— Что есть «настоящее»? — любила спрашивать она. — Это мгновенье, которого нам вечно мало, — отвечали ей.
Да, это правда, такая прямая и острая! Как же ей не хватает этого мгновения, воздуха, эмоций, чувств, движений резче, точнее и быстрее. Прямо сейчас, здесь! На пике триумфа в огромном танцевальном зале перед судьями — лучшими хореографами страны, живыми легендами. Она хочет запомнить всё, от вздоха до выдоха! Это её первый и последний танец с партнёром на пилоне, стоящем в огромной чаше воды, под ремикс музыки техно и рока, сопровождаемый невообразимым светошоу из геометрических фигур лазеров и завораживающими, гипнотизирующими волнами тумана, обволакивающими сцену. В который раз она так говорит, но продолжает поражать зрителей всё более экстремальными и травмоопасными выступлениями вместе с этим неразговорчивым и хмурым мужчиной лет на восемь-девять её старше. Каждый раз всё страшнее. Они едва знакомы, Глория* затрудняется назвать что-либо о нём, кроме имени, но у них за плечами несколько лет совместных выступлений. Они не говорят друг другу ни слова, по привычке встречаются в уже давно определённые дни, условленное время, в их обычном месте и проводят очередную «последнюю» тренировку, но они стали друг для друга наркотиком и этот последний раз всё никак не случится. Оба никогда не признают, но до последнего будут дорожить такой дружбой. Кружиться всё сложнее, воздух выбивает из лёгких, сейчас нужно будет сделать кувырок снизу вверх через спину, перепрыгнув через пригнувшегося выше напарника, из горизонтального положения тела, держащегося подрагивающими руками за пилон, зацепиться ногами почти у самого потолка и сделать вертикальный шпагат. Затем смотреть вниз, на то, как партнёр с середины пилона кувырком летит и ныряет птицей в чашу воды. В этот момент ей предстоит начать медленно кружиться всё в том же шпагате и спускаться, параллельно с русалочьими движениями мужчины в воде, до расстояния в пятьдесят сантиметров от недавно гладкой голубоватой поверхности.Нельзя упасть. Только не сейчас.
Сознание уплывает, но она танец закончит. Ведь кульминация — традиция, ставшая оною на первом выступлении, но каждый раз новая. Сегодня — он протянет к ней свои руки, не выныривая, возьмёт ладонями лицо и, подняв всплеск и брызги, вопьётся в её губы. Это означает победу. Они никогда не проигрывают.— Что такое «прошлое»? — когда-то спросила она. — Это несказанные слова и несделанные дела, — ответили ей.
Если бы Глории сказали раньше, что она встретит его однажды под покровом ночи и беспрекословно последует за его протянутой рукой, что станет зависимой от их танцев; если бы ей сказали, что она окажется вовлечена в человеческий мир. Если бы ей только сказали, что причина, по которой она до сих пор жива — он, эта девчонка не вырывала бы свою жизнь из объятий жнеца смерти, находясь в стенах института «Авроры», что означает рассвет. Рассвет детей второго поколения. Детей, искусственно выращенных в этом институте. Детей с особыми физическими и умственными данными. Нет. Человек не должен быть с аидоллом**, как и аидолл с человеком. Это неправильно, невозможно. Их не любят за болезненный вид от последствий медицинских манипуляций, за некоммуникабельность, за дикий нрав, презирают за искусственные возможности тела и разума, за жизнь, проведённую в палатах института, словно в клетках. Да и кодовое название — «Аидолл»… Какая ирония судьбы!Любовь и кукла. Кто же полюбит бесправную куклу?
Если они доживают до восемнадцати лет, то благополучно покидают институт и живут оставшийся отведённый им срок свободно. Глория в прошлом столько сделала ради свободы. Но теперь, когда ей известно настоящее, она хочет вернуться назад и во время одной из операций не проснуться. Ведь так было бы куда легче.— Что есть «будущее»? — спрашивает она. — Это лотерейный билет, хрустальный шар гадалки, бездна, покрытая тайной, шляпа фокусника, в конце-концов, — отвечает себе сама.
Верно. Её будущее — это колесо фортуны, для которого она каждую ночь покупает одну попытку. Умрёт сегодня в конце выступления, на следующей репетиции или через месяц. Думает, что смогла бы спокойно дать себе уйти, вернись она в прошлое, но сейчас больше не хочется умирать. Теперь ей важна каждая секунда, ведь они ещё столько идей не воплотили в незабываемом дуэте. Ведь она столько ещё не успела ему сказать.Ведь максимальный срок жизни аидолла — двадцать лет, который она ради него не так давно перешагнула. И он об этом знает.