просто давай улетим вместе туда, где тепло

Оставшийся день субботы Антон проводит у Феди. Несмотря на более или менее наладившиеся отношения между парнями, оба всё ещё чувствуют витающее в воздухе напряжение. Мальчику всё ещё неловко за ночную истерику, а мужчине стыдно за своё поведение. Он немного успокаивал себя мыслями о том, что ненависть эта не была односторонней и мальчик активно принимал участие в их «дискуссиях». Смолов, конечно, понимал, что это лишь глупые оправдания и он, вообще-то, взрослый человек и должен был вести себя по-взрослому, но неисправимая гордость продолжала вбивать ему в голову, что он никак не мог узнать о состоянии мальчика. – А как кису зовут? – голос Антона вырывает Федю из капкана своих мыслей. Мальчик лежит на полу перед диваном, на котором сидит мужчина, и гладит котёнка. Очень умиротворяющее зрелище, кстати говоря. – Жмурка. – Жмурка? Фёдор Михайлович, ну за что Вы так, я же только начал думать, что Вы нормальный, – мальчик в отчаянии возводит руки к потолку. – Отличное имя, я считаю. Прекрасно ей подходит, – мягко смеётся Федя. – Ты видел, как она щурится постоянно? – Ой, а Вы вредничаете постоянно, что Вас теперь Злюкой назвать? – Ребёнок, ты не забывай, кто тебя чаем напоил, спать уложил, и над чьей кошкой ты сейчас безнаказанно издеваешься, – без злобы говорит мужчина. Тоша лишь пыхтит что-то себе под нос и начинает кидать котёнку мячик. Федя замечает, как ловко мальчик управляется с мячом и вспоминает, что браться занимались футболом. – Давно футболом увлекаешься? – спрашивает он. Ученик как-то резко сникает, опуская голову. – Что, что-то не так? Я что-то не то спросил? – беспокоится мужчина, вспоминая вчерашнее состояние парня и боясь его повторения. – Да нет, всё нормально. Просто я уже пару месяцев не хожу на тренировки. Лёха пытается затащить, но... – Почему ты бросил? Разонравилось? – Федя был озадачен, он не понимал, как футбол может надоесть, была б его воля, он бы не выпускал мячик из рук (ног). – Нет, – задумавшись, тянет Миранчук. Он думает, стоит ли рассказывать Смолову правду. И, решив, что после вчерашнего ему всё-таки можно довериться, говорит, – Я и сам точно не знаю, если честно. Думаю, это где-то на подсознательном уровне, мой отец бросил нас и я просто хочу привлечь внимание. Не знаю чьё, правда. Ему будет насрать даже если я под поезд попаду, – грустно ухмыляется он. – Мне просто хочется, чтобы он спрашивал о моём дне, чтобы он ходил на матчи вместе с мамой, хочется, чтобы мной гордились. Но этого никогда не произойдёт, так что не вижу смысла в этих тренировках, – заканчивает мальчик. Федя не перестаёт удивляться. – Знаешь, я ведь тоже когда-то увлекался футболом. Но на профессиональный уровень выйти не было шанса — отец был категорически против, а я не решился ему перечить и вот я здесь. Конечно, я не жалуюсь, я очень люблю то, чем сейчас занимаюсь. Но я хочу сказать, что мнение кого-то взрослого не всегда правильное, да-да, и не надо так на меня смотреть, я, между прочим не далеко от тебя ушёл. В общем, я считаю, что тебе надо вернуться на тренировки. Сам подумай, сейчас ты играешь на районном поле, а через несколько лет будешь защищать цвета страны в лужниках, а? Кто тогда будет смеяться последним? – мужчина правда переживает за пацанёнка. У него дома полнейшая нестабильность, девушки, которая поддержала бы, нет. Так может хоть любимое хобби сможет удержать его на плаву? – Не знаю, Фёдор Михайлович, мне кажется Палыч не возьмёт меня обратно, – грустно произносит мальчик. – Палыч? Который Семин Юрий Палыч? – Да.. А вы его знаете? – Знал когда-то. Он тренировал моего друга, Сашу Кокорина, может знаешь? – Да, Федя помнил Палыча очень хорошо, ведь это именно он когда-то разбил его детские мечты о футболе. Но мужчина не держал на него зла. Он даже был в какой то мере благодарен ему, ведь из-за разрушившейся карьеры футболиста (которая, к слову, даже не успела начаться), он полностью погрузил себя в историю, которую обожал не меньше спорта. – Кокорина? Игрока Локомотива? Он Ваш друг? – мальчик в шоке засыпал учителя вопросами. – Да, мы с Коко с пелёнок вместе, – мужчина мягко смеётся над растерянным состоянием мальчика. – Хочешь познакомлю? На тренировку он вас вряд ли возьмёт, там всё строго, но я раздевалку после матча может провести. Как тебе идея? – Фёдор Михайлович, – серьёзно говорит Миранчук, – если Вы это сделаете, Вы будете самым лучшим учителем. Федя лишь смеётся и обещает позвонить другу.

