История жизни великого и ужасного...

Ночное время всегда предполагает нечто таинственное, нечто пошлое, нечто незаконное, нечто такое, что будоражит кровь, вызывает всплекс адреналина, заставляет кипеть кровь и возбуждаться тело. А мозг!... О, мозг может выдумать такое, что не приснится даже самым испорченным грешникам Ада. Нынешняя ночь была безоблачна. Оно и понятно, на дворе июль месяц. Цветут цветы, несут свои плоды деревья и кусты, пчелы летают, занятые своей работой, бабочки порхают от цветка к цветку и радуются своей столь короткой, но до невозможности ярккой жизнью. Однако в квартире, в которую она так спешила, было довольно прохладно, нежели в душном смраде города. Было так тихо и уютно. И так... темно. Да, наверное темно. Хотя и торчал из стены один осиротевший вдруг, но светящий, одаряющий своим свечением светильник. Он одаривал комнату приятным желтым светом, да только ощущение мрака не делось никуда. - Вам и правда так хочется услышать эту историю? Спросил голос из мрака. Тень, если точнее, что сидела в самом темном углу комнаты, неспешно раскуривал кубинскую сигару и сверкала на юную леди прожигающим взглядом своих до такой степени ярких, но пустых глаз. Она могла поклясться, что его глаза светились в темноте! Или только так ей казалось в том закутке света, в котором она восседала в старом потертом кожаном кресле, вооружившись лишь блокнотом и ручкой и такими же горящими глазами смотрела на него. Да. Сегодня он предмет ее обожания. Некто, кто вызывает ощущения похлеще тысячи оргазмов за ночь. Это экстаз мозга, экстаз мысли! Он появляется лишь несколько раз за жизнь, но каждый раз остается такой яркой искрой эмоций, что хочется повторить снова и снова! Наверное от того люди и делают глупости, грешат, в погоне за этим мимолетным ощущением. - Если бы не хотела, я бы не пришла сюда в такое время... Вы не против если... Блондинка замялась, даже договорить не смогла. Этот тихий, журчащий, с легкой хрипотцой баритон говорил ей о том, что сидит перед ней сопливый юнец, лет на десять моложе ее самой. А ей ни много ни мало уже за тридцать. Только постоянные диеты, фитнес, слежка за своей внешностью и за своими манерами, то никогда на первый взгляд такой возраст ей не дашь. Лишь позже можно заметить морщинки, если долго долго вглядываться в это белокурое личико, можно заметить потускневший зеленый цвет ее глаз, можно заметит слегка дергающиеся руки. А что? Журналисты страдают нервными заболеваниями, такова прерогатива их работы, а уж она то в своем деле явно лучшая. - Вы же понимаете, что на слово вам никто не поверит? Тогда зачем же? - Просто... Это... Это моя натура, понимаете? Я не могу оставить что-либо вот так, не завершенным, полным загадок. Пусть это будет через чур нереально, но правдой. Да, для меня главное знать правду, не более. О да, правду знать всегда важно. Для нее это было важно столько, сколько она себя помнит. Всегда хотела докопаться до истины и, на удивление, ей это удавалось. В школе, в университете, а после и в работе. Пара громких дел, которые разоблачили нечистых на руку производителей, пара грязных копов, все это было благодаря ее работе, ее расследованиям. Если бы в мире не было круговой поруки, взяток, нечистых на руку, она бы работала не в своей захудалой газетенке, а где-то на уровне мировой журналистики, раскрывала бы мировые заговоры, освещала бы события войн и страданий. Может к этому возрасту уже лежала бы в могиле, а может быть и нет. Кто знает? Но на данный момент она тот, кто только только приобретает свое имя. Интересно, долго ли с таким рвением она сможет прожить? В голове вновь и вновь прокручиваются события той встречи трехмесячной давности. На часах почти 10 вечера, дождь, как сумасшедший лил и заливал улицы, дома, машины, людей. Фонари блекло светили, замирали, а то и вовсе тухли. В конце концов ее район нельзя было назвать благополучным, зато аренда там почти даром, что ей было на руку. А что до благополучия? Перцовый баллончик в сумочке никто не отменял. Правда вот в тот раз до него было почти не добраться. Может это была ее вина? Слишком короткая юбка, слишком яркий макияж. Может выглядит она, как монашка, за ней не погнались бы те пьяные уроды и не загнали бы ее в тупик, полный мусорок, воняющий отходами и явно не располагающий к приятному времени препровождения? Однако, журналист должен выглядеть подобающе, должен быть эффектен. И никого ж не волнует, что следует после этого. В общем она прижата спиной к многоэтажке, а эти мудаки смеются, что-то пошлое бормочут своими плетущимися языками. Хотя смехом назвать сложно, скорее уж гоготание гиены. И фонарь как назло светил ярко, но на помощь никто не спешил. Она смогла разглядеть лица тех, кто сегодня похоронит ее, как она думала на тот момент. - - Джентльмены, вам не кажется, что такой способ знакомства