***
— Это просто полный завал. — Чонин устало опускает голову на стол в своей любимой кофейне около университета. — Что случилось? — Джисон проводит рукой по своим волосам, пытаясь не задеть уши. У эльфов они очень чувствительные. — У нас большое задание до конца месяца. Масштабный научный проект. Особенности волшебных индивидумов. — Темноволосая ведьма вздыхает. — Объясни? — Хан меланхолично отпивает зелёный чай из небольшой кружки. — Ну, знаешь, — начинает Ян, — выбираешь любую магическую ветвь, любого представителя, и выявляешь особенности. — И какую ветвь ты выбрала? — Оборотни, — Чонин упирается рукой в щеку, — у них у всех есть некоторые отклонения от канонов, в зависимости от оборота и происхождения. Я думаю, среди них особенности выявить проще всего. — Тогда в чем проблема? — Джисон саркастично поднимает бровь. — Я не знаю ни одного оборотня, — ноет ведьма и снова ложится на стол. — Я знаю одного оборотня, — пожимает плечами каштанововолосый, — я могу попросить его помочь тебе. Чонин резко возвращается в сидячее положение и смотрит на друга с подозрительным прищуром. — Уверен? С чего бы этому оборотню тратить время на незнакомую ведьму и её глупое задание? — Да брось, он очень добрый и всегда рад помочь. — Чонин все ещё смотрит на Хана подозрительно. — А у тебя есть идеи получше? — Нет. — Ну вот и прекращай ныть и доешь уже свой чизкейк.***
Когда Джисон говорил об одном знакомом обортне, Чонин даже представить не могла, что эльф притащит её на тренировку универской баскетбольной команды. Смотрите в чем дело: Чонин влюблена в капитана команды, оборотня Бан Чана, а Джисон об этом знает. Механизмы в голове срабатывают быстро, и ведьма дёргает эльфа за рукав, прежде чем тот сотворит какую-нибудь глупость. — Джисон, не смей! — шипит девушка, но Чан уже их заметил, и направляется прямиком к ним. Его кудрявые волосы серо-коричневого оттенка взмокшие и липнут ко лбу и вискам, длинная, красивая шея блестит от пота, чёрная форменная майка без рукавов висит на широких плечах и открывает прекрасный вид на крепкие мышцы рук, а глаза блестят янтарем. Он подходит к Джисону с обворожительной улыбкой, сияя ямочкой на правой щеке. Чонин буквально давится слюной. — Сон~и! Как дела, чувак? — парни выполняют какое-то замудренное рукопожатие, что ещё больше запутывает Ян. Потому что она не помнит, чтобы эти двое как-то взаимодействовали до этого дня. Но прямо сейчас они обмениваются типичными дружескими фразами, обсуждают дела баскетбольной команды, так, как будто сто лет знакомы. — А кто это с тобой? — вдруг спрашивает Чан. Чонин надеется, что краснеет не слишком сильно. — О, это Чонин. — Поясняет Джисон. — Мы дружим с детства. — Приятно познакомиться, — улыбается оборотень, а темноволосая вот вот получит сердечный приступ. — Я — Чан. «Я знаю». — Мне тоже. — Кивает Чонин. — Так зачем ты пришёл, Джисон? — вновь спрашивает Бан. — Чонин нужна твоя помощь, — начинает эльф, но как только Ян видит непонимание на лице баскетболиста, она начинает паниковать и перебивает Хана. — Не то, чтобы помощь! — Быстро выпаливает она. — У меня, ну это… Проект! И мне нужен оборотень для наблюдений. Всмысле, я буду делать наблюдения, не оборотень. То есть, — чем больше она говорит, тем сильнее паникует, — я просто задам несколько вопросов, ок? Если ты занят, то я пойму! Я вообще не понимаю почему Джисон меня сюда привёл, и… — Всё нормально, — прерывает её Чан, — конечно, я буду рад помочь. — Серьёзно? — Не верит своим ушам Чонин. — Ага, ты свободна сегодня вечером? — Чан полотенцем стирает пот с шеи. — Мы могли бы встретиться и обсудить твой проект. — Да. — Чонин быстро закивала головой. — Было бы здорово. — Отлично, подожди, не уходи. — Бан бежит к своей сумке, достаёт оттуда небольшое прямоугольное зачарованное зеркало, альтернативное средство связи, такое у всех есть. — Дашь свой астральный код? Чтобы я мог связаться с тобой. Чонин старается делать вид, что все в порядке, и ровным голосом диктует код. — Ну окей, — Пожимает плечами, своими прекрасными плечами оборотень, — увидимся вечером? — Ага, до вечера, — ведьма машет рукой. — Пока, Чан! — Джисон разворачивается и идёт к выходу из зала. Чонин бежит за ним, и как только они отходят от площадки на приличное расстояние, девушка начинает дубасить эльфа по плечу. — Хан Джисон! Предатель! — Да ничего я не предатель! — Защищается парень. — Могла бы «спасибо» сказать. Благодаря мне у твоего Чана есть твой астральный код, и сегодня у вас недо-свиданка. Более того, таких недо-свиданок будет несколько! — Ты идиот, — ворчит ведьма, — почему я все ещё с тобой дружу? — У тебя нет выбора. — Точняк. — И тут до Чонин внезапно доходит. — Кстати, когда ты успел с ним подружиться? — Когда Минхо в команду приняли. — Джисон неопределенно водит плечом. — Там был Минхо? Я не заметила. — Конечно не заметила, — передразнивает её голос эльф, — ты кроме Чана своего никого не замечаешь. Я с Минхо даже поговорить немного успел, пока ты с Чаном ворковала. — Ой, да иди ты! — Чонин снова бьёт друга по плечу.***
Поначалу Чонин чувствует себя напряжённо: прекрасный Чан в чёрных худи и спортивных штанах ждёт её за столиком у окна. Кудрявые волосы в беспорядке, на губах мягкая полуулыбка, и девушке кажется, что на этом она кончилась как человек. Чонин заказывает ромашковый чай, потому что ей срочно нужно успокоиться. Оборотень же попивает шоколадный милкшейк и выглядит вполне довольным жизнью. — Ещё раз извини за то, что забираю твоё время, — бормочет ведьма, достаёт из небольшого рюкзака заготовленные блокнот и ручку, расставляет на столе поудобнее. — Ничего страшного, не загоняйся, — Отвечает парень. Сейчас глаза можно разглядеть чётче, и темноволосая просто теряется в бесчисленных янтарно-золотых оттенках. Это настолько зачаровывает, что ведьма выпадает из реальности. — Хорошо, — встряхивает головой девушка, — тогда давай начнём. — Чонин протягивает бутылек с прозрачной жидкостью. — Это — элексир правды. Действует около трех часов. Я буду задавать вопросы. Ты будешь говорить все, что первым придёт в голову. — А это обязательно? — Бан с сомнением осматриват бутылек, вертит в руках. — Ну да, — тушуется Ян, — по-другому ты будешь долго обдумывать ответ. Тогда все будет бессмысленно. — Хорошо, — парень выпивает все содержимое бутылька, поморщившись от резкого вкуса, — поехали. — Окей, назови свой оборот? — Пума. — Скоро отвечает Чан. — Ух ты, так ты хищник? — Удивляется Чонин. Ну да, он крупный, широкий в плечах, но она понятия не имела, что у него хищный оборот. Оборотни-хищники всегда считались самыми сильными. Это… Впечатляет, ведь оборот определяется не генами, а характером. — Не бывает проблем с контролем превращений? — Нет, я все полностью контролирую. — А когда первый оборот случился? — Лет в семь, — призадумался Чан. — Да, в семь. Чонин вздохнула и зарылась пальцами в свои длинные тёмные волосы, зачесывая их назад. Пока что особенностей не наблюдается. — Откуда ты? — снова начинает ведьма, записав кое-что в блокнот. — Туманный Хребет, Северные Земли. — Отвечает парень. Ян удивлена, ведь она сама с Северных земель, только выше Пустынной низменности никогда не бывала. Ведьма живёт в небольшом поселении в Заколдованном Лесу, а до Туманного Хребта на метле не доберёшься. — Ого, я тоже из Северных Земель. — Девушка чувствует себя менее неловко, потому что теперь у них есть общая и безопасная тема для обсуждения. — Я знаю. — Откуда? — Обоняние, помнишь? У меня хорошо развито. Ты пахнешь хвойным лесом, — объясняет парень и внезапно добавляет, — охренительно. Чан закусывает губу: он явно не собирался этого говорить, это все эликсир. У Чонин розовеют щеки от такого комплимента. Вот тебе и безопасная тема для обсуждения. Ведьма изучает все ветви развития волшебных существ, каждый вид, поэтому она знает как много для оборотней значит запах. По сути, он только что сказал, что Ян располагает к себе. Это… Мило, на самом деле. — Окей, какие есть