***

– Лёш? – Привет, братик. Как ночёвка? – спрашивает старший близнец, переписывая что-то в тетрадь. – Нормально. А где этот конченный? – напряжённо спрашивает Антон. У него в кои то веки хорошее настроение, он не хочет портить его из-за своего отца. – Не знаю, он как вчера ушёл, не возвращался. Но что-то мне подсказывает, что скоро мы всё-таки лицезрим его физиономию. – А мама где? – младший замечает, что дома непривычно тихо, то есть, в квартире только они вдвоём. – Мм? А, она к соседке вышла. Тош, не отвлекай, я уже второй раз эту химию долбанную переписываю, – он поднимает голову. – Кстати, а у кого ты вчера был? Тара с Настюхиными родителями загород уехал. – Да не важно, ты его не знаешь, – уклоняется от ответа Антон. Лёша решает не выпытывать: захочет — сам скажет. – Лёш, я тут подумал... – неуверенно начинает он. – Когда там следующая тренировка? А то Юрий Палыч, наверное, забыл уже, как я выгляжу, – пытается пошутить Антон. Выходит не очень, тема и правда серьёзная. – Братик... – неверяще распахивает глаза Лёша. – У меня галлюны или ты правда хочешь вернуться в академию? – Бля, Лёха, не беси, – отмахивается младший. – Мне нужно было время во всем разобраться и расставить приоритеты. Теперь я готов начать снова приводить свою жизнь в порядок, – об обещании Смолова познакомить их с Кокориным он пока не говорит. Во-первых, это вызовет вопросы, где они успели встретиться. Во-вторых, это ещё не точно. Может, футболист вообще не согласится.

***

Со дня, когда отец Миранчуков вернулся домой и у Антона случилась истерика, прошло чуть больше недели. За это время очень многое в отношениях младшего близнеца и учителя истории поменялось. Мальчик стал готовиться к урокам, по возможности даже отвечая на вопросы. Федя же в свою очередь перестал подкалывать ученика. Наоборот, хвалил его и, вау, ставил в пример его трудолюбие. Он, видя старания мальчика, даже назначил ему пару дополнительных занятий после уроков, на которых также сохранял максимально дружелюбное отношение к ученику. Он видел, как мальчик на глазах меняется, постепенно снимая с себя маску клоуна, хоть и не до конца (что понятно, его столько раз предавали, вряд ли он сможет полностью доверится учителю, с которым ещё полторы недели назад враждовал). Но мужчине и этого было достаточно, его догадки по поводу того, что мальчик просто нужно внимание, оправдались, так что он старался в наибольшей мере восполнить его. На репетициях вальса, эти двое также не переставали удивлять окружающих. Ещё недавно они готовы были разорвать друг другу глотки, а сейчас уже дружно хихикают над какой-нибудь тупой шуткой. Даже Лёша не понимал, что происходит, но на брата не давил, придерживаясь своей политики «захочет — скажет».

***

– Мам, а что происходит? – спрашивает Лёша, окидывая непонимающим взглядом мать, впопыхах собирающую вещи. – О, вы уже вернулись. Значит так, у вас есть минут десять на соборы, он скоро вернётся, – не отрываясь от своего дела произносит она. – Какие сборы? Мам, ты о чём? – не выдерживает младший. – Мальчики, – остановившись, серьёзно начинает женщина, – я не хочу на вас давить, но вы и сами видите, что происходит у нас дома и с каждым днём всё хуже и хуже. Я не хочу однажды вернуться домой и увидеть, что вы... В общем, дома мы оставаться больше не можем. Мы уезжаем к моей сестре, вашей тёте Маше. Переждем у неё, пока вашему отцу надоест тут шляться в одиночку. – Но, мам.. У нас же школа, выпускной класс, – всё ещё не верит Антон. Несмотря на неудавшееся начало года, ему нравится в одиннадцатом классе, он не хочет уезжать от друзей, да что уж там, он не хочет уезжать от своего (своего?) учителя истории. – Неужели нет другого выхода? Мы можем пожить у кого-то из друзей? Я не думаю, что это затянется надолго, – поддерживает брата Лёша. – Да, да, у Тары вон какой особняк, мы там всем нашим домом поместимся, – не теряя надежды, утверждает Антон. Елена как-то растерянно смотрит на сыновей, думая, как лучше сделать. Она понимает, что, действительно, резко подрываться и уезжать в другое место в самом разгаре выпускного класса — не лучший вариант развития событий, но и оставлять их одних не понятно где она тоже боится. – Я даже не знаю... Вы уверены, что справитесь без меня? – всё ещё не уверенно тянет она. – Да, мам, честно, всё будет хорошо! Мы будем каждый день звонить тебе! – заверяет мать старший близнец. – Ну хорошо, – сдаётся женщина. – Только, пожалуйста, не натворите глупостей. Я не переживу, если с вами что-то случится. – она, конечно, понимает, что её дети выросли и вполне способны самостоятельно пожить некоторое время, и ей становится грустно от этого, грустно, что её птенцы так рано вылетели из гнезда. – Хорошо, тогда давай поможем тебе собраться и потом пойдём к Диме.

