***
Тишина, их самая любимая и сейчас вовсе не нагнетающая, закралась в комнату, оседая на холодном полу, поднималась медленно вверх, заглатывая двух людей, сидящих друг напротив друга в трёх метрах, и вылетала наружу через раскрытое окно. Тишина — потому что они молчат, не проронив ни слова за долгое время, которую Ёнджи нарушила первой, выключая фоновую музыку на телефоне. И вместе с этим исчезло всё стеснение, которое заставляло их сидеть как можно дальше. Возможно, только в эту ночь они позволили себе быть намного ближе, чем были раньше спустя год изживших себя отношений. Если неделю, да что уж там говорить — год назад, всё ограничивалось лишь только детским поцелуем в губы без языков, то сейчас внутри девушки всё горело. Она не думала, что когда-нибудь посмотрит на Кана не как на обычного парня в свободных отношениях, которого, между прочем, собиралась бросить ещё полгода назад. А на как человека, которого хочется любить всю ночь и зацеловать до смерти. И сейчас она и глаз от него оторвать не может. Свободные отношения — идея отличная, если в итоге у вас обоих нет желания начать что-то серьёзное в своей жизни. Помимо редких встреч, сухих разговоров и несказанных слов о том, что он, на самом-то деле, ей очень нужен. Три несчастных метра, что разделяли их на протяжении тридцати минут, резко сократились до нескольких сантиметров. Даниэль дышал тяжело, уверено кладя ладонь на девичье бедро. Ли пробила мелкая дрожь от внезапной близости, хотя это было тяжело так назвать. Почти незаметные касания старшего проходили электрическим током сквозь тело, отдаляясь эхом в разуме и чётко останавливаясь в сердце, глухо отбивая ритм. Ближе. Ещё. Чуть-чуть. Ли никогда не знала, какого это — когда тебя именно любят руками и телом. Она поддаётся вперёд, тем самым удивляя своего парня инициативой быстрее начать. «Своего парня». Как же сладко именно в этот момент подобные слова звучат в мыслях Ли. Настолько сладко и приторно, что ниже пояса медленно стягивается животное желание. От которого глаза закатываются в наслаждении и зубы сводит. Может, «её парень» чувствует тоже самое, повесив на неё клеймо «моя девушка». Что в них такого особенного? Они не раз говорили друг у другу о том, кто кому принадлежит, но у Ёнджи только сейчас от этого колит всё изнутри. И касания парня — нежные и лёгкие в начале, и становящиеся всё жёстче и настырнее, когда с губ Ли срываются первые несдержанные вздохи. Девушка прикрывала веки, откидывая голову назад и чувствуя то, как мягкие губы Кана блуждают по шее, оставляя немного грубые поцелуи, сопровождающиеся горячим языком старшего, который проводит его кончиком вдоль её шеи. От ключиц до скул. От скул до таких желанных губ. И обратно, пока Ли не снимает с себя футболку, сгорая в этой агонии ощущений. Даниэль сводит с ума — то аккуратно, сантиметр за сантиметром исследует податливое тело, которое сегодня и вправду принадлежит ему одному; то нетерпеливо стягивает её пижамные штаны вниз и сильно сжимает девичьи бёдра до покраснения. Граница между его действиями такая неуловимая, почти невидимая. И Ли совершенно без понятия, в какой момент Кан оставит лёгкий поцелуй на изгибе шеи, а в какой — прокусит до крови нижнюю губу. Даниэль готов был тысячу раз повторять, что не верит в происходящее, но, несмотря на мысленное отрицание, касался обнаженной талии ладонью и останавливался на впалом животе. Кончиком носа водил по открытым плечам, нервно дёргающихся от резких вдохов, до пупка, жадно вдыхая слабый аромат геля для душа, который так удачно смешался с запахом табачного дыма парня. Это сносит крышу обоим. И Кану особенно. Поэтому он, устав от тихих вздохов девушки, вцепился пальцами в пряжку своего ремня, возвращаясь к шее Ли. Ёнджи недовольно промычала, и Кан стал терзать непрекращающимися поцелуями опухшие губы девушки, стягивая ремень с петелек джинс. Плотная ткань ослабла на бёдрах парня, и он снял их, без разбора бросая в сторону. Ли привстала на локтях, взглянув на