предпочтения в еде? — Судорожно меняет тему девушка. — Мясо, однозначно. — Пожимает плечами Чан, — Я могу есть все остальное тоже, но мне обязательно нужно мясо. Чонин снова записывает что-то в блокнот. — Часто охотишься? — Нет, — отвечает Бан. Это странно, потому что существа, живущие в Северных Землях очень заботятся о соблюдении традиций. Семейная охота у оборотней — одна из таких традиций, — времени мало. Учёба в столице, сама знаешь, что это значит. Я редко бываю дома. Чонин знает. Сама дико по своей семье скучает. Но образование — это важно, особенно если в будущем она хочет быть квалифицированным специалистом. Изучение волшебных существ — страсть ведьмы с самого детства. — Бывают эмоциональные всплески на основе инстинктов? — Бывают, но редко, — Чан отпивает милкшейк, — обычно с ними легко справиться, если нет раздражителей. — Эрекция? Парень давится молочным коктейлем, а Чонин спешит исправить оговорку: — ВСМЫСЛЕ, РЕАКЦИЯ! Реакция на раздражители? — ведьма думает, что ситуация не может быть ещё более смущающей. — Зависит от раздражителя, всегда по разному. — Чонин старается не смотреть на парня и приковывает внимание к кружке чая, делает маленький глоток. — Но с эрекцией тоже все нормально. Теперь уже темноволосая давится чаем, и шокированно пялится на парня напротив. Не может быть более смущающей? Подумай об этом ещё раз! — Можно я больше не буду это пить? — Ноет Чан, неловко зажмурившись и запрокидывая голову. — Я несу какую-то херню, и меня это очень смущает. Извини пожалуйста, я не специально, оно само… Так. Ян внезапно осознает: её великолепный, идеальный Бан Чан, не такой уж и идеальный. Он тоже ошибается, смущается и попадает в неловкие ситуации, как все остальные. Чонин всегда считала его идеальным, без изъянов, но тот образ, который она создала, совсем не совпадает с образом парня напротив. Он на самом деле другой, не такой, каким представляла его ведьма, но это не значит, что она разочарована. Вовсе нет! Наоборот, это ещё больше располагает к нему, придаёт ему очаровательного шарма, делает его милым и забавным. А ещё теперь, несмотря на совсем дебильную ситуацию, Ян чувствует себя комфортнее. С таким, настоящим Чаном, немного неловким и дурацким, она чувствует себя гораздо комфортнее. — Нет, это ты меня извини. — Ведьма неосознанно заправляет прядь за ухо. — Я втянула тебя в это, и мне до сих пор стыдно. — Ты не должна чувствовать себя виноватой. — Возражает Бан. — А давай я сейчас расскажу какую-нибудь дурацкую смешную историю, ты посмеёшься и мы забудем об этой неловкой ситуации, окей? Чан рассказывает действительно смешную историю, которая каким-то образом перерастает во вторую историю, за которой следует ещё одна, не менее интересная. В итоге за разговором они не замечают как пролетели часы, а Чонин так и вовсе забыла про свой проект. — Ого, уже девять! — удивляется Чонин, проверяя зачарованные карманные часы. Вы, наверное, спросите, кто их вообще до сих пор носит, но для Чонин эти часы — семейная реликвия, заключающая в себе всю колдовскую силу рода. Они передаются от матери к дочери уже на протяжении нескольких веков. — Кажется, мы немного отвлеклись? Чонин вздыхает, записей в блокноте все ещё слишком мало для полноценного проекта, нужно ещё столько всего изучить. Чан замечает это и предлагает: — Мы можем встретиться как-нибудь в другой день и продолжить работу над твоим проектом. — Это точно тебя не затруднит? — Волнуется ведьма. — Не затруднит, не переживай, — отмахивается парень. — К тому же, мне самому становится интересно, чего во мне есть особенного. Чан самостоятельно оплачивает их заказ, несмотря на возражения девушки. Провожает её до небольшой квартирки, хотя сам живёт в университетском домике спортивного братства (а это вообще в другой стороне), продолжая рассказывать истории и всячески смешить. К концу прогулки у неё уже щеки болят от улыбки, а живот от смеха. — Хватит меня смешить, я больше не могу, — Чонин останавливается у своего подъезда и утирает слезы с уголков глаз. — Извини, мне просто нравится твоя улыбка, — признается Чан, и Ян вдруг вспоминает: действие зелья прошло ещё час назад. Это значит, что оборотень действительно хотел сказать ей это. У Чонин в груди разливается непонятное тепло, и она улыбается ещё шире. — Да? Спасибо. — Тебе спасибо за вечер. — улыбается Чан в ответ. — Было весело. — Ага. — Тогда, свяжемся ещё, да? — Чан шагает назад и немного сколняет голову. — Конечно. Спокойной ночи, Чан. — Спокойной ночи. Чонин заходит в квартиру с мягкой улыбкой на губах.***
— Ахах, ну это же надо было ляпнуть! — Хёнджин ржёт, ударяя себя по ляжке. — Вот ты лошара. Чан тянется через стол, чтобы влепить наглому русалу подзатыльник. — То есть она пахнет для тебя приятно, — косится на кудрявого Уджин. Ким Уджин — единственный оборотень в их баскетбольной тусовке, а потому единственный, кто понимает всю тонкость ситуации. — Насколько приятно? — Как Хёнджин для тебя, — не то воет, не то хнычет Чан. И вот тут не до смеха никому. Хёнджин — пара Уджина. Стопроцентная биологическая совместимость. Хёнджин предназначенный Уджина, и это просто капец как серьёзно для оборотней. Буквально, Уджин просто дышать без Хёнджина не может, настолько они привязаны друг к другу. Поэтому когда Чан говорит о предназначении, никому уже не до шуток. — Ты думаешь, что она твоя пара? — уточняет Минхо. Он — та ещё саркастичная задница, но так-то колдун хороший, и друг прекрасный. Иногда. Редко. — Я просто уверен в этом. — Бан нервно раскачивается из стороны в сторону. — У неё милый смех, и красивая улыбка, и вообще она вся очень красивая, и умная ещё, очень умная, и так охренительно па-а-ахнет! — Чувак, — Уджин хватает парня за плечо, заставляя остановить этот нервный маятник, — возьми себя в руки. Тебе нельзя её проебать. — Нельзя. — Соглашается Чан. — Пригласи её на свидание, — вдруг подаёт голос Феликс. Тот все собрание баскетбольной команды сидел тихо и обдумывал что-то. Вообще, рыжему элементалю думать противопоказано, но. — Точняк, — соглашается Минхо, — куда-нибудь в парк. Сейчас осень, красиво, романтично все-таки. — Только больше не пей всяких сомнительных эликсиров, — добавляет Хёнджин, — а то снова хрень всякую болтать начнёшь. — Хван Хёнджин! — Возмущается Чан. — Да я же о тебе забочусь…***
Чонин вздрагивает, когда Чан пытается с ней связаться. Она как раз заканчивала кое-какие задания, так что ничего, кроме лютого мандража, не мешало ей установить контакт. — Чонин? — Судя по изображению в зеркале Чан возвращается с тренировки: его кудрявые волосы взмокшие и в абсолютном беспорядке. — Привет. — А улыбка до спазмов в груди очаровательная. — Привет, — отвечает Чонин с такой же улыбкой. — Ты не занята? — Нет, — ведьма качает головой, — я как раз освободилась только что. — Хорошо, — парень зачесывает чёлку назад, и Ян умирает где-то внутри, — не хочешь сходить со мной на пробежку в «Заповедник» завтра утром? Просто, я думаю, что это самое лучшее место для проведения наблюдений. Ну, знаешь. Пума размером с танк, бегущая по городу, будет смотреться странно. Он действительно хочет показать ей свой оборот? Неожиданно. В этом нет ничего особенного, на самом-то деле, но Чонин все равно радуется. — Окей. — Пожимает плечами Чонин. — Тогда давай встретимся завтра утром… Где? — Ну, я думаю, на автобусе добраться будет легче всего? — предлагает оборотень. — Вообще, мы можем полететь на моей метле. Так быстрее получится. — Оу, — задумывается Чан, — да, ты права. — Тогда я залечу в братство завтра утром? — уточняет Чонин. — Ага, было бы здорово. Ну, до завтра? — До завтра. Связь прерывается, а ведьма от счастья прыгает на кровати и громко пищит.***
