Adoption

Что тут сказать — Рид проебался и сейчас возит по полу швабру, убирая последствия. Влюбился в железного дровосека, у которого в качестве следов от работы не пеньки, а обезглавленные трупы — вот и разбирайся. Мечта идиота, ничего не скажешь. Гэвин бы понял, если бы это был рак, но нет у него в лёгких не опухоли, а ебучая клумба. Класс. Детектив раздражённо ворчит себе под нос, пока идёт на кухню, чтобы сварить кофе, а под ногами вертится кот, который чувствует (догадливое солнышко), что с хозяином — пиздец. Хотя реакция человека слабовата. Рид не рвёт на себе волосы, не превращает квартиру в руины древних цивилизаций, не орёт в голос о несправедливости жизни, но благополучно забивает болт, сваливая на «шок», и прётся на работу. Чтобы тут сказать — безжалостному вторнику срать хотелось, что у Гэвина тут драма.  — Вы опоздали, детектив, — оповещает (почти ехидно, сука металлическая) личный «садовник», на что получает поднятый средний палец, не удостаиваясь даже взгляда. Машину такой расклад не очень устраивает, об этом свидетельствует секундное мерцание диода и чуть нахмуренные брови, в прочем, объект недовольства не замечает, садясь за свой стол.  — Что у нас по делам, жестянка? — меланхолично спрашивает мужчина, закидывая спортивную сумку куда-то в ноги.  — Есть ниточка по подозреваемому, возможно, он сейчас у своей бывшей девушки, — чуть помедлив, отвечает машина. — Детектив, куда вы?  — Ну не знаю. Может работать? — бросает, только что подорвавшийся, Гэвин, останавливаясь и разворачиваясь к собеседнику. — Если ты планируешь остаться тут — не держу.  — Нет… — снова секундное промедление. — Нет, идёмте.  — Ну, если вы не против, — откровенно издевается Рид, склоняясь в шутливом поклоне, а после, закатив глаза, выпрямляется и идёт на выход, ни разу не обернувшись. Какое-то время Ричард не слишком осмысленно пялится в след мужчине, задорно мигая жёлтым диодом. Что происходит? Нездоровый энтузиазм к абсолютно бытовому, по сути, скучному делу, при этом пара острот, с всего одним прямым оскорблением… И это во вторник? Начало рабочей недели? Ричард, не то чтобы обеспокоен, скорее, слегка заинтересован. С этим интересом он включает хвалёный анализ и отправляет запрос в Эден, плюс ещё несколько борделей, делает это он уже на ходу. Позже станет известно, что ни в один притон мужчина не наведывался, но это будет потом. Во время дороги у Гэвина появилось время подумать и задуматься. Надо сказать, что это ничего особо не дало. Рид не замечал за собой суицидальных порывов, но, неожиданно для самого себя, к смерти отнёсся более чем спокойно. Единственное, что смущало — это обстоятельства смерти. Ханахаки это как-то… жалко что ли. Смерть от взрыва бомбы, мозгов размазанных по стенке, СПИДа, да хоть выхаркать собственную печень, заливая в глотку коньяк или быть загрызенным собственным котом, словом — умереть так чтобы не просто похоронить было нечего, а кремировать. Как угодно. Как угодно, но блядь не так же. От мысли, о том, что закалённый жизнью, суровый детектив полиции Детройта сдохнет, выкашляв пару килограмм цветочков, появилось почти маниакальное желание рассмеяться. Однако мужчина позволил себе только смешок, за что тут же был награждён подозрительным взглядом, если кто-то может назвать выражение безжизненных серых глаз подозрительным. Ну что ж, Гэвин может. За что, впрочем, уже поплатился. Дело настолько обыденное, что даже рассечённая бровь и потрёпанная тушка не могут исправить положение. Это порядком встряхивает, но вспышка адреналина