В комнате, лишенной зеркал

Скайварп так вцепился в Шоквейва, что даже самому стало больно. Не когтями, нет — просто обнял крепко-крепко. Шоквейв еще сел не слишком удобно — для него неудобно, правым боком к Скайварпу, — так что и единственной рукой не мог пошевелить, и вообще как-то полулег. Забраться на платформу с ногами Шоквейв тоже не мог, потому что Скайварп, во-первых, почти залез на него, во-вторых, упоенно обливал омывателем и нес процессоросносящий бред. В конце концов, Шоквейв сам пожелал понять ход его мыслей? Кажется, Шоквейв уже и не слушал. Плавно поглаживал пушкой по турбине, где дотягивался, и двигателем нервно гудел. Кажется, Шоквейву было не по себе. Вот и славно. Он это заслужил, фрагнутый оплавок. Все, что сейчас выплескивалось ему в искру по приватному каналу — он заслужил. Потому что сделал из джета шлюху, потому что Скайварп почти-почти согласился на этот идиотский договор, согласился терпеть что угодно молча и с улыбкой, и теперь ему было противно от самого себя, и от выпитого энергона, который не хватило решимости демонстративно слить, и от истерики, в которую так легко и приятно оказалось соскользнуть, так легко, что успокаиваться совсем не хотелось… Он вздрогнул и попытался отстраниться, когда горячая пушка коснулась кормы. — Я не собираюсь тебя насиловать. — Из-звини, — пролепетал Скайварп и понял, что настолько увлекся отыгрыванием роли, что ему теперь стыдно еще и за ожидание от Шоквейва всякого шлака. — Послушай, вот как мы превратили наши отношения в такой квинтец? Я и сам в этом поучаствовал, я знаю, но я вообще не понимаю, как так вышло… Я понимаю, что скоро ты сломаешь меня совсем, и я буду искренне верить, что ты всегда прав, и буду удивляться, как это я сразу не оценил, что ты подобрал меня на свалке и старался сделать из меня приличного меха, но пока я еще слишком я, и мне так шлаково, ну просто невозможно… Знаешь, очень жаль, что твоя мнемохирургия не может совсем все исправить. Я хотел бы тебе доверять, очень хотел бы, я умом понимаю, что ты заботишься обо мне, что ты ничего плохого со мной не сделаешь… но я все время чувствую, что если я уступлю еще чуть-чуть, то меня уже просто не останется, понимаешь? Шоквейв не понимал. Скайварп сильно подозревал, что его Аутоцептор сам рулил всем, что бывает в отношениях, и сам выбирал, когда и сколько времени он согласен уделить. Потому что у него тоже была научная работа, конференции, куда он все время катался, эксперименты и все такое. — Лучше бы ты сломал мне крыло. Или даже насиловал бы каждый декацикл, по расписанию, как ты любишь. И тебе, и мне было бы проще. — Искорка, мы сейчас упадем на пол, — невпопад сообщил Шоквейв и все-таки столкнул Скайварпа на центр платформы. И пушкой придавил. Теперь, когда Шоквейву удалось высвободить руку, он зачем-то полез ей в фейсплейт. Скайварп попытался отвернуться — и не сумел. Праймус, ну сколько можно издеваться? — Дай мне вытереться. Пожалуйста. — Тебе точно не нужен транквилизатор?.. У тебя дрожат руки, ты себя поранишь, — Шоквейв отобрал скомканные салфетки, расправил, коснулся левой линзы влажной и пахучей тканью. Лежать и чувствовать, как он осторожно и тщательно стирает омыватель с фейсплейта, оказалось пугающе приятно. После декацикла молчания эта неожиданная забота была странной. И, честно сказать, очень подозрительной. Может, Шоквейв так соблазнять пытался? Скайварп задумался, как обычные меха склоняют друг друга к коннекту, те же колесные. Конечно, не как Конвой или кто-то еще из нижних туннелей Каона, но как? — Это просто квинтец, и я не знаю, что делать, — пробормотал Скайварп невнятно. — Я не хочу тебя царапать, не хочу портить мебель или прорезать дыру на техуровень, но от этих фраговых оков у меня клаустрофобия. Когда я коннектился с тяжелыми колесными, это было быстрее, и я не успевал изодрать все вокруг в клочья. Ржа, мне же нравился энергообмен… Да, иногда это было больно, иногда скучно, если сенсоры отключить, но никогда не было настолько шлаково! — Ты