Убийственная Радуга

— Давай, проходи. Аня, с безвольным видом, молча, проследовала внутрь Витькиных хором, следом буквально ввалились Лиза и Алла, и только сам Витька задержался. Внезапно открылась дверь отца Бориса, и батюшка в домашней одежде, мало вяжущейся с его имиджем на людях, показался парню весьма необычным. Но мешковатые штаны с пузырями на коленях, стоптанные шлёпанцы, линялая, светлая футболка придавали здоровяку вид пролетария в седьмом колене. И таким он почему-то показался Витьке ближе, чем в рясе. — Зайди ко мне, Витюшь, — по-отечески попросил поп, а парень не смог ему отказать. Хлопотунья матушка быстро организовала чай с выпечкой. И вскоре приятный напиток с терпким, горьковатым вкусом обжёг нёбо гостя, а мягкие сдобные булочки помогли до конца оформиться чувству уюта и домашнего тепла. Внутри парня возникла потребность поговорить о происходящих вокруг него событиях. — Не люблю чай с добавками, — первым начал разговор отец Борис. — Правильно заваренный, он ничего больше не требует, если только сдобы да клубничного варенья. Ты попробуй его. Моя матушка — мастерица его варить. — Ви-и-ить, попроси банку нам, — заныла, дергая парня за рукав, увязавшаяся за ним Алка, — так хочется. — Отстань, — огрызнулся парень и тут же наткнулся на недоумённый взгляд батюшки. — Ну, если не хочешь… — протянул, было, он, но Виктор быстро спохватился и поправился: — Нет, нет. Вы меня не правильно поняли, я вижу призраков и ангелов. И сейчас призрак Алки стоит рядом и канючит варенье. В кухне повисла тишина. — Мать, сходи-ка детишек проведать, — насупив свои могучие брови, требовательно произнёс поп и тихонько стукнул кулаком. Лад в его семье был целиком на супруге, и она, мило улыбнувшись, отправилась в комнату, сказав напоследок нежным, женственным тоном: — Боренька, ты бы потише. Малец после травмы, как-никак. Мужчины дождались, пока она вышла, а к Алле присоединились хранители. Один, точно, Лизы и второй, которого Виктор видел впервые. — Я понимаю, как это звучит странно, но сейчас здесь первая жертва — Алла и два ангела, один Лизы, а второй… — Я ангел-хранитель отца Бориса. — А в алтаре кто же ему прислуживает? — Это местные хранители церкви. — Понятно. Ответив, Витька машинально посмотрел на батюшку. Тот сидел в позе ямщика, упираясь локтями о бёдра и сцепив кисти в замок, при этом уставившись в одну точку. На лице легко читались сострадание и недоумение. Тяжело вздохнув, отец Борис расцепил руки, выпрямился и, как ему самому показалось, ласково-доверительным тоном, вкрадчиво предложил гостю: — Знаешь, у меня есть дитя духовное, хорошо разбирающееся в проблемах сознания и мышления. Давай, я тебя ему покажу. — Но я не сумасшедший, и психиатр здесь бесполезен. И неужели вы сомневаетесь в их существовании? «Догадлив, шельмец» — подумал отец Борис, приглаживая бороду. Вслух же позволил себе сказать: — Да не приходят дети Света просто так и не являют себя всем подряд. Вот противоположная сторона — дело другое, так что нужно разобраться в чём тут дело. В ответ на его слова в воздух воспарила стеклянная солонка с металлической крышкой, из которой на стол просыпался негустой слой белых мелких кристаллов. Чья-то невидимая рука прочертила на слое «Верь ему». — Так, понятно. Отец Борис хлопнул себя по бокам и, решительно встав, отправился в гостиную, откуда вернулся в сутане с крестом, водой в чистой металлической миске и кропилом. Осенив себя крестным знамением, он нараспев стал читать молитвы и кропить кухню, всё время подливая воду из принесённой же бутылки. На слое соли, вопреки всему остающейся сухой, появилось слово «Аминь». — За мной читай молитвы, — предложил хранитель батюшки и начал нараспев наперёд священника произносить непривычные слова. Парень старался, но постоянно сбивался. Вконец рассердившись, отец Борис стал густо кропить мальчишку. Витька был просто мокрым, и только приход Нины спас кухню от затопления. Повисло молчание. По сухой соли прочертились слова «Можно продолжить?» — Аминь, — ответил батюшка, сев в бессилии перед парнем. — Передай ему, что когда настанет время, ему будет нужно взять наперсный крест, воду, кропило и просто сесть в коляску. Слово в слово передай и добавь: «Как поверил Ангелу Иосиф». Виктор точно исполнил просимое. Глаза священника округлились, когда соль смелась со стола и проследовала в раковину, а банка варенья, воспарив, отправилась без посторонней помощи на выход. — Нина, Алка благодарит вас за варенье. — На здоровье, — растерянно ответила женщина. И парень покинул семью священника под недоумевающие взгляды очевидцев. — Ты хоть что-нибудь поняла? — огладив бороду, спросил отец Борис. — Сам же на проповедях учишь, что пути Господни неисповедимы. — Учу, — горько подумал священник, боясь признаться даже себе, что и у него бывают минуты слабости, когда вера слабнет, и только чудо, как всегда, помогает уставшей душе принять волю Небесного Руководителя. И самое главное: последние слова гостя врезались в память, как гвоздь в дерево.        — Как же я люблю его, — запуская ложку в банку, проговорила Алла, отъев добрую часть лакомства. — Плохо только, что вкус практически не чувствуешь. Жаль. — Зачем тебе оно?— поинтересовалась Лиза, раздумывая, как начать разговор с Аней, явно находящейся в угнетённом состоянии. — Отстань. Мне осталось не более двадцати пяти дней, и что меня там ждёт — неизвестно. Дай оторваться напоследок. — Перед смертью не надышишься, — машинально ответила Лиза и осеклась, посмотрев на новую подругу по несчастью. — Ничего, я уже в себя прихожу. Только никак не пойму: я же всё чувствую, думаю, могу двигаться, и вы меня видите. Значит я — живая? — Нет. Увы! Тебя видим только мы, другие нет. А потом, давай, я тебя заставлю кое-что сделать. Лиза встала из-за кухонного стола, где они расположились с девчонками, и, подойдя к Ане, потянула её за собой. Та подчинилась, немного заартачившись, когда подруга стала тянуть её в стену. Но вопреки ожиданиям, препятствие они обе прошли, как по маслу. И вернулись обратно. — Ну и как ощущения? — подняв свои милые бровки и состроив вопрошающее выражение, поинтересовалась впечатлениями Ани полицейская. — Ничего я заполнять не буду, не буду! — вдруг вспылила девушка. — Да пошли вы все! И, зашвырнув отчёт на висящую кухонную полку, она стремительно вышла в стену с окном. — А-а-аня, это же внешняя стена, — сморщившись, закрыв глаза и сжав руки в кулачки, простонала Лиза, а псевдосербиянка прильнула к окну. — Класс! Надо попробовать при случае. Оценивающе посмотрев вслед удаляющейся фигуре Ани в свете фонарей, цокнула языком Алка. Тут вернулся Витька из ванной, где был вынужден развесить мокрую одежду и немного подсушить свои волосы феном. — А где Аня? — Мы психанули и ушли. Хватит жрать варенье, — отобрала Лиза значительно опустевшую банку. Алла было возмутилась, но, видя сколько слопала, резонно заметила: — Хорошо, что призраки не толстеют, — и ловко пальцем подцепила застрявшую ягоду на горлышке банки. Парень, одетый в домашнее, был немедленно схвачен за рукав Лизой, как только ринулся к входной двери: — Остынь, сейчас мы её не догоним, а завтра кое с кем переговорю, и мы отыщем беглянку, а сейчас спать. День трудный, тебе, Вить, точно надо отдохнуть. Ну и нам, так и быть — по привычке.        Уже лёжа на диване, дождавшись посапывания парня, девушки немного поговорили друг с другом. — А зачем ты хочешь её вернуть? Взрослая, самостоятельная деваха. Наверное сама знает, что ей нужно и не нужно. — У неё свежи воспоминания об убийце. Нам ведь нужно его отыскать. Вот ты, что помнишь о нём. — Ничего, — ответила Алка, лежащая на спине, подложив под голову руки. — Он же как-то схватил тебя? — Схватил. — Покажи. Они обе встали. И дальше цыганка, под чутким руководством Лизы, освежила неприятные воспоминания. — Чуток повыше, ещё. Вот так, и указательные пальцы немного дальше. Всё, теперь — самое то, — утвердительно остановила она манипуляции младшего лейтенанта, когда они совпали с её ощущениями в день смерти. — То есть — он высокий. — Не знаю. Он додушил и убежал, взяв серьгу. Сзади не мелкий, ноги длинные и пахло от него, как-то непонятно. Мне почудился запах гари. — Ты знаешь, мне тоже. И мало того, он поджидал меня внутри квартиры. Лиза отошла от подруги и стала демонстрировать свои былые действия. — Я отперла замок, — нажимается невидимая ручка, и она тянет на себя «входную дверь», — открываю… Вхожу… Делается шаг внутрь «помещения». — И удар ребром ладони по горлу. Профессиональный такой удар. Резкая боль и удушье… Я инстинктивно хватаюсь за горло, — она демонстрирует это, — а он втаскивает меня. Я превозмогая удушье и боль, пытаюсь сопротивляться, но только немного стягиваю балаклаву с него и вижу тёмно-русые волосы. К сожалению, теряю сознание, и он меня додушивает. И — всё. — Маловато информации, — вздыхает Алла. — Не скажи. Таким рубящим ударом только спецы владеют. Так, что мы знаем, что он высок, воняет гарью и владеет навыками спецназа. — И как нам всё это поможет его отыскать? — с недоумением и вопросом во взгляде спрашивает Алла. — Не знаю, — разводит руками подруга и предлагает: — Давай сделаем вид, что спим, а то парня разбудим. — Давай. И в квартире установилась наконец-то тишина. Не нарушившаяся даже тогда, когда неясная, призрачная тень скользнула сквозь входную дверь внутрь и, подставив табурет, забравшись на него, сняла с полки брошенный отчёт и скрылась с ним в неизвестном направлении.