***
Иногда Ирис казалось всё невыносимо глупым и несерьёзным. Она сидела на той самой скамье, которую можно увидеть через окно квартиры Валерии — место их первой встречи. Но самое удивительное, что Ирис сидела рядом с нею. Солнце отражалось в кристально-зелёных глазах Валерии, а ветер небрежно перебирал пряди её волос, которые изредко прилипали к Ирис.С каких пор ты подмечаешь такие несущественные вещи?
Ирис сказала первое, что пришло на ум, лишь бы разбавить тугую думу неважным разговором: — Солнце такое палящее, хуже адского пламени. — Могла бы и в светлое одеться, чтобы не так пекло, — Валерия пожала плечами. Конечно, Валерия понимала, что её совет так и останется брошенным в воздух. Ирис ни за что не променяет свои стильные тëмные вещи. Они даже не поняли, как так вышло, что у них сложились не только вражеские отношения. Просто однажды Ирис пробралась в квартиру. Была борьба в которой никто не выиграл, но Ирис считала себя победителем. Прижатая к холодной стене собственной спальни Валерия целовалась с ней, дьяволом во плоти. Её губы и подбородок были перепачканы ядовитой помадой самой Ирис, отчего крышу срывало. Ирис вплетала свои паучьи ледяные пальцы в волосы Валерии, сжимая их на какие-то секунды, и ей безумно хотелось вырвать ей скальп, попутно разгрызая мягкие губы. — Я хочу попробовать твой вкус, но твои губы полны отравы ядовитой. Ирис смешно до сжатых кулаков, до желания вознести Валерию так высоко к небу, чтобы при падении она успела вспомнить всё, что между ними было, чтобы каждая кость еë переломилась от осознания своей низменности и порочности. Несомненно, они разговаривали, молчалт вместе, иногда заходили слишком далеко, но у них всё та же борьба. Добро и Зло. Ангел и Демон. Ирис всё также давила своим каблуком на горло Валерии, подумывая: а может проткнуть? Она ещё неполноценный ангел, убить можно. Но всё резко менялось, будто они в другой Вселенной. Пока они шли к Валерии домой, их пальцы слегка соприкасались, и никто не хотел нарушать эту идиллию. Родители ангела радостно приветствовали Ирис, говоря, что Валерии стоило бы быть такой же начитанной как её новая подруга. Особенно восхищался отец, ведь Ирис многое знала об искусстве и с достоинством оценивала его картины. Посиделки оканчивались на лёгком перекуса, и Валерия с Ирис оставались одни в спальне. Бывало Ирис пробиралась руками под футболку Валерии и царапала кожу наманикюренными ноготками, желая получить больше её боли, оставить вещественные доказательства своего значимого присутствия на холсте тела Валерии. Но Валерия не может допускать демонов к своему телу. Хотя столько запретов было порушено… Она толкнула Ирис так сильно, что та слетела на пол с одеялом. Валерия в своём противоречии то хочет извиниться перед Ирис, позволить ей быть ближе, то хочет забыть о всех поцелуях, разговорах и снова стать просто врагами, которым не нужно заниматься самокопанием в попытках установить однозначные отношения. Но в конечном счёте, не происходит ни то, ни другое. Валерия забилась в истерике, рыдая сквозь зубы: «Боже, что я творю?» Ирис иногда приходила к Валерии ночью и видела, как та катается по кровати, уткнувшись в подушку и пытаясь сдержать рыдания. Ирис просто смотрела, не более. Она не жалела ангела. Не в её стиле. Ей бы убить её, чтобы ничто не томило её разум противоречивыми мыслями, но она всё так же возилась с ней. Надо ли уточнять, что Валерия действительно обезумела и истощила себя нервными срывами?.. Её вытянутое лицо, нездоровый блеск глаз со взглядом явного испуга, в конце концов дрожащая рука, из которой вот-вот готов был вывалиться нож. Валерия смотрела испуганно, но Ирис понимала, что больше всего она боится себя и собственных чувств. Валерия вжалась в столешницу, тыча ножом в ребро Ирис, но та без усилий отобрала его и швырнула куда-то за спину, а затем безжалостно поцеловала Валерию, давя пальцами на скулы. Ирис лучше Дамиана. Ирис смогла справиться с его заданием. Пусть частично, но она уверена, что её яд бежит по венам Валерии, и она скоро не выдержит этого давления. Нет, не примет она Зло, но и ангелом быть не сможет. Станет отшельником среди бессмертных. А это самая печальная судьба для них. — Ирис, какого чёрта? — У Дамиана вены взбухли на лбу, сжались губы, он в нетерпении подошëл к девушке, хватая ту за плечи, встряхивая, а вино из бокала в её руке брызгало кровью на его рубашку и пол. — Это я должен был быть! Я! Ирис отпихнула неудачника, хохоча в лицо. Сколько же у него было шансов! Но он сам виноват. Ирис попробовала губы Валерии. Она сломала её понятия о Добре и Зле. Она! — Ты никогда не станешь одним из нас, Дамиан. Никогда.