привыкнешь, — пообещал Шоквейв, и от непрошибаемой уверенности в его тоне Скайварп чуть не зарычал. Но сдержался. Сегодня у него более важная задача. А с коннектом… раз до Шоквейва удалось хоть как-то достучаться и показать ему, что его соузник — живой меха, а не «объект», не все потеряно. Скайварп обязательно придумает что-нибудь еще. А сегодня у него катарсис. Так этот шлак называется в театре? Судя по эмоциям Шоквейва, тот поверил, что его мнемохирургические эксперименты наконец увенчались успехом. Очищающее раскаяние, да-да. Скайварп тут всего Шоквейва омывателем залил, вот, и на честплейте, и на плече засохшие пятна. Теперь бы не ляпнуть ничего лишнего. Скайварп не знал, как долго он сможет без проколов изображать из себя все осознавшего и во всем раскаявшегося меха, но надеялся, что хотя бы на несколько циклов его терпения хватит. Может быть… может быть, Шоквейв сам решит, что хватит издеваться над Скайварпом, и вернет его психику в нормальное состояние? Без всяких условий? — Искорка, в чем дело? — Я наговорил столько шлака, — Скайварп быстро отменил команду на принудительный выплеск омывателя, но щекотные струйки уже ползли по фейсплейту, затекая в трансформационные швы. — Я не сержусь на тебя, — заверил Шоквейв. — Я потерплю коннект, если ты хочешь, — предложил Скайварп. — Лучше так, чем ты будешь ходить и злиться. — Мне нужно обдумать твои слова. Скайварп издал что-то среднее между фырканьем и всхлипом. Он прислушивался к растерянному, нервничающему Шоквейву — и сам делился зыбкой, неуверенной надеждой, что что-то еще может быть… не хорошо, но хотя бы приемлемо. Если не смотреть в чужую оптику. Если не думать о плохом. Если, как весь этот декацикл, они продолжат отключаться, прижимаясь друг к другу, и молчаливо стараться ничего не придавить, не прищемить и не оцарапать. — Пришли мне отчеты медпрограмм. Да ничего там нового не написано. Омыватель закончился. Идет ускоренная выработка, но энергона сейчас в Скайварпе достаточно, четыре полных колбы. — Открой линзы, — Шоквейв пялился как-то очень странно. — Неприятные ощущения есть? — Терпимо. Ничего же не повреждено. — Минимум двадцать кликов постарайся не задевать поверхность. Ты можешь зафиксировать надлинзовые щитки в таком положении? Нет, лучше закрой, — резко передумал Шоквейв, едва Скайварп по привычке попытался опустить их в знак согласия. Так сложно лежать спокойно. То, что Скайварп ничего не видел, он еще как-то мог пережить. Но Шоквейв, как нарочно, потянулся к фейсплейту, поскреб кончиками пальцев по уродливому шраму, сверху вниз и обратно, словно хотел сцарапать немного металлической стружки. В темноте эти ощущения — и запах очистителя, Шоквейв мылся, прежде чем прийти на платформу, — казались намного острее. Он гладил обшивку долго, оставив фейсплейт в покое, переключился на стыки шейной брони. Хорошо хоть, не комментировал свои действия. Скайварп и так помнил, что это «маленькие шаги к доверию». Когда Шоквейв наконец улегся, Скайварп, по-прежнему не открывая линз, на ощупь перебрался через него, устроился на горячей, гудящей пушке. Осторожно положил на чужой корпус руку, стараясь не задевать когтями, затем ногу. Шоквейву это понравилось. Так, ржа, понравилось, что он еще кликов сорок в гибернацию не уходил. Лежал, тарахтел двигателем и, видимо, обдумывал все, что Скайварп ему наговорил. А может, он нервничал из-за Мегатрона, требовавшего Юникрон знает чего. Впрочем, Скайварп считал, что все не так плохо. Главные проекты Шоквейва — антидоты для отравленной киберматерии, меняющие геном протоформ в сторону большего числа военных альтмодов, и кое-как, но управляемые предаконы — никто закрывать не собирался. Но здесь, в подвале дома культуры, было и правда не слишком безопасно. Скайварп запустил принудительный переход в оффлайн. Повторил команду. «Опять не отрубиться, задолбало уже», — написал он Хабкэпу. Тот, видно, был чем-то занят, потому что вместо внятного ответа скинул клип Элиты. Довоенный еще. Скайварп, впрочем, все равно его не помнил. Элита