На самом деле, её метла — не то, чтобы метла. Устройство с обтекаемым корпусом, больше похожее на мотоцикл без колёс. Но называется символично. Чонин купила метлу на свои деньги, до сих пор ужасно горда этим. Чан же при виде метлы присвистывает. — Офигеть, это так круто. — Он аккуратно обводит пальцами изгибы метлы. — Вау. Никогда на таких не катался. — Серьёзно? — Ну знаешь, в Туманных Хребтах такая штука чутка бесполезна. — Парень неловко чешет кудрявый затылок. На нем обыкновенные бежевые шорты и простая чёрная футболка, и на самом деле он выглядит довольно мило. — На такой высоте разве что на сокорлах летать. Ну или на своих четырёх карабкаться. Сокорлов содержать дороговато выходит. Привередливые. Это так. У них как-то гостила родственница из Лунного Пика. У той сокорёл был огромный, пятнистого окраса и ужасно вредный: не ел ничего, кроме свежей дичи и никого кроме хозяйки к себе не подпускал. Чонин согласно кивает. — Садись. И Чан садится сзади ведьмы, неуверенно хватаясь за сидение. Чонин даёт газу, и того немного швыряет назад. Он инстинктивно обвивает руки вокруг талии девушки. Голову девать буквально некуда, поэтому оборотень просто утыкается носом в хрупкое плечо Ян. Та пахнет просто восхитительно, и Чан еле сдерживает тихий стон. Он чувствует себя крайне неловко, но обнимать Чонин — это нечто запредельное. Сама Чонин гонит быстрее в попытке не сгореть заживо, потому что Бан Чан прижимается к ней со спины, обвивает своими крепкими руками стройную талию, и девушка буквально всем телом чувствует невероятный жар, исходящий от оборотня. Это нормально, вообще-то, у всех оборотней средняя температура тела выше, чем у ведьм, но сердце Ян все равно сходит с ума, совершенно бесконтрольно. Чонин надеется, что Чан сумасшедшего биения не слышит. Они долетают быстро: большой парк «Заповедник» находится в самом центре города. В самом заповеднике они пролетают мимо озера, где плещутся русалки, двух ведьм и даже дриады, прежде чем остановиться на пустынной лужайке. — Идеально для тестов, — кивает Чонин. Оборотень нехотя отпускает девушку, слезает с метлы и начинает внезапно раздеваться: стягивает футболку прежде чем Чонин успевает понять что происходит. Она из реальности выпадает, глядя на идеально, будто лучшими скульпторами мира вылепленный торс, а потом краснеет с головы до ног, отворачиваясь. На самом деле это совсем не внезапно. Вполне нормально то, что он не хочет порвать свою одежду. Просто Чонин тормоз, особенно когда её отвлекают вот ТАКИМ способом. Когда её резко накрывает большая тень, а за спиной раздаётся слегка рычащий тембр, ведьма разворачивается и ахает: прямо перед ней на задних лапах сидит огромная, размером с танк, если не считать хвост, серо-коричневая пума с янтарно-золотыми глазами. — Ну, доставай свой блокнотик, — говорит оборотень. Так и проходит время до обеда: Чан бегает туда-сюда, прыгает, а девушка всё записывает-записывает-записывает. Ближе к обеду они оба немного устают, пума ложится на землю, а Чонин садится рядом, перечитывая записи. — Гораздо больше информации сегодня, да? — Чан кладёт голову на лапы. Его шерсть такая мягкая на вид, что Чонин хочется провести ладонью, погладить по загривку и, может быть, почесать за ушком. — Ага, — только устало выдыхает она. Они действительно провели очень много разнообразных тестов. — Ты устала, — говорит он и прикрывает глаза, отогреваясь на солнышке, — ложись на меня. Я мягкий, честное слово. Ведьма снова густо краснеет, только от предложения такого грех отказываться, так что она двигается поближе и приваливается к боку пумы. Его шерсть действительно гладкая и очень приятная на ощупь, как будто он ежедневно купается в бальзаме. Чонин также прикрывает глаза и успокаивается, кладёт голову под чановскую лопатку и вслушивается в ровное биение сердца. Её окутывает теплом тела пумы, октябрьское солнце выжимает последние тёплые лучи перед морозами, и Чонин думает что в этом есть её счастье. — Не проголодалась? — внезапно подаёт голос оборотень, — Я знаю одну офигенскую забегаловку. Традиционная кухня гномов, пробовала?***
Почти всю следующую неделю Чонин усердно работает над проектом, и почти не выходит из квартиры, разве что только в университет. За это время температура воздуха в столице резко понижается, листья на деревьях окрашиваются в золотые, красные, коричневые оттенки, напоминая ведьме глаза одного конкретного оборотня, и то, что она не виделась с этим оборотнем уже неделю. Фактически, она уже собрала все необходимые данные о нем для проекта, но изначально проект был только причиной для взаимодействия. Ян с досадой отмечает, что причина эта себя исчерпала, и она, ну, была единственной причиной вообще встречаться с Чаном. Листва под ногами громко хрустит, мимо несутся студенты, а Чонин думает, что двух встреч было чертовски мало. Достаточно, для выполнения проекта. Недостаточно, для удовлетворения души ведьмы. Чонин думает о том, что солнце светит уж слишком ярко, как для октября, прежде чем ей в голову прилетает баскетбольный мяч. Минус ведьма. — О, Господи, Чонин! — листва смягчает падение, голова по ощущениям буквально раскалывается, но девушка все равно, как сквозь стекло слышит голос Чана. Если бы она смогла открыть глаза, она бы увидела очень озабоченное выражение лица кудрявого, что со скоростью (***
Чан зовёт её на обед с баскетбольной командой. Хочет познакомить. Говорит, что они очень хотят. Чонин приходит. Спортивное братство разделено домиками, у баскетболистов — свой. Там — Бан готовит что-то очень вкусное, выглядит так по-домашнему за плитой, в бежевом фартуке. Он машет палочками в руке через окно и улыбается, показывая ямочки. Открывает ей высокий темноволосый парень. Он какой-то нереально красивый, его кожа отливает перламутром, вблизи блестят едва заметеные чешуйки и жабры шрамиками на длинной шее. Русал, не иначе. Чонин шарит. — О, здравствуй, собрат по счастью! — весело улыбается парень и пропускает её внутрь. Ян не уверена, что значит это его «Собрат по счастью», но у неё определённо нет времени, чтобы подумать об этом, потому что она слышит знакомый голос того самого Минхо, который, по словам Джисона, просто занебесный. — Хенджин, твою мать, тащи сюда свою задницу! Феликс опять подпалил мои свитки, и если ты не появишься здесь, я буду тушить твоими водными запасами. — Не трогай мою воду! Она из Бриллиантовых Озёр! — возмущается русал и бежит в комнату, задевая высокого смуглого парня, который как раз выходил из, судя по расположению окон, кухни. — Извини за это, — не смотря на грозный вид, этот парень улыбается очень тепло, — они всегда такие. Я — Уджин. — Чонин. — Улыбается в ответ девушка и пожимает руку. — Я знаю. Чан постоянно говорит о тебе. Буквально не затыкается. — Уджин ведёт девушку в кухню. — Вот не надо меня сейчас палить, — ворчит кудрявый из кухни и смешно корчит рожу, когда Чонин останавливается и облокачивается об косяк. — Вспомни, как меня перед Хенджином палил, — ворчит в ответ Уджин, — и прими мою месть. Бан просто показывает другу язык, а потом переключает внимание на Чонин, которая все ещё стоит в дверях кухни. — Не слушай его, Чонин-а, — отмахивается парень, — садись за стол лучше. Как оказалось позже, Чан готовит просто превосходно. Чонин даже за свои мизерные навыки стыдно становится. Она нахваливает его еду в течение всего обеда, как, впрочем, и вся баскетбольная команда. Ну, кроме Минхо, тот ушёл на свидание с Джисоном. Друзья Чана Чонин понравились. Феликс создаёт впечатление очаровательного, весьма импульсивного, глупенького, но такого милого малыша. Уджин, как выяснилось позже, тоже оборотень, а ещё они с Хенджином ПАРА, и это на самом деле впечатляет. Чонин наблюдает химию между ними, замечает как Хенджин с полуслова подхватывает мысль Уджина, как они многозначительно переглядываются, как будто действительно могут читать мысли друг друга, как они постоянно прикасаются друг к другу, и с какой нежностью смотрят друг на друга. В каждом их взаимодействии читается преданность и бесконечная любовь. Чонин не может поверить в то что однажды, возможно, у неё с Чаном будет также. Теперь понятно, что значило это «Собрат по счастью». После обеда Чан с Уджином убирают со стола, Феликс