***
Уроки тянулись невозможно долго. Усугублялась ситуация ещё и тем, что я с нетерпением ждала сегодняшней встречи Литературного клуба. Мне так хотелось узнать, как Нацуки отреагирует на мою книгу! Пока шли уроки, я набрасывала очередное стихотворение. Строки сами выходили из-под карандаша, складываясь в причудливые рифмы. Символизм – моё любимое направление в поэмах, и я старалась свои произведения писать в том же стиле. Едва я дописала последние слова, как прозвенел спасительный звонок. Сейчас только зайду в столовую, немного поем и пойду в клуб. Перекусив фруктовым салатом и булочкой, я направилась на второй этаж, в клубную комнату. Интересно, пришёл ли уже туда кто-нибудь? Насколько я помню, Сайори должна отсидеть ещё один урок, а вот у Нацуки и Моники уроки кончались сегодня вместе с моими. Но они вполне могли решать какие-то свои проблемы. Когда я зашла в класс, то увидела и Монику, и Нацуки. Президент что-то читала за учительским столом, а Нацуки со скучающим видом листала кулинарную книгу. Я слабо улыбнулась – кажется, она уже до дыр зачитала все рецепты. Обернувшись на скрип двери, Нацуки расплылась в улыбке. Махнув мне рукой, подруга пригласила сесть рядом с ней. Я кивнула Монике и уселась рядом с Нацуки. От неё приятно пахло сахарными конфетками. Странно, раньше я не любила таких запахов… почему-то сердце забилось быстрее. – Ну что? – бодро произнесла подруга. – Начнём с твоей книги, а мою мангу оставим на конец клубного времени? Я кивнула и достала из сумки книгу. «Портрет Маркова» - одна из любимых моих историй. Зловещий сюжет увлекал, прочитать книгу можно было всего за несколько часов. Правда, не знаю, понравится ли такая история Нацуки. Может, я выбрала не лучшую почву для формирования любви к литературе? Чёрт… Нацуки, совершенно не замечая моей смущённой задумчивости, выхватила книгу и прочитала аннотацию на задней стороне обложки. Я наблюдала за выражением её лица, которое менялось по мере прочтения. Наконец она взглянула на меня и сказала: – Юри, неужели ты действительно полюбила книги благодаря такой мрачной истории? Психическая больница, оторванные конечности, мрак… я чего-то о тебе явно не знаю, – она хихикнула и широко улыбнулась. Мне хотелось с ней согласиться – ты обо мне действительно чего-то не знаешь, Нацуки… Тем временем девушка открыла книгу и положила её на стол. – Знай, я делаю это только ради тебя! И если я сегодня ночью не смогу заснуть, то обязательно позвоню тебе, чтобы и ты страдала! Я засмеялась и опустила глаза на текст, который выучила почти наизусть. Нацуки читала не слишком быстро, так что я могла, дочитав страницу, бросить на неё несколько взглядов украдкой. Хотелось поправить воротничок её рубашки, поправить ленточки в волосах – но я не решалась. Всё, на что я была способна, это просто смотреть и мечтать. Мечтать о том, что когда-то мне будет позволено всё то, чего я так хочу. От мыслей и чтения меня отвлёк скрип двери. Мы с Нацуки повернулись и увидели Сайори, которая за руку затащила в помещение какого-то парня. Судя по его лицу, он явно не был рад здесь оказаться. Услышав недовольное фырканье подруги, я нахмурилась. Что ещё за ерунду придумала Сайори? Моника поднялась с места и с удивлением посмотрела на гостя. Я заметила странное вожделение в её глазах, которое тут же сменилось привычной бодростью и уверенностью в себе. Она подошла к нам и сказала: – Приветствую тебя, Сайори! Позволь поинтересоваться, кого ты привела к нам в гости? – Эхехе… это мой друг, его зовут Такаши. Он не знал, к какому клубу присоединиться, так что я решила показать ему наш. Может, ему понравится, и мы сможем зарегистрироваться официально? – девушка улыбнулась, заложив руки за спину. Уверена – она украдкой скрещивает пальцы, опасаясь нашей реакции. Такаши молчал, бессовестно нас разглядывая. Он был довольно симпатичным, с тёмными волосами и карими глазами, высокий и подтянутый. Однако никакого волнения во мне он не вызвал, чего я не могу