пела об исцелении — может, искры, может, корпуса, интерьеры в записи очень напоминали медцентр. Скайварп просматривал новости. Свежие выступления Прайма, вялотекущие переговоры с правительствами колоний, кислотные дожди на другом конце планеты… В десептиконских инфосетях в топе новостей висела очередная запись вдохновляющей речи Мегатрона. Никакой Прайм и никакие древние артефакты не помешают кибертронскому народу уничтожить Храм, ага, конечно. Если бы за Мегатроном стоял весь кибертронский народ, а не десяток городов, жители которых на коннекторе вертели революцию и светлое будущее… «Очень шлаково на искре», — к жалобному сообщению Скайварп добавил изображение лисицы, свернувшейся клубком и показывающей только хвост и спинку. И еще ушки немного торчали, но и те были опущены. «Потерпи. Совсем недолго осталось. Ты скоро забудешь это место, как ржавый глюк во время гибернации. Мне уже одобрили кредит на переезд. И насчет компенсации в положение вошли, сегодня написали, что в декацикл перечислят. Немного, но и то хорошо. Повезло мне с тем меха. Как Праймус меня тогда вел. Обычно-то я стараюсь дезактивы не скрывать, но тогда уронил его так неудачно, подумал, они б точно сказали, что живой он был, что за перестрелка, в которой корпус до искры разбило… А теперь мне сами в соцзащите рассказывают, что он пропал без вести два квартекса назад, ужасный, возмутительный случай, и дела нормально не передал, оплавок, что ж я раньше не пришел жаловаться? Может, он и правда что-то мутил с выделяемым жильем, но раз пропал без вести, то никто и разбираться не стал». «Всего-то надо было законы почитать. Но тебе некогда, ты работаешь, а я могу сесть и разобраться. Вдруг повезет и еще найду, в чем тебя государство надурило!» «Поищи. Шаниксы нам не помешают». «Что делаешь?» «В дезинфекторе сижу. В мойке уж не стал отвечать, не люблю там тормозить, один ведь всю мойку занимаю, а она общественная. Но в дезинфекторе мне по нормам положено минимум двадцать кликов пробыть после смены: десять в альтмоде и десять так. Пахнет тут приятно. Жаль, запах переслать нельзя, думаю, тебе бы понравился он. Мне в соцзащите предлагали оплачивать общественную мойку, за каждый рабочий цикл, но я отказался. Это ж на работе мне оплачивают, а я так и так этих шаниксов не вижу. Если б мне и подобрали кварту с подходящей мойкой, все равно бы я сюда в дезинфектор ездил». «Если б тебе нашли работу без дезактивов, ты бы на мойке разорился», — возразил Скайварп. «А сначала так и было, когда с Луны-1 вернулся. Какая мойка, если ни работы, ни топлива. Пришел в тюрьму местную и сказал, что пусть обратно отправляют. Я им ради такого даже пару стен сломать предложил, говорю, очень уж заправиться охота. Энергона на меня доболта уходит, ты же понимаешь. Вот тогда-то они зашевелились. И топлива выдали, и мойку оплатили, чтобы не стыдно на собеседование было идти». «Да уж. Мне не по искре вся эта революция, но меня, когда я узнаю такие истории, сильно удивляет, что она только на маленьком кусочке Кибертрона». «И на нем нет порядка. И ничего бесплатного, разве что минимум для военных. И твое богоугодное заведение не трогают пока». Скайварп очень осторожно сполз с пушки Шоквейва, шурша и поскрипывая обивкой платформы, и чуть не впечатался крыльями в шкаф. Даже тихонько встать, не потревожив никого — уже проблема в этой фраговой тесноте! Зато с другой стороны шкафа, в закутке шириной меньше пятнадцати метров, Скайварп чувствовал себя словно в отдельной комнатке. Он разложил датапады на середине прохода, оперся на дверцу шкафа, стоявшего слева, и отыскал строки, на которых остановился в прошлый раз. Увеличил размер квинтессонских глифов, чтобы не включать свет, затем сделал то же самое с кибертронскими. Потом прокрался к шкафу около платформы, стараясь не цокать, и взял себе три термопокрывала. Слава Праймусу, Шоквейв не очнулся. Скайварп снова уселся на пол и укутался покрывалами, старательно уложив их так, чтобы даже случайно не повредить ни когтями, ни спойлерами. Вот