уматывает на занятия, а Хенджин отводит девушку на террасу, на заднем дворе домика. Двор небольшой, но аккуратный и ухоженный, с клумбами различных цветов и небольшим прудиком. — Ты волнуешься, так? — спрашивает русал, усаживаясь в кресло и предлагая Чонин сделать также. — С чего бы это? Мне довольно комфортно с вами, ребята. — Я говорю не об этом. — Качает головой брюнет. — Ты волнуешься, потому что оказалась парой Чана. Я могу тебя понять. Чонин напрягается и смотрит на русала как-то совсем недоверчиво. — Это не моё дело, знаю, — продолжает парень, — но пойми меня, Чан мой друг. Как брат почти. — Я не собираюсь его отвергать, если ты об этом волнуешься, — звучит довольно резко, ведь ведьма раздражена. Её отношения с Баном — дело максимально личное. — Но ты сомневаешься. — Голос Хенджина звучит совершенно не враждебно, не смотря на грубость Чонин. — И это нормально, правда нормально. Я тоже сомневался раньше. Я вообще натуралом был! Девушка не может сдержать смешок. — Смейся-смейся. — Ворчит русал. — Уджин просто ворвался в мою жизнь, как только я вступил в баскетбольную команду. Был для меня лучшим другом, поддержкой, опорой даже. Всегда заботился обо мне, давал советы, утешал, когда на мне срывался тренер, и был таким хорошим. — Хенджин усмехнулся. — Он был настолько родной, как если бы дом мог быть в одном конкретном оборотне. Мы так крепко дружили. Я доверял ему свои секреты, ныл из-за девушек, жаловался на родителей. А потом, однажды, случайно подслушал его разговор с Чаном. — Он выдерживает долгую паузу, прежде чем снова начать говорить. — Уджин говорил обо мне, и моем запахе, и о том, как это все влияет на него. Чан предположил тогда, что я пара Уджина, а тот подтвердил, что уверен в этом. Они заметили меня позже, хах, я такой скандал закатил. Бесился, что Уджин от меня скрывал, злился на него, потому что ноу хомо, бро. Ну знаешь… Я вернулся тогда на некоторое время домой, в Рубиновые Рифы. Решил обдумать все как следует, ну или сбежал от проблем, думай как хочешь. Лично я думал, что дома, оно все само как-то решится, только вот… Тогда я понял, что Уджин и есть мой дом. Взгляд русала, полный нежности скользит по силуэту Уджина в окне, на пухлых губах Хенджина играет мягкая улыбка, и Чонин не может не умилиться. Пусть изначально ей этот разговор не нравился, она не может не признать: слова русала её сильно растрогали. — То, что он твоя пара, не означает то, что у тебя нет выбора, — мягко продолжает Хенджина — это не обязанность. Это — дар. Воистину потрясающий, волшебный дар. Это магия между вами, неосязаемая, но такая сильная, что её невозможно не чувствовать. Как будто он — это часть тебя. Чонин переводит взгляд на спину кудрявого в окне. Тот, склонившись над раковиной, трёт губкой тарелку, и смеётся, наверняка над шуткой Уджина, отчего его широкие плечи подрагивают. В какой-то момент он чувствует взгляд на себе, и смотрит также янтарным взглядом на Чонин, улыбается этими своими ямочками и неловко машет мыльной ладонью. У девушки сердце сжимается как-то совсем чувственно, и её накрывает волной эмоций, таких сильных, что слезы в глазах скапливаются. Хенджин прав. Чан для неё — самый настоящий дар. Такой красивый, сильный, немного неловкий, но такой добрый, как если бы такие люди могли существовать. Но Бан Чан, вот он, существует, просто протяни руку, прикоснись к бледной коже, он реален, и соверешенно точно создан для неё, Чонин. Чана хочется любить, заботиться о нем, тыкать пальцами в ямочки и быть рядом бесконечно. Сомнения себя исчерпывают в ту же секунду. Чан смотрит на неё так, как будто она единственная на этой планете, и щемящее чувство в груди не перестаёт напоминать: она так сильно влюблена в него. Чонин улыбается в ответ, и в этой улыбке можно увидеть вечность.***
— Мам! Пап! А Крис девушку завёл! — кричит мальчик лет одиннадцати, спускаясь по лестнице. — Ну и с чего ты так решил, Лукас? — скептично оглядывает его, судя по всему, сестра, помешивая салат в миске. На вид, ей лет семнадцать. — Он уже пол часа крутится перед зеркалом выбирая между двумя совершенно одинаковыми кожанками, Ханна! — У-у-у, значит все серьёзно… — Тянет красивая женщина, и ставит приготовленный ужин на стол. Крепкий мужчина, сидящий за этим столом, заинтересованно отрывается от документов. — Лукас, стукач! — ноет Чан спускаясь вниз по лестнице самым последним. В семье кудрявого все называли Крисом. С детства как-то приелось. Когда парень появляется на пороге столовой, вся его семья замирает в удивлении, осматривая его с ног до головы. На нем белая рубашка, с парой расстегнутых пуговиц, что выгодно подчёркивает длинную шею, узкие чёрные джинсы с прорезями на коленях. За счёт кожаной куртки плечи выглядят ещё шире, а кудрявые волосы уложены в стильную причёску, открывая лоб. — Мой брат причесался! — всплескивает руками Ханна. — Мир сошёл с ума. — Кончай ломать драму, — закатывает глаза Крис, — как я выгляжу? — Как человек, наконец-то, — ворчит мальчишка. — Лукас, не груби брату! — Возмущается миссис Бан, а затем смотрит на Чана очень хитро. — Ну и как её зовут? Крис вздыхает и неловко трёт шею. — Чонин. — Разве это не мужское имя? — хмурится сестра Криса. — Ханнa! — Шикает на неё мать. — Что? — А Крис влюбился в Чонин! — Лукас весело пробегает мимо Чана в гостиную. — Тили-тили-тесто, жених и невеста! Крис снова закатывает глаза, после чего встречается взглядами со своим отцом. — Не опоздай к охоте, чтобы к ночи вернулся. — Говорит мистер Бан, и Чан неловко переминается с ноги на ногу, прежде чем сесть за стол рядом с мужчиной. — Я как раз хотел поговорить об этом, — вздохнул Чан и сложил руки в замок, как он всегда делает, когда говорит о чем-то серьёзном. — Я не пойду с вами на охоту. Мама Криса соображает, что разговор предстоит важный, поэтому выводит Ханну из комнаты за плечи, оставляя Криса наедине с отцом. — И что это значит? — мужчина откладывает документы в сторону, а его голос приобретает стальные нотки. — Я нашёл пару, пап. — Вот как, — Мистер Бан делает глоток воды, — а ты уверен? — Более чем. — С готовностью отвечает его старший сын. — Она — все для меня. — А ты для неё? Чан задумывается. Тяжело сказать наверняка, он и понятия не имеет насколько важен для неё. — Ну, она согласилась провести со мной полнолуние. — Спустя какое-то время отвечает Крис. — Я думаю, все серьёзно. Губы мужчины напротив растягиваются в доброй улыбке, а крепкая рука ложится на не менее крепкое плечо сына. Чан помнит этот жест с детства. Несмотря на постоянные дела и тяжёлую работу, отец всегда был рядом: когда у Криса случился первый оборот; во время первой охоты и даже в первый гон. Папа всегда был поддержкой и опорой, был рядом в самые трудные минуты, и Чан надеется, что когда-нибудь станет таким же потрясающим мужчиной, как его отец. — Я рад за тебя, — говорит мистер Бан, и его улыбка становится ещё шире, — рад, что ты нашёл её. Но тебя гложет что-то, так? — Я боюсь накосячить, пап, — вздыхает кудрявый, — боюсь сделать или сказать что-то неправильно. Я просто не могу контролировать себя рядом с ней: говорю невпопад, обычно странными и глупыми шутками, а ещё еле сдерживаюсь, чтобы не принюхиваться, аааа, — Чан жмурится и раздражённо откидывает голову назад, — что мне делать. — Что я говорил тебе всегда? — «Просто наслаждайся»? — предполагает Крис, получая утвердительный кивок. — Просто наслаждайся, будь собой. — Отец смотрит в глаза самым мудрым из всех своих взглядов. Несмотря на то, что его знатно потрепала работа, на его лице не так много морщин, а редкая седина придаёт его виду ещё больше мужества. — Если она действительно твоя пара, она будет любить тебя таким, какой ты есть. Как любишь её ты. Объятия отца все такие же крепкие, как и в детстве, и сердце Чана переполняет надежда.***