с дамой давно уже исчерпал себя? Примерно так лет 100 назад? Как по моновению волшебной все трое обернулись на источник голоса. И нет бы этой идиотке бежать, так нет же, она сама завороженно уставилась на того, кто медленно выходил из тени. По сравнению с теми тремя, он был невысоким. Может около 180 сантиметров. Первое что бросилось в глаза, так это мертвенная бледность лица. Ощущение, что он только только из могилы. Почти прозрачная кожа с синим отливом, под глазами ярко-фиолетовые, кажущиеся в такое время суток черными, круги под глазами. Фонарь хорошо его освещал, даже удивительно, что тогда он был не против света, а сейчас, в этой комнате, не терпел даже малейшего лучика на своем лице, отмазнулся тем, что глаза за день устали от света. Глаза, это отдельная тема. Ощущение, что смотришь и на ангела, и на демона одновременно. Левый имел ярко-голубой цвет. Он светился в темноте, иначе его яркий цвет было бы невозможно определить. Яркий, светлый, в отличие от второго, который был темнее, чем тогдашняя дождливая ночь. Черный, словно сам мрак, словно сама бездна. Это создавало поразительный резонанс, отвести взгляд было сложно, чтобы рассмотреть слегка взъерошенные черные волосы, которые еле еле ниспадали да левый глаз, серьгу в правом ухе, которая под стать глазу имела голубой цвет, черный смокинг, который выгодно оттенял его бледность, блестящие лаковые туфли, само телосложение... Не сказать, чтобы атлетичное. Обычное такое бывает у омег в дешевой японской яойной манге, которую нет нет, да читала наша блондинка. Так, для смеха ради. Перчатки, скрывающие изящные пальцы и тонкие запястья, ну и трость, явно обошедшаяся в кругленькую сумму ее обладателю. В жизни больше 20 лет ему не дашь. Но грация, голос, интонация, тембр, каждое движение наполнено... опытом? Воспитанностью? Манера говорить, идти, жестикулировать выдавали в нем явно умудренного жизнью старца. Он не спешил, не торопился, а смотрел... Боже! Как он смотрел на них! Высокомерно, словно на муравьев. Высокомерно, как на дерьмо, коим отморозки и являлись несомненно. - Слушай, малыш, беги с мамочке и не мешай дядям развлекаться Гаркнул кто-то их них, плюнув смачно в его сторону.Кажется это была фатальная ошибка. - - Что ж, я предупредил Спокойно прожурчал его томный голос, скучающий голос, а затем он... исчез. Вот так просто исчез! Чтобы появиться перед девушкой и своей дорогущей, просто офигеть какой дорогущей!, тростью раздать им по первое число. Одному прилетело сразу в пах, второму в челюсть, а третьему, пока он не успел опомниться в солнечное сплетение. Те трое, для кого удар оказался слишком болезненным, упали на землю, прямо в лужицу, а третий, которому прилетело лишь в челюсть, сплюнул кровь и понесся на таинственного спасителя с перочинным ножом и криком - Выхвати, сука! Да только этим все о закончилось. Брюнет вновь исчез, оказался за ним и, схватив за шиворот, швырнул его к противоположному дому, явно хорошо приложив его спиной к кирпичам. - - Вы впорядке? Спросил он, оборачиваясь к блондинке, поправляя свой костюм, да неприятно морщась от стонов лежащих на земле мразей. Они были пьяны, причем хорошо так пьяны, так что быстро подняться вряд ли смогут - Д... да... Только и проблеяла она, а сам спаситель, кивнув, спокойной походкой удалился из проулка, оставив ее, их и ливень наедине. Потом она долго его искала, по новостям, по сводкам, везде, где могла, даже в соцсетях! Ну не может же быть такого, чтобы в таком мегаполисе, как Нью-Йорк, жил человек, причем такой внешности человек, и ни разу не засветился?! Со временем запросы становились более-менее определенными. Лицо у незнакомца отдавало чем-то азиатским, глаза были чуть уже. чем у представителей европеоидной расы, губы тонкими, изящными. Она словно искала призрак. Однако, спустя три месяца поиски увенчались успехом. И вот она стояла здесь, в захудалой квартирке спального района. Уговаривать она не стала, просто вломилась в дом со своими вопросами, просьбами, даже с угрозами. Что до него, он просто не стал прятаться. В этой темной квартирке ориентировался он лучше, чем слепой в доме, в котором прожил много лет. Видимо он хорошо видит в темноте. Он напоил гостью чаем, усадил в удобное кресло и выслушал предположения, а за эти месяцы у девушки их накопилась уйма, от предположения, что он ангел, до того, что он сам Сатана. Чем несомненно позабавила ее самолюбие. Однако, он был не против поделиться. Все же жизнь штука долгая, вести дневник он как-то и не начал, руки не доходили. А вот рассказать... такому бреду вряд ли кто поверит в продвинутом 21 веке. разве что писатели фантасты. Да и те с трудом. - - Что ж, тогда приготовьтесь, история не из самых приятных и не из самых коротких. Она кивнула и полностью уткнулась в свой блокнот, готовая записывать за своим спасителем слово в слово.