теперь стало гораздо лучше. Темная ткань с прожилками трубочек, подоткнутая под скрещенные ноги, все равно еле слышно шуршала, когда Скайварп тянулся и брал другой датапад. Но в целом он работал почти бесшумно. Интересно, храмовники тоже вот так сидели и переводили квинтессонские хроники? Или эти датапады держали в храмовой библиотеке просто на всякий случай, сами не зная, зашифровано ли там что-то полезное? Скайварп снова изогнулся, опираясь на пол расставленными когтями, и подцепил второй рукой словарь выражений и метафор. Промотал страницы до нужного места, ничего не нашел и сердито отпихнул тусклый датапад в сторону. Он должен был лечь сверху на два других, но какого-то шлака проскользил по ним и свалился с глухим стуком. — Что ты делаешь, искорка? — спросил Шоквейв вслух. Он зашевелился там, за шкафом, но идти к Скайварпу не спешил. — Перевожу. Не могу уйти в офф. Вот вообще никак. — Ты можешь продолжить перевод на платформе. — Могу, — согласился Скайварп, заставляя себя сосредоточиться на глифах, не складывавшихся в понятный текст. — Но если я отключусь на полу, тоже ничего страшного, м-м? С коротким жужжанием пришло сообщение от Хабкэпа: тот добрался домой и хотел вырубить мессенджер. Извинялся, писал, что ржавая была смена и весь измотался… но как-то сухо, без привычных смайликов. — Как успехи? — Шоквейв подошел ближе, замер, разглядывая экраны датападов с высоты своего роста. — Потихоньку двигаюсь к завершению. Тяжело немного, но вроде справляюсь, — он чувствовал, как Шоквейв на него смотрит. Сканирует, что ли? — Когда закончишь, расскажешь мне, что там написано. — Ничего полезного. Это история дипломатического захвата одной расы, немного похожей на нас. Но с ними у квинтессонов все получилось, как я понимаю. Потом расскажу подробнее, если тебе, конечно, интересно. — Интересно, — подтвердил Шоквейв. Постоял молча, словно хотел добавить что-то еще, но в конце концов ушел. Скайварп следил за ним, не отрываясь от перевода. Шоквейв вколол себе порцию энергона, покормил лисиц, протер пол в зверинце… Никаких требований. Никаких претензий. Даже никакой злости. Чудо, а не соузник. Даже все ограничения свободы были только ради блага Скайварпа… какого же Юникрона ему настолько шлаково?! Раньше он точно так же принадлежал СБ — и уж точно никто не позволил бы ему декациклами переводить никому не нужные хроники квинтессонов о никому не известной планете. В искру, правда, тоже никто не лез. Но он же сам на все согласился, да? «Я ухожу к предаконам», — предупредил Шоквейв. Скайварп так и не разобрался, что там Шоквейв грунами делает. Может, просто наслаждается тем, что он самый главный и один что-то понимает в биологии огнеплюющихся монстров. Там еще были меха с биологическим образованием, и Шоквейв даже признавал, что они подсказывают дельные вещи и хорошо ухаживают за предаконами… и все равно проводил доболта времени в том туннеле на минус пятом уровне. И слава Праймусу. Там Шоквейву было с кем поговорить — и о биологии, и о революции, и о чем угодно еще. По крайней мере, биологи там были идейные. Или хотя бы неплохо притворявшиеся. Меха, не одобрявших революцию, никто бы к секретному проекту не допустил, есть у них нужное образование или нет. У Скайварпа тоже было важное дело. Дело, о котором никто не должен был узнать. Он и Хабкэпу писать о нем не рискнул, хотя тот, наверное, понял бы. Скайварп тихо-тихо прошел к холодильникам, вытащил вчерашний дезактив лисицы с какой-то там мутацией, аккуратно размотал плотную пленку, закрывавшую кювет сверху. Дверь в зверинец заблокирована — но можно поставить кювет прямо перед ней. И дождаться, когда остальные лисицы учуют запах. Скайварпу хотелось расхаживать по лаборатории, чтобы дать выход нервному возбуждению. Но времени было мало. Закончить перевод обязательно нужно сегодня. Когда тявканье и взвизгивание взбудораженных лисиц стало таким громким, что Скайварп уже и шума собственных вентсистем не слышал, ему осталось всего три страницы, и он спокойно добрался до