start // end

      Прощание тянет меня вниз,       Но я сопротивляюсь притяжению,       Сопротивляюсь притяжению.       Я пытался, но я продолжаю падать,       Потому что падать легко,       Но это лишь спускает с небес на землю.*

***

      «Слишком пусто стало внутри», — сказал Югём у ворот кладбища, спрятав ладони в карманах чёрных брюк и ковыряя носком ботинка влажную землю.       «И больно снаружи», — ответил Бэм, затянувшись сигаретой.       Было больно думать о том, что Чжинёну всё-таки удалось осуществить план двухлетней давности. Было больно наблюдать за Джексоном, когда он пытался подняться с постели, узнав об отъезде Марка и смерти Чжинёна. Увидев лишь Бэма, Югёма и Чжебома, переступивших порог его палаты, Джексон подумал, что Марк и Чжинён, возможно, задержались у буфета, но то, что Ким был здесь, а Пак — нет, уже заставило его почувствовать что-то неладное. Мир рухнул, а вместе с ним рухнул на пол и сам Джек, не чувствуя ног, когда Бэм озвучил причину отсутствия тех, кого Ван так сильно ждал. Парень промолчал всё время, пока приятели находились рядом с ним, но стоило ему остаться одному — на щеках заблестела влага, переливаясь в лунном свете. Было больно смотреть на молчаливого Чжебома и уставшего Ёнджэ, который пытался вывести возлюбленного из подавленного состояния и донести до него, что тот ни в чём не виноват. Чжебом считал, что Чжинён умер из-за него. «Мне нужно было просто сказать, что я буду для него лучшим другом, а не отвечать безрассудно на поцелуй», — признался Им, вытирая слёзы и разглядывая могильную плиту. Было больно слушать о внутренней пустоте Югёма, который считал Чжинёна своим младшим братом. Было больно осознавать, что мир наполнен страданиями, без которых жизнь была бы слишком лёгкой и, возможно, даже бессмысленной. В большинстве случаев люди находят тот самый смысл, стоит им пережить какое-либо горе, поэтому друзья потихоньку двигались к хорошему, которое их ждало за полосой всех этих ужасных событий.       Шёл третий день сентября. Вчера весь день лил дождь — даже небо оплакивало уход Пак Чжинёна. Организацией похорон занимались Бэм, Югём, Чжебом и Ёнджэ, потому что Тиен было не до этого, — она была занята очередной дозой — а мистер Пак не смог присутствовать на церемонии прощания из-за работы, но оплатил все расходы и обещал приехать сразу же, как только решит все свои вопросы.       Чжебом злился на отца Чжинёна, но Бэм успокоил его, сказав, что мальчишке был всего год, когда мужчина ушёл из семьи, поэтому он, наверное, отвык, что у него вообще есть сын. Пак-старший хотя бы что-то сделал в отличие от Тиен, с которой Чжинён прожил всю свою жизнь. Девушка наплевала и даже никак не отреагировала на смерть родного брата, променяв прощание с ним на наркотики.       Бэм держался лучше всех, потому что понимал, что если каждый замкнётся в себе, то ничего хорошего из этого не выйдет. Должен был остаться хоть кто-то, кто сможет поддержать остальных, и он взял эту ответственность на себя. Парень тоже плакал и заливал горе алкоголем, закрывшись вечером в кафе, но с наступлением следующего дня он приходил в себя с осознанием, что с этим придётся жить дальше, поэтому нужно взять себя в руки и идти вперёд. Таец был связующим звеном между друзьями, держа всех вместе на плаву. Югём тоже помогал ему, но когда они оставались наедине, то сдавался и горько плакал, сознаваясь в том, что он боялся жизни.       — Жизнь приносит так много несчастья и негодования, что мне становится страшно выходить на улицу, — говорил Югём, прижимая к груди плюшевую черепаху, на которой любил засыпать Чжинён, когда оставался у него в гостях.       — Нет совершенно счастливых людей, у каждого есть моменты, которые окрашивают жизнь в тёмные цвета. А ты ведь знаешь, что палитра с красками состоит не только из яркой гуаши. Даже в самой красивой и светлой картине есть чёрные тона.       