Удача или что-то вроде того

— О, узнаю этот взгляд! — Снейп открыл один глаз, посмотрел им на Гарри, который перестал вытирать полотенцем волосы сразу же, едва услышав голос Снейпа из-под груды подушек и одеял. Во всей комнате кровать была единственным предметом, на котором было хоть какое-то белье. Обнаженный торс Гарри стоил того, чтобы открыть второй глаз, что Снейп и сделал. Капли воды поблескивали на волосках Гарри под пупком, но Снейп не собирался обращать на это внимание, только не тогда, когда они практически напрашивались на то, чтобы быть слизанными. — Какой еще взгляд? — спросил Гарри, накидывая полотенце на голые плечи. — Да ладно, перестань, Гарри, — сказал Снейп, откатываясь на свою половину разворошенной кровати. — Я знаю, какой сегодня день. У Гарри никогда не получался невинный взгляд, ни когда он был школьником — даже если он не был замешан ни в чем подозрительном, ни теперь. — Неужели сегодня какой-то особенный день? Он сел на край кровати, ненавязчиво обнаженный, если не считать полотенца. Снейп заметил, что на волосках вокруг его соска тоже были капли воды. — Дай-ка подумать, твой день рождения был в прошлом месяце, — сказал Гарри, скручивая полотенце спиралью, чтобы вытереть ухо. — И я знаю, что сегодня не Рождество, потому что по радио нет этой ужасной музыки. Без всякого перехода он метнул полотенце в голову Северусу. Снейп зашипел, и почувствовал, как простыни и одеяла двигаются, выскальзывая из-под его тела, пока он срывал полотенце. После этого должно было стать холоднее, но воздух вдруг был вытеснен чем-то гораздо более теплым. — Конечно, я знаю, что сегодня за день, — сказал Гарри, укладываясь на подушку рядом с ним и оплетая его ноги своими. — День Святого Валентина. Снейп ударил его подушкой. Гарри вскрикнул, схватив Северуса за руку отточенным движением бывшего ловца до того, как тот успел выскользнуть из кровати. Снейп позволил затащить себя обратно на постель и поцеловать, что на самом деле и было его планом, хотя он и посопротивлялся для вида, перед тем как поддаться напору губ Гарри. — Ты имеешь в виду, так вышло, что сегодня случился этот маггловский праздник? — уточнил Снейп, когда они прервались после поцелуя, чтобы посмотреть друг на друга. Это был один из самых его любимых моментов в поцелуях с Гарри. Без очков глаза Гарри фокусировались только на ближайшем к ним объекте, и Снейп обычно старался оказаться этим объектом. — Но сегодня также наша годовщина, — сказал Гарри настолько невинным тоном, что Снейп сразу понял, что тот все знал с самого начала. — И не просто очередная годовщина, — продолжил Гарри, как только Снейп собрался снова его поцеловать. — Не просто? — Снейп отстранился, нахмурившись. Они находились так близко друг к другу, что он не мог найти в себе сил отодвинуться. Гарри был таким теплым после душа и пах тем самым ароматным мылом, которое всегда использовал для тела и для волос. — Нет, — сказал Гарри, — это наша седьмая годовщина. Казалось, он ждал какой-то реакции от Снейпа, но тот не знал, какой именно, особенно, когда у него перед глазами были эти капли, которые так и просили, чтобы их слизали. — Это на один год больше, чем в прошлом году. Между прочим, если ты постараешься вспомнить, прошлую годовщину мы провели как раз здесь, в этой кровати, — с хрипотцой в голосе промолвил Снейп, провел ступней по ноге Гарри и потерся подъемом стопы о его голень. Вместо того, чтобы выглядеть страстно желающим продемонстрировать, как же они собираются провести этот день, Гарри закатил глаза. — Седьмая, — снова сказал он, со значением выделяя слово. Глаза снова закатились. — Семь — мое счастливое число, — сказал он, пытаясь растолковать