сказать о подруге позади меня. Она косилась на него со смесью недовольства и интереса. Я ощутила укол ревности, но быстро задавила это чувство. Если он ей понравится, я не должна чинить препятствий. Помни об этом, Юри. Ни в коем случае не забывай. Ты подруга. Она не твоя собственность. Моника тоже смотрела на новенького. Я видела интерес в ее глазах, причем она даже не пыталась его скрыть. Кажется, она тоже на него претендует. Неужели в этой комнате лишь мне он не интересен? Конечно, хочется знать, чем он тут займется, но как собеседник… Поток моих размышлений прервала президент. – Что ж, нам как раз нужен пятый участник. Иначе клуб рано или поздно расформируют. Если тебе тут понравится, Такаши, мы будем рады поделиться с тобой нашей любовью к литературе! – широко улыбнувшись, Моника поправила волосы. Да она заигрывает с ним! Если бы я была на её месте, то флиртовать настолько открыто явно постеснялась бы. Тем более он друг Сайори, а может, и что-то большее. Однако Сайори ничуть не обеспокоилась и села за парту. На ее лице лишь на секунду промелькнула грусть, которая тут же исчезла, сменившись беззаботностью. – Эм… я вообще-то не сказал, что вступлю в ваш клуб. Меня вообще сюда Сайори притащила. Я нахмурилась. Что ещё за фокусы? Так нагло вторгся в наше уютное местечко, да ещё и недоволен? Так пусть проваливает к чёрту. – Такаши… – робко пролепетала Сайори. Однако Нацуки тут же её перебила. Тон у неё был очень злым, редко услышишь подобное. – Если тебе тут не нравится – никто не мешает, вали на все четыре стороны! Это было глупо, привести сюда мальчика! И о чём ты только думала, Сайори? Девушка смутилась и опустила глаза. Мне её даже жалко стало, она наверняка хотела как лучше. На выручку, как всегда, пришла Моника. – Ну что ты на него набросилась, Нацуки. Такаши, предлагаю тебе побыть с нами пару дней, пообщаться, почитать. А потом решишь – хочешь здесь остаться или нет. Идёт? Парень задумался, а потом кивнул. Мне это не нравилось – он явно не был поклонником чтения, зачем ему нужна эта «пробная версия» Литературного клуба? Но в словах Моники было зерно разума – может, он захочет остаться, и мы сможем существовать официально, не раздражая учителей. Нацуки фыркнула и вновь села рядом со мной, не глядя на новенького. Она бросила на меня растерянный взгляд, но потом уткнулась в книгу. Интересно, понравился он ей или нет? Конечно, её словесная реакция была однозначной, но её взгляд… мне кажется, что-то её зацепило. – Отлично! – Моника хлопнула в ладоши. – Сегодня я хотела бы закончить пораньше, чтобы сделать пару дел, однако у меня есть для вас задание. Чтобы сблизиться и показать Такаши, что такое Литературный клуб, я предлагаю каждому из вас написать стихотворение и поделиться им с другими, – заметив растерянные взгляды, она продолжила: – Разумеется, не нужно писать поэмы высочайшего качества, может, кто-то из вас даже не пробовал писать стихи, – она мельком посмотрела на Такаши. – Ну что… вы поддержите мою идею? Все молчали. Глаза Моники стали умоляющими. Я поняла: надо выручать президента. – Я… – все взгляды устремились на меня. Меня это смущало. – Я думаю, идея хорошая. Можно попробовать. Тем более что вы, девочки, раньше говорили, что пишете стихи. Буду рада увидеть ваше творчество… и поделиться своим. Нацуки кивнула, одобряя мои слова, потом согласилась и Сайори. Такаши ничего не оставалось, кроме как принять мнение большинства. Интересно, он вообще пытался что-то писать? Почему-то мне кажется, что завтрашнее стихотворение этого парня мне не понравится от слова совсем. Моника радостно улыбнулась, схватила сумку и спешно с нами попрощалась. Мы тоже начали собираться – Сайори, конечно же, пошла со своим другом, а я с Нацуки. – Не хочешь прогуляться? – резко спросила подруга. – Я пока не хочу домой. – Да, конечно, – я немного растерялась от её тона. – Можем погулять и посидеть потом в парке, почитать твою мангу… Кажется, это её немного успокоило. Она кивнула