последнего глифа. Выключил все датапады, сложил их аккуратной стопкой на полку. Потом взял чистый шприц и наполнил его восстановителем. Подошел к Лэндшарку, коротко передернул крыльями, преодолевая брезгливость, и раскрыл ему рот. Фейсплейт у бедолаги тоже был поврежден. Линзы целы, а вот металл под ними вмяло и сорвало, кожух мозгового модуля можно увидеть. Казалось, Лэндшарка — и еще троих таких же потрепанных колесных — передали Шоквейву, чтобы самим добивать не пришлось. Скайварп не уверен был, что чувак вообще сумеет выйти из глубокого стазиса, но топлива влил не меньше стандартной порции. Вот весело будет, если из-за внутренних повреждений оно все расплещется внутри корпуса, так что не высосешь обратно… От вливания энергона в горловой шлюз, конечно, из стазиса не выходят. Но игла шприца, позаимствованного у Шоквейва, была достаточно тоненькой, чтобы проскользнуть между деталей, и достаточно длинной, чтобы дотянуться до камеры искры. — Ти-хо, — шепнул Скайварп, едва оптика Лэндшарка начала слабо светиться. Искалеченный, безногий корпус дернулся, но Скайварп не зря навалился на него почти всем весом. — Очень тихо. Мигни, если понял. Мигнуть Лэндшарк смог далеко не сразу. Скайварп уже заподозрил, что у него и с линзами проблемы. — Что с Конвоем? — Деза… — Лэндшарк издал испуганный сип, когда когти коснулись обшивки над вокодером, и продолжил уже намного тише: — Дезактив. Давно. Сразу, как только копы всех загребли. Скайварп так и думал. Но услышать это все равно оказалось горько. — Откуда ты знаешь? — Вся тюрьма гудела. Он шесть охранников утащил в послеискрие, — Лэндшарк неуверенно, кривовато улыбнулся, и Скайварп понял, что улыбается тоже. — Круто, да? — Как вас загребли? — Я не знаю, — попытавшись мотнуть головой, Лэндшарк наткнулся на когти и замер, свистяще вентилируя. Эм-излучение дразнило сенсоры животным, одуряющим страхом. — Я не знаю, что ты натворил, но Конвой вообще слетел с нарезки. Он был в шлак, может, под наркотой еще… я слышал только, как он рычал и обещал тебя убить. И не просто убить, а как в тех холо, понимаешь? Что-то там про крюки, про ампутацию рук… Он не мне это говорил. Просто громко было. Это много кто слышал, наверное. Я спросил тогда у Колдвелдера, что делать и надо ли мне тут торчать вообще, а он отмахнулся, и я подумал, и Юникрон ты с ними всеми… Поехал в кварту, а на следующий цикл меня арестовали. Лежу, холовизор смотрю, тут дверь выламывают, морду мне бьют, шлакоделы, ржа… — Вытаскивать меня из тюрьмы-то собирались? Или Конвой совсем был не в себе? — Я не знаю, — Лэндшарк так вздрогнул, что Скайварп подумал, он ему камеру искры нечаянно оцарапал. — Он жутко злой был. Вообще какое-то напряжение в воздухе висело… все злые были. Если Конвой посмотрел то холо — а он посмотрел, иначе откуда взял идею о крюках? — ничего странного, что он взбесился. И если фрагово интерфейс-холо видели другие чуваки, они наверняка подумали о Скайварпе Юникрон знает что. Но точно ничего хорошего. Но Скайварп за все ворны знакомства ни разу не слышал от Конвоя, чтобы его хоть капельку такие холо интересовали! Холо с пытками и убийствами — да. Добровольный и радостный коннект на камеру… Зачем, если в любой клик можешь приказать, чтобы доставили любого интербота по твоему вкусу? На мгновение Скайварпу стало смешно — так смешно, что улыбка расползлась в оскал, и почудилось, что из вокодера вот-вот вырвется истерический хохот, намного громче лая из зверинца. Но Скайварп сдержался. Он просто устал. Перенервничал. Глупо переживать из-за меха, ушедшего во Всеискру почти тридцать квартексов назад, а? Скайварп и не подумал тогда о чувствах Конвоя. Да там и чувств никаких не было, Праймус… — Что со мной будет? — Лэндшарк смотрел с надеждой. Словно работа на одного двинутого оплавка сделала их друзьями. — Ты отправишься в послеискрие, — зашептал Скайварп, проталкивая иглу глубже и нашаривая зазор в защитной оболочке искры. Другой рукой он предусмотрительно запихнул Лэндшарку в рот комок салфеток, зажимая