Телепортами в Туманных хребтах пользуются крайне редко, так что смотритель одного из таких телепортов был действительно удивлён, когда проверял лицензию Чонин. Чан ждал её около входа на телепортационную станцию, стоял, опираясь о стеклянную стену станции, которая не очень вписывалась в горный пейзаж. Здесь наверху чертовски холодно, так, что девушка кутается в тёплое пальто, прошитое мехом изнутри. Ветер нещадно морозит её щеки, когда Чан стоит в своей потрясающей, но слишком тонкой для такого климата, чёрной кожанке, которая ко всему прочему ещё и расстегнута, и даже не дрожит. — Выглядишь потрясающе, — улыбается оборотень, используя этот свой тон, невероятно обворожительный. У Чонин есть слабость к голосу парня, потому что тембр действительно очень красивый, а ещё очень приятно чувствуется на коже, когда они обнимаются. — О, серьёзно? — Чонин немного язвит. — Неужели ты видишь что-то, помимо этого огромного пальто? Потому что я в нем буквально тону. — Ну по крайней мере, тебе тепло, — Чан берет её за руку, и ведьма чувствует невероятный жар, даже сквозь перчатки. Чонин несколько минут думает о том, почему от парня не валит паром, как от свежесваренной картошки. Вероятно, физика тут дала сбой или что-то типа этого. Идут по широкой тропе между хвойными деревьями поднимаясь в гору. Туман опасен для телепортации, потому что его магия хаотична, так что станция построенна максимально близко к его уровню, чтобы быть все ещё безопасной. Чонин никогда раньше не ощущала Туман на себе, так что её охватывает волнительная дрожь, когда они с Чаном поднимаются в серую дымку. Магия Тумана чувствуется очень сильно, охватывает полностью, отвлекает, сбивает с толку, Ян плохо ориентируется, и ей кажется, что они могут легко сойти с тропы и разбиться к херам, но похоже Чан отлично чувствует себя в Тумане. Что же, ему можно доверять. Когда они выходят из серовато-сиреневой волшебной дымки Чонин становится легче дышать. Тропа впереди выложена каменной кладкой, деревья встречаются гораздо реже, зато вид просто превосходный: тысячи метров вниз сквозь Туман не видно, зато дымка плавно сливается с небом так, что оно кажется бесконечным, совсем как океан. Будто ты находишься на острове посреди облаков. — Красиво, — выдыхает Чонин, сжимая крепкую ладонь парня крепче. — Я знал, что ты оценишь. Честно, Ян иногда очень сильно хочется ткнуть пальцами в его милые ямочки, это настолько очаровательно. Они стоят там, пока девушка вдоволь не насладится видом. До заката ещё около часа, как раз хватит на то, чтобы дойти до поселения, а до восхода полной луны времени ещё больше. Поселение большое, вполне себе современное, находится выше по тропе. Тут в воздухе, вокруг горы летают огромные куски земли и камня, на которых располагаются строения, соединенные с центральной горой прочными подвесными мостами. Туманный хребет действительно очень красив, так что Чонин счастлива, что смогла побывать в таком удивительном месте. Они идут по главной дороге центральной горы, рядом с обрывом. В глаза сразу бросаются интересные строения конкретно этой горы, буквально высеченые внутри неё. Это выглядит очень красиво, как будто гора выросла вокруг поселения, обвивая дома как корни дерева. Они проходят мимо больших зданий, кажется, больницы и участка контроля безопасности, прежде чем они обходят гору по кругу, и добираются до дома Чана. Он одноэтажный, выдолблен в горном выступе и располагается поодаль от поселения. — Ты здесь живёшь? — спрашивает Чонин, когда проходит внутрь. Домик оказывается одной просторной, слегка полукруглой комнатой. Окна очень высокие и широкие, как и во всех зданиях поселения, находятся друг напротив друга, что придаёт комнате ещё больше простора. Тут есть диван, журнальный столик около него, очень мягкий бежевый ковёр, занавески в тон, письменный стол, удобное кресло около него, полки на стенах, заставленные книгами и баскетбольными наградами, и даже небольшая газовая плитка с куском столешницы рядом. — Не совсем, — отвечает Чан позволяя девушке осмотреться и помогая ей снять пальто. — Я… О боже, нет. Она выглядит просто незаконно в этом чёрном матовом комбинезоне, который обтягивает все её тонкое и стройное тело. Пускай вся её кожа, не считая головы и небольшого участка шеи скрыта за чёрной тканью, она выглядит так круто и соблазнительно в сапогах по колено и плотных перчатках. А ещё на её бёдрах затянут пояс с многочисленными карманами, мешочками и креплениями, и с её тёмными волосами, собранными в высокий хвост она выглядит как настоящая ведьма с обложек журналов для взрослых годов, эдак, восьмидесятых. — Ого, вау. — Ты «ого, вау»? — не понимает Чонин. — Что? Нет, — Чан мотает кудряшками, — ты — «ого, вау». Её щеки немного краснеют, и Чан готов словить сердечный приступ, просто потому что это слишком мило. — Всмысле, я хотел бы продолжить объяснения о том, что это за место, но я бесстыдно отвлёкся на тебя, извини меня за мою слабость. Она краснеет ещё гуще, но они оба знают, что ей на самом деле приятно получать комплименты в свой адрес, не смотря на то, что её это очень смущает. — Ты иногда слишком честный, ты знаешь? — журит она. — Ну, на самом деле я просто переполнен восхищением, и не могу держать в себе. — Чан вешает пальто на крючок. — Ты снова чертовски честен. Мне нравится. Повисает вполне себе естественная пауза. Чонин использует её, чтобы осмотреть квартиру-студию ещё раз. Закат совсем скоро, небо медленно темнеет, солнце будто становится желтее, а туман сгущается, приобретая намного более насыщенные оттенки розового и фиолетового. Оборотень усаживается на мягкий ковер около окна высотой в стену, похлопывая по месту рядом. Ян принимает приглашение и садится, скрещивая ноги по-турецки. Вид из окна захватывает дух: под ними только бездна, скрытая густым ярко-лиловым туманом, который тянется бесконечно и плавно перетекает в небо. Подвешенные в воздухе застроенные участки земли препятствуют золотым лучам закатного солнца, отбрасывая причудливые тени, а светящийся диск становится все меньше и меньше, пропадая в облаках волшебного тумана. Свет красиво, жидким золотом ложится на бледную кожу оборотня, придавая ей особенное сияние. Чонин вечно могла бы любоваться тем, как ресницы парня подсвечиваются, и создают тени-полоски на веках, любоваться идеально ровным носом, и такими пухлыми и притягательными губами, уголки которых приподняты в мягкой полуулыбке. Чан тоже смотрит на нее, как будто ею тоже можно любоваться, но его взгляд задерживается на глазах. Поймав этот самый взгляд, Чонин думает о том, что его радужки в этом свете просто сияют, обрамляя немного по-кошачьи вытянутые зрачки золотым ореолом самой дорогой пробы. Красиво, глаз не отвести. Тишина не кажется неловкой, в такой момент говорить не хочется. Не хочется рассеивать магию, что витает в последних лучах закатного солнца. Момент хотелось бы продлить, но небо стремительно становится совсем тёмным, а волшебная перина тумана тускнеет в оттенки аметиста. Внезапно видит синеватый блеск прямо из глубин бездны под ними, и присмотревшись она понимает что это действительно так: туман сверкает маленькими голубыми искорками то тут, то там, напоминая Чонин звезды на небе. На секунду ей так и кажется, что небо поменялось с землёй местами, так, как будто по небосводу можно пройтись пешком, но на тёмном полотне неба медленно проявляются настоящие звезды, отзеркаливая блеск тумана. А потом всходит луна. Отсюда она просто огромная, круглая и рыжая, уходящая скорее в холодный оттенок оранжевого. Чонин и раньше слышала о таком: луна здесь всегда жёлтая. Это происходит из-за особого преломления света, или нет, девушка точно не уверена, но выглядит это превосходно. Хотя вид луны и рядом не стоит с её магией. Ведьма чувствует силы, наполняющие ее, пока жёлтый диск затмевает собой звезды. Энергия растекается по её венам, и ей внезапно хочется, ужасно хочется выбежать на улицу и сотворить ураган или что-то в этом роде. Парень рядом тоже как будто заряжается: подрагивает немного, а глаза горят янтарным огнём. — Погнали? — спрашивает он. Безусловно, он говорит об охоте. Они