Вместе.

В этот раз битва была куда сложнее нежели с Читаури или Альтроном, уже только потому, что силы во многом были не равны. Хотя и в прошлые разы противник имел численное превосходство, понимал Стив, не решаясь признаться себе в том, что проблема заключалась во Мстителях, в этот раз воевавших порознь. Может быть, от того и был осадок на душе? Страх за жизни тех, кто не был рядом. «Победили!», — слышал Капитан со всех сторон радостные крики на разных языках, при этом не оставаясь равнодушным и отвечая соратникам улыбкой. Титан был свержен, но на душе до сих пор скребли кошки, вынуждая Стива нервно и рвано оглядываться вокруг, словно бы он что-то или кого-то искал. В самом же деле победы бы не состоялось, напоминал себе Роджерс, зная, что Танос прибыл на Землю раненным и уставшим – у него уже была битва. Думать о том, что где-то на далекой планете, вдалеке от дома, сражался Тони и новые друзья Тора, не хотелось: воображение рисовало не лучшие картины, поскольку коммуникаторы до сих пор молчали. Ракета на это беспомощно разводил лапы в стороны. В войне нет победителей и проигравших – все в равной степени равны. Оставаться в Ваканде Стив смысла не видел, впрочем, вопрос о перчатке Таноса, с которой было необходимо разобраться, вынуждал мужчину поумерить пыл. Он еще успеет добраться до Нью-Йорка, да и Тони не пропадет: а если бы гений уже вернулся, то он бы обязательно дал о себе знать, утешал себя Роджерс, разглядывая камни бесконечности. Ему казалось, что те были живыми, они что-то шептали и пытались достучаться до смертных, решающих их участь. Как позже заметил Тор, данные реликты действительно имели зачаток или же остаток былой личности: они манили, дурманили и использовали слабости живых, подчиняя более неустойчивый разум своей воле. Даже Локи пал жертвой камня, коим являлся посох Читаури, пояснил Стиву громовержец, видя в глазах Капитана понимание. Казалось бы, столько чудес, а Роджерс будто бы больше не мог удивляться, ощущая, как атрофируется его собственная душа. Мысли были заняты пропавшими на Титане героями – Романофф разделяла мужские мысли и сопереживающе сжимала крепкое плечо. Ты слушаешь, но не внемлешь. Прибытие мага, представившегося Вонгом, озадачило разношерстную компанию героев. Азиат требовал вернуть глаз Агамото вместе с перчаткой, которую обещал спрятать в хранилище. Если бы не Тор, вовремя пояснивший, кем является Вонг, а вместе с ним и Стрэндж, то на чародея бы обязательно напали. Впрочем, что-то подсказывало Стиву: следователь мистических искусств ничем не уступал иным защитникам Земли. Рассказы Тора о том, как он гостил у Верховного Чародея Земли, Стрэнджа, домыслы Роджерса подтверждали. Тем не менее всех интересовал другой вопрос. С ответом о том, где находился главный маг Земли, Вонг замялся, чувствуя себя неуютно и несколько потерянно: он пытался использовать магию, но не был в ней силен так, как сам Стрэндж. Найти Доктора он не смог, да и видел того в последний раз вместе со Старком, правда был вынужден оставить их, о чем изрядно сожалел – совсем неутешительно, думал Стив, ощущая, как проваливается под лед. К чему запоздалые сожаления об уже совершенном выборе? Неделя прошла с той поры, когда пал грозный титан, а герои по-прежнему гостили в Ваканде, будто бы не в силах покинуть жаркое место, словно бы все еще ожидая чуда. Бессмысленно, говорил себе Роджерс, пытаясь заставить себя отправиться домой. Порой он задумывался, а имел ли право называть то место «домом»? Тот был домом Тони, но не его, ведь сам покинул, сам ушел. Он бросил любовь, но чувства уничтожить не смог: они крепли и росли даже тогда, когда Стив находился вдали от Старка. Порой Баки спрашивал друга, не жалеет ли он о том, что ушел от Тони, растоптав и бросив в злосчастной Сибири не только дружбу Железного Человека, но и нежные воспоминания о самом гение? Стив ответа не знал. Капитану плохо: сердце рвалось с тех пор, как щит опустился на