Взлом

Район, в котором проживает Мария Эрджин, находится в другом конце Детройта. Сообразив, что клиент попался молчаливый, патлатый таксист выжимает максимум возможностей из этого — едет по пробкам, заезжает в перекрытые тупики, а после и вовсе виляет по улицам, словно задавшись целью переехать весь город вдоль и поперёк. Если в начале поездки Гэвин просто безмолвно бесится, то к концу от греха его спасают только красочные фантазии об убийстве меркантильного водилы. Воображение у детектива неплохое, а опыт в жестокой расчленёнке так и вовсе замечательный — не зря столько в отделе убийств проработал, пока до детектива не дослужился. Когда парень называет сумму, набежавшую по трафику, Рид убийственно скалится из-под тени капюшона и нервно швыряет на переднее сидение смятую в бумажный комок купюру. — Сдачи нет, извиняй, мужик, — пожимает плечами водитель с сытой усмешкой, а между прядями длинных волос мелькает жёлтый диод. Гэвин, только-только начинающий проникаться сочувствием к андроидом, ощущает резкий откат к прежней ненависти. Оказывается, девианты, как и люди, могут быть на удивление омерзительными. Гэвин не удерживается и, выбираясь из машины, как бы между делом прикасается к терминалу, блокируя на нём последующие операции. Выходя сегодня утром из дома, он не хотел привлекать внимание, а потому пообещал себе никоим образом не задействовать свои программы, но сорвался уже дома у Элайджи, воздействовав на систему андроида на пропускном пункте. Он и не заметил, насколько стремительно сдвинулся прогресс в его умениях после показательного взлома Ричарда и намеренного взлома малолетнего хакера — быть простым человеком с каждым разом становилось всё сложнее. Квартира Марии Эрджин находится на четырнадцатом этаже высотного жилого дома, находящегося в спальном районе среди заброшенных строек. Здесь когда-то собирались построить новые дома и сделать из средненького сектора элитную территорию для жителей с повышенным заработком, но бизнесмен, затеявший всю эту муру, разорился, а потом и вовсе сел за уклонение от налогов. Суровые стальные каркасы среди населённых зданий создают какую-то особенно гнетущую атмосферу. Гэвин морщится и заходит в подъезд следом за удачно подошедшей молодой парой. Парень с девицей скрываются за дверью на первом же этаже, о чём-то негромко хихикая между собой, а детектив подходит к лифту и не сдерживает ругательств. Впечатление о том, что смеялись над ним, укрепляется. Лифт, разумеется, не работает. Четырнадцатый этаж встречает Рида унылыми серыми стенами, которые ещё к тому же и плывут от напряжения. Гэвин не жалуется на физическую форму и понимает, что тот же Андерсон бы забил хуй на все эти ступеньки и попёрся бы домой, но четырнадцать этажей пешком оптимизма не внушают никакого. Раздражение своё Гэвин тут же вымещает на двери — игнорирует электронный звонок и стучит кулаком со всей одури по гладкой поверхности. Стучит минуту. Стучит две. Гэвин предпочитает верить, что Мария — замкнутая социофобка, не желающая открывать двери незнакомцам, чем в то, что её нет дома, и даже спустя пять минут усилий пытается достучаться. — По голове себе постучи, ебанавт! — раздаётся прокуренный женский вопль из-за соседней двери. — Выйди и сама постучи, шваль, — огрызается Рид и совсем не ожидает, что соседская дверь и правда распахнётся, явив ему сомнительного девицу. Быть ей может и шестнадцать, и сорок — не понять из-за осунувшегося лица и общей повышенной костлявости. Шваль воинственно сжимает в руках биту и смотрит крайне агрессивно — против такой суперкомпьютер в голове не поможет, и это видно сразу. — Кто такой? — резко спрашивает она, вздёргивая острый подбородок. — Нахуй иди, — фыркает Гэвин, но на всякий случай из зоны внимания девку не выпускает. Кто знает этих наркоманок — мало ли, что ей в голову взбредёт. Шваль косится на него с прищуром, прикусывает изнутри щёку, заставляя и без того впалые скулы выделиться ещё более явно, и внезапно почти дружелюбно произносит: — Мэри нет, она с матерью своей сидит. Ты Джозеф, да? Гэвину хватает пары секунд, чтобы выхватить из загруженного еще у Элайджи досье на всё семейство нужную информацию: Джозеф Эрджин, сорок лет (нет, он серьёзно сейчас выглядит на сорок? пора что-то делать со своим уёбищным видом), сводный брат Марии Эрджин, проживает в Нью-Йорке, женат на Стефане Моррисе, работает прокурором в одной небольшой, но довольно презентабельной конторе (льстит уже чуть больше). — Нет, — раздражённо отзывается Гэвин наугад — его алгоритмы считают этот вариант лучшим ответом и попадают прямо в точку. — Нет так нет, Джо, — пожимает плечами незнакомка, явно убедившись в своём мнении, и жестом фокусника извлекает ключи из-за спины, подбрасывая их в ладони. — Мэри ждала тебя послезавтра, просила передать ключи, но раз тебе они не нужны... — под мрачным взглядом она чуть сникает и фыркает. — Не надо на меня так зыркать, мне её несчастные пожитки нахер не нужны. Цветы я поливаю. Держи ключики-то, тебе там адрес вроде как на столе оставили, — она швыряет связку, а Гэвин, перехватывая её, только усмехается мысленно. Как же велика сила человеческой глупости. Человеческой. Какого чёрта он опять думает о людях так, будто не принадлежит к ним сам? В квартире воздух тяжелый и затхлый. Гэвин обводит взглядом однокомнатное помещение, и его с первого взгляда что-то смущает, но