договаривались, что пойдут вместе на ритуальную охоту. Чонин припасла несколько склянок с различными эликсирами, нож и конечно, свои карманные часы. Чан же ненадолго скрылся в ванной, а когда вышел ведьма чуть не схлопотала инфаркт. А что бы ощутили вы, зная что под плащом парня вашей мечты из одежды нет ничего? Вот и Чонин не знала как реагировать. К выводу, что на Чане один тонкий плащ она пришла логически: в вырезе виднелась обнажённая бледная кожа груди, нижняя часть ног, которую плащ не скрывал была полностью оголенная. А ещё они собирались выдвигаться прямо сейчас, а это значило, что ему скоро придётся обратиться. Вполне понятно, почему ему не хочется разряжаться капустой. Однако, даже не смотря на все логические умозаключения, её все равно ужасно смущает этот факт. Благо, уже на улице Чан предупреждает ее, прежде чем перевоплотиться. Она уже забыла о том, какой он огромный в облике серо-коричневой пумы. Такой большой, величественный, по-кошачьи изящный, быстрый, ловкий и очень сильный, а желтоватые глаза сияют мудростью и хитростью даже. Настоящий хищник. Сама Чонин мёрзнет сильно, когда выходит на улицу. В пальто охотиться неудобно ужасно, поэтому приходится пить снадобье, чтобы в одном комбинезоне не мёрзнуть. Ян взбирается на спину оборотня, опираясь сначала о лапу, а потом о лопатку пумы, перекинув ногу через крупную шею. — Держись крепче, — советует он, — я буду бежать довольно быстро. Можешь схватиться за шерсть на загривке. Мне не больно. Чонин следует совету оборотня, и тот срывается с места: бежит по извилистой дороге огибая центральную гору по кругу, спускаясь к лесу, будто затонувшему в густом тумане. Сама ведьма в этом лесу легко потерялась бы, повелась бы на чары тумана, и пропала бы в сосновом кладбище, а Чан вот ориентируется прекрасно, отлично выслеживает добычу, и вообще, охотник из него великолепный. Вся охота в целом выходит хорошо: они выбрали целью барсуколеней, местных вредителей. Чонин по традиции ровно в полночь омыла старенькие карманные часы кровью добычи и волшебными лучами полной луны. Она привычно чувствовала прилив сил, как будто часы наполняются магией всех её предков, ведьм и колдунов. Ощущение такое, как будто съела разом мешок сахара и запила дюжиной банок энергетика. Поэтому до рассвета они просто шатаются по лесу и пустыному высокогорью на бешеной скорости. Рассвет встречают на самой высокой точке Туманного Хребта. Странно, что тут никого нет, но это даже хорошо: впечатление такое, как будто они одни во всем мире. И красиво очень, когда малиново-красный диск всплывает посреди медленно светлеющегося неба, клубы тумана окрашиваются в оттенки нежно-розового и сиреневого, верхушки домов купаются в тёплых лучах, а витающие в воздухе земляные платформы, соединенные подвесными мостами придают виду ещё больше волшебства. Чонин привычно полулежит, приложившись к теплому боку пумы. Мягкая шерсть немного щекотит лицо, и Чонин снимает перчатку чтобы пригладить непослушные волоски. Она проходится пальцами сквозь шерсть на позвоночнике, такую гладкую и приятную на ощупь. Чан очень тёплый и мягкий, его окрас переливается в лучах восходящего солнца, и его так хочется погладить, приласкать, почесать за ушком, что она не выдерживает и делает это. У Бана реакция странная: он изящно вытягивает шею, прикрывает глаза и издаёт странный утробный звук, подозрительно напоминающий кошачье мурчание, а его длинный, непослушный хвост обвивается вокруг её талии. Чонин наслаждается этим настолько уютным моментом. Чан в её руках совсем котенок, пускай огромный, но такой мягкий, тёплый и ласковый, что под рёбрами щемит. А ещё красивый очень. На утро, когда они возвращаются обратно в квартиру-студию оборотня, оба чувствуют себя уставшими, но довольными. Чан предлагает немного вина, красного, полусладкого и они располагаются на удобном, но тесном немного, диванчике друг напротив друга, соприкасаясь коленями. — О чем бы поговорить? — думает вслух оборотень и отпивает из своего бокала. Огромные окна зашторены, так что комната погружена в уютный полумрак. — Давай устроим утро откровений? — предлагает Чонин. — Расскажи мне что-нибудь. — Окей, — он неловко зачесывает волосы назад, — на самом деле я понял, что ты моя пара ещё в нашу первую встречу тогда, на баскетбольной площадке. Я просто боялся очень тебя спугнуть, поэтому молчал так долго. — Тогда я признаюсь, — Чонин чувствует как к щекам приливает кровь, от алкоголя или смущения, не понятно, — что я обратила на тебя внимание ещё раньше. Ты забил офигетельный трехочковый на товарищеском матче с командой университета телепортационной навигации. Это было круто. Ты выглядел действительно крутым. Господи, это так смущает. — Всё в порядке, — заверяет Чан, — иногда мне бывает стыдно за мою вторую сущность. — Например? — Например, сейчас я очень сильно хочу уткнуться носом в твою шею. — Чан неловко закусывает губу, и выглядит при этом таким горячим с растрепанными кудряшками и в серой домашней футболке, которую он одел после перевоплощения. — Типа как… Понюхать? — Ага. — Качает головой. — Говорю же это странно, поэтому мне неловко. — Если сильно хочется, просто сделай это. — Решительно выдыхает Чонин. — Серьёзно? Я… Мне можно? Ведьма перебрасывает хвост назад, тянет собачку молнии вниз до груди, открывая доступ к тонкой шее. — Давай. Оборотень оказывается рядом в считанные секунды, невесомо ведёт кончиком носа по молочной коже на шее, а затем резко льнет к ней ещё ближе, глубоко вдыхая её запах полной грудью. Он застывает так на несколько мгновений, а затем блаженно выдыхает, издавая тихий полустон. У Чонин кожа горит, но ей почему-то это нравится. Чан решает сделать ещё пару вдохов, прежде чем отстранится и глотнуть вина. Ян с удивлением отмечает, что парня чуть-чуть шатает, и его взгляд немного поплыл. Но это просто невозможно! Он взрослый мужчина, черт возьми, его не могло так разнести от одного несчастного бокала вина. — Ты пьян? Чан лукаво улыбается. — Возможно. — Ты совсем не умеешь пить, да? — предполагает Чонин. — Я отлично умею пить. — Все ещё загадочно улыбается оборотень. — Ты просто так охренительно пахнешь. — То есть ты имеешь в виду, что буквально пьянеешь от моего запаха? — удивляется Чонин. — Эй! — Возмущается Бан. — Это уже третье откровение подряд от меня. Твоя очередь. Чонин глубоко вздыхает, думая о том, что же ему сказать. — Твои глаза, — внезапно начинает она, — они такие интересные. Никак не могу понять какого они цвета. — Так, — Чан немного наклоняется вперёд, — посмотри поближе. Ян наклоняется тоже, рассматривает глаза напротив. Красивые такие, эти глаза, при таком освещении они кажутся темнее. Совсем как жидкий мед, а ближе к зрачкам, как будто кто-то просыпал корицу, терракотовые вкрапления точками и полосками. Немного вытянутый зрачок расширяется медленно, а сам оборотень незаметно двигается ближе. Чонин и не замечает этого совсем, настолько увлечёна его глазами, пока они не соприкасаются носами. — А я, — горячо выдыхает Чан ей в губы, — так давно хочу поцеловать тебя. Она сама соединяет их в невесомом поцелуе. Его губы именно такие, какими кажутся на вид: мягкие и пухлые, и их очень приятно целовать, даже если прикасаешься к ним слегка. Отрываться от него не хочется, потому что он целуется отлично по всем параметрам, пока одна его рука поглаживает щеку Чонин, а другая — колено. Чан такой, черт возьми, нежный, когда касается ее так, как будто она самая хрупкая драгоценность в мире, что ведьма буквально тонет в мягкости этого поцелуя, забывая совсем про воздух, который, к сожалению, жизненно необходим. Она отрывается немного порывисто и неуклюже, вдыхает кислорода побольше и снова жмется к нему губами. В этот раз гораздо более напористо и жарко, позволяя себе запутаться длинными и тонкими пальцами в его кудряшках, попробовать пухлые губы на вкус, и, возможно, чуть-чуть покусаться. Обе руки парня оказываются на тонкой талии девушки, притягивая её к ближе