и, взяв меня за руку, потащила куда-то. Я лишь шла следом, старясь запомнить ощущение пальцев, плотно обхватывающих мою ладонь. Её рука была тёплой… такой тёплой, что мне хотелось утонуть в этом тепле. – Нацуки, всё в порядке? Ты какая-то беспокойная… – осторожно сказала я. Казалось, она ждала этих слов, бросив на меня странный взгляд. Зайдя в парк, она сразу же усадила меня на лавку и сама села рядом. К сожалению, мою ладонь она отпустила, но я постаралась отложить в памяти все приятные ощущения. Хочется написать о них стихотворение… но не при ней же это делать. – Как Сайори может быть такой глупой?! Зачем она притащила в наш клуб своего дружка? – Нацуки в гневе ударила кулаком лавку. – Он же разрушит всю атмосферу! – Я… думаю, она действовала из лучших побуждений. Ведь она вице-президент, в её обязанности входит искать новичков. К тому же, если мы не наберём пять участников после фестиваля, нас просто закроют… да и ты так на него посмотрела, когда он зашёл. Мне показалось, он тебе понравился. Нацуки задохнулась от гнева, возмущённо на меня глядя. Но уже через пару секунд вся её злость резко пропала, оставив место растерянности. – Я не знаю, Юри, честно. Что-то в нём меня заинтересовало, я хочу с ним поговорить, узнать о нём побольше, но с другой стороны… он меня бесит. Я хочу, чтобы он ушёл. Слова резанули сердце не хуже самого острого ножа. Я с трудом подавила тяжёлый вздох и постаралась выглядеть как можно естественнее. – Думаю, у тебя будет отличный повод с ним поговорить завтра, когда мы будем меняться стихами. Обсудите ваши работы, а потом незаметно перейдёте на личные темы. Всё будет хорошо, Нацуки, если он тебе понравится, я обязательно помогу. Что я делаю? Что я говорю? Зачем я это говорю? Я ведь хочу сказать совсем не это. Я хочу сказать – беги от него, Нацуки. С ним тебе не будет хорошо. Я хочу сказать – не говори с ним. Не смотри на него. Я хочу сказать… Хочу сказать… Нацуки. Не бросай меня. Не исчезай. Однако слова сами выходят из моего рта, я режу себя без ножа. Почему это так больно? Больнее, чем вскрывать лезвием собственную плоть. Нацуки внимательно меня слушает, а потом улыбается. – А ведь ты права! Я смогу поговорить с ним завтра и понять, нравится он мне или нет! Спасибо, Юри, ты лучшая! Я улыбаюсь ей в ответ, ощущая, как что-то внутри разбивается. Я смотрю на неё и чувствую, что сегодня мы стали немного дальше друг от друга. Пусть это ещё не стало реальностью, я сама оттолкнула её ближе к этому парню. Я сама выпустила её руку из своей, отпустила в свободное плаванье. Нацуки. Что мне делать? Я встаю с лавочки. – Ты куда? – подруга удивлённо на меня смотрит. Конечно, мы ведь погуляли всего минут сорок. Но я не хочу больше быть здесь. Рядом с ней мне до жути больно. – Мне… нездоровится, – соврала я. – Пойду домой. – Тебя проводить? – с беспокойством спросила Нацуки. – Нет, всё нормально… просто месячные болезненные, – я нашла первую попавшуюся причину. – Ну ладно, пока, Нацуки. – Пока, Юри, – с грустью сказала она. Я несколько раз оглянулась, уходя от неё всё дальше. Она по-прежнему сидела на лавочке, даже не собираясь уходить. Почему она не хочет домой?***
Я захлопнула за собой дверь и бросила ключи на тумбочку. Несмотря на то, что я давно не ела, обедать совсем не хотелось. Быстрым шагом я прошла в свою комнату и прикрыла дверь. Хотя дома никого не будет ещё часа два, мне хотелось большего уединения. Включив телевизор, я бездумно смотрела новости. До моего слуха доходили обрывки фраз, однако мозг их не обрабатывал. Наконец я поняла, что избежать острого желания сделать ЭТО не удастся. Достав из-под кровати небольшой чемоданчик, я аккуратно его открыла. Ножей у меня действительно много. Сегодня мой выбор пал на бабочку с переливающимся лезвием. Нацуки… ты ассоциируешься у меня с этим ножом. Закатываю рукав свитера и прижимаю лезвие к коже. Сколько же здесь шрамов, сколько свежих ран… сейчас меня это не волнует. Надавливаю совсем чуть-чуть и ощущаю, как рвется едва зажившая кожа. Ты режешь меня, Нацуки, своими словами, своими поступками. Ты режешь меня, Нацуки, потому что я та ещё идиотка. Потому что я позволила тебе меня резать. Кровь капает на пол, пачкает свитер и юбку, но мне всё равно. Я не ощущаю лёгкости, не ощущаю прекращения ноющей боли в душе. Мне уже не больно резать себя, однако этот способ почему-то перестал помогать. Почему? Я смотрю на алую жидкость, вытекающую из руки. Смотрю и понимаю, что мне всё равно.***
