Хрупкое счастье хранят дневники

      23 декабря, 22.45.       Не так давно я заметила, что Суйи все меньше и меньше нравится уходить с уроков, чтобы поехать на съемки. Мне это казалось странным, потому что Суйи особенным рвением к знаниям не отличается. Она, конечно, нормально учится, потому что иначе не смогла бы остаться в этой школе, каким бы айдолом ни была; Франкенштейн принципиален в таких вещах. Но она пропускает уроки без зазрения совести. Съемки – это тяжелая работа, во всяком случае, Суйи мне много раз говорила, что это сложнее, чем просто сидеть за партой и делать задания. Но ей ведь это нравится… это интереснее для нее, да и перспективнее. Но последние несколько раз Суйи уходила с неохотой. Что-то случилось у нее на съемках, что ли? Может, поругалась с кем? Или сцены слишком сложные? Ох, ей же столько текста приходится учить… шуточное ли дело, у нее одна из ведущих ролей. Зато, если сериал получится хорошим, наша Суйи прославится. Ее уже многие знают как певицу, но в качестве актрисы – нет. Эта роль важна для нее.              Я узнала, что там было не так, только сегодня. Удивительно, что она даже мне не рассказывала об этом. В общем, мы-то все считали, что история с Хансу закончилась, когда М-21 выставил его самого, его машину и телохранителя за ворота школы. А оказалось, что нет. На самом деле Хансу не оставил своих ухаживаний, и Суйи никак не смогла от него отделаться. Ей он с самого начала не очень нравился, но мы хотели вживую посмотреть на знаменитость, поэтому она привезла «показать» нам его. После того инцидента на воротах школы Суйи (да и все мы) убедилась, что Хансу человек неприятный и заносчивый. Но открытым текстом сказать, что ее надо оставить в покое, она не осмеливалась. Они вместе участвуют в съемках, поэтому Суйи боится скандала. Но в конце концов ее терпение лопнуло, так как Хансу от трепа и флирта перешел к более навязчивым и грязным намекам. Она объяснилась с ним довольно откровенно и высказала все, что по его поводу думает. Возможно, мы еще что-то прочитаем в новостях, нелицеприятное или скандальное, о Суйи. Он наверняка не погнушался воспользоваться СМИ, чтобы отомстить ей. Как бы там ни было, своих домогательств он не прекратил. Вчера он снова приставал к ней. Суйи уже не знала, что ей делать, но потом ее голову посетила одна идея. И я от этой идеи изначально была не в восторге, хотя и признаю, что она правильная.              В этот раз мы поехали к ней на съемки все вместе: это был последний день перед каникулами, и нас отпустили. Суйи давно уже договорилась, что привезет нас на площадку. Им нужна была массовка, которая не будет при этом сходить с ума и изъявлять свою фанатскую преданность. А мы адекватные (почти) люди. В общем, мы там должны были несколько раз появиться в кадре, и под этим предлогом Суйи нас и протащила. Мы все были очень взволнованны, я с самого утра старалась не размазать тушь, которой накрасила ресницы, и не помять новенькое платье. Это мое парадное платье, вообще-то. Но оно такое простенькое, что вполне соответствует дресс-коду «симпатичная одежда на каждый день». Мне самой нравится, как оно выглядит… но как же оно мнется! Мальчишки тоже сегодня выглядели опрятнее и свежее, чем обычно. Похоже, по такому случаю они даже легли вовремя, проявив немыслимую силу воли. Я наоборот не выспалась, потому что я волновалась накануне, представляя, как все будет, и доставала расспросами Суйи. В конце концов она просто вышла из сети, перестав мне отвечать… все правильно, спать тоже надо.              Я вышла из дома в прекрасном настроении, которое через пять минут безвозвратно утратила. К подъезду подъехал лимузин (а нас всех в меньшей машине и не уместишь), и я, немного смущенная, приготовилась сесть в него. Все уже были в сборе, за мной заехали в последнюю очередь. Водитель, перегнувшись через сидение, открыл дверцу, и я оказалась перед М-21.              