Сквозь туман

Людный вокзал Кингс-Кросс, таинственная платформа девять и три четверти, сказочный поезд Хогвартс-Экспресс, множество незнакомых лиц, величественный замок, строгая улыбка профессора МакГоннагал, шумный зал, торжественная речь Дамблдора, знакомство с весёлыми соседями и первые два месяца учебы прошли почти незаметно для Ремуса Люпина, а вместе с этим всем уже два полнолуния. Он лежал на кровати, покрытой белоснежными простынями, в больничном крыле. Мадам Помфри должна была совсем скоро придти, чтобы, удостоверившись в хорошем состоянии мальчика, отпустить его обратно в спальню. Ремус смотрел в потолок, всё глубже погружаясь в размышления о будущем: ему было не по себе от осознания того, что ему предстоит каждый раз врать своим новым друзьям, выдумывая причины его ежемесячной отлучки, как ни странно именно им было стыднее всего лгать. Ремус до сих пор с трудом верил, что они приняли его в свою компанию с самого начала, везде таскали за собой и не давали падать духом. Джеймс Поттер — озорной мальчишка в очках, который всегда находил приключения и проблемы на пару с Сириусом Блэком. Блэк — вообще удивительный случай. Ремус слышал об этой одной из самых богатых и почитаемых семей волшебного общества, которая даже внесена в список самых старинных чистокровных волшебных семей, а также знал, что все Блэки учатся на Слизерине. Но конкретно этот парень, который с первого взгляда кажется холодным аристократом, оказался не только одним из самых весёлых, крутых и задорных из всех, кого когда-либо видел Ремус, так ещё и истинным гриффиндорцем, как высказалась Распределяющая Шляпа. Эти двое всегда создавали атмосферу беспечности и сумасшествия, где бы не находились. Они сразу стали звёздами среди первокурсников, но что-то подсказывало Люпину, что скоро о них будет говорить весь Хогвартс. Всего за два месяца обучения Блэк и Поттер успели познакомиться и подружиться со всеми школьными привидениями, кроме кровавого Барона, наколдовать что-то в столовой, из-за чего все столовые приборы приклеились к столам и не желали отдираться от них, после чего профессор МакГоннагал оставляла их убираться в своем кабинете после уроков целую неделю, и ещё множество шалостей было совершено этой парочкой. Ремус и их четвёртый сосед, Питер Петтигрю, порой просто не бывали замеченными на фоне своих безумных друзей, которые почему-то всегда во время всех своих приключений таскали за собой Ремуса и Питера, хотя, впрочем, они и сами не были особо против такой компании. Эти ребята всегда были искренне рады общению и присутствию Ремуса, ну или ему так казалось. Во всяком случае, ему было ужасно стыдно врать им уже второй раз и осознавать, что таких моментов будет слишком много. Но ещё страшнее было то, что однажды они догадаются — сопоставят даты полнолуний и его отсутствий. И всё. После этого он станет изгоем, поводом для всеобщих насмешек и шуганий  — никто даже близко не захочет к нему хотя бы подойти, что уж говорить о дружбе. Ремус ещё в самом детстве понял, что всегда будет один, что у него не будет друзей, семьи, он успел с этим смириться, но эти гриффиндорцы мало того, что смогли с ним разговориться, так ещё и звали его своим другом. И Ремус панически боялся того, что это всё резко закончится. Он боялся новой встречи с одиночеством. Его поток мыслей сбила мадам Помфри, вошедшая в лазарет, напевая какую-то песенку себе под нос. Подойдя к его кровати, она спросила: — Ну, что, мой дорогой, как ты себя чувствуешь? Готов к возвращению? — Конечно, мадам Помфри, мне уже стало гораздо лучше, спасибо, — Ремус приподнялся на локтях и скромно улыбнулся. — Что ж, тогда поднимайся с постели, твои соседи наверняка уже соскучились, — мадам Помфри помогла мальчику собрать его вещи и проводила до выхода из больничного крыла, вручив ему лакричку из своего кармана. Ремус поздоровался с Полной Дамой, назвав пароль. Та, в свою очередь, открыла дверь, не забыв назвать его самым вежливым гриффиндорцем, мол, все бы были такими. В гостиной его встретили знакомые лица: Блэк и Поттер о чём-то шептались, сидя на полу возле камина, Петтигрю занял стол рядом и пытался что-то писать на пергаменте, видимо снова переписывал лекции по истории магии; какие-то ребята с третьего или четвертого курса играли во что-то в другом конце комнаты. Вдруг Джеймс повернул голову, и увидев Ремуса, быстро ткнул в бок Сириуса, тот тоже поднял глаза, и они уставились на Люпина со странными лицами. В голове Люпина забила тревога: а вдруг они всё знают. — Привет, Рем, — произнёс Сириус, собираясь встать, когда Ремус не выдержал прилива эмоций и, резко сорвавшись с места, побежал наверх. Влетев в спальню, он прижался к стене и зажмурился. Слёзы так и норовили вылиться из его глаз и затопить всё вокруг. Сердце колотилось, как бешеное, будто бы за ним кто-то гнался. Хотя, в принципе, так и было, за дверью уже слышался топот поднимающихся в комнату ребят. Ремуса начало трясти, он не мог совладать с собой, со своей паникой, он