Утро задалось паршивым. Я с трудом заставила себя поесть, с трудом отодрала рукав свитера от раненной руки, с трудом нашла чистую одежду и с трудом пошла в школу. Уже сегодня она будет говорить с ним. Она забудет обо мне. День пролетел быстро, хотя я совсем не хотела идти сегодня в клуб. С тяжёлым сердцем я поднималась по лестнице и открывала дверь класса. Все уже были там, сегодня я задержалась. – Юри, а вот и ты! – Моника помахала мне рукой. Я поприветствовала всех и прошла в угол класса, сев за стол у окна. Нацуки копалась в кладовке, видимо, искала новую мангу. Сайори разговаривала с Такаши и то и дело весело смеялась. Через пять минут эта идиллия была прервана президентом. – Вы помните о вчерашнем задании? Ну как, написали стихи? Все кивнули, хотя Такаши выглядел сконфуженно. Нацуки вышла из кладовки и села за парту рядом с моей. Отлично. Я ещё и слушать их болтовню должна? Не хочу… – Давайте обменяемся стихами и посоветуем друг другу, как их улучшить! Сайори, подадим пример нашим подопечным? Они с Сайори обменялись листами бумаги и начали сосредоточенно читать. Я достала тетрадь из сумки и нашла последнее написанное мной стихотворение. Ко мне тут же подошла Нацуки и протянула клочок бумаги. На её запястье красовался новый синяк – на моём новый порез. Я вздохнула. – Жду твоего экспертного мнения! – она улыбнулась и взяла протянутую ей тетрадку. Я уставилась в листок бумаги. Стихотворение Нацуки было простым, но в то же время в нём был символизм. То, что я люблю, хотя стиль не мой. Не знаю, как лучше донести до неё свои впечатления, чтобы не обидеть. Я смотрела на её лицо, пока она читала мои стихи. Надо было дать ей что-то попроще… тот стих был очень сложным. Не каждый найдёт в нём то, что я хотела сказать. Но я не смогу написать стих так же, как Нацуки – простыми словами, без изящества. Забыв о грусти, я прерываю тишину: – Что скажешь? Мне действительно интересно, поймёт ли она… – Скажу, что тяжело читать твой почерк, – подруга нервно хихикнула. – А так… здесь много символизма, написано вроде бы легко, но в то же время тяжело. Какое-то ощущение безысходности, мне даже не по себе. Стиль не мой, но мне понравился твой стих, – она улыбнулась. – А что скажешь о моём? Я вновь опустила взгляд на её произведение, собралась с мыслями и сказала: – Твоё стихотворение, хотя написано довольно просто, тем не менее, тоже рассказывает об отчаянии. Внешне он кажется милым и позитивным, но я чувствую, что ты скрыла под ним что-то более глубокое. Нацуки радостно улыбнулась, возвращая мне тетрадь. Похоже, я правильно поняла творческий посыл. – Ты действительно профи, легко меня раскусила! Мне кажется, для остальных это будет просто миленький небольшой стишок. Ну ладно, – она забрала у меня свое стихотворение, – я пойду поделюсь им ещё с кем-нибудь! Глядя, как она удаляется от меня к Сайори, которая уже освободилась, я немного успокоилась: казалось, она сразу пойдёт к Такаши. Едва я подумала об этом парне, как он тут же появился передо мной, молча протягивая мне тетрадный лист, исписанный неряшливыми буквами. Немного невежливо, однако я просто протянула ему в ответ тетрадь. Опустив взгляд на его писанину, я нахмурилась. Кажется, он особо и не старался – писал на «отвали». Стихотворение такого стиля больше понравилось бы Нацуки или Сайори, в нём не было метафор и большого количества эпитетов. Просто сухой текст, в который не вкладывали душу. Честно сказать, мне хотелось вывалить всё это на него и