динамик. — И передашь Конвою, что мне очень жаль. И что я молюсь о такой же славной смерти, чтобы Праймус даровал шанс встретиться снова. На все воля Праймуса, но я очень надеюсь, что в следующих перерождениях нам с ним повезет больше… Скайварп ждал, крепко держа шприц. Ждал, пока искра полностью затухнет. Наконец Лэндшарк перестал дрожать в агонии, и эм-излучение почти пропало. Только совсем рядом с его корпусом можно уловить фон от заряженного топлива. Оно там, наверное, как самый забористый хайгрейд сейчас. Конечно, если не заглядывать Лэндшарку под капот, вообще не видно тонкого прокола. И так не очень заметно, если не знаешь, куда смотреть. Скайварп так и думал, что поливать дезактив восстановителем бесполезно, даже если процессы какие-то еще не остановились. Вот, Лэндшарк умер от восстановителя, закачанного в камеру искры, и не регенерировал ниболта! Может, на джете такой фокус и сработал бы, но слышал о нем Скайварп именно от колесных. Теперь еще и вытягивать все шприцом обратно… Стыдно не было. Только немножко противно снова заталкивать шланг в безвольно распахнувшийся рот и отсасывать энергон. Убрав все капли и уложив голову Лэндшарка так, чтобы челюсть не отвисала, Скайварп направился к лисице. Ее топливо тоже пришлось шлангом подбирать. Ну хоть из кювета оно не потекло. Но Скайварп и так собирался мыть пол. Шоквейв — там, глубоко под поверхностью — чувствовал, как доволен Скайварп хорошо сделанной работой. И очень это чувство одобрял. На этот раз Шоквейв никак не мог связать эмоциональные логи и настоящую их причину, как вышло при разрушении Тарна. Рано или поздно, при переезде отсюда так точно, Шоквейв обнаружит, что один из объектов мертв. Но у меха с такими повреждениями, бывает, и в стазисе искра коллапсирует. Пока не подойдешь вплотную к Лэндшарку, вообще не поймешь, дезактив он или нет, и объектов тут доквинта, и лисиц… нет, Шоквейв точно не пересчитывает эм-сигнатуры каждый цикл. Не факт, что он и звуки в лаборатории записывает, но тут уж лучше перестраховаться. Мало ли, у других объектов тоже что-то в памяти сохранится? Меха, выходя из стазиса, часто про глюки рассказывают, а откуда глюки берутся? От неверно обработанных данных, если не рассматривать версии с участием Праймуса. Привычные действия успокаивали. Тихое шуршание мокрой тряпки, тихий плеск воды. Скайварп очень старался думать только о том, что он делает прямо сейчас. Лэндшарку лучше было отправиться в послеискрие, чем валяться в стазисе здесь. Ясно же, что никто бы его ремонтировать не стал. Шоквейву тем более не стоило лишний раз смотреть на Конвоя и на Скайварпа рядом с ним. Все было сделано правильно. Последний штрих — промыть шприц, просушить, положить на место. Теперь можно вымыться самому. После полутора циклов без гибернации, заполненных всяким выматывающим шлаком, сидеть под горячими струями просто оквинтительно. Скайварпу даже шевелиться было лениво. Но он все-таки тщательно протер всю обшивку, где дотягивался, и шланг, коннектор и порт тоже намылил и прополоскал, и не один раз. Шоквейв вряд ли догадается, что засохшие пятна энергона там как-то связаны с заправкой Лэндшарка, но проц вынесет в любом случае, если заметит грязь. Сейчас это не слишком пугало — Праймус, если уж Шоквейву нужно цепляться к чему-то, пусть цепляется, долго и всерьез злиться на такую мелочь он не станет. Скайварп скорее по привычке начал все вычищать, как после коннекта. В сушилке ему совсем стало хорошо: расслабились серво, накатила приятная усталость. Пожалуй, Скайварп мог позволить себе пару грунов оффлайна… Нет, отрубиться по-прежнему не получалось. Даже когда он уменьшил яркость ламп и с головой закутался в термопокрывало. Раньше бы Скайварп вряд ли заметил, что не может уйти в гибернацию — всего-то второй цикл пошел! Но здесь, в ненавистной лаборатории, нечем было заняться, нечем, мысли об учебниках по биологии или о тупом пролистывании новостей уже злили, а от взгляда на шкафы и стеллажи тянуло если не начать ими швыряться, так хоть