парня. Глаза Даниэля сверкали огнём — ему определено нравилась эта игра. Ёнджи была таким необычным человеком, который ворвался в жизнь Кана, словно первый весенний ветерок в начале марта. Нет. Слишком слабо. Ёнджи для Даниэля неразведанный материк, хранящий в себе тысячи тайн, которые так завлекательно блестят в её глазах. Даниэль для Ёнджи твёрдые скалы, выдержавшие миллионы лет борьбы с природой, не сломавшиеся под её натиском. За скалами не страшно. Море внутри Ёнджи размеренно плескалось день за днём, пока не началась буря. Сильные порывы ветра несли волны к высоким скалам. Даниэль для Ли и та самая буря, разразившаяся внезапно. Кан для Ёнджи все восточные и западные ветра, несущие в себе миллионы историй и легенд. Даниэль для Ёнджи, казалось, весь мир. И как удивительно прелестно, когда вся жизнь прямо перед тобой. Ёнджи для Даниэля лучшее лекарство. Настоящая, неизвестная миру, неподвластная панацея. Прямо сейчас так сладко шепчущая ему на ухо и повторяя раз за разом его имя. Боже, это правда? Тело девушки содрогалось в крепких объятиях Кана, когда волны новых невероятных ощущений утаскивали её, казалось бы безвозвратно в бездну. Ничего уже между ними не будет так, как раньше. Ещё. Ёнджи не слышала ничего — даже собственный шёпот, который временами срывался на громкий стон, что так желал слышать парень; не различала ничего, кроме прикованных к себе манящих глаз Даниэля, которые с нескрываемым любопытством забирались к ней в душу. Ли хваталась дрожащими пальцами о выступающие лопатки Кана на спине, впиваясь ногтями в белоснежную кожу. Парень шипел, когда она еле ощутимо царапала спину своими подстриженными под основание ноготками; стискивал с силой зубы, когда она кусала его за плечи, лишь бы не сорваться на крик от накатывающего удовольствия. Дрожащий голос, редкие, но громкие стоны Ёнджи выводили Даниэля из его маленького мира, возвращая в реальность. Даниэль для Ёнджи необыкновенная загадка. Ёнджи для Даниэля красочная картина. Один другому не подходит, но оба наплевали на все правила и установки в их обществе. Ли послала всё к чёрту тогда, когда Кан, весь вспотевший и уставший, упал на простыни рядом с ней, притягивая к себе и шепча ей заветное: «моя»; Даниэль тогда, когда Ёнджи, словно заворожённая, заколдованная его движениями, наблюдала за вырывающимся с его губ дымом и шептала в ответ на желаемое слово одно лишь: «я знаю». Кан бы счёл это крайне сухим ответом, даже премного оскорбительным, но Ли, словно читающая мысли парня, целовала его. Много и практически везде, пытаясь доказать, что знает всё о чувствах Даниэля на данный момент, и, наверное, самой себе тоже. Доказать себе, что Кан Даниэль сейчас реален, и он правда её. Пусть даже теперь и на одну ночь. Один день. Одно утро, но, чёрт возьми, её. Ли касалась губами разгоряченной плоти Даниэля, обводя кончиком языка головку. Кан глухо простонал, а девушка наблюдала за тем, как тлеет сигарета в пальцах парня, а после падает на пол. Ёнджи, ни разу не смотревшая фильмы для взрослых, только что испытавшая свой первый оргазм за целый год не от тайной мастурбации, не знала, с чего бы нужно вообще начинать. У Ли был секс раньше, но она никогда не допускала даже и мысли встать перед парнем на колени и сделать ему приятно. Даниэль был чертовски хорош в сексе. Ли упускает ту мысль, что просто слишком изголодалась по этим ощущениям, поэтому любое проявление внимания — уже отлично. Потому что это было не так — Кан и вправду хорош. Стоило бы запаниковать из-за незнания, но мужская ладонь, мягко приземлившаяся на затылок, вселила маленькую, но всё-таки уверенность. Пальцы Даниэля зарылись в густую тёмную шевелюру девушки, сжимая у корней сильнее, когда она медленно проводит языком по всей длине от головки до основания. Даниэль абсолютно потерялся в мыслях и в себе, а разбираться нет ни времени, ни желания, поэтому он просто расслабляется, позволяя себе поверить, что неземная Ли Ёнджи сейчас рядом с ним. Стоит ли напоминать про неопытность