забыть, однако, подняв глаза, я увидела искреннее восхищение на его лице. Неужели эти эмоции вызваны моим стихотворением? Я почему-то смутилась, ведь секунду назад готова была раскритиковать его поэму в пух и прах, а теперь придется подбирать слова помягче. – Мне понравилось, – удивлённо сказал Такаши. – Но не думал, что ты любишь призраков, Юри. Я вздохнула. Конечно, такой неопытный поэт не заметит ничего, кроме очевидных вещей. – Оно не совсем про призраков. Текст немного иносказателен, но человек, вставший на путь сочинения стихов, вряд ли увидит намёки на это. Я рада, что тебе понравилось, – сложив губы в улыбку, я посмотрела на его стих. Кажется, он волновался. – Теперь про твои стихи. Ты ведь первый раз пишешь, правда? – Ну да, – он немного замялся. – А почему спрашиваешь? – В творчестве начинающих авторов есть… м-м… определённые признаки и штампы, ярко говорящие о его неопытности. Твой текст ими пропитан, но, думаю, после обмена опытом со мной и девочками ты будешь писать лучше. – Спасибо, – кивнул он с улыбкой. – Честно говоря, твоё мнение для меня было самым важным. Почему мои щёки вдруг вспыхнули? Ведь он раздражал меня и совершенно не нравился. Невольно я посмотрела на Нацуки, которая весело смеялась с Сайори. – Д-да?.. Почему? – Из всех девочек ты, кажется, наиболее опытна в стихосложении. Ну ладно, – он взглянул на приближающуюся Нацуки, – пойду покажу мой стих остальным. Забрав у меня листок, Такаши отошёл к моей подруге. Она улыбнулась, взяв его стих, и начала читать. Кажется, ей понравилось. Я немного ревную. Хотя, даже не немного. Я ОЧЕНЬ ревную. Нацуки, твои взгляды на него сродни лезвию ножа, плавно входящему в мою кожу. Отвернувшись, я уставилась в окно. Серые тучи, покрывающие небо, грозились дождём. Я была бы рада – это моя любимая погода. Остаток дня прошёл без каких-либо событий, ничего интересного или примечательного в клубе не было. Разве что Моника бросала на нашего новичка какие-то слишком уж странные взгляды, а это явно напрягало Нацуки. Когда я пошла домой, полился дождь. У меня не было зонта или чего-то, чем прикрыться, хотя это не особо волновало. Я шла прямо под ливнем, игнорируя холод и неприятное ощущение прилипающей к телу одежды. Люди, проходящие мимо, удивленно смотрели в мою сторону, но мне было всё равно. Настроение было близко к нулю, когда я открывала дверь и заходила в пустой дом. Вода стекла в прихожей, я даже не потрудилась её вытереть. Я казалась самой себе безнадёжной, внутри не было ничего, никаких желаний, даже резать себя не хотелось. Вздохнув, я села перед компьютером, попытавшись отвлечься в одной из онлайн-игр. К счастью, виртуальный мир увлёк меня, и я надолго отвлеклась от проблем.***
Неделя проходили за подготовкой к фестивалю, где мы должны были презентовать Литературный клуб. Наш новичок улучшал свой навык написания стихов, однако я не была от него в восторге. Всё меньше общаясь с остальными, он предпочитал сидеть с Нацуки в кладовке, читая мангу. Подруга, казалось, совсем обо мне забыла, читая купленные перед его появлением в клубе томики вместе с ним. Было обидно. Она даже забыла о произведении, которое я попросила её почитать. Но периодически я ловила на себе её странные взгляды, она словно задумывалась о чём-то. А я всё больше замыкалась в себе. Мне не хотелось делиться с ней стихами, хотя я продолжала исправно читать её и давать советы. Свои я не давала никому, отмазываясь отсутствием вдохновения. Хуже, чем мне, наверное, было только Сайори, которая печально смотрела, как её лучший друг проводит время не с ней. Наверное, она не этого хотела, когда привела его сюда. Однако даже если ей было больно, она всегда ярко улыбалась мне и искренне отзывалась о моих произведениях. Я старалась отвечать ей тем же, тем более что мне нравился её стиль. В позитивных стихах, тем не менее, она умудрялась помещать печальные нотки, которые делали стиль повествования слаще. Дни сменялись днями, и я почти не общалась со