очевидное, — поэтому эта годовщина должна быть особенной. Снейп отсел назад, уставившись на Гарри. — Что? — Гарри выглядел серьезным, и это не предвещало ничего хорошего Снейпу, предвкушавшему перспективы взять в рот его член. — Что ты имеешь в виду? — Семь — мое счастливое число, — в этот раз медленно сказал Гарри, словно Снейп был глухим, а не просто удивленным. — Что за чепуху ты несешь? Так как Гарри, кажется, не горел желанием заполучить свой минет, посвященный годовщине, Снейп лег, положив локоть под голову, презрительно махнув рукой: — Маггловская чушь — эти счастливые числа. — Нет, это не чушь, — сказал Гарри, подтолкнув ступней ногу Снейпа и мягко скользя ею по щиколотке Северуса. Руки и ноги Гарри всегда выглядели так, словно были от какого-то другого тела, а сам он был словно долго голодавший щенок, так и не выросший до размера своих лап. — Подумай об этом, — сказал Гарри. — Я родился в седьмом месяце... — Что привлекло к тебе внимание смертельно опасного волшебника, — заметил Снейп. Он мог бы и не говорить этого. Гарри поднял руку и загнул на ней один палец: — Я ходил в школу семь лет... — И каждый год едва не заканчивался твоей смертью, — напомнил Снейп. Гарри его проигнорировал. — Когда я пригласил тебя на свидание в седьмой раз — ты согласился. Снейп тихо фыркнул. — Просто, чтобы ты заткнулся. Гарри окинул себя многозначительным взглядом: — Длина моего члена — семь дюймов, — заметил он. На это Снейп не удосужился даже фыркнуть. — О, да ты поселился в мире грез, не так ли? Гарри снова проигнорировал его. — Я могу кончить семь раз за день, — продолжил он. Снейп прищурил глаза. — Ты имеешь в виду за двадцать четыре часа или с рассвета до сумерек? — Конечно, за двадцать четыре часа, — поспешно уточнил Гарри. — Хорошо, этот пункт засчитывается, — сказал Снейп. Они обменялись понимающими улыбками при этом воспоминании. — И сегодня наша седьмая годовщина, — триумфально сказал Гарри в заключение, загибая последний палец, но выглядя так, словно там должен был быть еще один. Снейп повернул голову к его руке, слегка вытягиваясь, не обращая внимания на тот факт, что их бедра соприкоснулись. Тело Гарри до сих пор было местами влажным. — Так что же, в следующем году твоим счастливым числом будет восемь? Гарри многозначительно вздохнул. — Как я тебе уже сказал, семь — мое счастливое число, поэтому на сегодня я запланировал семь дел. — Хотя бы одно из них включает в себя то, что заставляет меня произносить разные звуки, в числе которых "о, боги, да!"? Каким-то образом, хотя между ними и так было не очень много места, Гарри придвинулся ближе. Он сел так близко, что казалось, будто их тазовые кости срослись. То, как он терся о тело Снейпа, как раз подходило под разряд действий вызывающих "о, боги, да"— часть празднования годовщины. Снейп наклонился и все-таки сделал то, что намеревался сделать в самом начале разговора: слизнул ту капельку воды у соска Гарри, которая так притягивала его взор. — Я думал об ужине в La Maison, знаю, как ты любишь критиковать французский у официантов. Снейп хотел привычно фыркнуть, но в этот момент язык Гарри прошелся по его ключицам, затем стал вылизывать впадинку между ними, и фырканье трансформировалось в стон. — Ты сказал "ужин"? — спросил Снейп, и Гарри кивнул его горлу, вылизывая пульсирующую вену. — Мхм-м-м-м. Язык продолжал скользить вниз, к груди Снейпа, затем начал выписывать круги вокруг соска. Внимание, которое Гарри уделял тому, что Снейп считал самой обычной грудью, делало возможным всё, и заставляло всё подняться и требовать внимания. — Потом мы могли бы пойти в книжный, который тебе так нравится, ну, ты помнишь, тот, в котором продаются книги