реактор костюма. Казалось бы, давно пора помереть, ведь сколько крови вытекло из рваной раны, к слову, которую стоило давно зашить. Нет, Стив заслужил, он наказывал себя за содеянное, продолжая улыбаться и делать вид, что все в порядке. Всё это ложь, и все это знали. Упрямство ослепляет, и твоя слепота причиняет мне боль. Неожиданный нарастающий шум привлек к себе внимание защитников Земли, уже прощавшихся с гостеприимной Вакандой. Т’Чалла вместе с сестрой прислушались к родной речи, а после ринулись бежать к источнику шумихи. Пожалуй, именно это стало причиной, по которой герои отложили отбытие на некоторое время – бежал один, бежали остальные. — Стойте! — кричал Ракета, пытаясь утихомирить готовых к сражению людей. Сперва огромный космический корабль, вываливающийся из пространственной дыры, не вызывал у настрадавшихся из-за вторжения зрителей никакой позитивной идеи. Тем не менее Грут и Ракета не могли не узнать родное потрепанное корыто, ставшее для них домом, потому они без опаски шли вперед, готовясь с распростертыми объятиями встречать друзей. Завидев радость на лицах или же мордах, Капитан ощутил вновь восставшую надежду, ведь может быть и Тони был там, вместе с остальными Стражами Галактики. Спрятав оружие, он вместе с другими Мстителями направился следом за Ракетой, пока корабль с громким скрежетом слегка неровно повалился на землю. Надежда значит? Иногда она несет вред, потому что душит рациональность. Роджерс искренне радовался за воссоединившуюся команду Стражей и даже за Вонга, маска которого при виде изнеможённого Стрэнджа на минуту треснула, отражая реальные эмоции и чувства. К слову, сам Верховный Маг печально оглядел Мстителей и извинившись обернулся на корабль, из которого в этот момент выходили крупный пришелец и тощий подросток, казавшийся практически прозрачным, настолько опечаленным и изнеможенным он был. «Паучок», — отдавался в голове Стива голос Старка, некогда зовущего своего протеже во время боя. Роджерс помнил, как Тони защищал подростка, порой принимая предназначенные членистоногому удары на себя – это взывало нежную улыбку на лице Капитана, потому что любимый на самом деле хотел детей. Как бы то ни было, вид опечаленных и, вместе с тем, обеспокоенных Стражей, глядящих на то, что вез Дракс, зарождал в умах Мстителей нарастающую панику. — Нет! — первым крикнул Роудс, стараясь как можно быстрее проковылять к плывущим по воздуху носилкам. Безжизненное тело Старка порождало неверие, потому что не мог Железный Человек пасть в бою. Ведь не мог же, тихо спрашивал внутренний голос, пока, впавший в ступор, Стив разглядывал заботливо укрытого плотной тканью возлюбленного. Обескровленное лицо больше походило на маску – Тони всегда сиял, излучал энергию и жизнь, поэтому это точно был не он. Ведь не он же, вторил разуму голос, пока Роджерс сокрушенно осознавал реальность, в которой он просрал все, что хотел сделать вместе с любимым. Скажи сейчас, ведь потом может и не наступить. Роджерс словно бы со стороны наблюдал: как испуганно и со всхлипом охнула Ванда, казалось бы, некогда действительно желавшая смерти Старку; как Бартон кинулся вперед, потому что впервые не верил собственным глазам; как из-за шока, накрывшую Наталью, та споткнулась и упала, не силясь подняться вновь – Тони ей был дорог; Сэм кажется помогал Роудсу, еще не полностью привыкшему к экзо скелету; как Баки звал его и тряс за плечо, пытаясь привести в себя. Стив друга слышал плохо, через невидимую призму заглушающую внешние звуки, оставляя его наедине с собой. — Нет, — хрипло шептал Роджерс, — нет… Это не было правдой, подумал он, решая, что Танос создал иллюзию, которая должна была показать страхи, но раз так, то где же была Пегги, мама и падающий в бездну Баки? Ложь, тихо шептал внутренний голос, пока мир вокруг Стива начинал кружить, потому что, как он чувствовал, земля под ногами трещала по швам. Или это содрогался он сам? — Мне жаль, — сжимая