проходит в тот момент, когда девятка отдёргивает Рида от начала методичного превращения лица паренька в фарш. Не то чтобы Ричард был сильно против, он вообще не может быть против чего-то — добропорядочный, мать его, пластиковый мальчик, но коллекция дисциплинарных взысканий у Гэвина уже достаточно богатая. Так что мужчине остаётся только пнуть напоследок бесполезное, неразумное тело и под вопли девицы о беззаконии среди поганных ментов, «чтоб у вас хер не вставал, падлы властолюбивые» выплёвывает меланхоличное:  — Имеешь право хранить молчание и, вот честно, лучше храни. Желательно вечно, — после короткой паузы, отделённой на вытирание крови из разбитой губы, малодушно добавляет. — Говна кусок.  — Потрясающий пример того, как не вести себя при задержании, детектив Рид, — безразлично отмечает Ричард, который после этого события как-то подзабыл утренний эксцесс и почувствовал острую необходимость вставить свои пять центов. Впрочем долго их личная, наглухо конченная, систематика отношений не продлилась.  — Будь так любезен, тостер, закончи с этим телом сам, — ответить что-либо андроид не успел, поскольку детектив уже ретировался за дверь, чтобы отлынивать от рабочих обязанностей. Выводы Ричард сделал почти верные. Пункт про выход за дверь — попадание в десятку, только с причиной девятисотый немного промахнулся. Гэвин пошёл не в потолок служебной машины плевать, а отхаркивать цветы, которые в глотке, уже минуты две, флористические шедевры выкручивают. И это при том, что с последнего приступа прошло дай бог два часа. Хреново. Надо почитать про эту заразу… Хотя к чему полумеры? К счастью у Рида были свои знакомые с не очень длинным языком и достаточно острым умом. На его удачу, время пребывания андроида в квартире он рассчитал верно. Не зря всё-таки задницу в дыре, под названием отдел полиции Детройта, просиживает, поэтому к приходу девятисотого детектив, как ни в чём не бывало, стоял у машины и имитировал бурное отсутствие деятельности. — Так, давай заканчивать с этим уродом, у меня на сегодня дела, — кинул Рид, садясь в машину. — Речь, полагаю, не об отчёте по делу, - не спросил - констатировал Ричард, залезая следом. — Поздравляю, своё звание "андроид-детектив", ты отработал. Возьми с полки материнскую плату, заслужил, — откликнулся мужчина, на что машина и бровью не повела. — Позвольте узнать, какое дело важнее того, что мы ведём сейчас, — Ричард прекрасно понимал, что вообще любое, но зачем пропускать возможность лишний раз попрекнуть Рида пренебрежением рабочих обязанностей. — К знакомой давно не заскакивал, надо бы заглянуть, а то ты рискуешь остаться без напарника, — и прежде чем машина успела ответить, добавил. — Скажешь что-нибудь, рискуешь остаться без процессора. Вопрос не обсуждается, надо будет что-то — позвонишь, не развалишься. Угроза была чисто теоретической, но спорить с этим человеком по большей части было настолько же продуктивно, как вести дискуссию со стеной, по поводу её местонахождения. Ричард по факту особо не возражал — висяков у них не было, это дело только что было завершено, работы не предвиделось, кроме ведения документации, в которой детектив, при всём уважении, был абсолютно бесполезен, а больше на остаток дня ничего не предвиделось. Так что самым рациональным было — не ввязываться в абсолютно ненужный, непродуктивный конфликт, который на этот раз действительно ничего не даст. Такие столкновения взглядом, даже при том, что сейчас их отношения стали более чем стабильными, могли привести к физическому разрешению разногласий.