Почему он? У Суйи есть ее собственный шофер, так почему же нас везет Аджосси? И я, как настоящий победитель, должна ехать с ним бок о бок до самой студии? Я постаралась скрыть свое недовольство и на этот раз все же вежливо поздоровалась с ним. Надо делать вид, что все нормально, что меня ничто не пугает… В конце концов, чем я буду увереннее, тем меньше у него будет возможностей меня задеть, верно? И не надо портить день моим друзьям… они ведь так ждали этой поездки. Я сама, разумеется, ничего хорошего от нее с этой минуты уже не ждала.              Я уселась на переднее сидение, обернулась и помахала ребятам. Они сидели сзади и что-то оживленно обсуждали. Было видно, что они наслаждаются моментом. Суйи, впрочем, была сосредоточена и что-то читала в распечатках, исчерканных маркером. Учит роль… интересно, было ли у нее время поспать? Тем более, со всеми моими расспросами. Но выглядит она просто потрясно. И вот ведь что удивительно: ее же все равно причешут и накрасят в студии, почему же она и сейчас выглядит безупречно? Просто это Суйи, она умеет следить за собой. Для меня она в первую очередь подруга, а не айдол, но какая же она крутая!              – Юна, пристегнись, – скомандовал мне тем временем Аджосси, пробегая глазами по подолу платья, выглядывающего из-под пальто. Мне кажется, или М-21 удивился, увидев меня не в школьной форме? Если подумать, мы редко ходим в чем-то еще… Он задержал взгляд на моих глазах, может быть, всего на несколько долей секунды дольше, чем надо. Я тут же перевела взгляд на ремень. Как он пристегивается?! Руки не слушались, я никак не могла понять, в какую сторону надо повернуть крепление. «Вот проблемная Юна», – пронеслось в голове у Аджосси, и он, взяв ремень у меня из рук, легко пристегнул его… А ведь он в этой машине впервые. Да откуда я это знаю?              Половину дороги я рефлексировала по поводу того, как он дотронулся до моей руки, чтобы забрать ремень. Вторую половину – думала о следующем эпизоде.              Нам до студии не так и далеко, но по дороге нас ухитрилась остановить полиция. Может быть, им показалось странным, что в семь утра кто-то разъезжает на лимузине. А что такого? Правда, немного необычно видеть лимузин, набитый школьниками, плюс, по-видимому, полицейские просто не знают, кто такая Суйи. Но, может, мы богатые аристократы, которые на других машинах принципиально не ездят? К слову об аристократах. Трое наших благородных сидели и глядели на полицейского во все глаза. Как необычный цвет этих глаз не привлекает ровным счетом никакого внимания? Не могу сказать.              Мы ехали, ничего не нарушая. Вообще я чувствовала, что М-21 нервничает, хотя на манере вождения это никак не сказывалось. Может, все дело в том, что это лимузин? Это вам не семейная малолитражка… М-21 вел подчеркнуто аккуратно, тормозил мягко и не пытался проскочить на желтый. Идеальный водитель. Если ты не торопишься, конечно. Но мы никуда не опаздывали, так что лететь сломя голову смысла и правда не было.              И все-таки я чувствовала его напряжение. Он постоянно прокручивал в голове, что надо нажать, с какого расстояния начинать тормозить или разгоняться… было очевидно, что ему не хватает опыта. «Хорошо хоть, что он не лихачит!» – подумала я, потому что доверия к нему такая вот неуверенность не добавляла. Когда нас остановили, М-21 подавил в себе отчаянное желание вдавить педаль газа в пол и покорно остановился. Сонный усатый полицейский дежурно поздоровался, посмотрел на нас и попросил открыть багажник. Ну сдался ему наш лимузин? Потом он потребовал техпаспорт и водительские права. Техпаспорт М-21 ему тут же протянул, а вот права… я уловила какое-то запутанное слово, которое, может, было ругательством, а может, призывом о помощи к мирозданию. У М-21 просто не было прав!              