***
Все с нетерпением ждали наступления тёплых деньков. Долгие месяцы промозглый ветер отпугивал такую робкую и юную весну. Казалось, что она вот-вот вступит в свои права – но тут же задержавшийся холод прогонял её. Каждый в городе считал, что зима что-то загостилась в Делла-Читта. Да и к тому же, совсем скоро должна была состояться апрельская ярмарка! А при такой погоде не то, что ярмарку проводить, выходить из дома – страшно. Ветер сбивал с ног, заставлял море волноваться и извергать огромные гребни воды и пены, срывал хилые вывески различных магазинчиков и забегаловок, а уж говорить про уличные шатры вовсе не стоит. Единственный, кто рад такой погоде, пожалуй, был только мистер Стаккато. Отойдя немного от темы повествования, хочется отметить, что мистер Агастино Стаккато был не простым, но очень интересным человеком. Он полностью соответствовал своей фамилии – всё делал быстро, резко, урывками. Порой это приносило немало хлопот, однако мужчина предпочитал не замечать эти самые хлопоты. Даже речь мистера Стаккато была очень беглой. Он мог и вовсе обрубить предложение на середине и сделать вид, что так должно быть. Возможно, именно поэтому не многие хотели заводить дружбу с Агастино, ведь понять его мысли было нелегко. Вскоре и сам мужчина стал сторониться людей. «Эти глупцы всё равно не желают понимать меня!» – восклицал он после третьей, или даже четвертой, кружки пива. Но, не смотря на то, что мистер Стаккато был не самым приятным собеседником, в тоже время являлся очень мудрым и образованным человеком. Еще с поры своей юности он начал увлекаться поэзией и художественным искусством, а когда ему пошёл второй десяток лет, в нём проснулась необычайная тяга к естественным наукам! Вскоре были легкие увлечения механическими изобретениями, ювелирным делом, судоходством, одно время он даже был подмастерье у главного часовщика в городе. И потому, к своим пятидесяти годам, мистер Стаккато имел достаточно большой багаж знаний за спиной. С возрастом неизменным в этом мужчине оставалось лишь несколько вещей – это его любовь к хорошей кухне (из-за чего Агастино имел весьма плотное телосложение), густая шевелюра смольно черных волос и увлечение пышнотелыми француженками. Хотя, первой и единственной его женой стала миниатюрная и худенькая англичанка. Но это уже не имеет значения – с этой миловидной, но ужасно ядовитой в плане характера женщиной, мистер Стаккато развёлся уже как лет двадцать назад. Сейчас же Агастино сидел в своей небольшой конторке, находящейся на улице Ди Нина, и читал утренний выпуск газеты. На столе перед ним стояла кружка с горячим глинтвейном, и мужчину совершенно не волновало, что часы только-только пробили полдень и впереди целый рабочий день. Даже наоборот – он пребывал в прекрасном расположении духа, ведь ни один человек не захочет выйти из дома в такую ужасную погоду и пойти к оценщику, чтобы определить цену какого-нибудь хлама. Да, мистер Стаккато был тем самым оценщиком. К сожалению, единственным на всю Делла-Читта, и потому все потенциальные клиенты шли именно к нему. Читая очередную сводку о том, что король Гулберт III решил вновь поднять налоги на содержание малых контор, Агастино невольно поморщился. А после на его лице возникла такая гримаса, словно он прочитал не о повышении налогов, а о том, что его собственная бывшая жена выложила все семейные тайны на первую страницу газеты. — А королю всё мало, мало золота. Конечно, давайте драть три шкуры с таких, как я, вместо того, чтоб наконец изничтожить коррупцию! – забубнил под нос мужчина, отложив газету в сторону и сделав очередной глоток из своей кружки. – Так ещё местный управитель содрал в качестве пожертвования почти двадцать золотых на организацию ярмарки. А ведь её и