И Югём кивал, вытирая слёзы, и обещал Бэму, что будет больше думать о хороших моментах, которые обязательно приходят на смену плохим. А ещё он ругался, что друг стал слишком много курить, но тот лишь улыбался, а Ким понимал, что сигареты делали Бэму немного лучше, хоть потихоньку и убивали его.       В начале сентября деревья ещё горели зеленью, не торопясь переодеваться в золото, но недалеко от кладбища стоял жёлто-зелёный клён, с которого ветер сдул пару листочков и принёс к ногам парней. Югём наклонился и поднял с земли один, разглядывая. Лист ещё не до конца пожелтел, но уже опал. Он напоминал Джексона и Чжинёна, которые ещё были слишком молоды, но уже оторваны от жизни: первый — тяжёлыми обстоятельствами, а второй — смертью.       — Поедешь со мной к Джеку? — Спросил Бэм и потушил сигарету о мусорное ведро.       Югём кивнул, спрятав находку во внутренний карман пиджака, и направился за Бэмом.       . . .       В палате было очень тихо. Джексон сидел в инвалидном кресле у окна, наблюдая за просветами ярких лучей на небе. Кажется, солнце, прятавшееся практически всё лето, решило порадовать людей, чтобы город не утонул в дождливой и осенней меланхолии. Миссис Ван сидела в кресле и читала книгу, периодически поглядывая на сына. Когда он чихнул, она улыбнулась, задерживая на нём долгий взгляд и рассматривая сутулую фигуру. В уголках глаз Софии залегли морщины, в которых прятались каждодневные вечерние слёзы. Женщина не могла поверить, что её мальчика лишили способности ходить, но она продолжала верить в то, что он обязательно встанет на ноги. Доктора твердили, что физиотерапия поможет Джексону почувствовать землю под ногами, если он не будет отказываться от лечения и упражнений. Сейчас парень отказывался даже от еды, не в силах прийти в себя после всех новостей, в которых теперь был в курсе, но София верила, что её сын будет двигаться только вперёд.       Женщина резко повернула голову, когда открылась дверь, и в палату вошли Бэм и Югём. Джексон продолжал смотреть в окно. Он хотел, чтобы в его жизни так же неожиданно начало пробиваться солнце, но отъезд Марка и уход Чжинёна укутали его существование тяжёлыми и холодными тучами.       — Здравствуйте, миссис Ван, — в один голос поздоровались парни, переглянулись, а после засмеялись, веселя своим поведением мать Джека.       — Привет, мальчики, — улыбнулась София и положила обложкой вверх открытую книгу на тумбочку, поднимаясь с кресла. — Вы так вовремя, я как раз хотела сходить перекусить.       Она подошла к сыну, погладила его по голове и, наклонившись, поцеловала в висок. Джек прикрыл глаза и накрыл ладонью морщинистую руку, которая лежала на его плече. Югём тяжело вздохнул, а Бэм отвернулся, потому что сердце сжалось от этой картины.       — Я люблю тебя, милый, — прошептала женщина и направилась к двери, одаривая грустной улыбкой друзей сына.       Когда за ней захлопнулась дверь , Бэм подошёл к тумбочке у кровати, поставив на неё пакет с фруктами, а Югём продолжал переминаться с ноги на ногу у порога, не зная, куда себя деть.       — Привет, — хрипло произнёс Джек и посмотрел на Югёма, который кивнул ему, тяжело вздохнул и опустил голову. — Ты чего там топчешься, садись.       Джексон улыбнулся, и парни почувствовали облегчение. Они восхищались Ваном, потому что даже сквозь боль и отчаяние Джек продолжал оставаться собой. Да, теперь он чаще молчал, но всего три дня назад он был в коме, а уже сегодня пытался улыбаться, потеряв не только способность ходить, но и двух дорогих ему людей.       — Как ты? — Задал вопрос Бэм, спрятав руки в карманах и вглядываясь в осунувшееся лицо.       Югём посмотрел на Бэма, а после перевёл взгляд на Джека, который как-то странно улыбнулся, глядя на приятеля, и повернул голову в сторону, уткнувшись в стену.       — В целом хорошо, если не считать, что я не могу ходить, Чжинён умер, а Марк уехал, так и не узнав, как я люблю его.       