своей подругой. Она вдруг резко стала игнорировать Такаши, буквально выпихивая его из своей кладовки, и сидела там в гордом одиночестве. Мне хотелось подойти и узнать, что с ней, но я продолжала сидеть за своей партой. Тот день был особенным. Нацуки пришла вся расстроенная и с синяком под глазом. Я обеспокоенно взглянула на неё, но подруга отвернулась. Никто не решался спросить, что с ней, а она быстро убрала печаль с лица, делая вид, что всё отлично. Но ведь всё перестало быть отличным давным-давно. Сегодня она подошла ко мне со стихом в последнюю очередь, однако вместо того, чтобы дать лист бумаги, протянула мне руку. Я неуверенно подала ей свою, и она молча вывела меня из класса. Странно, что случилось? – Хочу поговорить без лишних ушей, – Нацуки отвела меня в дальний уголок коридора и встала в закуток у окна. Я разместилась рядом, глядя на её стихотворение, свернутое в несколько раз. – Юри, почему мы перестали общаться? Неужели я стала тебе безразлична? От такого заявления я поперхнулась воздухом. Неужели она считает, что это я перестала с ней общаться? – Но ведь это ты… Нацуки, ты сама стала больше общаться с новеньким, постоянно читать с ним мангу… – я теребила прядь волос пальцами, стараясь скрыть обиду и смущение. – Я подумала, что с ним интересней… и отступила. Девушка горько улыбнулась, отводя взгляд. – Юри, ты не понимаешь, что со стороны ваше общение тоже казалось долгим? Вы обсуждали ваши стихи часами, хотя тебе они могли показаться минутами. Он всегда шёл к тебе за советами, внимательно слушал и смотрел таким взглядом… не знаю. Я подумала, что тебе интереснее обсуждать стихи с ним, ведь я не мастер в этом деле. Я удивлённо взглянула на Нацуки. Неужели это действительно выглядело так? Я и не думала, что сама могла дать ей подумать что-то подобное. – Я… нет, просто делала то, что должна, в этом клубе… – Юри, – Нацуки вдруг посмотрела прямо мне в глаза, прерывая несвязный поток моих слов. – Я общалась с ним, думая, что отвлекусь от чувств к тебе. Не перебивай. Мы каждый день встречались по пути в школу, ты всегда понимала меня, хотя мы были такими разными. Ты даже соглашалась читать со мной мангу! Мы могли общаться обо всём на свете. Мне было весело с тобой даже после того, как мой отец весь вечер… – она оборвалась. – Было весело с тобой всегда, даже в грустные дни. И я поняла со временем, что влюбилась, но ты ведь не можешь любить девушек, да? И я хотела отвлечься, пообщавшись с парнем. Но ничего не вышло… Девушка вздохнула и протянула мне лист бумаги. – Остальным я показала совсем другое, а для тебя подготовила это… Я развернула листок и посмотрела на написанные сбивающимся почерком слова. Такое непохожее на Нацуки стихотворение, очень красивое и даже грустное. Дочитав до конца, я заметила приписку: Я люблю тебя, Юри. Прости. – На… Нацуки, за что же ты просишь прощения? – я посмотрела на неё. Она опустила глаза. – Я всегда доставляла тебе много проблем, а тут ещё и глупые чувства… не хотела обременять тебя ими. Я улыбнулась, наклоняясь к этой глупышке, взяла ее за подбородок и осторожно поцеловала. Неумело и неуклюже, но это был мой первый поцелуй, который я хотела отдать ей. Когда я отстранилась, Нацуки залилась краской, поражённо глядя на меня. – Твои чувства мне вовсе не в тягость. Ведь они взаимны, Нацуки, – я погладила её по волосам. Поражённо выдохнув, подруга порывисто обняла меня, пряча лицо. Обнимая её в ответ, я подумала, что Литературный клуб – не такое уж и плохое место. Серое небо вдруг прояснилось и выглянуло яркое солнце, согревая меня и заживляя все раны на руках. Наверное, всё изменится. Всё должно измениться. … и конечно же, мы прочитали её мангу. Теперь я поняла, почему она так понравилась Такаши, и почему она оттягивала её прочтение. Действительно, манга «Цитрус» - замечательная история любви двух девушек, но ожидать таких произведений от Нацуки… раньше я бы удивилась. Но не сейчас. Сейчас всё хорошо. Сейчас мои раны затянулись.