Он не пришёл.

Олег нервничал. Обычно это случалось с ним нечасто — он давно уже привык к сцене, спектаклям, съёмкам... Но сейчас он нервничал. До начала выступления 7 минут, а его всё нет. Он всегда приходил на выступления Олега — ни одного спектакля не пропускал — а сейчас его нет. — Чёрт, Петров, ты же обещал прийти... — Меньшиков вздохнул. Вспомнил, как двумя днями ранее Саша громко вещал о том, что будет присутствовать на оркестре "Медь". Чуть ли не клялся и божился. А теперь его нет. 3 минуты. Может, он просто опоздал и, не успев даже заглянуть в гримёрку, сел в зрительном зале? — Конечно, так и есть, — уверяет себя Олег, — он уже сидит в первом ряду и ждёт, когда же наконец я выйду на сцену... Да, а потом, как всегда, он придёт ко мне за кулисы и поздравит с очередным отличным выступлением... Минута. Меньшиков закашлялся. Слава Богу, что зрительный зал не слышит. Мысли о том, что Саша мог не прийти, цепляют изнутри всё сильнее. И этот кашель. Олег успокоил себя тем, что лепестков нет, хоть горло предательски дерёт, а значит, масштабных поводов для волнения тоже не должно быть. — Олег Евгеньевич, они там уже во всю аплодируют, Вас дожидаются, а Вас всё нет, — хрупкая ассистентка вырывает актёра из раздумий, и тот идёт к зрителям. — Добрый вечер! — раздаётся громкий голос Меньшикова. В зале шум аплодисментов, но Олег не слышит его. Он смотрит на кресло, где всегда сидел Петров. Его место пустует. Правда, недолго — буквально через несколько секунд его занимает какая-то шустрая старушка, видимо, большая поклонница актёра. На лице Олега видна тень смятения и разочарования, но лишь на долю секунды. Он подавляет очередной приступ кашля. Концерт идёт. Нужно выступать. К середине концерта он запнулся на стихах. Почувствовал, как цветы вновь царапают кожу и с кашлем пытаются выйти наружу. Вновь сдержался, дочитал стихи до конца. Нельзя показывать ничего зрителям, ведь слухи расползутся моментально. Олег с улыбкой ушёл за кулисы, давая возможность выступить оркестру. Теперь у него было минимум пять минут, чтобы привести себя в порядок, пока барабанщики исполняют соло. Благо, недалеко от сцены есть пустая гримёрка, пусть даже чужая. Меньшиков вбегает в неё, запирает за собой дверь и закашливается. Мысленно благодарит инженеров за звукоизоляцию. Пытается отдышаться и вновь кашляет. На пол падают белые лепестки цветов, запачканные алой кровью. Олег так и не понял, что это за цветы. Похожи на розы, но какие-то странные, каких он никогда не видел раньше. Вновь приступ кашля — и на полу окровавленный бутон. Маленький, но дающий понять, что всё плохо. Что болезнь прогрессирует, а Петров так и не пришёл. Нужно закончить выступление, довести его до конца. Зрители купили билеты и хотят видеть Олега на сцене. И Олег прекрасно понимает это, хоть и сгибается пополам от очередного приступа кашля. Берёт себя в руки и идёт обратно к сцене. Успел, как раз его выход. Зачитывает свой текст, будто ничего не было, будто совсем не он только что плевался кровью и цветами в чужой гримёрной. Ещё немного. Осталось лишь спеть Одесский порт, представить оркестр, назвав всех участников по именам, дать автографы, и... И Меньшиков понимает, что надолго его не хватит. Уже на представлении музыкантов он еле подавляет подступающий к горлу кашель. На глаза наворачиваются слёзы, но актёр помнит, что должен улыбаться. И он улыбается. Глаза блестят, но никому из зрителей и в голову не приходит, что Меньшикову плохо. Олег ждёт, пока оркестр уйдёт со сцены. Кричит хрипловато: "Спасибо!" и поспешно удаляется сам. Он понимает, что раздачу автографов не выдержит. Какие-то особо наглые фанаты, стоя возле самой сцены, возмущаются, что Меньшиков так быстро сбежал. За Олегом захлопывается дверь гримёрной. На этот раз не чужой, а его собственной. Он делает два оборота ключом, торчащим в двери, и тут же падает на колени. Отползает чуть в сторону от входа, чтобы никто его не слышал, и захлёбывается кашлем. Один за одним белые лепестки вылетают с каждым новым приступом, иногда перемежаясь маленькими бутонами. — Петров... Что ж ты такое творишь, что мне так... Херово... — последняя фраза обрывается, и актёр валится на пол полностью. Он лежит на боку, в полусогнутом состоянии. Кашель потихоньку отступает, но Меньшиков всё ещё изредка выплевывает лепестки странных роз. — Саша... Не прощу... — вновь хрипит Олег, прежде чем потерять сознание.

***

— Ир, ну я Олегу Евгеньевичу обещал, что на Медь приду... Ну Ир... — Петров отбивается от своей девушки, хоть и без особой охоты. — Саш, да ничего с твоим Олегом не случится, если ты пропустишь один раз! До этого сколько уже раз ты видел этот оркестр, м? Магнолию свою потом в фанатских видео посмотришь, — усмехается Старшенбаум, а затем целует парня в шею. И Саша поддаётся. Принимает ласки Иры, отвечает на них, забывая вовсе про Меньшикова. Не зная, что если так и продолжится, то когда-нибудь Олега добьёт эта чёртова болезнь. Чёртова ханахаки.