к горячему (во всех смылах) телу. Язык пускается в ход рефлекторно и неконтролируемо, а потом думать об этом уже поздно. У Чонин срывает все предохранители, потому что чанов чёртов язык по-кошачьи шершавый, и это слишком странно, чтобы быть крышесносным, но девушку ведёт от этого не по-детски, стыдно даже за такую реакцию. На секунду. Ибо в следующую секунду она седлает бедра оборотня, прижимаясь к нему максимально близко. Чан стягивает ленту с головы Чонин, распуская длинные тёмные волосы, немного оттягивает их. Девушка тянет голову вслед за рукой Бана, и тот начинает покрывать поцелуями её шею, останавливаясь время от времени, чтобы насладиться дивным запахом хвойного леса. Чонин определённо хорошо, очень хорошо, особенно когда Чан так нежно выцеловывает замысловатый рисунок на её коже, так, что тихий стон срывается с её губ совершенно бесконтрольно. Именно это, как сигнальный маячок, заставляет его остановиться и оторваться от неё. Его руки все ещё покоятся на её бёдрах, грудь тяжело вздымается, а взгляд внезапно ясный и серьёзный. — Ещё рано. — Нервно вдыхает парень и перекладывает свои руки обратно на талию. — Я не хочу чтобы все произошло… Так. — Д-да, ты прав. Чонин очень неловко, с чужих крепких бёдер слезать совершенно не хочется, хотя надо бы. Чан затягивает её в объятия, не давая сдвинуться с места, и единственное, что остается девушке — обхватить широкие плечи в ответ, что в принципе, вполне её устраивает. — Я так сейчас усну, — сонно тянет Чонин. — Я был бы не против поспать с тобой вместе, — мурлычет парень ей в плечо, — в прямом смысле. Останешься? — Хорошо. — Серьёзно, как она может ему отказать? Чан даёт ей свою футболку из очень приятной на ощупь ткани, которая висит на ней мешком и спортивные штаны, которые держатся даже не на бёдрах, а на одном добром слове, и только благодаря максимально затянутым шнуркам. Она почти наступает на штанины, шаркая по полу, потому что одежда Чана просто огромная, но она свежая и пахнет порошком, так что грех жаловаться. Диван для двоих маловат, и она понятия не имеет как они будут спать там, учитывая габариты плечей оборотня, и то, как он вытянулся по всему периметру предмета мебели, но Бан просто тянет её за запястье на себя так, чтобы Чонин удобно устроилась в объятиях на его груди, переплётая ноги с его. Оборотень пропускает длинные пряди сквозь пальцы, размеренно дышит, поглаживает спину, а ещё от него исходит невероятное тепло. Она ассоциирует его с большим мягким и самую малость хищным одеялом, и ей в самом деле хочется спать. Успокаивающие поглаживания этому способствуют. — Чонин~а. — Хмм? — Это — лучшее полнолуние в моей жизни. Внезапное откровение смущает, но ей так чертовски приятно это слышать. Особенно когда тот говорит таким низким, тихим, мелодичным и немного убаюкивающим голосом. — Я так люблю тебя. — Шепчет он, целует макушку девушки и прикрывает глаза. — Я тебя тоже. Чан крепче обнимает её, и это все ещё самые нежные объятия в мире, так что самозабвенно провалиться в сон получается само собой.***
Проходит четыре месяца с тех пор, как они начинают по-настоящему встречаться. В общей сложности, Чан буквально не отлипает от неё, и девушку это даже не раздражает. Встречаться с ним также легко, как дышать, потому что тот просто самый лучший бойфренд в мире. И Чонин не преувеличивает. На защите проекта тот с самым гордым видом хлопает громче всех, а потом они решают отпраздновать успех волшебными сладостями из университетского кафе. Чонин, впрочем, тоже не пропускает ни один матч парня, и всегда переживает за команду от всей души. К слову, с командой она успевает крепко подружиться, особенно, как ни странно, с Хенджином. Они проводят новый год вместе, вся команда, за исключением Минхо: тот отправился знакомиться с родителями Джисона. Феликс на радостях умудряется поджечь елку раза два, но Хван был рядом в оба, так что все обошлось. К плите рыжего элементаля, как обычно, решили не подпускать, поэтому новогодний ужин готовили вчетвером, хотя Феликс все же присутствовал на кухне: таскал со стола еду. На каникулах Хенджин приглашает их домой в Южные Земли, и они все, в этот раз с Джисоном и Минхо путешествуют к морю. Тогда ей удаётся подружиться с ребятами ещё ближе, и даже распросить русала об отношениях с оборотнем. Тот даёт ей несколько дельных советов, и они действительно сближаются. Чонин чувствует себя самой счастливой ведьмой на свете. Вплоть до середины января, пока Чан внезапно не выдаёт во время обыденной прогулки: — Меня не будет около недели. Он выглядит чертовски нервным и раздраженным, готовым сорваться и убежать в любой момент, что заставляет Чонин волноваться не на шутку. — Всё в порядке? — Да. — Врешь. Чан останавливается и прикрывает глаза. — Так… Надо. Для твоего же блага. — Тихо говорит он, но Чонин слышит. — Ты заставляешь меня волноваться. Мы же договаривались не скрывать друг от друга ничего? — Ведьма встаёт напротив него и пытливо разглядывает янтарные глаза. Тот молчит долго, как будто обдумывает ответ, а потом порывисто выдыхает. — У меня гон вот-вот начнётся, и мне нужно быть как можно дальше от тебя. О, вот оно что. Конечно. Чан — совершенно здоровый оборотень в расцвете сил, и, разумеется, он способен размножаться. Разумеется, раз в год каждого здорового оборотня настигает брачный период, гон. Чонин изучала оборотней, она прекрасно знает что это такое, а ещё она также прекрасно знает, что им крайне тяжело проводить гон без пары. Лектор рассказывал, что они испытывают страшную боль, похожую на ломку. Ведьма вздрагивает. — А разве не будет лучше, если, ну… — она смущается, — я буду с тобой? Чан смотрит на неё неверящим взглядом. — Ты серьёзно? — Оборотень отрицательно мотает головой. — Послушай, я просто не смогу контролировать себя должным образом. Я… Не хочу причинить тебе боль. У Чонин сердце сжимается от той нежности, с которой он произнёс это. Она подходит ближе к парню, обнимает ладошками его лицо, пока тот привычно обвивает руками её талию. — Но тогда больно будет тебе. — Ян смотрит ему в глаза. — Я терпел раньше, потерплю ещё. — Ты не должен терпеть. — А ты не должна помогать мне. — Упрямится Чан. — Но я хочу помочь. — Уверяет его ведьма, поглаживая щеку большим пальцем, а затем внезапно смущается. — И, чего уж таить, я хочу тебя. Очень хочу. Давай ты отпросишь нас у старосты на всю следующую неделю, запремся в моей квартире, и сделаем это. — Ты действительно не обязана делать это для меня. — Всё ещё протестует Чан. — Не обязана. Но я хочу сделать это для нас. Что же, ей действительно стоило думать прежде чем говорить. За неделю до предполагаемого дня икс Чонин осознает, что вообще понятия не имеет что будет делать. То есть да, у неё были мужчины, и она далеко не девственница, но у нее никогда не было оборотней. Возможно, есть кое-что, чего она не знает, некие тонкости, знание которых могло бы помочь ей не оплошать. Что же, ей стоило подумать дважды, прежде чем спрашивать совета у Хенджина. — Уууу, — нехорошо лыбится русал, облокачиваясь о фонарный столб в парке, — наш малыш Чанни вырос. — Чан старше тебя, — напоминает Чонин, закатывая глаза. — Он наконец познает прелести гона с ПАРОЙ, — игнорирует её Хван. — Хенджин! — Возмущается девушка. — Я же серьёзно. Давай свои дельные советы, как ты умеешь. Только ты можешь мне помочь. — Льстивая сучка. Чонин бьёт парня по плечу, на что тот театрально корчит болезненное выражение. — Окей, слушай внимательно. Растяни себя перед тем, как идти к нему. — Я не девственница. — Отмахивается Чонин. — Да все равно. Для размеров, которые у него в этот период будут, ты — девственница. Поверь мне. Чонин поморщилась. — Больно будет? — Оооо, — смеётся русал, — боль — последняя вещь, которая будет тебя беспокоить. — Всмысле? — пугается Ян. — Ну знаешь, гон — такая вещь… — Хенджин восхищенно прикусывает нижнюю губу. — Крышу срывает, причём у обоих. Словами не передать. Как будто, ты становишься в разы чувствительнее и можешь чувствовать то, что чувствует партнёр. Это… Вы реально как одно целое. Тебе понравится. — Мне стоит о чем-то переживать? — Ну, — парень призадумывается, — не думаю. Просто не думай ни о чем. Доверься инстинктам, и все будет зашибись.***