вовсе может не быть, с такой погодой-то! Звон телефонного аппарата прервал гневную тираду мистера Стаккато, и тот, не переставая возмущенно бубнить, поднял трубку. Из неё послышалось лёгкое щебетание мадам Флёр, давней знакомой Агастино. — О, мистег’ Стаккато, доброго Вам дня, – поздоровалась мадам Флёр. Её лёгкая картавость всегда нравилась Агастино, и он даже находил в этом что-то соблазнительное. – Как у Вас дела? Не правда ли, что погода на улице просто отвг’атительна? А я ведь так хотела выйти на прогулку со своей милой племянницей Панчо! И ведь совсем ског’о состоится ярмарка. Как же управитель будет её пг’оводить с такими условиями… А бедный, бедный наг’од! Целый год мы все так ждали её. — И Вам здравия, любезная мадам Флёр, – наконец смог поздороваться мистер Стаккато и прервать поток слов своей знакомой. Нет, слушать её – одно удовольствие, но нужно ведь хотя бы поздороваться! – Да, я с Вами согласен, погода далека от идеала. Смотрите не простудитесь в это холодное время. — О, вы так заботливы, – кажется, будто мадам Флёр даже смутилась на том конце телефонного аппарата. – Вы тоже одевайтесь потеплее, мистег’ Стаккато. К слову говоря, не желаете ли Вы выпить со мной чаю, когда закончится г‘абочий день? Часов в 5 вечег’а, например. — О… – на мгновение мужчина даже растерялся от такого предложения. Чтобы сама мадам Флёр – и пригласила его на чашечку чая! – Безусловно, я согласен. Как можно отказать такой очаровательной даме? — Вы опять вгоняете меня в кг’аску, Агастино. Тогда буду ждать Вас у себя ровно в 5 вечег’а. И не вздумайте опаздывать! Вы ведь знаете, как я это не люблю. — Конечно-конечно. До встречи, мадам Флёр. — Всего доброго. Мужчина положил трубку телефонного аппарата на место, и вернулся в мягкое кресло. Как он мог не согласиться! Ведь уже давно мадам Флёр ему очень симпатизировала. «Женщина утонченных, но в тоже время простых вкусов. С великолепными манерами, образованием и моральными принципами. Да и к тому же – француженка с потрясающими формами!» – именно так Агастино отзывался о мадам Флёр, стоило его спросить о ней. Всё оставшееся рабочее время мистер Стаккато был взволнован, и вёл себя необычайно доброжелательно с немногочисленными клиентами. Он то и дело напевал себе под нос весёлую мелодию, услышанную недавно по радиоприёмнику, а на его пухлом лице расплылась довольная улыбка. Дошло до того, что когда мистер Стаккато собирался уже уходить, он и не заметил, что шляпа на нём надета задом наперёд, галстук съехал, а пуговица рубашки в районе живота расстегнулась. «Что за небрежность, Агастино! Соберись!» - воскликнул мужчина, увидев себя в подобном виде в зеркале парадной. Когда Агастино, наконец, покинул свою маленькую конторку и улицу Ди Нина, на часах было 16:35.***
На пути к улице Алла-Люс, где и находился дом мадам Флёр, мистер Стаккато успел заскочить в цветочную лавку и приобрести букет прелестных незабудок. Они были точно такого же цвета, как и глаза мадам Флёр. Агастино уже предвкушал, как сделает женщине комплимент, а щеки той зальёт легкий румянец. Губы мистера Стаккато вновь растянулись в улыбке. Подойдя к дому мадам Флёр, Агастино немного поколебался, но затем всё-таки решился и дёрнул за позолоченный шнурок звонка. Механическая птица в клетке, что висела правее от двери, защебетала. Почти сразу дверь отворилась, и перед гостем возникла сама мадам Флёр. Мистер Стаккато был очарован её видом. Надето на женщине было светло-голубое платье в белый цветочек длиной по щиколотку, на ногах – шёлковые туфельки на небольшом каблуке. Светлые волосы собраны в высокий пучок и подвязаны синей лентой. На загорелом лице виднеются веснушки, а губы накрашены неяркой помадой. От мадам Флёр исходил лёгкий цветочный аромат, который