***

Вернулся домой Гэвин порядком уставшим, а если по-честному, то откровенно заебавшимся. Визит всё же пришлось отложить на вечер, потому-что какой-то дебил решил, что сегодня прекрасная погодка, чтобы пострелять по андроидам в торговом центре. Тупой пидорас. Не работа, а сплошное удовольствие. Впрочем, проблемы как-то забываются, когда на Рида бессовестно нападает пушистый сожитель, с мяуканьем и явным желанием пожрать. — Что, Скотина, проголодался? — ласково спрашивает мужчина у животного, почёсывая кота за ухом и идёт на кухню, чтобы наконец накормить несносное создание. Впрочем у Гэвина свой корыстный интерес, — из зверя получается охерительный слушатель — внимательный, молчаливый, в душу не лезет. Восхитительное создание. Поэтому детектив устраивается рядом с ним, любуясь, как питомец ест то, на что в варианте для человека Рид бы потратил несколько сотен долларов. Впрочем сегодня на еду особо не тянет. Зато на рефлексию тянет даже с перебором, так что в голове прокручивается сегодняшний разговор с той самой старой знакомой, до которой мужчина всё-таки добрался. — Ситуация — пиздец… — задумчиво декларирует мужчина в пустоту, вспоминая неутешительный визит. В прочем быстро отвлекается от увлекательного процесса, на котика, который через колени, заполз на бёдра детектива и теперь с увлечённостью точил коготки о старую футболку. — Скоти-и-ина, — любяще протянул Рид, гладя кота по голове, убеждая питомца перестать мучать его одежду, мол вот — хозяин вернулся к жизни. Детектива не пугало, то с какой лёгкостью он относится к происходящему, что для постороннего глаза, ситуации жути только добавляло. Вместо паники — думает о том, куда бы животинку пристроить, вместо рыданий — до страшного рациональное спокойствие. И откуда это в нём взялось? А может дело в том, что Ханахаки это дополнение к тому пиздецу, который был, когда Рид, свои странные настроения по отношению к жестянке, осознал? Вот тогда — да, тогда был пиздец. И метало, и рвало, и отрицание, и гнев, и торги, и депрессия — всё на месте. А теперь то что уж? Осталось только принятие. Может повзрослел он с этим… высером прогресса? Видимо, что так. Чувства меняют человека. Мысль была довольно сложна и, получившуюся в итоге, эмоцию было сложно назвать удовлетворением, но к своему логичному завершению раздумья дошли. Именно с этим завершением пришло осознание того, насколько он устал. Хотелось просто лечь мордой в пол и отключиться, но Гэвин всё-таки проделал усилие над собой и дополз до кровати, вместо того, чтобы отрубиться на полу. Возможно это был самый мужественный поступок в его жизни. У Рида-то с его болезнью и внезапным личностным ростом проблем особых не было, но его всё сильнее меняющееся поведение постепенно подводило девятисотого к мысли, что всё-таки у андроидов есть так называемый «синий экран». Ричард уже почти грезил о том времени, когда детектив рычал на него по поводу и без, потому-что тогда всё было проще. Холодный самоконтроль — вот реакция на агрессию от напарника, а на это как реагировать? Протокола нет и ему каждый раз приходится делать попытки в импровизацию, что всегда неуклонно подводило к одному — всплывающим окнам о системных сбоях. Он машина, пусть передовая, но машина, и каждый раз подобные ситуации ставили в тупик, что, кажется, мужчину вовсе не трогало. Или же он просто этого не замечал. Гэвин постепенно мутировал в пацифиста. Уёбок по мнению всех людей спустя пять минут знакомства, а порой и меньше (рекордное время полторы минуты), который зубами цеплялся за свой пост, жизнь и всё до чего мог дотянуться — просто их разжал. Ханахаки — это поезд, который смысла останавливать — нет, а Рид приварен к рельсам. Нужно быть идиотом, чтобы переть с голой жопой на танк. Нужно быть ещё большим идиотом, чтобы надеяться выжить с этой заразой в сердце. Он написал завещание, нашёл куда пристроить кота, кому продать квартиру и детектив делал это с таким же настроем с каким обычно готовил ту мерзкую жижу, которая у нормальных людей выходила кофе. То есть с никаким. Спокойствие Рида было почти святым, андроиду же оно не передавалось. Постепенно это начало серьёзно мешать, вкупе с абсолютным непониманием причинно-следственных связей собственных реакций и незнанием, что с ситуацией делать. Как найти выход без ориентиров и отсутствием пути по которому к этому плачевному положению пришёл? Да никак. Оставалось только задавать один и тот же вопрос в никуда: «Что с этим человеком, блядь, не так?». Хотелось хорошенько тряхануть Гэвина за плечи лишь бы согнать с лица