— Кто тебя просил, сукин ты сын? — надрывался Фаулер так, что дрожали стеклянные стены кабинета.
Рид смотрел на его покрасневшее лицо с выкатившимися от злости глазами и искренне наслаждался ситуацией. Все-таки, в некоторых случаях глухота — это не такой уж и недостаток. Демонстративно поковыряв в ухе кончиком мизинца, детектив с достоинством ответил на нападки, суть которых уловил лишь частично, по движению губ начальника:
— Если бы я не засел в засаде именно там, они скорее всего ушли бы.
И это была правда. Конечно, поймать двух пьяниц, отстреливающих из охотничьих ружей кошек, бездомных и домашних — задание не из самых сложных. Но когда они, напрочь потеряв берега, начинают палить и по копам — тут ситуация становится опасной. Рядовые, приехавшие на вызов старушки-соседки, были не готовы к такому развитию событий, и, скорее всего, или упустили бы мудаков, или даже пострадали бы сами. Им чертовски повезло, что Рид, быстро сориентировавшись в ситуации, вломился под шумок с заднего хода и засел прямо за спинами преступников. Выждав удобный момент, он вырубил обоих точными ударами по затылку, и тепленькими сдал на руки коллегам. На самом деле, мог и убить. На бумаге в порядке самообороны, а на деле — за то что тешили свою уродскую садистскую натуру, мучая самых невинных существ на свете.
Проблема заключалась в том, что ружейная пальба напрочь отбила детективу слух. Врач сказал, что глухота временная, но время восстановления не стал называть даже приблизительно, туманно выразившись:"Как Бог решит». Чертовы католики.
Фаулер продолжал орать, наверняка что-то про необходимую осторожность и про то, что сейчас Рид, в самый разгар декабрьского аврала, будет отдыхать на незаслуженном отпуске, но было видно, что он уже выдыхается. Гэвин нагло улыбнулся, встал, и со словами:
— И вам хорошего вечера, — вышел из кабинета.
Нет, сейчас быть глухим определенно лучшее, что с ним случалось.
За столом его ждал Ричард. Напарник смотрел на него с такой укоризной, что у Гэвина даже уши задымились.
— Не смотри на меня так, — огрызнулся он и сел в свое кресло. — Сейчас я иду домой, отсыпаться, и ты не сможешь меня остановить.
Ричард отвернулся, сел за свое рабочее место напротив, и, взяв из стопки квадратик бумаги для заметок и карандаш, начал что-то быстро строчить. Потом протянул записку Риду, и детектив прочитал вслух:
— Я еду с вами? — возмущенно зыркнув на напарника, он ответил: — Какого хуя? Я не просил о няньке. Мне твоего мерзкого присутствия хватает и на работе.
Ричард только пожал плечами. Решив, что конфликт исчерпан, Рид набросил куртку и вышел из департамента.
Разумеется, хер там плавал. Андроид увязался за ним, ввалился на заднее сиденье служебной машины, и молча уставился перед собой. Грязно выругавшись, детектив решил, что он слишком устал, чтобы спорить с непробиваемой жестянкой, и завел машину.
В дороге Гэвин периодически поглядывал в зеркало заднего вида, и в какой-то момент увидел, что у Ричарда шевелятся губы.
— Что ты там бормочешь, бестолочь? Забыл, что я нахер оглох?
Ричард только покачал головой и уставился в окно. «Придурок», — подумал детектив и отвернулся, чтобы следить за дорогой.
Дома он скинул ботинки и сразу пошел к холодильнику. Где-то на задворках валялась пара бутылок отличного темного пива, о которых Рид думал с самого утра, роняя слюни. Вытащив одну из них, он потянулся за открывашкой, но тут же сзади навис Ричард, и мягким, но настойчивым движением отнял бутылку.
— Эй! — красноречиво возразил Гэвин, но напарник отрицательно помотал головой.
«Р-Е-Ж-И-М» — выразительно сказал он, так, чтобы Рид смог прочитать по губам.