Агастино узнал бы из сотни. — Что же Вы на меня так смотрите, мистег’ Стаккато? — Вы прекрасны, мадам Флёр, – густо покраснев, ответил Агастино. После он вручил ей букет со словами, которые подобрал ещё по пути сюда. – Лишь встретив Вас однажды, больше невозможно забыть! Вы великолепны подобно этим цветам. Как и ожидал мужчина, мадам Флёр зарделась, и с улыбкой приняла у него букет. Пригласив гостя в дом, женщина лёгким шагом убежала на кухню в поисках вазы. На помощь тут же подоспела домработница, которая не забыла сделать при мистере Стаккато лёгкий реверанс. Ах, даже прислуга мадам Флёр обладает замечательными манерами! Когда француженка вернулась в гостиную, Агастино успел устроиться на диванчике напротив камина и сейчас задумчиво всматривался в танцующее пламя. Ему оно казалось уж слишком оживлённым, хотя винить в этом огонёк он не мог, ибо и сам сейчас был слегка возбуждён. За хозяйкой в гостиную следом вошла домработница, поставила на журнальный столик поднос с чаем и закусками к нему, а после с лёгким поклоном удалилась. Мадам Флёр присела в кресло рядом с диванчиком и разлила из фарфорового чайника, украшенного гжелью (неслыханная роскошь!), горячий напиток по крохотным чашкам. Мистер Стаккато осторожно взял в руки предложенную чашку и отхлебнул кипятка, о чем тут же пожалел. Язык и верхнюю губу обожгло. Стараясь не подать виду, мужчина схватил галету и закинул её в рот. Галета оказалась пресной и абсолютно безвкусной. — Как Вам чай, мистег’ Стаккато? А чайник? Не пг’авда ли, он очень мил? – поинтересовалась мадам, взяв в руки и свою чашку. – Его подарил мне на прошлое рождество дг’уг из России. У нас такую кг’асоту днём с огнём не сыскать. — Д-да, он и правда весьма недурственен, – ответил Агастино после того, как проглотил безвкусную галету. – Как поживает Панчо? — О, замечательно. Недавно она г’азучила новый этюд на фортепиано, и теперь любит им хвастаться при гостях. Если бы Вы её застали, она не пг’еминула покрасоваться и пег’ед Вами, – мадам Флёр поставила на поднос свою всё ещё полную чашку с чаем. После пересела с кресла на диванчик и, тяжело вздохнув (словно собираясь с мыслями), заговорила вновь. – Ах, знаете, мистег’ Стаккато, я пригласила Вас не просто так. Понимаете, я нуждаюсь в Вашем мужском опыте и совете. Недавно ко мне приходил человек из конторы мистег’а Трилларе. Мадам Флёр прервалась и опустила взгляд. Мистер Стаккато терпеливо ждал, пока та продолжит, но женщина всё молчала. Трилларе был знаком Агастино, также как и род его деятельности. Мистер Трилларе занимался недвижимостью и был известен своими предпочтениями к покупке лишь части земли у владельцев, чтобы после сдать её в аренду мелким предпринимателям или продать за более выгодную цену. Несложно догадаться, что бывшие хозяева были не в восторге от такого соседства, и порой сами выкупали землю назад. Возможно ли, что Трилларе сделал подобное предложение и мадам Флёр? За её домом был небольшой участок, который ныне пустовал, но по сравнению с другими его можно было назвать крошечным. Единственным плюсом было расположение. Однако даже так сделку нельзя было назвать разумной. – Наверное, Вы уже догадались, какое предложение мне сделал мистег’ Трилларе. Он хочет… Послышался громкий хлопок со стороны парадной и в гостиную ворвалась Панчо, племянница мадам Флёр. Она была вся взъерошенной, светлые волосы стояли дыбом, щёки раскраснелись, а в руках девчушка держала что-то грязное и дурно пахнущее. В глазах Панчо стояли слёзы, и было видно, что она в шаге от того, чтобы разрыдаться прямо в сию же секунду. – Тётушка, тётушка, беда! Большая беда! – воскликнула Панчо, падая на колени перед мадам Флёр и мистером Стаккато. – Я шла домой, и… и… увидела, как повозка