Значит, придется учить

Когда Акира был ребенком, одной девочке из их приюта подарили шарф из натурального шелка. Кто и зачем так расщедрился, юноша уже не помнил, но почему-то в памяти отложилось прохладное скользящее чувство от просачивающейся между пальцами ткани. Волосы Рина на ощупь оказались точно такими же. Уговорить мальчишку помочь с расчесыванием было задачей не из легких, но в конце концов нерушимая стена пала и он со вздохом уселся на кровать, спиной к Акире, позволив разбирать свалявшиеся пряди. Где и как Рин ухитрился ввязаться в драку, Акира так и не узнал. Уже больше полугода прошло после того, как им удалось сбежать из Тошимы и подыскать более или менее спокойное местечко, но выкормыш Игры все так же искал неприятностей. Пару недель назад он вернулся с исполосованными руками. Царапины были неглубокими, но туго перебинтованные пальцы не давали свободы действий, а снимать бинты ради расчесывания было просто глупо. Тогда он впервые позволил другу расчесать себя, а затем это вошло в привычку. Казалось, Рин наконец угомонился — и вот пожалуйста, с утра он вновь заявился с разбитой скулой и в измазанной кровью одежде. — Так и будем молчать? — наконец прервал тишину Акира. — Или все же расскажешь, почему тебе не сидится спокойно? — Они сами нарывались, — буркнул Рин, и, махнув рукой на лежащую у порога сумку, добавил. — Зато один из них оказался очень щедр взамен на мой отказ от идеи отрезать ему причиндалы. Значит в ближайшее время мы ни в чем не будем нуждаться. Отложив ненадолго щетку для волос, Акира ознакомился с размером «благодарности» неизвестного бедолаги. Затем, вернувшись, отвесил младшему легкий подзатыльник.  — Мы уже не на игре, Рин, — голос его звучал устало. — Тебе пора отвыкать просто брать то, что тебе нравится, угрожая всем подряд ножами. — Но они…  — Сами нарывались, я уже слышал, — светлые пряди никак не желали распутываться и Акире все сильнее хотелось впиться в них руками и хорошенько тряхануть друга, будто от этого в беспечной голове что-то могло встать на место. — Каждый раз, когда тебе кажется, что денег недостаточно, кто-то вдруг начинает нарываться, да так, что ни коим образом не выходит пройти мимо. — А что, предлагаешь умирать с голоду? — показалось, или голос прозвучал немного пристыженно? — Предлагаю перестать привлекать внимание, — волосы, наконец, поддались, но отпускать Рина Акира не собирался, продолжая водить щеткой по уже разобранной шевелюре. — Я был осторожен, не сердись, — аккуратно высвободившись, Рин повернулся лицом и состроил невинную мордашку. Ну точно провинившийся котенок, хоть сейчас на ручки бери. Брать никого на ручки Акира не собирался, но по макушке потрепал, и, развернув блондина обратно, бережно начал разминать мышцы. Несмотря на, казалось бы, расслабленную позу, плечи и шея оказались просто каменными. — Расслабься, — пальцы сжались чуть сильнее, заставив мальчика слегка вздрогнуть. — И хватит уже взваливать на себя всю тяжесть мира. Я же обещал, что позабочусь о тебе. Разве я хоть раз оставлял тебя без еды за это время? Я не для того берусь за любую работу, чтобы ты пустил все псу под хвост, приведя к нам военных. — Прости, — глухо отозвался Рин, слегка вжимая голову. — Я знаю, что тут не Тошима, но ее способы выжить тут так же действительны. Я понимаю, что подставляю нас под удар, но просто не могу удержаться, когда вижу такую легкую добычу. — Ты уж определись, боишься ты нищеты или не можешь отказаться от старых привычек, — руки спустились чуть ниже и теперь растирали всю спину. — И то и другое, — хмуро признал младший и, будто разозлившись на собственную откровенность, попытался отсесть. — Хватит уже меня воспитывать, сам разберусь. —Воспитывать тебя я еще даже не начинал. Куда это ты собрался? — ловко обхватив друга за талию, Акира уложил его на кровать и устроил руку на груди, не придавливая, но и не давая свободно встать. — Мы не закончили. — А мне кажется, что закончили, — освободиться Рин не пытался, лишь на всякий случай обхватил запястье старшего. — Отпусти.  — Ну уж нет. Судя по всему, как раз начать тебя воспитывать и надо, — Акира не был уверен в том, что делал, но сейчас это казалось правильным. — Мне. А тебе нужно расслабиться. Расслабься и доверься уже наконец.  — А что, если я не умею? — теперь в огромных голубых глазах появилось и вовсе затравленное выражение. — Значит, придется учить. * * * Рин не спорил и не пытался подняться, лишь сильнее вжимался в матрац по мере объяснений. И кивал. — Помни, что ты в любой момент можешь остановить меня, — Акира старался говорить плавно, почти убаюкивающе, складывая темный шарф в тонкую полоску. — Я не причиню тебе вреда, обещаю. Ляг на живот. Плотная ткань коснулась опущенных век, лишая зрения, но, когда над головой звякнули обещанные наручники, мальчик вздрогнул и попытался спрятать руки под себя.  — Боже, Рин, хватит так пугаться, — в голосе Акиры зазвучали нотки смеха. — Мы же договорились. Разжимая руки силой можно было сделать только хуже, потому, присев на кровать, старший вновь заскользил руками по напряженным мышцам спины. Понемногу мальчик стал поддаваться ласке и расслабляться, лишь вздрагивал, когда пальцы соскальзывали на ребра.  — Кто-то боится щекотки? — лукаво сощурившись, Акира подразнил кожу на пояснице, заставив мальчика ойкнуть. Первая искренняя реакция на прикосновения понравилась, потому, слегка придавив младшего к кровати, парень продолжил нехитрые манипуляции. — Не надо, — жалобно проскулил Рин, виляя бедрами, но защититься руками не попытался. — Еще как надо, — злорадно возразил старший, проходясь по ребрам и возвращаясь к пояснице. Забава определенно пришлась по душе — в последнее время Рин улыбался все реже, превратившись в унылую тень самого себя, а сейчас сдерживать глупое хихиканье ему попросту не удавалось. Решив зайти чуть дальше, Акира осторожно нырнул рукой под ремень шорт и пощекотал верх ягодиц. Истошно взвизгнув, мальчик забрыкался и, смазано заехав мучителю ногой в живот, перекатился на кровати, слепо вертя головой. Фыркнув, Акира потрепал его по голове и вернул на место. Выглядел Рин смущенно, но от неожиданности руки прятать перестал, чем старший и воспользовался, перехватив тонкие запястья.  — Успокойся, — как можно ласковее сказал он, поглаживая большими пальцами дрогнувшие ладони. — Я не буду надевать наручники, просто свяжу тебя ремнем, хорошо? Долю секунды Рин колебался, но затем кивнул. Отказавшись от первоначального плана просто свободно сцепить руки спереди, Акира вновь перевернул добровольную жертву на живот.  — Обхвати себя за локти, вот так… — дождавшись выполнения приказа, он обмотал кожаной полоской предплечья светловолосого. Положение само по себе сильно сковывало движение, потому пришлось повозиться, чтобы путы держали крепко, но не перетягивали и не давали быстро затекать. Второй ремень стянул лодыжки, третий — бедра. Осталось только перевернуть его вверх лицом и успокаивающе погладить по голове. — Умница. А теперь полежи тут немного. Я не буду тебя трогать, десять минут. А ты постарайся почувствовать свое тело и отпустить его. Пока я не решу развязать, от