Моменты прошлого

Музыка доносилась из-за закрытых дверей большой залы глухо. Отзвук арфы, переливы флейты - её уже тошнило от всего этого. Пение сверчков порой казалось более мелодичным, нежели игра музыкантов, нанятых матерью на бал. Они проходили слишком часто. Роскошные званые обеды, богатые приемы - практически каждую неделю. О да, матушка не отчаивалась в попытках выдать единственное дитя замуж наиболее удачно для семьи. И от этого её тошнило ещё больше. - И снова ты здесь одна, госпожа моя, - его мягкий бархатный голос, словно касания умелого арфиста, тронул струны души. Лучезарно улыбнувшись, Каранья обернулась в сторону появившегося в полутьме внутреннего сада мужчине. - А ты как всегда приходишь по первому моему зову, Лиам, - и в ответ ей прозвучал лишь негромкий бархатный смешок. Каждый раз он ждал этого сигнала, и каждый раз являлся в считанные мгновения. Несколько секунд он мог только смотреть на неё. Запоминать каждую черту лица, отблеск глаз. Запоминать тепло её тела. Нежное касание тёплыми пальцами по кисти. Ненавязчивое и мимолетное, но такое желанное. Инстинктивно она подалась навстречу его пальцам, сплетя их со своими воедино, нежно огладив подушечками костяшки и ловя краем уха чуть сбившееся дыхание. Игра, понятная без слов. Желание, разделенное на двоих. На счастье, пир затянулся, и никто не заметил пропажи виновника сего торжества. Нагретые дневным солнцем шершавые камни стены царапали обнаженную кожу, когда спешно стянув с возлюбленной так мешающую в этот момент одежду он прижал её к стене и целовал требовательно и жарко, одной рукой притянув к себе за талию. И сопротивляться этому порыву страсти она явно не собиралась, зарывшись своей ладонью в его волосы и ответив так же горячо, слегка покусывая его губы и тем самым ещё больше распаляя любовника. - Не боишься, что хватятся? - в перерыве шепчет он ей на ухо, чуть прикусывая мочку и ловя тихий сдавленный стон. - Не успеют, если ты не собрался тянуть вечно, - немного грубовато отвечает Каранья, кончиками пальцев мягко касаясь горячей кожи мужчины, спускаясь ниже, обводя ладонью пояс и слегка нажав на область паха, где уже ощущалось сильное давление. Подтверждением ей послужил тихий и слегка рычащий стон на ухо. Подхватив пальцами одну из завязок штанов, она неспешно, словно с издевкой потянула её на себя, слегка ослабляя - но не полностью - распуская шнуровку. Тянуть больше он не хотел. Да и не мог. Перехватив кисть Караньи пальцами и мягко коснувшись её губами, Лиам убирает её наверх, фиксируя другой рукой над головой любовницы и второй рукой - пусть слегка неуклюже и не так быстро, как хотелось бы - полностью, рваным рывком спуская с себя ставшие уже невыносимо тесными штаны вместе с бельем. Налитая кровью головка члена упирается ей в живот, когда он вновь притягивает её к себе, отпуская руки и вновь вовлекая в тягучий сладкий поцелуй, от которого начинала кружиться голова. Терпение заканчивается у обоих. Как и время. И они понимают это. Разрывая поцелуй, Лиам сильно прижимает её спиной к стене, закидывая ноги любовницы на свои бёдра и входит одним толчком, ловя сорвавшийся с её губ громкий стон очередным поцелуем. В ответ она больно кусает его за нижнюю губу, выгибаясь навстречу, крепко сжимая его бёдра ногами. Хотелось кричать от наслаждения, но чёртова конспирация. Когда-нибудь Каранья припомнит ему эти мгновения, но не сейчас. Не в миг, когда от каждого движения Лиама она может лишь тихо всхлипывать, утыкаясь лицом в шею и прикусывая покрытую испариной кожу, дыша в унисон и давя внутри стоны. Шершавая поверхность камня неприятно царапает кожу, и в порыве своеобразной мести она царапает ему спину ногтями, заставляя его давить внутри рычащие стоны и входить резче, рывками, приближая момент экстаза всё быстрее. Оргазм накрывает её чуть раньше, и Лиам едва успевает зажать Каранье ладонью рот, чтобы громкий крик наслаждения любовницы не раскрыл их маленькое убежище среди деревьев. Ему хватило несколько последних движений чтобы закончить, толкаясь до упора и изливаясь внутрь, сдавленно простонав на ухо уже разомлевшей после экстаза Каранье. Они оба тяжело дышат, не размыкая этих объятий ещё несколько мгновений, и только спустя минуту он бережно опускает её ноги на землю, слегка придерживая возлюбленную за талию, пока она окончательно не приходит в себя. Музыка в зале уже стихла, и им оставалось одно мгновение, проведенное вместе. Лиам помогает своей леди вновь надеть платье, непослушными пальцами путаясь в шнуровке и словно нашкодившие дети прислушиваются к каждому звуку, и, когда в саду раздается голос её матери, Каранья быстро приводит себя в порядок и выходит на свет. - И куда ты ушла, дитя моё? Неужели бал тебе не понравился? - в звонком голосе леди Аренты звучали укор и недоумение, но Каранья только быстро помотала головой. - Нет, бал был прекрасен. Просто… мне необходимо было передохнуть. Танцы немного утомили меня, и я ушла в сад перевести дух. Ты же не в обиде, матушка? Уходя вслед за матерью, она позволяет себя только слегка обернуться, взглядом цепляясь за место их последнего свидания. Жаль, что мгновения подобной близости бывают слишком редко, и они должны хранить эту тайну, но даже воспоминания вновь вызывают у неё улыбку. Будет день, и они наконец смогут открыть свои отношения миру, а пока… пока эти встречи будут её маленькой тайной, прочно запертой в сердце и согревающей в моменты холода.