девушки в таких делах? Наверное, нет. Кан понял это ещё с первого их поцелуя в тёмной кладовке на вечеринке Джэхвана. Она не такая, как другие — не станет заботиться о чужом удовольствии. Даниэль обещал, что никогда не станет спать с девушками, которые забывают о партнёре в свою пользу, но сегодняшней ночью решил, что им можно всё. Можно пойти на любое безумие, ворваться в любую страшную историю, начать любое сумасшедшее приключение. Даниэль мысленно добавляет «лишь бы с ней», а Ёнджи давится — в горле неприятно першит. Образ Кана медленно расплывается от подступивших к глазам слёз, но до неё доносятся хриплые тихие стоны парня, что словно музыка для него. Ради такого ощущения Ли была готова и потерпеть, наступить на свою гордость, закрыть глаза на все принципы. Ведь сегодня ночью просто необходимо нарушить любые правила, потому что утром они станут друг другу просто коллегами. Просто знакомыми. И просто теми, у кого была одна тайная ночь перед окончанием их свободных отношений. Даниэль медленно оттягивает кончики волос Ёнджи, и она размыкает губы, последний раз облизывая смазку на головке члена. Кан пытается сохранить самообладание, в тысячный раз повторяя себе, что нужно быть сдержаннее, но бесстыдная Ли, видимо, уже снова набравшись немного смелости, наваливается сверху на корейца. Её задница трётся о член Кана, и Даниэль не знает, что лучше: когда Ёнджи отсасывала ему или когда сейчас сидит на нём, бёдрами рисуя круги, чтобы довести пока ещё своего парня до пика. Кан не выдерживает первым, и когда его губы неистово горят, притягивает девушку к себе за затылок, целуя и кусая её губы, может, чтобы проучить. Или просто интуитивно зная, что у неё в мозг эйфория бьёт от подобного. Холодные подушечки пальцев Ли коснулись члена Даниэля, и тот протяжно простонал ей в губы. Ёнджи с Даниэлем знали, что эту ночь стоит забыть, ни в коем случае не упоминать завтра в офисе при личной встрече, поэтому упиваются друг другом сполна, пытаясь запомнить каждый миллиметр родного тела. Это тепло чужого тела впивается в память, вгрызаясь до основания, словно предрекая их о том, что они не забудут об этом. Этот запах табака от Даниэля и геля для душа Ёнджи оставляет ожоги внутри, чтобы жечь вновь и вновь, напоминая об их страстных поцелуях в маленькой комнате. Эти смазанные поцелуи после и их извечное «моя — я знаю» вскрывают сердце и пробираются внутрь. Удастся ли убежать? Оба уверены, что попали по уши, но уносить ноги не было и мысли. Зачем надо было привязывать себя друг к другу ещё сильнее, когда завтра это не будет нужно? Полусонные и счастливые они рассказывали друг другу нелепые легенды. Ёнджи сминала пальцами края одеяла, повествуя о странном мальчике из её детства, а Даниэль, явно приревновав к прошлому девушки, хватается за пачку сигарет. Даниэль для Ёнджи приевшийся в кожу табачный дым. Ёнджи для Даниэля словно книга с кучей глупых историй. Оба не подходят друг другу абсолютно, но ни одного это не волнует. И не волновало, и не будет. Ведь сейчас есть они. Никаких Даниэль и Ёнджи отдельно. Никаких финансовый аналитик и PR-менеджер. Они вместе, лежащие под одним одеялом, делящие между собой на двоих их уютную тишину. Они прекрасно знают, что это всё закончится, но оба открыто игнорируют. Кан смотрит на настенные часы и видит, что уже почти полночь, а значит — день рождение заканчивается. Его внезапно пробила дрожь, и вовсе не от холода — страх, что он делает что-то неправильно. Даниэль крепко обнимает девушку за плечи и мягко накрывает её губы своими, упиваясь той нежностью, которая наполнила его всего, стоило Ли обнять его в ответ. «Ты мне нужна. Так сильно». Ли нехотя отстраняется и поправляет чёлку на лбу парня, заглядывая вЧасть 1
10 декабря 2018 г. в 18:36
Ёнджи познакомилась с Даниэлем на работе. Ничего романтичного на самом деле: Кан не был её принцем на белом коне, который с радостью бы стал посвящать ей всё своё свободное время. А Ли не горела желанием начинать новые отношения.