тебя ничего не зависит. Я знаю, что тебе все еще сложно в это поверить, но когда каждая секунда твоей жизни зависит только от тебя, беспомощность в чужих руках тоже может быть удовольствием. Нужно лишь довериться. Десять минут тянулись слишком долго. Поначалу Рин лежал каменной статуей — даже на расстоянии было видно силуэт застывших в напряжении мышц. Затем он начал слегка ерзать, пытаясь устроиться поудобнее и то и дело замирая, будто опасаясь, что делает что-то недозволенное. И, наконец, снова замер, но уже свободно запрокинув голову и позволив телу отдаться на милость пут. Прекрасно, он все же понял, чего от него хотят. — Порядок? — Акира постарался, чтобы прикосновение не было слишком неожиданным, но Рин все равно слегка вздрогнул.  — Да, — голос его прозвучал слегка хрипло. — Ты прав, в этом что-то есть. — Значит, можем возвращаться к прерванному, — зловеще сообщил старший, медленно задирая мальчику рубашку. Сообразив, о чем речь, тот замотал головой и тут же хихикнул, когда прохладные пальцы стали медленно выводить спирали на вздрагивающем животе. — Ну хва-а-атит, — пока что щекотка была совсем легкой, но Рин все равно кусал губы и вертелся.  — Хватит будет, когда я скажу, так что уговоры можешь оставить при себе, — безжалостно сообщил Акира, подразнив пупок и вынудив связанного с писком изогнуться. — Просто прими, что ничего не можешь с этим поделать. Мне завязать тебе рот, чтобы избавить от соблазна? Вот чего парень не ожидал, так того что младший, судорожно вздохнув, кивнет. Кажется, он понял и принял правила игры куда лучше, чем ожидалось. Подыскать чистый платок стало делом полминуты.  — Ты же понимаешь, что не сможешь остановить меня в ту секунду, когда захочешь? — на всякий случай уточнил он, внимательно вглядываясь в лицо связанного. — Я буду часто спрашивать, все ли в порядке и ни в коем случае не причиню тебе вреда, но ты должен четко понимать, что часто — это, все же, не ежесекундно.  — Я понимаю, — мальчик слегка нервно облизнул пересохшие губы. — Ты хотел, чтобы я тебе доверился. Я тоже этого хочу. Кивнув, Акира быстро соорудил из шарфа кляп и зафиксировал его в болтливом рту. Улыбнулся, провел по щеке, пощекотал под подбородком, заставив слегка улыбнуться, насколько позволяла ткань. — Все хорошо? Кивни, если да. Короткий кивок. Удовлетворенный реакцией, Акира забрался с ногами на кровать и подтянул Рина к себе, устраивая его голову у себя на плече. Пальцы зарылись в шелковистые волосы, наслаждаясь их гладкостью и заставляя мальчика невольно подставляться под приятные прикосновения. Вторая рука тем временем блуждала по стянутому ремнями телу, то разминала уставшие мышцы, то дразнила щекоткой впалый живот. Вскоре мальчик окончательно расслабился, лишь вяло попискивая и вздрагивая, когда пальцы задевали слишком чувствительные участки кожи. — В норме? — на всякий случай спросил Акира, и, получив слабый кивок, вернул Рина в лежачее положение. — Помнится, мы не так давно обсуждали, что тебя следует начать воспитывать. Тебя когда-нибудь пороли? — Рин помотал головой. — Ну, все бывает в первый раз. Пересев поудобнее, Акира подтянул младшего к себе и уложил поперек колен, не обращая внимания на возмущенное мычание. — Не шуми, — легкий безболезненный шлепок опустился поверх шорт, заставив Рина испуганно умолкнуть. — Я думаю, что за твои выходки мне следует спустить с тебя одежду и хорошенько отшлепать по попе, как маленького непослушного ребенка. По-хорошему, тебя нужно бы хорошенько выдрать ремнем, но для первого раза это, пожалуй, слишком. Теперь вопрос