просто не мог. Дверь открылась и туда буквально ввалились Сириус и Джеймс, за ними показался и Питер. Они взволнованно смотрели на Люпина, который ошалело отпрянул в сторону кроватей. Он оперся спиной о балку и опустил голову вниз. Его всё ещё трясло, руки не слушались, поэтому он прижал их той же самой балке и замер. Ребята были напуганы таким поведением друга, хотя и понимали, что скорее всего это и есть самое чистое подтверждение их гипотезы. — Рем, мне кажется, нам стоит поговорить о том, что сейчас происходит, — максимально спокойно и монотонно, как всегда в подобных ситуациях, произнёс Сириус. — Что случилось? — произнёс Питер из-за спины Джеймса. Ответа не последовало. Лишь послышался вырвавшийся из груди Ремуса всхлип. «Вот и настал конец этого недолгого счастья. Скорее всего единственного счастья в моей жизни, хотя чего я мог ещё ожидать?! Дружбы? Оборотень, априори, не может быть её достоин!» Парни стояли молча минуту, но Джеймс не выдержал первым. — Рем, что происходит?! — буквально выкрикнул Поттер, в его голосе зашкаливало волнение, и Ремус это услышал. Что-то будто бы щёлкнуло в его голове, и он поднял глаза. Перед ним стояли три его соседа по комнате с лицами полными переживания и нескрываемого волнения. Три его друга… Люпин не верил своим глазам. — Ты так и будешь молчать? — сказал Блэк, сделав пару шагов к парню. Ремус выставил руку, останавливая его. Сначала опустив, потом подняв голову, он выдохнул и уставился прямо в глаза Сириуса. — Вы… всё знаете? — тихо промолвил Люпин. — О чём именно ты сейчас говоришь? — спросил Джеймс, после чего Сириус выпустил воздух сквозь зубы, прошептав: — Джеймс… — А, ты про… — не закончил фразу Поттер, взглянув в лицо Ремуса. — Про твои отлучки… — продолжил за него Сириус. Люпин сел на кровать и, запинаясь, делая паузы, переводя дыхание, начал: — Думаю, вы правы, если сопоставили полнолуния и мои исчезновения, после которых я был болезненно-бледным и уставшим… Питер громко сглотнул, Джеймс шумно выдохнул, а Сириус зажмурил на секунду глаза, потом двумя большими шагами добрался до кровати Люпина и присел рядом. Ремус удивленно повернул голову в его сторону, а его глаза стали размером с блюдца, когда тот порывисто и крепко обнял его. Когда Сириус его отпустил, Люпин не мог придти в себя, просто в шоке смотрел на Блэка, не понимая, что происходит. — Да, Рем, мы догадались, что ты болен ликантропией, это было просто, — усмехнулся и с доброй и нежной улыбкой произнёс Сириус, положив ему руку на плечо. — Неужели мы так сильно похожи на высокомерных слизеринцев, которые бы осудили тебя? Думаешь, мы бы начали тебя травить и избегать или что? — подошёл к ним Джеймс. — Ты собирался нам врать о неожиданной болезни твоей тётушки каждый месяц? Ремус не верил своим ушам, он никогда не мог даже представить, что кто-то из ровесников сможет принять его, даже зная о том, что он оборотень. — Мы же твои друзья, Рем, — Питер сел на пол перед кроватью. — Но…я же… оборотень, — последнее слово он сказал тихим шепотом, опустив глаза. — И что теперь? — беспечно спросил Поттер. — Ты думаешь, что сможешь от нас так избавиться? Напугав своей этой ликантропией? Меня, например, гораздо больше пугает твоё состояние сейчас! — Рем, ты наш д р у г, — сказал Сириус, вглядываясь в лицо Люпина так, будто бы объяснял что-то малышу, — давай, вдох-выдох, Ремус, вдох-выдох! — Ребята, вы серьёзно? — неуверенно промолвил Ремус. Джеймс цокнул языком и сел рядом, с другой стороны от Сириуса. — Нет, блин, мы прикалываемся и сейчас сделаем тебя изгоем-посмешищем, ну ты дурак что ли? — всё тем же тоном отвечал ему Блэк. — Конечно серьёзно, — улыбнулся Петтегрю. Лицо Ремуса озарила ярчайшая улыбка, он почувствовал себя таким счастливым, в его глазах встали слёзы, но они уже не были частью той паники, это было уже нечто радостное. Они, кажется, не были напуганными или враждебно настроенными. — Так, ты успокоился? — с уже привычной озорной ухмылкой спросил Поттер. Люпин кивнул ему в ответ и смущённо улыбнулся. — Ну тогда рассказывай нам про эту твою ликантропию: что это и с чем её едят? Все рассмеялись. Сириус растянулся на постели Люпина, подложив руки под голову. Джеймс прилёг на бок рядом с ним, подставив руку под голову на локоть. Питер так же разлёгся на ковре. Все они заинтересованно уставились на друга. И Ремус начал свою историю, парни внимательно слушали, то что-то спрашивая, то вставляя шутки. Они разговаривали всю ночь, смеялись так громко, что как-то раз даже кто-то постучал в их дверь. Потом и вовсе они начали бить друг друга подушками, бегая по всей спальне, в какой-то момент Сириус и Джеймс повалили Ремуса на те же самые подушки на полу, устроив кучу-малу. Засыпали они уже под утро все вместе на ковре. Ремус смотрел в потолок и думал о том, чем он заслужил таких людей в своей жизни, за что они ему, а ещё он понимал, что он по-настоящему счастлив, что именно с этими парнями он готов провести всю свою жизнь, что за них он отдаст свою жизнь.