Пока М-21 думал, как поступить, я почувствовала шевеление воздуха у себя за спиной. Хотя «воздуха» – не то слово. Просто я поняла, что пространство что-то рассекает. Обернувшись, я столкнулась с пристальным взглядом Рея. Тот неотрывно смотрел на полицейского. Он, в свою очередь, ошарашено уставился на Рея, потом не глядя сунул М-21 в руку техпаспорт и вежливо сказал, что у нас все в порядке и что мы можем быть свободны. М-21, усмехнувшись, завел машину, и мы поехали дальше. Как и были, с техпаспортом, но и с водителем без прав, впервые в жизни севшим за руль! Вот классно-то! Какой же гений позволил Аджосси везти в своем лимузине кучу детей? Перед моим внутренним взором тут же встал господин директор. Всё понятно, ничему не удивляюсь…              На площадке мы рассредоточились. Мальчишки пошли рассматривать реквизит, благородные чинно уселись перед кофейным столиком, и какой-то человек тут же организовал для них маленький заварочный чайник и чашки… похоже, они не успели попить чай с утра. А что это такое? Правильно, скандал и непорядок! Мы с Суйи пошли в ее гримерку. Пока ее ассистент добавлял к образу Суйи нужные штрихи, я с открытым ртом разглядывала всю косметику и кучу каких-то штук, среди которых опознала только фен и плойку. Ну еще машину для сушки лака на ногтях… Когда ассистент закончил и на минутку покинул комнату, я все-таки спросила Суйи, как так вышло, что нас в студию вез Аджосси.              Суйи мне рассказала, торопясь и воровато оглядываясь, свою офигительную историю про Хансу. Она уже совершенно отчаялась, потому что у них у обоих контракт, и им придется работать вместе еще целый месяц. Он не дает ей проходу, она же его терпеть не может. Теперь, когда он начал ей чуть ли не угрожать, Суйи боится оставаться на съемках одна даже на пару минут. Её слова на Хансу не подействовали, так что она думала, к кому обратиться еще. Её агент сказал лишь, что ей придется потерпеть и что это часть того, на что ты подписываешься, когда решаешь работать со звездами. Тогда Суйи вспомнила о том эпизоде на школьном дворе. Из всех её знакомых только Аджосси не побоялся поговорить с Хансу так, как тот того заслуживал. Кроме того, тогда он еще не знал, что Суйи наша подруга, поэтому сделал это только в силу служебных обязанностей. Теперь же, возможно, ему есть дело до наших переживаний. (Я подавила ироничное «ха!», кивнув словам Суйи). Так что Суйи в конце концов решилась прямо попросить Аджосси повлиять на Хансу и, к ее удивлению, как только он понял, в чем дело, М-21 согласился.              Нас всех собрали и проинструктировали, чтобы мы не разбредались во время съемок и выходили в правильный момент. Немножко сказали и о том, что это вообще за момент, и это очень прикольно. Ведь массовке не обязательно что-то объяснять. Потом у нас было сколько-то свободного времени. Они снимали сцены с Суйи, а мы болтались неподалеку и жалели, что не можем сделать селфи или заснять процесс съемок. В конце концов нам все-таки разрешили сделать несколько фотографий, но так, чтобы ничего особенного не попало в кадр, и взяли честное слово, что мы не выложим их в соцсети до премьеры. Разумеется, таким обещаниям грош цена, но за нашу компанию я могу быть спокойна. Мы все очень честные. А благородные мало того, что честные, так еще и совершенно не дружат с электроникой…              Хансу появился ближе к концу съемки темнее тучи. Он опоздал. И я даже знаю, почему. Просто большой и заметный синяк довольно проблематично спрятать, даже если у тебя в распоряжении тонна косметики. М-21 появился у кофейного столика чуть позднее, в основном он гулял снаружи, около машины. На его лице было едва заметное самодовольное выражение. Увидев его, Хансу попятился и поспешил скрыться с глаз. Да, Хансу, я тебя понимаю… не тебя одного передергивает от этой хищной ухмылки М-21. Но в данном случае я и сама улыбалась не хуже. Очень радостно за Суйи, потому что теперь-то ей уж наверняка ничто не угрожает. М-21, поднеся кружку ко рту, уловил мою мстительную улыбку, и в его взгляде зажглось