кулаки, прохрипел Стрэндж, не решаясь даже взглянуть на некогда бесстрашных Мстителей. Он чувствовал вину уже за то, что ни разу из всех возможных реальностей в тот момент не смог помочь Старку. Погибающий Железный Человек был той редкой закономерностью, которая жертвуя собой порождала новые варианты развития будущего. Все ради других, но не для себя, разделял чужую идею Стрэндж, тем не менее легче от своего бессилия ему не становилось. Он знал, что Железный Человек мертв, и тело было лишь телом – пустая оболочка, не более того. Впрочем, остальные считали иначе, и те, кто еще вчера сражался на стороне Капитана, теперь вовсю роняли слезы из-за единственного в своем роде гения. Мы ценим лишь то, что теряем… когда уже поздно. Стив днями напролет сидел в палате Тони, боясь покидать любимого. Хотя, казалось бы, Старк был в коме и деться никуда не смог бы при всем желании, но Капитана не покидало чувство, что стоило ему закрыть глаза, и даже такой на половину живой Тони мог рассыпаться пеплом – он сам сжег свое будущее, своими руками и щитом, призванным служить на благо человечества. Роджерс сожалел, но если бы получил шанс, то стал бы совершенно другим, он бы изменился ради любимого. Только вот лучшие врачи которых выделил Т’Чалла говорили откровенно и беспощадно, разрушая чужие надежды, поскольку диагнозы не несли с собой утешения. Стива тошнило, его кости ломило, а глаза покраснели, потому что он устал, потому что он убивал себя изнутри. Укутанный проводами Старк казался плодом больной фантазии, которая совершенно не нравилась Капитану – пару раз он крушил мебель в палате, из-за чего его выставляли ввон. Стив старался быть прежним нормальным Кэпом, но все чаще запирался вместе с возлюбленным: порой извинялся, давал обещания и клялся никогда не уходить; он целовал холодный лоб, закрытые глаза, впалые щеки и сухие губы, вспоминая их мягкими и горячими; он прижимал безвольную ладонь к груди, веря, что Тони почувствует биение родного сердца, ощутит колючие слезы, стекающие по щекам Капитана. Ничего не помогало, ничего не выходило, и Стив сходил с ума. Ему было страшно, больно, безумно – он был опустошен. Стив Роджерс не позволял докторам отключить аппарат искусственной жизнедеятельности. Стив Роджерс не был готов отпустить Старка, проститься с любимым Тони. Что сделано, то сделано, поэтому не цепляйся за прошлое, живи настоящим. — У меня есть теория, — как-то раз начал Стрэндж, собрав героев в зале. Маг верил, что погибших можно было «оживить», достать из перчатки, которая поглотила невинные души, будучи используемой Таносом при битвах. Безумие, внутри восклицал Стив, но молча соглашался со всем, что предлагал Стрэндж. Он был готов использовать любую ничтожную призрачную надежду, лишь бы вновь услышать родной голос, вдохнуть любимый запах и утонуть в тепле карих глаз. Стив был готов на все, даже душу дьяволу продать, ведь раз были Боги Скандинавии, то почему бы и другим не быть? — Но есть одно «но», — поджимал губы Стрэндж, не решаясь озвучивать домыслы. — Скорее всего они забудут былые привязанности и более не будут прежними. Как бы то ни было, мага прервали на полуслове. Питер Квилл нетерпеливо согласился первым – его музыка была для Гаморы. Ванда была второй – Вижн стал якорем в этом бушующем океане мирских забот. Тор был третьим – солнце без брата опаляло и сжигало дотла. Стив плохо помнил, о чем они говорили, потому что в его ушах стоял шум, заглушающий все прочие отголоски звуков. Собственное сердце грозилось вырваться из груди, его биение отдавалось в висках болью и легким головокружением. Безумие, говорил себе Роджерс, соглашаясь с тем, что Тони давно стал его душой. Это действительно было безумием, потому что ритуал, который предлагал Стрэндж, мог нанести ущерб их родной реальности. — Плевать! — тихо прошипел Стив, привлекая лишнее внимание обеспокоенных его состоянием Нат и Баки. Как прежде, уже ничего не будет. За действиями магов Земли