лишь в том, что думаешь ты. Итак, я могу продолжать? Пристыженно всхлипнув, Рин обмяк. Прекратил вырываться. Кивнул. Стягивать шорты с друга было немного неловко, особенно если вспомнить, что некогда Рин не скрывал, что желает от нового знакомого не только дружбы. С другой стороны, определенная прелесть в происходящем все же была. Акира младшего любил настолько, насколько был способен вообще кого-то любить, однако это не мешало периодически мечтать оторвать ему ноги. Или выпороть. Первый шлепок был легким, но мальчик испуганно сжался.  — Расслабься, пугливый ты мой, — усмехнулся Акира, шлепая еще пару раз, все так же безболезненно. — Расслабься, кому сказано. Вместо этого Рин лишь слегка завертелся и даже попытался согнуть ноги, чтобы закрыться от карающей длани. То ли в нем некстати проснулось упрямство, то ли просто смущение, но слушаться он явно не планировал. Так или иначе, это заслуживало отдельной экзекуции, куда более страшной для мальчика, судя по предыдущей реакции. Покопавшись в кармане, Акира извлек птичье перо, найденное заранее. Оно не было ни слишком мягким, ни слишком жестким — как раз подходящим для того, чтобы слегка помучить надумавшего упираться паренька. — Сам напросился, котенок, — нехорошо улыбнувшись, старший крепко прижал Рина к коленям и принялся неспешно выводить узоры на не успевших еще порозоветь ягодицах. Пронзительный визг не мог заглушить даже кляп, мальчик брыкался так, что Акира всерьез заволновался, что тот может упасть. Однако ремни и сильная рука держали крепко, потому перо беспрепятственно крутилось и вырисовывало круги, соскальзывало на поясницу и в подколенные впадины. Решив, что с Рина пока хватит, старший отложил перо и дал ему успокоиться. — Все в порядке? — рука привычно уже зарылась в волосы, расслабляя, мальчик кивнул. — Значит, возвращаемся к воспитанию. Шлепать Рина было, пожалуй, приятно. Поначалу он лежал смирно, боясь возобновления щекотки, но, когда шлепки стали больнее и горячее, начал слегка ворочаться. Акира ему не мешал, лишь прерывался иногда, чтобы погладить по спине и убедиться, что все в порядке. Забавно, но порка расслабила мальчика быстрее и сильнее, чем самый ласковый массаж. После каждого удара он напрягался — и тут же растекался в совершенную лужу, полностью отдаваясь ощущениям. Это продолжалось до тех пор, пока ладонь Акиры не разболелась, а обнаженные полушария воспитуемого ни стали напоминать цветом помидор. — Думаю, от этого уже можно избавиться, — мокрый от слюны платок упал на пол за ненадобностью. — Расскажи, что ты чувствуешь. — Может лучше вернешь кляп? — смущенно облизнул губы Рин, но, представив, как Акира угрожающе тянется к перышку, выдавил скороговоркой. — Ладно-ладно! Я… Мне немного неловко. Но хорошо. — Продолжай, — левая рука, не нагревшаяся от шлепков, легла на ягодицы, охлаждая, а правая, потянув за ремни, согнула связанные ноги в коленях и слегка пощекотала ступни. — Не-а, лапки не убирать. — Щекотно, — недовольно проворчал мальчик, понимая, что спорить совершенно бесполезно. — Задница болит, но не сильно. И приятно от прохладной… ой! — Не ойкай, продолжай, — пальцы старшего бродили по ступням, скорее дразня, чем вызывая невыносимую щекотку, но отвлекало это все равно порядком, особенно когда они сменялись перышком. — Расскажи, о чем ты думал, пока не мог говорить. Рин рассказал. Он говорил тихо, иногда глотая слова, ненадолго замолкал или, напротив, начинал тараторить на одном дыхании. То и дело слова прерывались тихим повизгиванием и Акира ненадолго отпускал подрагивающие ступни, давая