без картинок. Слова искажались и сливались друг с другом в голове Снейпа, словно их произносили на санскрите. Гарри наклонил голову ниже, его подбородок плавно скользил вперед и назад среди завитков, обрамлявших член Северуса. — И чай, действительно хороший чай с сэндвичами в форме карточных колод. И те горячие лепешки, которые я так люблю. И более семи видов джема. Через несколько мгновений Снейп понял, что Гарри не только не опускается ниже, но и поднял голову в ожидании его реакции. — Прекрасно, — сказал Снейп, сделав неопределенно-одобрительный жест той рукой, которой он не цеплялся за простыни. Гарри радостно улыбнулся и начал лизать член Снейпа с таким старанием, словно ему за это пообещали угощение. — Ну и конечно, ужин, — озвучил Гарри запоздалую мысль, тщательно вылизывая яички Снейпа со своим обычным энтузиазмом. — В каком-нибудь месте, где делают молочные коктейли, — добавил он между делом. Снейп откинулся на простыни, полностью отдаваясь во власть этого горячего, сосущего рта, давая Гарри все... но это, увы, не могло улучшить его весьма поверхностных математических навыков. — Подожди, это только четыре, — сказал он сквозь дымку возбуждения, мысленно перебрав все планы Гарри, убеждаясь, что сам он до сих пор способен считать до четырех, что на самом деле не очень легко, когда губы Гарри ласкают тебя между ног. — Ну, еще секс, — добавил Гарри, оторвавшись от головки члена Северуса, глянув на него разгоряченным от возбуждения взглядом. — Ты ожидаешь от меня сегодня готовности три раза заняться с тобой сексом? — прошипел Снейп, хотя его член показывал, словно волшебный жезл, чем именно он хотел бы заняться. — Собираешься что-то подмешать мне в чай? Меж его бедер раздался смешок, хотя Снейп не видел, каким образом Гарри мог издавать хоть какие-то звуки, в то время как его рот был настолько занят. — Да, один раз сейчас, раз уж мы начали, затем, я так подумал, что было бы неплохо зажать тебя в книжном, где-нибудь между стеллажей. Ну и конечно, сегодня вечером, после ужина. — О, конечно, — сказал Снейп, не в силах оторваться от того, что Гарри вытворял своим ртом прямо у основания его члена. — Иди-ка сюда, маленький дерзкий мальчишка. Если ты собираешься чем-нибудь приправить мне чай, чтобы заставить мой член сегодня подняться трижды, то я добавлю что-нибудь в твой и буду наслаждаться этим. Гарри засмеялся, но был вынужден повернуться так, чтобы его тело и член, в частности, оказались в зоне доступа Северуса. Тот тяжело дышал, и совершенно неслучайно подул на член Гарри, прежде чем поймать его головку губами. Ему нравилось лизать член Гарри, тем более, что тот явно выказывал желание провести много-много последующих годовщин за этим занятием, ему нравилось, что он мог заставить Гарри извиваться и брыкаться от того, что он вытворял своим языком. Гарри никогда не оставался в долгу, порой отдавая даже больше, как человек, который долго был обделен и теперь наверстывал упущенное. Снейп разрешил себе расслабиться и ощутить, как судорога удовольствия прошла по его телу, нарастая с каждым движением языка Гарри, с каждым скольжением члена в этот влажный, приглашающий рот. В этот момент его собственный рот скользил вдоль влажного горячего члена Гарри и он был уверен, что может заниматься этим вечно — экстаз циркулировал между ними лентой Мёбиуса. Через секунду он уже думал, что больше не выдержит, когда Гарри сделал так... Да! Мой бог! Вот так, да! Пожалуйста, пожалуйста... К их счастью, мольбы Гарри были так же малосодержательны, поэтому никто из них не придавал значения подобному лепету. Со стоном Гарри выпустил член Снейпа в беспощадную прохладу. — Может быть, мы просто проведем весь день