сбила её… Она так скулила, так скулила… – Панчо, деточка моя, кого сбила повозка? Что случилось? Что это? – затараторила женщина, наклонившись к своей племяннице, чтобы разглядеть неизвестную вещь на её руках. – С… С… Соба-а-а-аку! – выдавила из себя Панчо и наконец дала волю слезам. Нечто на её руках, названное собакой, двинулось и заскулило. Мадам Флёр с ужасом ахнула и одёрнула руки. Посмотрела на мистера Стаккато в поисках поддержки, но тот не мог вымолвить и слова. Агастино чувствовал отвращение к раненому псу на руках Панчо, а запах мокрой псины вызвал у него приступ тошноты. Только что съеденная галета поднялась к горлу, да так и встала там. «Лучше бы оставила там, где нашла, нечего было в дом тащить!» – с возмущением подумал мужчина, но вслух ничего не сказал. Видя отчаяние на лице мадам Флёр, ревущую Панчо, в ужасе застывшую в дверях гостиной домработницу, мужчина взял в себя в руки и опустился перед девочкой на колени. Кончиками пальцев отодвинул длинное ухо собаки, обратил внимание на её заплывший глаз, вернул ухо на место. Поднял одну лапу, вздрогнул от внезапно визга собачонки и увидел кровоточащую лапу. Видимо, животное попало под колёса повозки. – Мистер Стаккато, Вы сможете чем-нибудь помочь? – подала голос мадам Флёр. – У нас… У нас есть бинты! И йод. И… И… Вы же служили в армии, навег’няка умеете пег’евязывать раны! Прошу Вас, Агастино, спасите бедное животное. – Я… – мужчина запнулся, увидев обеспокоенное лицо мадам Флёр, в которых тоже уже стояли слёзы. Мистер Стаккато не хотел помогать этому грязному псу. Никто не знает, чем он ещё болен. Он ведь может быть даже заразен! Но отказаться прямо на глазах у трёх женщин… – Я могу оказать лишь первую помощь. После собаку нужно отвезти в ветеринарную клинику. Скажите принести мне горячей воды, тряпки, бинты. И йод свой несите. Тем вечером Агастино Стаккато проявил чудеса своего великодушия по отношению к несчастному животному, пусть и не по собственной воле. Он вернулся домой поздно вечером, хорошо вымылся и без сил упал на постель. В его голове роем вились тяжелые мысли, но также он был горд тем, что показал себя достойным мужчиной на глазах мадам Флёр. Та сердечно его благодарила, приносила тысячи извинений за доставленное беспокойство и обещала обязательно отплатить в будущем. Засыпая, Агастино уже представлял, как пригласит эту прекрасную француженку на ужин, они будут есть вкуснейшую пасту в местном ресторанчике, танцевать под живую музыку, а потом мадам Флёр поцелует его в щеку, смущенно зардевшись в мягком свете от свечей…***
Примерно через неделю погода улучшилась и состоялась апрельская ярмарка. В этом году она получила название «Ветер перемен». На вступительной речи управитель призывал каждого внести свою лепту в развитие Делла-Читты, чтобы город переменился к лучшему и получил больше внимания от короля Гулберта III. Ведь чем больше внимания – тем выше финансирование на городские нужды. Собрав бурные овации жителей в конце своего выступления, управитель сошел со сцены и направился прямиком к столу с бесплатным пуншем и яблоками в карамели. Мистер Стаккато тоже выпил пару стаканов, но сегодня он был заинтересован вовсе не в нём. Да и не в яблоках тоже. Встав у одного из фонарных столбов, располагающихся вокруг площади, на которой и проходило всё торжество, мужчина выискивал глазами мадам Флёр. Они договорились встретиться на ярмарке, чтобы провести этот день вместе в качестве извинения мадам за происшествие с собакой. Мистер Стаккато был не против, и ради такого случая надел свой лучший пиджак терракотового цвета в изумрудную полоску. – Мистег’ Стаккато? Доброго Вам утра, – со спины послышался голос мадам Флёр. – Вы сегодня выглядите очень… эпатажно. – С-спасибо, мадам… – смущённо