Опора

      Сал всегда был уверен в том, что он не нарушит данное им обещание, но сейчас был экстренный случай.       В последнее время Ларри спал очень плохо. История с колбасой все никак не вылезала у него из головы: он окончательно убедился в том, что настоящие монстры не демоны или призраки, не существа из иного мира, а люди. Они, одержимые своими бредовыми идеями, сами порождают тьму. А та мутным облаком расползается по миру. Казалось, он теряет веру в человечество.       Ларри следил потерявшимся взглядом за тем, как проходят дни. Салли постоянно был с ним по мере возможностей, и тот не отталкивал своего лучшего друга. Но смотреть, как угасает свет в глазах некогда несокрушимого человека, было невыносимо.       Сал много раз пытался получить разрешение. Он звал в своих снах, и в первый раз в жизни жалел, что ему не снятся кошмары. Его окутывало одно большое ничего. Шел и шел вперед, пока не падал от устали, а потом просыпался, уставший и разбитый. Измерил домик на дереве по периметру и запомнил каждый угол, но прибор молчал. Как и Джим.       Ларри понемногу приходил в себя, но некоторая часть его души все же не могла высвободиться. Он не шутил днями напролет, не радовали его и победы в видеоиграх. Все выглядело так, будто он разучился радоваться.       В конце концов Сал не выдержал. Даже если Джим этого не простит, ему все равно. Он достаточно вырос и узнал много новых вещей. И он защитит Ларри и Лизу от культа, если это потребуется.       Покопавшись среди своей одежды, Салли выудил стопку листов, сложенных в трубочку. Он покажет Ларри их все, все, кроме последнего, адресованного только ему, Салу. Он не хотел, чтобы Ларри терзала тревога за мать. А если он и не вернет другу веру в человечество, то вернет веру хотя бы в родного отца.       Парень быстро поднялся по лестнице, ведущей в домик. Он почему-то боялся, что Ларри не придет: они давно не собирались в этой крепости одиночества.       Но Ларри сидел здесь, на полу, спиной к окну. Видимо, сам он пришел сюда недавно, потому что в воздухе кружились клубы пыли, обеспокоенной его движениями. В сторону Салли он не смотрел. — Ларри?       Голос Сала дрогнул, прозвучал осипшим. Парень сглотнул, пытаясь прочистить горло. Он благодарил всех Богов за то, что Ларри не видит выражения его лица. Он хотел выглядеть уверенным в своих словах и хотел, чтобы друг ему верил. — Слушай, Сал… Я рад, что ты позвал меня сюда. Я знаю, что веду себя, как чертов сопляк, но мне просто нужно перетерпеть все это. Скоро все будет в порядке, увидишь, братан! Мы с тобой еще затусим! Ты позвал меня, чтобы обсудить культ? Заметил что-то странное?       Салли был растроган пламенной речью друга. Он знал, что Ларри сильный, знал, что он борется в одиночку, как и всегда привык. И сейчас Сал хотел лишь одного — быть опорой для дорогого человека. — Нет, Ларри. Сегодня не будет никакого культа. Сядь, пожалуйста.       Ларри, который привстал до этого, чтобы встретить друга, уселся на свое место. Сал разместился рядом.       Он бал рад, что выбрал именно это место для встречи. Никакого искусственного освещения, никаких раздражающих звуков и посторонних глаз. Солнечный свет создавал атмосферу безопасности. Здесь Ларри сможет все хорошенько осмыслить. — Я знаю, что ты справишься со всем. Но сейчас ты должен узнать кое-что. Это касается твоего отца.       Ларри выглядел расстроенным. Это явно не та тема, которую он готов обсуждать сейчас. Но не останавливал, выжидал. — Твой отец не бросал вашу семью, — Сал глубоко вздохнул. — Он всего лишь пытался защитить вас… Скажи, ты смог бы узнать почерк своего отца?       Не спятил ли Сал из-за прошедших событий? Не в бреду ли он? Все эти мысли крутились в голове Ларри, но он все же решил выяснить, чего хотел от него друг. — Ну… Я часто видел, как он занимается какими-то документами по работе. Некоторые из них остались у матери… А что? — Хорошо. Я бы не хотел, чтобы ты подумал, что я подделал все это, просто чтобы тебя успокоить. Джим… Не хотел, чтобы вы знали что-либо из этого. Я надеюсь, он меня поймет.       Сал протянул другу кипу пожелтевших, осыпавшихся по краям листов. Ларри осторожно их принял, но не спешил читать. Как будто боялся. — Ну же? Почитай…       Ларри развернул первый лист и принялся его изучать.

***

      За полчаса не было проронено ни звука, лишь тихий шелест бумаги выводил это место из транса. Несмотря на погожий день, даже птицы не пели, словно выражали почтение такому переломному событию. Тень от оконной рамы и тени друзей постепенно удлинялись — солнце уходило за горизонт.       Салли неотрывно смотрел на Ларри, но лицо того было скрыто за волосами. Сал не видел его эмоций, и это пугало.       Тюк-тюк по дереву. Тюк-тюк. Салли подвинулся ближе и осторожно тронул друга за плечо. — Я и не знал, что начал забывать, как сильно он нас любил, — Ларри не поднимал головы, и голос его звучал глухо. — Он постоянно был уставшим, и все равно улыбался. Валился с ног, но находил время, чтобы поиграть со мной. Я никогда не видел, чтобы они с мамой ссорились, — он шмыгнул носом. — Я помню, что свет на кухне постоянно был включен по ночам, но мама говорила, что это оттого, что ему нужно работать. А когда… Когда мама закрылась в себе, он постоянно был рядом. Не могу поверить, что я был настолько глуп, чтобы обвинять их в чем-то. Не могу поверить, что считал его предателем…       Он бережно сложил листы и положил поодаль. Наконец посмотрел на Сала. По щекам Ларри катились большие слезы, и он неумело, словно по детски, утирал их ладонью. С этими слезами уходили вся горечь и обида, что накопились со времен глубокого детства. Он закрыл лицо руками, словно хотел скрыть свою слабость. Салли осторожно вновь освободил лицо друга, одновременно обнимая его. — Не прячь свои слезы. Пусть весь мир знает, как тебе тяжело. Или хотя бы я.       Ларри обнял его в ответ. Сал мог чувствовать, как успокаивается его сердцебиение, как дыхание становится ровным. — Он столько пережил, а все равно делал нас счастливыми, — сказал он тихо. Аккуратно отстранившись, он посмотрел в глаза другу. — Знаешь, Сал, ты прямо как он. Несмотря ни на что, ты стал опорой для нас. Для меня, для мамы, для своего отца. Черт, прямо сейчас ты вытянул меня из чертового ада, дружище!       Впервые за долгое время на его лице появилась несмелая искренняя улыбка. Сал не сразу заметил, как и на его глазах стали наворачиваться слезы. Они глухо стукались о стенки маски. Он быстро проморгался, чтобы увидеть перед собой Ларри с уже полностью сухими глазами и счастливыми искорками в глазах.       Сал твердо решил, что сделает все, чтобы эта семья не знала горя. Осталось лишь одно важное дело на данный момент. — Пойдем, покажем Лизе?