понимание. Он откинул с лица челку и улыбнулся так непосредственно и радостно, что я невольно улыбнулась в ответ. Потом, поняв, на чем меня подловили, тут же недовольно развернулась и ушла помогать Суйи. Одно доброе дело ничего не значит! Если М-21 и выручил Суйи, это не значит, что он хороший человек! Я же вижу, что он просто шифруется… ему безопаснее рядом с Франкенштейном, а с нами он вежлив только потому, что так хотят его хозяева…              Но все-таки мое настроение улучшилось. Мы полдня провели на съемочной площадке. Потом мы с Шинву сходили в соседнее кафе и принесли всем перекусить. Странно, что такие вещи не делают на съемках организованно. Но у них там творился такой бардак, ведь они из-за Хансу отставали от графика… Так что мы быстро и успешно все взяли в свои руки.              Был еще один занятный момент. Когда мы уже заканчивали работу, к М-21 подошла девушка-организатор и что-то быстро проговорила. Что она хочет? Я приблизилась и уловила часть разговора. Причем, ту, которая и озвучена-то не была. В общем, стафф обратил внимание на Аджосси. Им и раньше приходилось работать с симпатичными мужчинами, но впервые они увидели такого привлекательного водителя… Его внешность идеально подходила под одну режиссерскую задумку, и они, не долго думая, решили предложить М-21 пройти кастинг! Лицо М-21 надо было видеть. Думаю, он вообще толком не понял, о каких образах и ролях ему говорят, но предложение повергло его в ужас. «Мне нельзя светиться!» – было написано большими черными буквами поперек любой другой мысли, которая могла бы возникнуть в его голове. Он спешно пытался найти предлог отказаться и потом отказался, так и не найдя этого предлога. Ему даже не польстило такое предложение… похоже, он и не понял, что кто-то оценил его внешние данные. Единственное, что оно спровоцировало, – это с трудом скрытую панику. Как мы боимся предстать перед общественностью…              Домой я ехала на том же переднем сидении, на этот раз пристегнувшаяся, как надо, довольная и чуть ли не злорадствующая. М-21 задумчиво перегонял нашу машину от одного светофора к другому, в ритме остального трафика. Он все еще не мог выбросить из головы тот эпизод. И я тоже. Почему-то видеть его искреннюю растерянность было даже приятнее, чем думать о том, что он помог Суйи…              Без даты       Наши каникулы начались несколько дней назад, но дала о себе знать такая темная сторона дружбы с директором, как обязательная подготовка к олимпиаде. Вот, казалось бы, у людей каникулы. Оставьте их в покое! Но директор, сияя безукоризненной и самой что ни на есть доброжелательной улыбкой, по целому часу гонял нас по самым разным вопросам. Его, конечно, тоже понять можно. Всё-таки наша школа борется еще как минимум с пятью крутыми школами Сеула. Нам обязательно нужно выиграть и в этом году. До нас в этом туре ученики из школы директора Ли всегда занимали все без исключения призовые места. И мы не можем оказаться хуже! Как же мне страшно… и пусть олимпиада только после каникул, я не могу выбросить ее из головы и нормально отдохнуть.              Франкенштейн готовит к олимпиаде всех нас. Разумеется, мы понимаем, что Шинву ни на какую олимпиаду не пойдет. Его конек – спортивные мероприятия. Но в науках… я тактично промолчу. Его готовят просто так, чтобы хоть чем-нибудь занять. Рей тоже никуда не пойдет. Вроде бы. Было бы забавно посмотреть на реакцию директора, если Рей, отставив в сторону чашечку чая, спокойно проинформирует его о своем решении… Сейра и Регис, возможно, пойдут на олимпиаду по изобразительному искусству. У них замечательная память и прекрасный вкус – идеальное сочетание. Думаю, Франкенштейн терроризирует их самыми разнообразными искусствоведческими теориями, когда мы не у них в гостях. Мы с Суйи пойдем на олимпиаду по математике. Если, конечно, у Суйи не совпадет график съемок с олимпиадой. У Суйи действительно хорошо с математикой, а