Закончив университет и бросив своего парня, который, по её мнению, скоро от своего безделья прирастёт к дивану, Ли не нашла ничего лучше маленького офиса в крутом бизнес-центре, куда устроилась совершенно не по специальности. Она стала PR-менеджером.
Девушка часто выслушивала жалобы своей подруги, которая год назад стала офис-менеджером. Это такое лояльное и более приятное название той же вакансии «Секретарь» ненавистного начальника. А вот сама Ли не могла понять её — ведь то, во что ввязалась она, намного труднее. Особенно, когда ничего не понимаешь.
У Ли начальником оказалась женщина, которая тянет эту контору только на себе. Из-за образования филолога она мало что понимала в финансовой грамотности и бухгалтерии, поэтому полностью повесила эту ношу на плечи молодой девушки, которая точно также как и она — не хотела ничего понимать, но из-за любопытства прошла дополнительные курсы. Зато есть в этом толк — то, в чём она даже не хотела разбираться, внезапно увлекло. И она уже сама не заметила, как наслаждалась тем процессом, когда все цифры подбивались и сходились.
Что такое налоги? Что такое расчёты? Что это вообще такое — бухгалтерия? Старый работник уволился из-за проблем со здоровьем, и теперь у них полная неразбериха в бумагах. А у Ли перед окончанием этого года висит и финансовый отчёт, и, как на зло, творческий. Но последний забрала подруга. Она, наконец, вышла в отпуск и делает то, что душа пожелает — встаёт после обеда, смотрит фильмы и дорамы, ест без конца вредную пищу и не выходит из дома.
Даниэль был старше девушки на два года, работал финансовым аналитиком на пятнадцатом этаже (пока Ли тухла на третьем) в крупной торговой компании. И, что выяснилось далее по их разговорам, ни разу не пожалел о том, что выбрал именно эту профессию.
Они столкнулись на корпоративной вечеринке у Джэхвана — их общего знакомого с седьмого этажа, который работает риелтором уже четыре года.
Оба сильно напились и начали рассказывать друг другу про неудачные отношения и полнейшее отсутствие времени на партнёра. А после — проснулись в одной кровати.
После этого случая Ли старалась избегать Кана, и это оказалось намного легче, чем она думала (и на что подсознательно надеялась). Но и это тоже не продлилось долго, ведь Даниэль, как оказалось, очень соскучился по тому, как Ёнджи целовала его в закрытой кладовке и долго не хотела отпускать к остальным коллегам. Поэтому сам лично поджидал её у главного выхода из центра с бутылкой шампанского в руках.
Однако все попытки Кана повторить ту праздничную ночь обернулись провалом. И он просто смирился с тем, что Ли слишком. Просто «слишком». Не было никаких «прекрасна», «идеальна», «непонятна» — одно только «слишком» и без дополнений. Потому что парень всё ещё не понял, какая она.
Играет ли девушка в недотрогу после тех ночных откровений или и вовсе не хочет этого повторять — это было уже не важно, когда в феврале, на день её рождения, он предложил начать свободные отношения в тайне ото всех. Даже от самых близких.
И Ёнджи согласилась с одним условием — между ними секса больше не будет.
любимые глаза. Ёнджи полна противоречий, и она совершенно не знает, кто она, чего хочет, как жить.
Девушка горько вздыхает и улыбается, уткнувшись лицом в чужой изгиб шеи. В этот особенно тёплый день зимы, когда Даниэлю исполнилось двадцать два года, когда Ёнджи мягко гладит широкие мужские плечи и не хочет уходить, когда Кан признался самому себе, что не может один, они расстались.
Ведь Ёнджи для Даниэля бездонный океан, в котором он с огромным желанием готов утонуть — без проблем, а Даниэль для Ёнджи переменчивый ветер, возвращение которого та ждёт с невыносимой тоской и болью.
Однажды кто-нибудь решится измениться ради другого, но пока единственное место их встречи после той ночи — кофейня на первом этаже. Они ограничиваются простым дружеским приветствием, обменом дежурных вопросов и взглядами, полными надежды и всё той же родной нерешимости.
И любви — той, которой ни у кого нет. Их особенная, странная, необыкновенная, которая осталась в том ночном секрете.
Если честно, то любить Даниэля очень больно. А Ёнджи — невыносимо.