Все будет хорошо

Если честно, то я сам не помню, когда и как это произошло. Либо это началось настолько внезапно, что я не успел это заметить, либо "это" длится слишком давно, а я только сейчас уделил внимание проблеме. Я понял, что слишком много и часто стал заглядываться на Задорова. А он сильно повзрослел после рабфака. Нет, он не раздался в плечах, как Карабанов, не возмужал. Внешне вообще практически не изменился, только взгляд стал серьёзней. Глядя на него, появляется лишь одна мысль: "Всё будет хорошо ". Появляется ощущение грядущего счастья и хочется верить в лучшее. А ещё хочется почему-то обнять этого славного парня, студента, рабфаковца, будущего инженера. Чтобы частичка его осталась где-то в сердце, сохранить, заклеймить и спрятать ото всех, потому что он уйдёт далеко вперед и у него все действительно будет хорошо, а я остаюсь здесь и буду как мать, провожающая сына в армию, стоять и махать платком, смаргивая появившиеся слезы. - Антон Семёнович, все будет хорошо - успокаивает он меня, когда я, не сдержавшись, обнимаю на прощание. И я верю , что у него все ещё будет хорошо, но где-то там , не здесь , вдали от колонии. Он ведь уже не колонист, он рабфаковец, студент первого курса технического института. Его взрослая жизнь только начинается, и в ней уже не будет места для бывшего учителя. Он станет повязан работой, и у него не найдётся минуты для меня. А потом появится семья: жена и дети, а про меня забудут окончательно. От последних мыслей становится тошно и хочется уверить себя , что это не так, что все выдумки. Видимо, таковы капризы педагогики, она не желает отпускать от себя любимчиков. А я продолжаю обнимать Задорова и, слава Богу, что дело происходит в моем кабинете, и никто из воспитанников и колонистов не видит, как мои руки зачем-то поглаживают Задорова по спине. - Антон Семёнович, не надо... я ведь не смогу потом, понимаете... а мне надо... Антон Семёнович - Задоров покраснел и пытается, но не слишком уверенно, видимо ему неловко. - Антон Семёнович, я же не уеду так - говорит он и пытается отстраниться уже серьёзно. - Да, да, извини, - говорю я и послушно разжимаю руки. Я - заведующий колонии и педагог стою перед Задорова Задоровым, как колонист в середине общего собрания. Задоров скомкано попрощался и уехал, оставив после себя лишь тоску и маленькую надежду, обнявляется меня на прощание и прошептав свое : "Всё будет хорошо" И мне действительно хочется верить, что это "хорошо " сбудется.