в постели, — невнятно пробормотал он сонным голосом. — О нет, только не это, — сказал Снейп, прижавшись щекой к головке члена Гарри, перед тем как выпутаться и лечь валетом рядом с Гарри. — Это наша годовщина и мы будем праздновать. Уголки губ Гарри приподнялись в ленивой улыбке, когда он неопределенно махнул рукой и уронил ее на простыни, сбившиеся вокруг их голов. — Завтра, — его глаза остались закрытыми. — Нужно сегодня, — сказал Снейп, оттягивая одно веко вверх и заглядывая в расфокусированный зеленый глаз. — Ведь именно сегодня наша седьмая годовщина. Гарри перестал пытаться закрыть глаз, который Снейп держал открытым и открыл другой глаз. — Шестую мы провели в постели, — заметил он, в конце концов одержав победу в сражении за собственное веко. — Но семь — это также и моё счастливое число, — сказал Снейп с такой неприкрыто самодовольной улыбкой, что ее можно было бы назвать вызывающей. Негодующе вскрикнув, Гарри откинулся назад, глядя на Снейпа, хотя они оба отлично знали, что Гарри плохо видел без очков: — Не может такого быть, чтобы у нас были одинаковые счастливые числа! Снейп изобразил недоумение. — Я старше и у меня мое число дольше. Он знал, что его пространное объяснение не сможет одурачить Гарри даже на миг. — На каком основании? — спросил тот подозрительно. Снейп вытянул руку, повторив жест Гарри, и сказал, разгибая один палец: — Я праздную твой день рождения в седьмом месяце... Гарри фыркнул. Как ни странно, скептическое фырканье ему шло. — Только потому, что ты выгоняешь всех со своего. Он отогнул еще один палец: — Я вынужден был семь лет наблюдать, как ты рос и превращался из маленького сопляка... — В человека, который попытался тебя убить, — мрачно сказал Гарри. Снейп пренебрежительно помахал двумя отогнутыми пальцами. — Это было всего один раз. Если бы ты попытался семь раз, у нас, возможно, не было бы этой беседы, — он отогнул еще один палец, присоединив его к двум другим. — Я вынужден был наблюдать, как ты семь раз пытался пригласить меня на свидание, пока я наконец не сжалился над тобой. — Что? — Гарри поискал, чем бы его ударить, но без очков он не видел ничего, кроме подушек. — У меня любовник с семидюймовым членом, — сказал Снейп, безуспешно пытаясь подавить самодовольную усмешку. Подушка, которая была под его головой, сползла и упала. — Ну я же просил! — сказал Гарри, когда он (вместе со своими благими намерениями) плюхнулся на постель рядом со Снейпом. — ...который позволяет мне заставить его кончить семь раз за день... — Ну, такое было только раз, — сказал Гарри, и его голос смягчился от приятных воспоминаний. — И вопреки всем прогнозам как магической, так и маггловской математики и несмотря на пророчества в обоих мирах, я все-таки дожил до седьмой годовщины, — сказал Снейп, покачивая пальцем в сторону лица Гарри. Мечтательное выражение лица у того не изменилось, но, по крайней мере, он теперь был сосредоточен на Снейпе. — Да, ты дожил, — Гарри перевернулся, снова придвигаясь ближе, и хотя Снейп не возражал против блеска в этих глазах, у него остался еще один загнутый палец. — И... Гарри остановился и многообещающе посмотрел из-под полуопущенных ресниц, будто мог добавить ими еще один палец: — И?.. Снейп уже разогнул шесть пальцев и выпрямил седьмой, чтобы обозначить последний пункт. Он погладил Гарри по щеке. — И я могу честно сказать, что все семь лет я испытываю к тебе такие чувства, которых не испытывал больше ни к кому. Рука Гарри переплелась с его рукой, притягивая кончики пальцев достаточно близко, чтобы поцеловать. — Я тоже тебя люблю, Северус. Эта улыбка никогда не мешала ему как следует подшутить над Гарри. — Тогда я скажу, что нам обоим повезло.