исцарапать от всей искры. Возможно, когда Скайварп немного привыкнет к Хабкэпу и к новой обстановке, тоже захочет его прибить? «Я понимаю, что я тебя уже достал, но мне ужасно одиноко. А еще меня заставили вспомнить, что один меха, с которым я часто мысленно советовался здесь, на самом деле был тем еще оплавком. Он давно умер, и я знал об этом, но теперь, когда меня потыкали фейсплейтом в эти воспоминания, мне почему-то шлаково». «Кто из нас без греха, малыш? Советы хоть дельные были? Помогали тебе?» «Помогали. У меня тогда так глючило проц, что я всерьез опасался, что голос Праймуса однажды услышу прямо в своей голове. А чувак этот при жизни меня убеждал, что все ржа и шлак, кроме желаний из самой глубины искры». «А так оно и есть. Поверь, я в этом за свои ворны убедился. Ни о чем так не жалеешь, как об упущенных шансах, когда чего-то хотел всей искрой, но не стал рисковать», — согласился Хабкэп. Пожалуй, Скайварп больше сожалел о том, что не сумел устроить все тихо. Ни с интер-холо, ни со взрывами в Тарне, ни с кражей двигателя и разрушением каонской тюрьмы… Что, так трудно было не трепаться при «объектах», в отключке те или нет? Без помощи Астро тоже можно было как-нибудь обойтись. Если бы Скайварп серьезнее подходил к делу… Когда очень долго притворяешься легкомысленным придурком, незаметно для себя становишься им. А рядом с Шоквейвом Скайварпу вообще казалось, что он таким и был с цикла активации. Нет, Скайварпа волновала судьба планеты, он честно хотел защищать гражданских, выполнять свой долг и делать что-нибудь крутое и героическое. Он просто не верил, что всю государственную систему можно перепрошить — и не разрушить при этом все, что хоть как-то, но работало. А когда Скайварп слышал от Шоквейва о справедливости, равенстве и прочем бредовом шлаке, то даже когти начинали подрагивать от злости. И то, что в эти лозунги верили самые разные меха, верили так сильно, что признавали допустимым и отравление киберматерии, и зачистки в Тарне, и притеснения гражданских, делало все еще хуже. Тут уже невольно сомневаешься в собственном здравом уме, когда столько меха готовы умереть за непонятно что! Вот даже Танкор и другие чуваки прониклись, пусть и переиначили идеи Шоквейва под себя. Со Скайварпом, правда, наверняка были согласны почти все автоботы — и храмовники, и спец-опс, и аналитики СБ, и копы, и все меха, назначенные охранять порядок в государстве, начиная с Прайма. Но от того, что где-то там автоботы думают, что Шоквейв болен на весь проц, Скайварпу не становилось легче его терпеть. И особенно бесило то, что Шоквейву нравилось спорить и любопытно было докапываться, почему это conjunx endura не разделяет его идеи. Шоквейв словно скучал по тем временам, когда вооруженный захват власти был только теорией: даже не болтовней в глубоких инфосетях, а всего лишь мыслями, возникавшими у спорщиков о политике снова и снова. Конечно, скучал, ведь тогда он еще мог верить в светлое будущее и не думать ни о каких насущных проблемах. Каон давно уже не обстреливали и не бомбили, Шоквейву ни в чем не отказывали — но Скайварп точно знал, что о войне тот не забывает ни на клик. Скайварп и сам не мог забыть. В инфосетях — новости с фронтов, дипломатические переговоры, списки погибших, взаимные обвинения во всем подряд; в квинтессонских хрониках — поставки оружия и тайная поддержка одной из политических партий, и не раз в процессор закрадывалась мысль, что и на Кибертроне, сейчас, они способны делать то же самое. А подумаешь о том, как достали эти стены и эти ржавые шкафы — и сразу вспоминается беспилотный транспортник над Тайгер Паксом. Скайварп больше не верил, что однажды это закончится. Тем более — победой десептиконов. В победу автоботов — по крайней мере, быструю, — он не верил тоже. Но Хабкэпу осталось чуть больше семи декациклов до конца условного срока, и Скайварп верил, что сумеет убедить Шоквейва отменить фрагову «игру теней». Лучше рискнуть по-крупному — один, самый последний раз, — чем жалеть потом всю жизнь, а?