я как туда попала – понять не могу. Я же терпеть не могу математику… можно, я лучше пойду с Регисом и Сейрой? Боюсь, если я попрошу об этом директора, он не вычеркнет меня из списка математиков… но мое имя появится в списке искусствоведов. Ну и Икхан, понятное дело, пойдет на соревнование по информатике. Его единственного готовит не Франкенштейн, а Тао. Вот ведь завидую… они прекрасно проводят время. Таким счастливым я Икхана еще в жизни не видела. И, судя по всему, не одна я это замечаю. Шинву постоянно дразнит Икхана, что тот влюблен в Тао. Икхан в ответ краснеет, бледнеет, сердится и говорит, чтобы Шинву заткнулся. Их с Тао объединяет одна страсть – но к технике. Эх, завидую, хочу быть на месте Икхана…              Только когда мы заканчиваем обязательную подготовку, мы начинаем развлекаться. Иногда мы вытаскиваем всех в компьютерный клуб, но чаще остаемся дома у директора и играем в настольные игры. В последнее время я замечаю, что Сейра едва уловимо опекает Шинву. Но я не переживаю по этому поводу, нет-нет! Просто мне интересно, почему Шинву толком не реагирует? То ли не замечает, то ли из-за меня… если бы он только тоже умел читать мысли, как я. Он бы прочел мои и понял, что он мой самый первый и лучший друг, но не больше. Он свободен… а Сейра такая замечательная. Они могли бы быть очень милой парочкой. Но сказать ему я не могу. Просто ни за что на свете. Тот раз, когда я ему сказала, что не хочу, чтобы он был моим парнем, дался нам очень тяжело. Шинву трудно чем-то задеть, он вообще непробиваемый. Но не в случае со мной. Тогда ему было очень горько, а я никак не могла его утешить (не соглашаться же на отношения, если не хочешь, верно?) и чувствовала себя очень виноватой.              Сейчас что-то подобное чувствует Такео. Я никак понять не могу, что там была за история с той красивой девушкой. Я вот думаю, а может она вовсе не из парикмахерской? Может быть, это его возлюбленная? И она же красила и расчесывала потом его волосы, а почему нет? Может быть, они расстались? Или что-то еще произошло?              Такео внешне выглядит абсолютно нормально. Но я чувствую, как изнутри его продолжает разъедать какая-то непонятная (для меня, не для него) безысходность. То ли он виноват перед этой девушкой, то ли она задела его чувства. Он старается не подавать вида, но иногда ему хочется все бросить и уйти… к ней? Или куда? Я не понимаю. Когда мы играем все вместе, это чувство его немного отпускает. Я стараюсь почаще разговаривать с ним на самые разные темы, чтобы отвлекать его от тревожных мыслей. Нам обоим от этого неловко, но он меня уже несколько раз благодарил за то, что я уделяю ему внимание… он эту благодарность даже себе самому объясняет тем, что ему нужно практиковаться в корейском. Если уж он решил остаться здесь, ему нужно хорошо усвоить язык. Но я понимаю, что дело не только в этом… ему нужно человеческое тепло, которое он чувствует только в общении с нами. Почему-то все трое охранников уверены, что дружеские отношения – это что-то сверхъестественное и почти недостижимое…              Не знаю, кем эти люди были до того, как попали в этот дом. Вернее, я представляю только очень приблизительно. Но у них явно отсутствуют некоторые самые основные знания о нашем мире.              Вот, например, некоторые эпизоды из подготовки к олимпиаде. Франкенштейну позвонили, и он, чтобы мы не отвлекались, приставил к нам охранников: пусть проверяют наши работы. При этом ему в голову не пришло, что все трое университетов не заканчивали. А если и заканчивали, то в позапрошлой жизни.              Я решала задачку, и что-то в ней у меня явно не складывалось, но нам с Такео было не ясно, что именно. В результате я все-таки нашла ошибку. Оказалось, что скорость поезда на втором перегоне, которую мне нужно было вычислить, получалась в районе ста двадцати километров в минуту! Когда я засмеялась над этим фактом, Такео кинул на меня озадаченный взгляд, как бы говорящий: «А что такого?» Подумав, он спросил:              – Это слишком быстро, да?              – Всего на самую малость, – заверила я.              – Хм… – Такео глубоко задумался, впервые решив сопоставить собственную скорость со скоростью общественного транспорта.              Рядом со мной также в ступоре сидел М-21. Его за душу взяла фраза: «Быть или не быть: вот в чем вопрос!» Это ребятам-искусствоведам выпало задание каждой представленной картине подобрать описание, использовав известную цитату из мировой литературы. М-21 был в этом далеко не советчик, потому что образный строй этих высказываний для него не понятнее, чем был бы язык жителей Атлантиды. Он просто слушал и пытался запомнить эти фразы, чтобы потом использовать их при случае… впрочем, ничего особо подходящего ему не попалось, но вот эта фраза задела за живое. Он сидел, остановив отрешенный взгляд на мониторе, с которого на него уже минуты две глядела Мона Лиза, и Суйи с Сейрой оставили всякие попытки его дозваться. Регис ухмылялся и старался запомнить выражение лица М-21, чтобы потом подробно описать его… Не я одна не лажу с М-21. А у него перед глазами плыли и плыли ряды огромных прозрачных аквариумов… Мне кажется, М-21 понял эту цитату на свой лад.              Тао тестировал Шинву и Икхана на знание обществознания. Странный выбор, скажете вы, но надо же было Франкенштейну их всех чем-то занять? Иначе они бы болтали и отвлекали нас. А задания по обществознанию первыми попались директору под руку. Тао молниеносно гуглил ответы, не желая признаваться, что не смыслит ничего в подобных социальных науках. Параллельно он клятвенно заявлял (мысленно), что недолго серверу Франкенштейна с олимпиадными заданиями и ответами (!) быть не взломанным… Чтоб Тао еще хоть раз пришлось так позориться! Да он лучше взломает компьютер шефа и выучит все файлы до единого!              Вернувшись, Франкенштейн застал гостиную в хаосе. Тао быстро нашел ответы и дал их Шинву и Икхану, чтобы не мучились, Сейра и Регис пили чай и с неодобрением косились на какое-то очень знаменитое произведение кубистов. Его они оставили без цитаты. Посчитали слишком неизящным и недостойным бессмертного высказывания. М-21 все еще витал в облаках и совершенно забыл о том, что должен контролировать процесс обучения. Такео, сосредоточенно водя карандашом по бумаге, высчитывал скорость… ну, он-то считал, что я думаю, что поезда, но мы оба знаем, что это была скорость передвижения по городу модифицированного человека улучшенного класса. Задачка осталась нерешенной, потому что я сидела последние двадцать минут в соцсетях и искала идеи для подарков на новый год…              Франкенштейн вздохнул, встретился взглядом с Реем и, получив красноречивый мысленный импульс, ушел на кухню за чаем… Без чая готовиться к олимпиаде слишком скучно… Боже мой, как я благодарна Рею за то, что он тоже любит чай! Если бы он любил, скажем, молоко, я была бы в пролете…              Чуть позже.       Только что директор Ли предложил нам всем вместе пойти в театр! Я так счастлива! Я давным-давно нигде не бывала, а тут он точно купит нам лучшие места, потому что он не может позволить, чтобы Рей смотрел постановку с неудобного угла. На самом деле, Франкенштейн нас звать никуда не собирался. Просто Тао невзначай сказал ему, что Шинву и Икхан собрались на какое-то шоу, которое состоится довольно поздно и в неблагополучном районе города. Директору снова пришлось бы выручать их, так что он просто решил кардинально сменить наши планы. Не сказать, чтобы парни сильно заинтересовались перспективой похода в театр, но если туда идет Рей, туда идут все… Есть что-то загадочное в том, как мы все чувствуем желания Рея и повинуемся им. Он нам даже не приказывает. Ему достаточно захотеть. Объясняю это себе тем, что никакое живое существо не захотело бы огорчить Рея.              В итоге, мы все идем смотреть пьесу, ура!