Об оконное стекло ударился полностью жёлтый лист и упал в пропасть. Югём заметил это и вспомнил про кленовый листок в своём кармане. Он спрячет его в книгу, а когда захочет перечитать её и наткнётся на этот лепесток, то вспомнит о сентябрьском дне, в котором, подобно листопаду, витали страдания, смешанные с надеждой — как двухцветный клён, росший недалеко от кладбища.       — Я сегодня много думал, — продолжил Джек, теперь рассматривая свои руки. — Чжинён наверняка мучился, когда наелся таблеток и потихоньку умирал в своей комнате, пока его чёртова сестра вкидывалась наркотиками со своими чёртовыми друзьями, находясь в квартире.       По щекам Кима снова покатились слёзы, а Бэм сжал кулаки, представив это. Джексон был спокоен, но парни понимали, как его захлёстывала злость и нескончаемая боль, с которыми он умело боролся.       — Передайте Чжебому, что он не виноват в его смерти. Чжинён жил в ужасных условиях и потихоньку рассыпался, но находясь с нами, мы этого не замечали, потому что в нашей компании он был счастлив. Рядом с нами он верил в хорошее, потому что устал разочаровываться. И Чжебом не разочаровал его, Чжинён разочаровался в себе, вбив в голову, что никому, блять, он не нужен. Всего бы этого не произошло, если бы Тиен хотя бы любила его!       В окно ярко светило солнце, заливая палату светом. Последние слова Джексон выкрикнул, а после вытер выступившие слёзы. Он поднял голову, осматриваясь, будто в комнате находился один и говорил в пустоту. Но перед ним стоял Бэм, на щеках которого блестела влага, а в кресле сидел Югём и громко шмыгал носом, не в силах сдерживаться.       — Чжинён умер, а я очнулся, поэтому я буду бороться, потому что верю, что благодаря ему у меня есть этот шанс. Я буду беречь эту жизнь, потому что она принадлежит Пак Чжинёну.       Джексон закрыл лицо руками и громко сказал:       — Чжинён спас меня.       У каждого из нас разный болевой порог, но всегда можно преодолеть его. Всё, что происходило, происходит и будет происходить в наших жизнях, не всегда зависит только от нас самих, как привыкли говорить многие. Люди, ситуации, которые встречаются на пути, меняют наше существование, привнося в него разные моменты. От нас зависят многие решения, которые мы должны принять или отклонить, но изменить вокруг себя мир в одиночку — мы не в силах.       Тишину нарушил телефонный звонок. Бэм достал гаджет из кармана и опасливо посмотрел на Джека, который продолжал сидеть с опущенной головой.       — Марк звонит.       Джексон глубоко вздохнул и посмотрел на друга, будто в руках того был весь мир. Югём молча наблюдал, а Бэм ответил на звонок.       — Привет, Марк. Да, всё в порядке. Ты как? Я сейчас у Джека. Хорошо. — Таец убрал от уха телефон и посмотрел на Джексона, который следил за каждым его движением. — Марк сейчас позвонит по видеозвонку, он хочет видеть тебя, Джек.       — Нет, — резко ответил тот, а в руках Бэма завибрировал гаджет. — Я не хочу, чтобы он видел меня таким.       — Вы должны поговорить, — ответил парень, но когда Джексон начал разворачивать коляску, желая выехать в коридор, то добавил: — Возможно, это ваш последний шанс.       Джексон замер в полуобороте, а таец, воспользовавшись его замешательством, поставил телефон на подоконник и нажал на зелёную трубку на экране.       — Джек…       Парень задержал дыхание и развернулся. Морщинка между его бровей разгладилась, когда его взгляд столкнулся с глазами, наполненными удивлением, болью, любовью и сожалением. Ван не хотел, чтобы его жалели. Приятели оставили Джека в палате одного, не желая мешать разговору. Он продолжал вглядываться в экран, скользя глазами по худому лицу Марка, его узким плеча и ключицам, которые выглядывали из широкого воротника растянутой футболки. Эту вещь Джексон узнал сразу, потому что когда-то она принадлежала ему.       — Я люблю тебя, — произнёс Марк, пытаясь разглядеть возлюбленного сквозь слёзы. — Прости, что я сейчас не рядом…       — Я не хочу, чтобы ты видел меня в таком состоянии, Марки, — перебил его парень и двинулся ближе к телефону, потому что хотел оборвать вызов.       — Подожди, нет, Джек, не надо, пожалуйста…       Лицо Марка показалось на весь экран, потому что он подскочил с дивана, испугавшись, что Джек прекратит их общение. Он выглядел подавлено, и Джексон прикрыл глаза, не в силах смотреть на его слёзы.       — Я тоже люблю тебя, Марки, — ответил Ван и провёл пальцем по изображению, будто хотел стереть со щёк Туана влагу.       По ту сторону телефона улыбнулись и заплакали, не стесняясь своих рыданий. Марк мечтал это услышать, потому что боялся, что Джек мог возненавидеть его; он мечтал оказаться сейчас рядом с ним.       — Прости меня, любимый. Прости, что я не рядом, — ревел Марк, шмыгая носом, а Джексон снова почувствовал неприятные ощущения в районе груди, которые победил только вчера, убедив себя в том, что Марку будет лучше в Лондоне, а Чжинёну там, куда он так хотел попасть.       Его лёгкие будто кто-то сжал, не давая нормально дышать. Он глубоко вдохнул и выдохнул, пытаясь ответить Марку, что всё хорошо и они ещё обязательно встретятся; что тот не должен просить у него прощения, потому что ни в чём не виноват, но Джек ничего не смог сказать, а из его глаз потекли слёзы. Ему стало так хорошо от осознания того, что Марк жив; что он в порядке, просто их разделяет большое расстояние. Ван заплакал от этого осознания, потому что если бы он потерял ещё и Туана, то от него ничего бы не осталось. Совсем ничего.       — Марки, ты должен верить в себя и быть счастлив. Пообещай, что так и будет.       — Я не могу быть счастлив без тебя, Джек. Я лишь мечтаю о том, чтобы мы были вместе. Чтобы мы вместе проходили через всё, что подкидывает жизнь…       — Ты ведь понимаешь, что этого не будет?       Марк замолчал, а Джексон возненавидел себя эти слова, но он должен был их озвучить. Семья Туана не позволит, чтобы парни снова были вместе, и Джексон это понимал. Марк посмотрел в сторону, прикусив губу, и хмыкнул, неизвестно чему, но Джек видел, как того ломало изнутри. Будто чёртовы бабочки больно бились о рёбра и мёртвыми падали вниз.       — Марки, этого хочу не я, ты же сам прекрасно понимаешь, что твои отец и брат не позволят нам снова быть рядом друг с другом.       Да, Марк прекрасно это понимал, поэтому не знал, что ответить. Как же он хотел, чтобы этого ничего не было; чтобы это оказалось всего лишь страшным сном, и Марк проснулся в объятиях Джексона. К сожалению, вся это ситуация происходила наяву, которая выпотрошила из них всё, во что они так верили и надеялись. Джексон был прав, ведь Джо будет следить за тем, чтобы эти двое не встретились снова. Он пообещал брату, что больше не потревожит Джека, если Марк не свяжется с ним снова. Туан согласился на эти условия, скрестив пальцы, потому что надеялся сбежать с Джеком, но тот сам всё понимал — им больше никогда не удастся крепко обняться и почувствовать губы друг друга.       Марк посмотрел на Джексона и легко улыбнулся, Джек последовал его примеру.       — Пообещай, что мы ещё встретимся. Хотя бы один раз, — тихо сказал Марк, разглядывая Джексона, ведь, наверное, это их последний разговор — навряд ли они увидятся снова, а эти обещания были нужны лишь для того, чтобы хоть во что-то верить.       — Обещаю, что буду жить с мыслью о том, что завтра мы увидимся.       — Тогда до завтра?       — До завтра.       И это последнее, что они сказали друг другу. «До завтра» у них не наступит никогда, так же как и у Чжебома с Чжинёном, когда их встреча была перенесена на «потом». Но Марк и Джексон хотя бы понимали это, а надежда Има умерла вместе с Паком. _____________________________________________________________________________ * — строчки из песни eden – gravity