ответил Агастино, повернувшись к женщине. Он не был уверен, было ли это комплиментом. – Вы тоже сегодня обворожительны, этот шарф цвета груш Вам к лицу. – Здравствуйте! – из-за спины мадам Флёр вышла её племянница, Панчо. У ног девочки вилась недавно спасённая собака, виляя хвостом в разные стороны. – Спасибо, что спасли Тину! Теперь она живёт у тётушки, и мы вместе о ней заботимся. – Я очень рад, милая, – ответил мистер Стаккато с дежурной улыбкой на губах, делая шаг назад, чтобы собака не испачкала его грязными лапами. Сказать по правде, мужчина был раздосадован. Он рассчитывал провести день только с мадам Флёр, а тут ещё её племянница с собачонкой. Но выказывать своё неудовольствие по этому поводу он не решился, и потому мог лишь предложить дамам пойти осмотреть ярмарку. Мадам Флёр взяла мистера Стаккато под руку и провозгласила его сегодняшним кавалером, а после все четверо отправились вдоль прилавков. На апрельской ярмарке можно было купить всё, что угодно. Начиная от пиццы, которую готовили прямо при вас, и заканчивая миниатюрами из дерева. Здесь же проводили игры и соревнования, где за победу участник получал символический приз. Мистер Стаккато успел покрасоваться своим умением стрелять из ружья и выиграть для Панчо плюшевую лисицу. Мадам Флёр тоже не отставала – её умение стрельбы из лука вознаградили пакетом апельсинов. Мистер Стаккато прекрасно проводил время, и даже успел позабыть о своей досаде от присутствия Панчо и её нового питомца. Она и собака не мешали взрослым, то исчезая из виду и оставляя мадам Флёр с её кавалером наедине, то внезапно появляясь в нужный момент. После полудня мадам Флёр выказала желание отдохнуть, и они с мистером Стаккато присели на лавку в тени парковых деревьев близ площади. Они вели размеренную беседу о каких-то мелочах, наблюдая за праздником со стороны. Панчо и Тина вновь куда-то исчезли. Однако миг счастья не мог длиться вечно, и мадам Флёр решила, что им с племянницей пора домой. Вот только девочки нигде не было. Мадам Флёр вернулась на ярмарку, ходила меж прилавков и кричала – «Панчо! Панчо!». За ней следовал и мистер Стаккато, опрашивая лавочников, не видел ли кто светловолосую девочку с собакой. Никто не видел. – Куда же она могла подеваться? – сокрушалась мадам Флёр. – Я ведь говорила ей не уходить далеко! Панчо, Панчо! – Мадам, могла она пойти домой? Вдруг девочка утомилась… – спросил Агастино тоже начиная беспокоиться за девчушку. – Не могла, ключ от дома есть только у меня и прислуги, – резко отозвалась мадам Флёр. Так они ходили час, или даже два, однако Панчо нигде не было. Они проверили тот самый парк, где недавно вели между собой безмятежную беседу, но и там девочку с собакой никто не видел. Мадам Флёр сходила с ума от беспокойства, прижимая к груди свой пакет с апельсинами. В итоге мистеру Стаккато пришлось её чуть ли не силой усадить на один из стульев у сцены, заставить выпить стакан пунша, чтобы успокоить, и наказать ждать здесь – вдруг Панчо вернётся на ярмарку. Сам Агастино отправился осматривать ближайшие улицы. Он заглядывал в каждый переулок, выкрикивал имя девочки, спрашивал у случайных прохожих. Пот лился градом с его лица, а в пиджаке стало невыносимо жарко. И когда мистер Стаккато уже отчаялся, он услышал лай. Навстречу ему бежала Тина. Её голос разносился на всю улицу, и, подбежав к Агастино, собака схватила его за штанину и потянула в сторону. – Чего тебе надо? Отцепись! – мужчина тряхнул ногой, но Тина не отцепилась. – Где Панчо? Куда твоя хозяйка делась? Собака отпустила штанину и побежала обратно в сторону, откуда явилась. Мистер Стаккато всё понял, и, не медля, быстрым шагом направился туда. Приблизившись, он услышал детские голоса. Кто-то плакал, а кто-то – смеялся. Заглянув за угол, он увидел Панчо, лежавшую в луже и горько рыдающую. Её плюшевая лисица, грязная и потрёпанная, валялась рядом. А напротив девочки стояла компания ребят примерно её возраста, выкрикивающая обидные слова, дразня её и кидаясь мелкими камнями. Тина бросилась на одного из смеющихся мальчишек с громким лаем, но тут же отлетела в сторону от сильного пинка. Панчо заплакала пуще прежнего. – Панчо! – выкрикнул мистер Стаккато, бросаясь ей на помощь и грозя кулаками резко притихшей ребятне. – Пошли вон отсюда, а то я вас!.. Кому говорю – вон! Дети с визгом и криком разбежались кто куда. Агастино помог Панчо подняться, пытаясь разобрать, что же она пытается ему сказать. Но девочка всё плакала и плакала. Тина, которой досталось не меньше, подползла к ногам своей хозяйки и робко начала махать хвостом. – Тише, тише, – мужчина гладил Панчо по голове. – Всё хорошо, они ушли. Мадам Флёр так беспокоилась о тебе. Что случилось? Как ты здесь оказалась? – Хнык… Они… Они… хотели забрать… хнык… игрушку, – хлюпала носом Панчо. – Но её ведь… ведь… подарили мне Вы-ы-ы!.. – Да чтоб с этой игрушкой! – махнул рукой мистер Стаккато. – О себе бы подумала! – Тина пыталась защитить меня, но они… они забросали её камнями и Тина… убежала. – Ничего, ничего. Тина нашла меня и привела сюда. Ты нашла себе хорошего друга, – покивал мистер Стаккато и впервые за всё время ласково потрепал хвостатую защитницу за ухом, не смотря на то, что та была измазана в грязи. – Всё-таки не зря Панчо тебя подобрала. Тина одобрительно гавкнула и лизнула руку мужчины, окликаясь на похвалу. Агастино поморщился от ощущений мокрого языка, но, на удивление, не испытал неприязни. Похоже, что он стал относиться к Тине более лояльно. Возможно, когда-нибудь он смягчиться настолько, что и сам заведёт себе верного, мохнатого друга. Или хотя бы перестанет гонять бездомных псов у двери своей конторы. Вернувшись на ярмарку, все трое получили нагоняй от мадам Флёр. Она кидалась без разбору на Панчо, на мистера Стаккато который бросил её одну, даже на Тину, которая жалостливо смотрела своими огромными глазами прямо в глаза мадам Флёр. Но это длилось недолго – француженка быстро сменила гнев на милость, и вот она уже заливается слезами то обнимая Панчо, то припадая к груди мистера Стаккато. Наконец успокоившись, мадам Флёр смогла выслушать историю того, что случилось. В конце она лишь тяжело вздохнула и даже не стала вновь бранить племянницу, лишь с сожалением посмотрев на мокрую игрушку в руках Панчо, которую так пыталась защитить девочка. – Мистег’ Стаккато… Нет, Агастино, – мадам Флёр подняла взгляд на мужчину. – Я Вам так благодарна. Уже в кото’гый раз Вы бесст’гашно бросаетесь мне на помощь. Я не знаю, чем могу Вас отблагода’гить, но прошу, примите эти апельсины. И это. Женщина поцеловала мистера Стаккато в щёку, а после взяла Панчо под руку и поспешно удалилась. Агастино ещё некоторое время стоял, не шевелясь, а после так густо покраснел, что его лицо цветом стало напоминать томатный соус собственной матушки! Он прижал к себе пакет с изрядно помятыми апельсинами и, блаженно улыбаясь, побрёл домой. Этот непростой день, богатый на самые разные события, закончился наилучшим образом для Агастино Стаккато. Возможно, это был лучший день за последние десять лет его жизни! Ещё две недели после ярмарки Агастино мурлыкал себе под нос романсы, встречая своих клиентов широкой улыбкой и доброжелательными приветствиями. Даже начали поговаривать, что у оценщика Стаккато случилось помутнение рассудка на старости лет. Видимо, совсем от своей работы свихнулся. Но даже если какое-то там помутнение и случилось, то причиной было светлое и нежное чувство, растопившее сердце мистера Стаккато, под именем любовь.