наблюдали многие, всем хотелось лицезреть реальное волшебство, тем не менее смотрели они издалека, поскольку чародеи ясно обозначили границы. Они не были жадными или злыми. Просто беспокоились за любопытных зрителей, которые при контакте с камнями бесконечности могли и вовсе пострадать. Тор вместе со Стрэнджем настоятельно рекомендовали Т’Чалле держать подданных в стороне – никто не смел ослушаться короля. Если честно, то Стиву все казалось красочным сном: вот маги начертили круг и, положив по середине перчатку, расселись за границей; Стрэндж же наоборот стоял в центре, выводя в воздухе странные знаки – магические, зачем-то поясняла очевидное Ванда, завороженная реальной магией; земля в кругу искрилась, трещала, грозилась провалиться вниз, но чародеи упорно продолжали шептать одним лишь им известные строки. Вспышка света, сперва ослепила зевак, а потом исчезла, будучи поглощённой черной воронкой, образовавшейся в кругу, где виднелся столб, сотканный из мрака. К слову, ни Стрэнджа ни перчатки там не было, Стив вообще ничего не видел только одну сплошную черноту. Казалось, необходимо бежать и спасать, ведь мало ли что-то пошло не по плану, да только никто не посмел двинуться с места. Зрители, словно приклеенные к земле, могли с удивлением наблюдать подобного рода метаморфозы с реальностью, поскольку в следующую минуту воронка слабо засветилась разными цветами, исходившими из мрака, тем не менее его не разбавлявшего. Стив слышал всхлип со стороны Ванды, когда из желтого свечения плавно выплыл Вижн, правда, не отходя от воронки далеко. Красная змейка и Тор вскочил с места: брат не соврал, сдержал обещание и солнце больше не жгло кожу аса. Голубой шар взорвался всплеском искр – знал бы кто, как Валькирия и Беннер за столь короткий срок привыкли к хранителю Биврёста, потому они вместе с Тором радовались возвращению Хеймдалля. Фиолетовая пыль собралась воедино – Звездный лорд не смог удержать порыва и ринулся к Гаморе, правда верная команда удержала счастливого командира. Даже Небула не стеснялась собственных слез, потому что сестра у нее была одна. Зелеными бабочками преобразилась воронка, когда из нее вышел Стрэндж, продолживший свое заклинание, чтобы иные жертвы безумного титана также выбрались из иного мира. — И это все?.. — Стив чувствовал себя обманутым. Ожидания, как хрустальный замок: когда они разрушатся, осколки глубоко вонзаются в плоть, в одиночестве оставляя тебя истекать кровью. Многие радовались, испытывали счастье, проливали чистые слезы облегчения, только Стиву не хватало теплых объятий. Почему-то он ожидал, что из воронки выйдет Тони. Зря надеялся, корил себя Капитан, понятия не имея, какой рукой погубил Танос Железного Человека, да и погубил ли вообще, ведь по сути, Старк был ни жив ни мертв. Сердце при мысли о любимом больно сжималось, тем не менее это не останавливало память подкидывать Стиву щемящие воспоминания о домашнем, сонном, взлохмаченном или уставшем Тони, его Тони. На самом деле Капитан тоже плакал, но в отличие ото всех остальных, его слезы были горькими и острыми, словно хрустальными. Не желая портить другим настроение, Роджерс под настороженные взгляды Мстителей, медленно зашагал в сторону больничного крыла – только Тони мог видеть его слабость, боль и кровь Капитана Америки. Для меня доверие означает намного больше, чем любовь. Я доверяю тебе. Стив аккуратно подошел к стулу и присел около койки по-прежнему спящего Старка. Только он знал, что этого красавца поцелуем пробудить было невозможно. А может, принц не тот, подумал Роджерс, горестно уткнувшись в ладони, чтобы позже позволить себе взвыть – рядом с Тони можно было не сдерживаться, можно было позволить разрушительным чувствам с болью выйти наружу. Почему ты плачешь? — Прости, Тони, прости… я не выиграл наше противостояние... Почему?.. — Я сожалею, Тони! Делал вид, что слушал, но не понимал, не видел твоих чувств… я был эгоистом... Почему?.. — Тот выбор был