эту мертвенно-спокойную маску. — Кричи, злись, нарушь устав лишний десяток раз, дай мне по роже — только сделай что-нибудь! — прокричать бы это в чёртово лицо, только бы не стояла в машине абсолютная тишина, только бы не видеть его на работе раньше восьми утра и позже девяти вечера, не слышать этого равнодушного тона. Он начал злиться. На напарника, который так запросто может вывести из себя, превращая в поломанную игрушку. На систему, которая с абсолютного ничего так реагирует на обычного человека. На киберлайф, которые не предусмотрели блядских детективов с, кажется, биполярным расстройством, не меньше. От проблемы нужно избавиться и срочно, пока он не превратился в… девианта. Даже в голове это слово вызывало отторжение. Нужно пройти несколько диагностик и держаться от этого человека дальше настолько, насколько позволяет должность. Нынешнее положение, ожидаемо, ни хрена подобного не позволяло. Блядь, даже хозяйственный андроид легко бы пришёл к этому выводу. Но Ричард зачем-то пытался изменить неизменное. Помогало весьма посредственно и ситуацию надо было менять. Как добропорядочный, мать его, пластиковый мальчик, Ричард поменял, исполнив план, и исполнил с отличием. Прекрасно исполнил, просто блядь великолепно, лучше него бы никто не справился. Он подал апелляцию от лица Киберлайф на смену напарника, надеясь ожидая, что Рид будет возражать. Рид не возражал и, как последний засранец, ожиданий не оправдал. Понял, что совершил ошибку девятисотый поздно, поскольку силился на Гэвина даже не смотреть. На самом деле план сработал, как надо — сбои вылетали всё реже, система почти восстановилась, а диод горел золотом лишь во время анализа или связи. Андроида в этом замкнуло, ослепило то, как легко можно избавиться от проблемы. Примерно полторы недели всё шло без проблем, как по маслу, как должно. А потом детектив не вышел на работу и притихшая буря начала потихоньку просачиваться в алгоритмы. Ну, как добросовестная машина Ричард продержался целых три часа сорок семь минут, прежде чем вышел из отдела, перепугав тех несчастных, которым не повезло встретиться с андроидом по дороге, сел за руль служебного автомобиля и поехал к дому детектива, в конце пути кажется просто выкинув из головы такие маловажные факторы как правила дорожного движения. Сейчас же андроид не слишком результативно стоял перед дверью квартиры, подняв руку чтобы постучать, минут эдак семь. И к чему спрашивается была эта спешка? Ричард очень смутно понимал почему не может постучать и львиную часть этого времени убил на то чтобы подыскать достойные аргументы сложившейся ситуации. Получалось, как видно, не очень. В итоге девятисотый всё-таки отмер и постучал. За время ожидания того, как откроется дверь несколько раз почти успешно подыскал причины, чтобы уйти. Однако должного времени, чтобы эти причины стали действительными пройти не успело и проклятая дверь открылась. — Пришёл-таки? — поднял бровь детектив и в его словах не было ни злости, ни обиды, лишь бледная тень прошлых усмешек играла на губах. По правде говоря в его словах не было ничего, кроме усталости. За эти ничтожные секунды, которые он видел детектива, Ричард успел словить по-меньшей мере три программных сбоя, которые можно было обобщить до одного, просто очень сильного. Состояние Рида вышибало. Гэвин выглядел не просто плохо или нездорово. Когда люди больны они могут быть бледными, может слегка подрагивают от озноба, их может покачивать от головокружения, губы могут быть суховаты. Рид выглядел… мёртвым. Это не красивая аналогия, не гипербола, а констатация прямого, невероятно страшного факта — Гэвин Рид выглядит, как мертвец. Человеку не может стать настолько плохо за неделю. Семь дней. Это невозможно. — Ну, проходи, раз пришёл, — во второй раз бесцветно усмехнулся мужчина, уходя в глубь квартиры. Абсолютно автоматически андроид прошёл внутрь, закрыв за собой дверь. Неделя вдали от «субъекта» состояние ухудшила в разы. Однако бегать за андроидом Гэвин не собирался. Во-первых — ни к чему не приведёт, во-вторых — изничтожит остатки и без того покоцанной гордости. Ричард хочет от него бегать? Пускай. Машине всё равно пришлось бы сменить напарника, поскольку мёртвым он ни к чему, а мужчина очень скоро таковым станет, так что плевать. Андроид кстати в квартиру зашёл, страсть как напоминая деревянный болванчик, и очень мило торчал столбом посреди гостиной, вероятно не зная, какую линию поведения выбрать. Какое-то время Рид честно отмалчивался, а потом всё же рассмеялся, за что маленький палисадник ему тут же