короткую передышку. Обрывочные ощущения сложно было слепить в единую картину, но главное было понятно: что бы ни селилось сейчас в светловолосой головке, это не страх. Он действительно сумел полностью отдать себя в чужие руки. Наконец, поток слов иссяк. — Ты умница, — осторожно переложив мальчика на кровать, Акира принялся освобождать его от пут. Оставив на месте лишь закрывающую глаза повязку, он стал неспешно растирать слегка затекшие мышцы, разгоняя кровь. — Но, думаю, заканчивать еще рано. За все истрепанные в последнее время нервы ты заслуживаешь что-то погорячее ладошки, не находишь?  — Насколько погорячее? — занервничал Рин, ненавязчиво пытаясь вернуть все еще болтающиеся на икрах шорты, за что получил звонкий шлепок по не успевшей сильно остыть коже. — Ай!  — Достаточно, чтобы кое-кто перестал совать тонкую шейку в петлю, — хмыкнул Акира, наскоро обдумывая варианты. Взгляд сам собой зацепился за тяжелую щетку, еще недавно скользившую по шелковистым волосам. — Вот хотя бы настолько… Пробный шлепок оказался оглушительно громким, да и вторивший ему вскрик не уступал, хотя старший и полагал, что завопил мальчик скорее от испуга. — О, как проняло-то, а… — ухмыльнулся Акира, без усилий приподнимая Рина за талию и подкладывая под бедра диванный валик. — Можешь пищать, но лапками закрываться не вздумай, понятно? — Более чем, — надулся Рин, напряженно ерзая. — Прекрасно, — еще раз взвесив щетку в руках, парень нанес первый удар, отчего Рин взвился как ужаленный.  — Может не надо, а? — жалобно попросил он. — Больно. — А в драки влипать не больно значит? — новый шлепок пришелся на другую половинку. — Терпи. Если Рин и пытался терпеть, в таком состоянии ничего у него не выходило. Он хныкал, вскрикивал и вертелся, но сопротивляться не пробовал. Акира бил всерьез, с размаху впечатывая увесистый инструмент в гладкую кожу и делая значительные паузы, чтобы мальчик успевал в полной мере почувствовать горячую волну и подготовиться к новой. Впрочем, вскоре удары стали учащаться и через пару минут сыпались почти без перерыва, отчего из глаз Рина уже всерьез полились слезы, а между всхлипами все чаще стали слышаться просьбы прекратить. Акира остановился лишь после того, как ягодицы и бедра стали пунцовыми и местами покрылись тоненькой сеткой мелких сосудов. — Тебе идет, — рука его скользнула по пышущему жаром месту, слегка успокаивая. — Красный — все же твой цвет. Сквозь рыдания послышался сдавленный смешок и мальчик попытался на ощупь ударить Акиру в плечо. За что ожидаемо получил новый шлепок.  — Ох, мало кому-то досталось, — с притворной суровостью сообщил старший, не слушая протестующий писк. — Ну-ка считай до десяти! — Один, — всхлипнул Рин и на его и без того истерзанные полушария тут же опустился шлепок. Щетку, правда, Акира отложил и вновь шлепал рукой, не вкладывая особой силы. — Два, — осмелев, продолжил младший. — Три… Акира терпеливо дожидался, пока мальчик назовет следующую цифру. И широко усмехнулся, когда тот, случайно или нарочно, прошептал: «Одиннадцать.» — Неужели так понравилось? — фыркнул он, честно нанося посчитанный шлепок по самому низу ягодиц, отчего младший ойкнул особенно чувственно. — Я-то долго продолжать могу.  — Не надо продолжать, — плакать Рин уже перестал, лишь слегка подрагивал.  — Так и быть, — переложив друга на кровать, Акира зарылся пальцами в слегка сырые на затылке волосы. — Но постарайся не давать мне в ближайшие дни повода это повторять, хорошо?  — Хорошо, — умиротворенно мурлыкнул Рин, и, хитро сощурившись, прошептал. — В ближайшие.