***

«Не, парни, у меня вообще никак. С родаками уже неделю не разговариваем. Прикиньте, устроили бойкот за то, что я "слишком много времени провожу у своих друзей". Нет, ну нормально? В общем, вы извините, но тут я беспомощен, как бы меня самого не выселили». Таким образом, «особняк» Димы Тарасова отпал из возможных вариантов места проживания. Из близких у них осталась только Соня. Её родители на шестнадцатилетие подарили ей собственную квартиру, хоть и не большую — одна спальня и небольшая гостиная, совмещённая с кухней. Лёша часто оставался у неё ночевать, и сейчас девушка добродушно согласилась приютить братьев. Но спустя несколько дней, Антон почувствовал себя лишним в этом семейном гнёздышке, как он сам называл квартиру, так что скоро парень принялся за активные поиски нового места пребывания, так как отец, вопреки их ожиданиям, не собирался в ближайшее время съезжать с их квартиры.

***

Идёт очередное дополнительное занятие по истории, когда Антон срывается из-за одной ошибки в тесте (когда до этого их было не меньше пяти, но его это никогда не беспокоило). – Всё в порядке? – интересуется Федя. – Да, извините, сложный день, – устало говорит Антон, потирая лоб. А день и правда был сложный. Дима Баринов, его одноклассник и по совместительству ученик той же футбольной академии, в которой он учится, сказал, что его родителей пару недель не будет в городе и что Антон может это время пожить у него, но тут неожиданно приехал какой-то его друг детства, так что «Сорри, брат, обстоятельства поменялись» и Антон опять ни с чем. – Что такое? Проблемы дома? – Смолов, как и все остальные, кроме самых близких, не знал, что Миранчуки живут не дома. – Нет, всё нормально, – сухо говорит мальчик. Он так устал, правда. Единственное, что он сейчас хочет, это прийти домой и выкурить целую пачку сигарет. И желательно запить это бутылочкой чего-то крепкого. Ну вот и как с такой жизнью бросить вредные привычки?! – Ты уверен? Ты выглядишь не очень, уж извини, – Федя взволнованно смотрит на парня. Опять. Последние недели казалось, что всё хорошо и ментальное состояние мальчика улучшилось, но видимо он ошибся. – А как можно выглядеть, живя почти на улице? – шепчет близнец, надеясь, что его не услышат. – Где живя? Антон, ты шутишь? Потому что это не смешно, – так, а вот сейчас Федя не на шутку разволновался. – Извините, Фёдор Михайлович, мысли вслух. – Тебе правда негде жить? А что с твоим братом? Почему вы не живете дома? Где ваша мама? – Смолов засыпает ученика вопросами. – Да забейте. Я разберусь. Всегда разбирался. Ладно, мне пора, – поднимаясь, говорит мальчик. Если честно, он никуда не спешит и никто его не ждёт, но он не хочет продолжать разговор, не хочет снова разрыдаться на глазах учителя. – А ну ка стоп, – Федя говорит таким строгим и грозным (?) голосом, что Антон даже пугается. – Сядь и расскажи, что произошло, иначе будем разговаривать уже в другом качестве: как ученик и директор. – мужчина понимает, что это не лучшая тактика, но он не знает, как ещё достучаться до ученика. Антон, впервые видя настолько злого учителя, решает не перечить. Да и не хочется ему потом проблем с «директором» и комиссией по делам несовершеннолетних. Так что он, не вдаваясь в подробности, рассказывает Феде, что и как происходит. – И что, вообще никаких вариантов нет? – мальчик отрицательно качает головой, опустив взгляд. – Тогда поживёшь пока у меня. Глаза Антона от шока становятся размером по пять рублей. – Нет, Фёдор Михайлович, я не могу, – растерянно трясёт головой Миранчук. – Почему? – Вы мой учитель. Да я и не хочу занимать Ваше время. У Вас своя жизнь, у меня своя. Правда, я разберусь, – идея пожить в огромной уютной квартире так и манит мальчика, но он понимает, что это неправильно. Он должен сам справляться со своими проблемами, а не переваливать их на мало знакомых людей. – Вот именно, я твой учитель и ты должен меня слушаться. Да и ты видел мою квартиру, она слишком большая для одного человека. К тому же, а вдруг я обижаю Жмурку? Как ты будешь за этим следить, если не будешь рядом с ней, а? – поддразнивает учитель. – Ну, Фёдор Михайлович, вы плохой человек. Нельзя ж по больному то, – сдаётся Миранчук. – Ну вот и решили. А теперь, вернёмся к истории... Да-да, и не надо тут страдальческий вид делать, ЕГЭ ближе, чем ты думаешь.