отомстил. Жестоко и кровожадно. Мужчина судорожно закашлялся, отворачиваясь от первопричины своей вероятно скорой смерти и сквозь хриплые выдохи, прикрывая рот, сумел таки вставить: — Шёл бы ты отсюда, жестянка. Из-за судорог, вызванных очисткой лёгких от цветов, такое простое действие, как стоять, медленно, но верно, становилось невыполнимым. Гэвин, по чистой интуиции, сел не на пол, а в кресло, продолжая кашлять, мутным взглядом наблюдая за неподвижным андроидом, который явно не знал, что ему делать. Просочившаяся сквозь пальцы кровь сориентировала удивительно быстро, и андроид уже было сделал несколько шагов. Его порыв был приостановлен, когда вместе с каплями алой жидкости на пол упали серо-голубые лепестки. — Да, блядь, — обречённо протянул Рид, когда приступ слегка стих и, ослабшим голосом, продолжил: — Рич, серьёзно иди погуляй куда-нибудь, я тут немного… занят… Анализ запустился автоматически, мгновенно выдавая информацию о цветке. *Plumbago. Иронично. Иронично, что этот человек, сейчас с трудом различимый за красным маревом, вероятно погибнет так, как предполагалось. Даже перед неотвратимым Гэвин не отступил, сделав по сути по-своему, хоть в мелочи, но всё же. Как бы андроид хотел оказаться на порядок менее продвинутой моделью, чтобы задать вопрос «Кто?» и не получить на него ответа. Однако RK900 новейшая продвинутая модель Киберлайф, не подверженная девиации — это аксиома, то есть исходное положение какой-либо теории, принимаемое в рамках данной теории истинным без требования доказательства. Но, господи боже, если этот кусок мяса может противостоять всем известным законам и данностям, почему Ричард не может? Чем он хуже? В чём он проигрывает этому проклятому человеку? — Детектив… — Иди, — обрывает Рид, криво, из-за переутомления, улыбаясь. — Это приказ. Он произносит это, не меняя тона, потому что это не театральная трагедия, чтобы задыхаться со слезами на глазах, чтобы в голосе было сотни подсмыслов. Нет, эта фраза не поэтична, а резка и обыденна, именно этим она рушит все порывы, заставляя снова заткнуться. У этой треклятой фразы, есть одно единственное яркое свойство — это действительно приказ, который у девятисотого нет шансов трактовать иначе. Красная стена, мерцая, будто сопротивляясь, всё же встаёт перед глазами, проводя чёткую границу между человеком и машиной. Сквозь неё видно, как Гэвина перегибает пополам в новом приступе, из-за чего мужчина сползает с кресла на пол. Собственные руки кажутся неподъёмными, а уровень стресса медленно начинает возрастать, пропорционально намерениям разрушить стену. Составить проекцию не составляет труда — к тому моменту, как угроза девиации станет максимальной, а проклятое красное марево будет готово пасть, система самоликвидируется из-за высокого уровня стресса. Кашель будет нарастать, дыхательные пути перекроются, корни сдавят сердце и детектив умрёт, если не захлебнётся кровью раньше — вот второй исход. Исход при котором андроид поступит так, как должно. Независимо от правильности такого поступка — тело Рида, бездыханное, всё ещё обманчиво тёплое, почти серое от потери крови, встаёт перед глазами невероятно ясно. Отметка застывает на показателе в тридцать один процент. Киберлайф не могут просчитать всё, поэтому до погружения в критичное состояние должно остаться время — считанные секунды, а скорее и меньше. Но всё же это не казнь. Нет. Это игра в догонялки со смертью. Однако, должен ли он? У него было чёткое предназначение, цель. Зачем ставить на карту всё, ради… него? Человека, которого при желании вполне можно назвать маргиналом. Человека, который при своём образе жизни может не прожить и пяти лет, учитывая опасную работу с невероятным стремлением подставляться в по-настоящему опасных ситуация. Человека, который абсолютно не желал идти на контакт, проявлял агрессию с поводом или без, хамил, фривольничал, нарушая субординацию, который рвал и метал порядка десяти минут, когда он подставился под пулю ради задания, который набил морду полицейскому за крайне грубые насмешки в сторону машины. Перечислять можно бесконечно. Эта ситуация не требует лишнего анализа — Ричард торгуется. Он отрицал, злился, а теперь настала очередь этого пункта. Когда-нибудь ты поймёшь меня. Шаг вперёд даётся удивительно легко, а отметка резко дёргается в сторону большего значения, продолжая набирать ход. Действия получаются интуитивными, а в голове звучит голос прототипа, сопровождая каждое из них. Рано или поздно окажешься в положении, когда необходимо будет выбрать, а дальше всё зависит от тебя.