понять, что именно, он не может. Вокруг находится не меньше двадцати горшков с цветами, один из которых и вовсе плющом вьётся по натянутым по стене лескам, и детектив даже не удивляется, обнаруживая несколько полусгнивших растений, от которых, видимо, и идёт этот специфический запах. Соседка-наркоманка цветы поливает исправно и это видно, но рекомендациям хозяйки, прикриплённым на стене в рамочке (что, к слову, тот ещё маразм), явно не следует и довольствуется логикой "лучше больше, чем меньше". Записка и правда обнаруживается на столе на кухне. Гэвин отмечает, что хоть здесь ему везёт — ехать ему по новому адресу чуть меньше пары кварталов. Здесь же на столе стоит рамка с фотографией, с которой стеснительно улыбается из-за толстых линз белобрысый дрыщавый пацан. В руках он сжимает золотую медаль, а рядом на небольшом подиуме стоит андроид в медицинской форме. Гэвин не сразу узнаёт в этом подростке знакомого лже-техника. — Как там Лиам? — раздаётся голос позади. Гэвин едва не выхватывает пистолет, но сдерживается — не для того он так старательно прятал его под одеждой. Соседка стоит, опираясь локтём о косяк входной двери. Заметив затянувшуюся паузу, она добавляет: — Можешь не скрывать, я не из полиции. Мэри говорила мне, что он у тебя. Гэвин молча хватает записку со стола — здесь он увидел уже всё, что ему было необходимо увидеть, — но натыкается на взгляд девушки и... Впавшие глаза почти светятся от надежды. Наркоманы так смотреть не умеют — Рид за свою жизнь повидал их много. Он вдруг понимает, что это совсем девчонка — сколько ей? Лет двадцать, может, чуть больше. Скорее всего ровесница Лиама. Больна? Вероятно. Выглядит совсем плохо. — Передавай ему привет, Джо, — произносит она вслед, когда детектив уже выходит из квартиры. — Обязательно, — твёрдо произносит Гэвин и, уже спускаясь по лестнице, понимает, что именно не не понравилось ему в квартире Марии Эрджин. Там не было электроники. Совсем. Марию Гэвин видит сразу же, как заходит в холл частной клиники. Женщина стоит у стойки регистратуры — бледная, как моль, совершенно непримечательная. Рид и пропустил бы её взглядом, если бы внутрений сканер не сравнил её образ с фотографией, имеющейся в базе данных, и не подтвердил сходство. — Мария Эрджин? — дежурно интересуется Гэвин, подходя ближе, и видит, как та напрягается. Он не снимает капюшона, не представляется, не показывает удостоверения, но интонации человека, проработавшего в департаменте более десяти лет, не спутать ни с чем. Уже одно то, что Мария эти интонации узнаёт, намекает на то, что на неё следует обратить особое внимание. — Мне необходима информация о Вашем сыне Лиаме Эрдж... — У меня нет сына, — резко отзывается женщина и стремительно разворачивается вокруг себя, явно порываясь скрыться за поворотом. Гэвин на несколько секунд застывает, а после спохватывается и шагает следом, не давая Марии исчезнуть из его поля зрения. Девушка на ресепшене, кажется, кричит что-то вслед, но её уже никто не слушает. — Миссис Эрджин, — голос Гэвина становится ещё более жёстким, и он резко обгоняет женщину, не давая ей завернуть в одну из палат. — Вы подавали заявление о пропаже своего сына, и у нас появилась информация о его местонахождении, — Рид недоговаривает, но сейчас это всё неважно. — Неужели Вы не хотите найти своего ребёнка? Блеклые глаза женщины смотрят почти напуганно, хоть она и старается это скрыть за резкостью. — Он уже давно не ребёнок, — выдыхает она, сжимая пальцы на ручке двери и насильно проталкивается в палату. — Лиам у своего дяди в Нью-Йорке, мне нет необходимости его искать, оставьте меня в покое. — Джозеф Эрджин проживает со своим мужем и планирует усыновление ребёнка, так что не пытайтесь убедить меня, что Ваш сын у него, — ставит ногу вперед Гэвин, не давая захлопнуть дверь перед своим носом. — Почему Вы не хотите содействовать в поисках Лиама? — Потому что содействовать нужно было именно полиции и не сейчас, а когда мой сын только исчез! — срывается Мария на крик, резко отшатываясь назад. Она уже не может помешать Гэвину пройти в палату, и тот тут же пользуется этим. Слёзы уже бегут по бледным щекам женщины, а Рид терпеть не может бабские истерики — теперь ему уже самому хочется забить на всё огромный болт и выйти прочь. — Я ведь приходила, когда он пропал! Приходила, а меня послали из-за каких-то там личных проблем, из-за которых участок на ушах стоял! Понимаете, да?! У них там свои беды, никому дела не было до исчезнувшего ребёнка! Я даже до их главного начальника дошла и знаете, что он мне ответил? "У нас и без загулявших подростков проблем хватает"! Гэвин молчит. Смотрит на захлёбывающую от истерики женщину, а в груди болезненно давит от понимания, что это он — та самая личная проблема. Это он тогда попал в аварию, его предсмертное состояние выбило всех из колеи. После своего возвращения в департамент он не воспринимал серьёзно насмешки Андерсона, когда тот говорил, что его неудачная попытка эпично помереть пошатнула работу их участка. А зря. — Тише, Мэри, — скрипучий голос из угла палаты заставляет вздрогнуть, резко перевести туда взгляд и... окончательно закаменеть от изумления, пронзившего каждую клеточку тела. — Рада видеть, что ты выжил, мальчик мой. Женщину, лежащую на кровати, Гэвин знает. Перевернутый полицейский автомобиль с умирающим в нём детективом два года назад обнаружила именно она.