ошибкой, ведь был иной вариант... ты пытался донести это до меня, не так ли? Почему?.. — Мое упрямство погубило все… Почему?.. — Был ослеплен глупой надеждой вернуть прошлое, жертвуя настоящим, жертвуя тобой, Тони… Почему?.. — Я слишком многое тебе не сказал, всегда откладывал на потом… зря… Почему?.. — Осознал, что все просрал, когда ты… Господи, Тони, не уходи! Почему?.. — Без тебя настоящее кажется пустым, бессмысленным… Почему?.. — Я верил, что ты выйдешь из той воронки… плевать на прежнее, мы бы создали новое… в этот раз вместе, верно? Почему?.. — Мир рухнул… даже маленькие осколки причиняют боль, и как ты жил со шрапнелью, Тони? Все это время… один. Прости, я не понимал тебя, Тони, прости… Почему?.. — Ты доверился мне, а я растоптал… На самом деле, Тони, я и сердце свое предал… Стив слегка повернул голову и посмотрел на аппарат, поддерживающий жизнь Железного Человека – экран показывал все те же данные, что и всегда. Ничего не изменилось, ничего не изменится, а Роджерс по-прежнему не мог отпустить Тони. — Возможно, они правы? Если твое тело здесь, но душа где-то там, значит ты не хочешь возвращаться, да?.. Там лучше…наверное… Где бы ты ни был, кем бы ты ни был, я найду тебя. Дрожащей рукой потянувшись к выключателю, Стив уже хотел себя одернуть, но подумал, что Тони должно быть устал, он ведь не мог полностью освободиться, пока его насильно удерживали в этом мире. Быть эгоистом было легко, но быть тем, кому доверяли, было правильно. Судорожно вздохнув, Стив зажмурил глаза, слыша щелчок и тишину – абсолютное ничто, лишь звон в ушах и звук собственного сердца, Капитану даже показалось, что он слышал, как кровь бежит по венам. Раньше аппарат создавал видимость жизни как в теле Тони, так и в самой палате. — Капитан Америка пал, Тони… он пал вместе с Железным Человеком, да? Слепо уткнувшись в бок любимого, Стив продолжал говорить вслух. Он освободил Старка, но вот отпустить его не смог. Внутри все горело, давило и грозилось расщепить на молекулы – все сознание рвалось ко второй половинке. Да, Роджерс теперь точно мог сказать, что Старк был тем единственным, кому он по правде отдал сердце, нет, душу, которой гений на самом-то деле и являлся. Разве можно жить без души, спрашивал себя Стив. — Все же я эгоист, Тони, потому что скоро я догоню тебя… Тони, я люблю тебя, Тони… Теплая ладонь зарылась в мягкие светлые волосы, слегка массируя кожу. — Почему? Осознание того, кому мог принадлежать хриплый голос, вырвал Капитана из пучины горя. Резко подорвавшись он столкнулся с огненным взглядом, ранее карих глаз – Стрэндж предупреждал, что возвратившиеся изменятся, будут другими, не теми, кого все знали прежде. — Тони… — выдохнул Стив, сдерживаясь, чтобы не кинуться с объятиями и поцелуями. Он все еще не верил в чудо, казалось, сошел с ума. — Почему, Стив? — вновь переспросил Старк, вглядываясь в самую суть Роджерса, словно бы видя все потаенные уголки бездны, именуемой душой: — Почему ты плакал, Стив? — Потому что я потерял самое прекрасное, что есть в этом мире – душу, Тони. Старк был расслаблен, полон сил и откровений, он более не нуждался в масках и играх, коими пользовался ради самозащиты, которые были необходимы людям. Стрэндж был прав, когда говорил, что Железный Человек умер, что вернувшиеся изменились, что былые привязанности спали. Впрочем, Тони по-прежнему любил Стива, потому что, если Старк был душой, то Роджерс домом. — Долго до тебя доходило, — отозвался Тони, сощурив огненно-рыжие глаза. — Тони?.. — Прекрати смотреть и просто поцелуй меня уже, идиот. Губы у Тони были мягкими, теплыми, согревающими замершего Стива. Железный Человек умер, это правда, но отныне жил Хранитель Души, жила и сила, способная видеть искренность слез Роджерса. Уж теперь-то Старк точно сможет донести до глупого Капитана свои мысли и чувства, дабы отвадить любимого от беды. Ты не знал? Ты – мой дом, ты – моя душа, а вместе мы всё. Останься со мной. Навсегда.