Хенджин оказывается более чем прав. Гон у Чана приходит совершенно неожиданно, в вечер воскресенья, когда они, вроде, собирались послушать немного джаза. Всё было как обычно, пока Чонин не почувствовала на себе странный взгляд янтарных глаз. Встречаясь с этими глазами, она почувствовала то, что не чувствовала никогда. Её как будто прошибло током, каждая её клеточка вспыхнула ярким желанием, а взгляд затуманился. А в следующую секунду Чан буквально на неё набросился, прижал своим телом к кровати, губами к губам, и Чонин уже затянута, в самый жаркий поцелуй из всех, что у неё когда-либо был. Её кожа горит под прикосновениями раскаленных пальцев парня, особенно когда тот рвёт на ней домашнюю тунику, оглаживает оголенные ребра и грудь. Чонин и подумать не могла, что Бан может быть настолько горячим. Она ощущает, как её притягивает к нему, как металлический кусочек к огромному магниту, и просто сходит с ума от мягких губ и шершавого языка на своих сосках. Она не в состоянии что-либо сделать, лежит безвольной куклой, выгибается только под чановскими напористыми ласками и простыни в кулачках сжимает. Слишком хорошо. Ян никогда не испытывала такого сильного возбуждения, но разводя ноги пошире она чувствует струйку естественной смазки, стекающую вниз по ягодице. Чан решает атаковать поцелуями-укусами её шею, настолько чувствительную, что с губ то и дело срываются громкие стоны. Оборотень оставляет следы, ярко-красные и фиолетовые, что растекаются на её коже, словно акварель по бумаге. Чонин сгорает. Терпеть дальше уже невозможно, так что стянуть с Чана его одежду получается легко и быстро. И если до этого она сомневалась, то теперь с уверенностью может сказать. Чан — бог. Его тело просто совершенно, будто высечено из белого мрамора. Его кожа мягкая приятная на ощупь, что контрастирует с твёрдыми мышцами, и невероятно горячая. И, окей, его член реально больше ожидаемого. Но все, что Чонин испытывала до меркнет, когда оборотень входит в неё до упора. Это ощущение не сравнить ни с чем, потому что она будто чувствует за двоих, горит невероятным желанием и таким жгучим удовольствием, что позвоночник хрустит от того, как сильно она выгибается навстречу. Ян срывает связки, и ей абсолютно плевать на это: Чан трахается слишком хорошо. Он входит быстро под идеальным углом, толкается с силой, доставляя нереальное удовольствие. Чонин теряется в шлепках, собственных стонах, низком рычании и пошлых поцелуях. Она царапает широкие плечи оборотня, когда тот входит особенно глубоко, считает себя слишком развратной, когда просит сделать так ещё, да-да, вот так, так глубоко, блять, да. Её горло хрипит, тело ведёт мелкой дрожью, пока Чан не сбавляет ни скорости, ни интенсивности. Оборотень ничего не говорит, не в состоянии просто, рычит только совсем по-зверски, да так, что мурашками пробирает. Черт возьми, она чувствует, что оба уже на грани, ещё чуть чуть, пара толчков, волна дрожи нарастает пока не- Пик. Блаженство. Оргазм настолько яркий, настолько один на двоих, что под веками большой взрыв и тысячи новых галактик, а в ушах звенит родной голос и: «Я так люблю тебя, Чонин». — слышится буквально в голове. О, их связь была настолько сильной, что она могла слышать его мысли. Это… Действительно впечатляет, сильно впечатляет девушку. Чонин буквально ощущает его каждой частичкой себя, все его эмоции, чувства, мысли. Как будто она разделяет с ним душу. Вероятно, это и есть та самая магия между предназначенными. Ян чувствует, не сомневаясь ни на йоту, Чан — определённо тот самый. Пара. Так приятно это осознавать. Самый охрененный парень на свете лежит рядом с ней, тяжело дышит ей в ключицу, и точно-точно создан для неё, как и она — для него. Чонин требуется время, чтобы прийти в себя. Чан все это время не двигается, ему тоже нужно отойти от этого. Они молчат, говорить не в состоянии оба, пока ведьма не сталкивается с совершенно ясным взглядом золотистых глаз. Бан улыбается счастливо, сверкает своей ямочкой и шепчет одними губами: — Спасибо. Девушка целует его макушку, путает длинные пальцы в серо-коричневых кудряшках и улыбается в ответ: — Я тоже люблю. Они лежат нос к носу, смотрят друг другу в глаза и улыбаются как придурки, пока взгляд оборотня не падает на её шею. Его лицо резко меняется с счастливого на озабоченное, он хмурит брови, виновато закусывает губу и резко садится на кровати. — Черт, извини меня, пожалуйста! — За что? — недоумевает девушка. Чан многозначительно оглядывает фиолетовые разводы на её бледной коже. — Я такой идиот, придурок, я просто, — Бан нежно оглаживает кончиками пальцев каждый засос, — я пометил тебя, как самое настоящее животное. Я, я, не смог сдержаться… Прости меня? — Да ничего страшного, — успокаивает его ведьма, — и люди так делают. Чан кривит губы. — Мне не нравится так, — вздыхает оборотень, а затем его голос приобретает чересчур приятную бархатистость, — я не хочу любить тебя так. Он смотрит на неё с таким обожанием, как будто это она сотворила Туман и рассыпала звезды по небосводу. Как на богиню. Чонин тоже садится, наклоняется к лицу парня и шепчет в самое ухо: — Покажешь мне как ещё ты можешь меня любить? Их губы встречаются снова, не так, как в прошлый раз. Чан невероятно нежен, растягивает поцелуй так, как будто у них в запасе целая вечность и ещё чуть-чуть. Он мягкими прикосновениями скользит пальцами по острым коленкам девушки, опускает обратно на подушки, ласкает губами девичьи, а Чонин обнимает широкие плечи. Кожа оборотня обжигает немного, не столько больно, сколько приятно, и девушку окутывает теплом. Как будто в Чане заключается весь её смысл. Парень опускается поцелуями на фиолетовые разводы, покрывает хрупкие плечи мягкими, немного щекочущими прикосновениями-бабочками, не пропуская ни одного пятнышка. У Чонин эти бабочки в груди трепещут, о ребра бьются и все к нему, к нему, к нему. — Откуда же ты, такая прекрасная, взялась? Девушке кажется, что Бан решил зачмокать её до смерти, прежде чем он втягивает в рот сосок. Черт. Тело будто бьёт током от неожиданного возбуждения, поясница выгибается, и стон слетает с губ как сам по себе. Чановы ресницы дрожат, пухлые губы так ласкают, а пальцы нежно играются со вторым соском. Оборотень подключает свой язык, лижет коротко самый кончик. Твою-то мать. Это кажется Чонин самой лучшей причиной сердечного приступа. На плоском животе засосов нет, но Чан все равно покрывает его поцелуями, спускаясь все ниже. Парень разводит худые ножки, устраивается меж них, проходится языком по своим сочным губам, смотря Чонин в глаза и тихонько поглаживает внутреннюю сторону бедер самыми кончиками пальцев. — Богиням место в раю. — Томно и так невероятно чувственно. Горячий, влажный и шершавый язык, скользящий по её влагалищу — это нечто космическое. Ян задерживает дыхание: это слишком, слишком приятно. О, Господи, она может кончить от этих губ, посасывающих клитор, от этого языка, ласкающего самую чувствительную точку, да даже от вида Чана, что забросил одну её ногу себе на плечо для удобства. Одна его рука продолжает гладить бедро, пока пальцами второй оборотень скользит внутрь. Чонин задыхается. Как же ей нравится Чан, любой Чан, нежный или страстный, он приносит ей такое колоссальное удовольствие, ласкает её так приятно и ЛЮБИТ её так хорошо. Его ресницы все ещё дрожат, будто это приносит ему удовольствие тоже, то как тихо и задушенно она стонет, как выгибается от наслаждения, подставляется под ласки или умоляет его не останавливаться. Есть особое волшебство в том, как он смотрит на неё из-под ресниц, а во взгляде читается столько нежности и любви, что Чонин утопает в этом.Чонин действительно тонет.
А он возносит её обратно к небесам.