— Сука, — снова ругнулся тот и пошел в душ.
***
Ричард присматривал за напарником вот уже почти неделю. Отказавшись оставлять его одного, андроид готовил еду, ловил предметы, которые слегка теряющийся в пространстве Рид постоянно задевал локтями, следил за соблюдением режима и сканировал общее состояние организма. А самое главное, бесконечно говорил с детективом.
— Я так рад быть рядом с вами, — в ответ на ругань Рида: «Я же не ослеп, отвали, жестянка, я в порядке!»
— Я люблю вас, — в спину уходящему в спальню.
— Вы лучшее, что случалось в моей жизни, — глядя прямо в глаза, когда Гэвин снова ныл и жаловался на скуку.
Гэвин бесился, потому что андроид бормотал слишком быстро, так, чтобы нельзя было ничего разобрать. Будто бы издевался. Но его недовольство упорно игнорировалось, и Ричард продолжал: «Все будет хорошо, детектив», «Вы так нужны мне, детектив».
Спустя еще несколько дней, утром, они сидели за столом, Рид наворачивал потрясающий воздушный омлет с помидорами, приготовленный Ричардом, и вдруг сказал:
— Представляешь, мне сон про нас приснился. Такой странный.
Ричард вопросительно поднял бровь, и Гэвин продолжил:
— Я когда шкетом был, играл на приставке в игру про одного крутого хрена, она вроде называлась «Ведьмак». Этот хрен, Геральт, боролся со злом, нечисть всякую мочил, знал магические знаки и прочую лабуду. На Хэнка нашего похож чем-то, кстати. Ну, рожей там, и седой тоже. Так вот. Мне снилось что-то про то, что я вроде как тоже ведьмак. Сижу короче, бухаю в грязной таверне, жду типа, который меня наймет, потому что денег уже ни гроша. Потом его слуга приходит меня проводить. Иду за ним, а там ты. И типа, проклятие какое-то на тебе, а я его снять должен. Ты бы себя видел. Смущался как девица, не знал, куда глаза девать. И костюмчик у тебя был…
Тут Рид не выдержал и рассмеялся.
Ричард слушал треп Рида и наслаждался его смехом, улыбаясь краешками губ. Ему нравился смеющийся детектив. В такие моменты он казался в десять раз красивее.
***
Ричард встал из-за стола, чтобы помыть посуду, и Гэвин, закончив с едой, подошел к нему, неся в руках тарелку. Взглянув в лицо напарнику, он увидел, что тот снова что-то бормочет себе под нос.
— Да ты заебал, — Гэвин толкнул андроида в плечо, и тарелка, выскользнув из пальцев, упала на пол и разбилась вдребезги.
Пока Ричард собирал осколки, Рид думал, что что-то не так. Спустя пару секунд до него дошло. Он слышал звон бьющегося фарфора.
Гэвин открыл было рот, чтобы поделиться новостью с Ричардом, но тот, ссыпав осколки в мусорное ведро, выпрямился во весь рост, и глядя в глаза детектива, быстро проговорил:
— Как же я хочу вас поцеловать.
Гэвина как будто снова оглушило. Сердце подскочило в горло, ладони вспотели, дышать стало затруднительно. «Что за нахер?» — эта мысль зациклилась в мозгу и стучала в висках.
Ричард испуганно смотрел на напарника. Мгновенно считав все реакции его организма, он понял, что допустил промашку. Детектив все слышал. Сейчас он отомрет и выгонит его из дома к чертям собачьим. И больше никогда не подпустит к себе ближе, чем на два метра. От этой мысли андроид чуть не отключился, поймав множественный программный сбой.
Детектив очнулся, помотал головой, и выговорил едва шевелящимся, будто бы распухшим, языком:
— Ну ты и идиот, тостер.
Подошел еще на шаг, схватил Ричарда за плечи, дернул на себя и крепко поцеловал, еще раз прорычав в полуоткрытые губы: — Феерический идиот.
