Слишком много

«Как просто влюбиться и как сложно разлюбить». Трафальгар, в общем-то, никогда серьезно не раздумывал над этой фразой. Сейчас, наблюдая за улыбкой, почти никогда не сходившей с загорелого лица, Ло чувствует себя счастливым. И его не волнует любовь это или что — боялся об этом думать. Как Луффи до сих пор не заметил внимательных, долгих и пожирающих взглядов Трафальгара, было совсем не понятно. За время их небольшого путешествия проницательная Робин давно начала уже больше, чем просто подозревать о излишнем внимании Ло к её капитану. Но Робин умная, она молчит, потому что они сами разберутся. Им никто не нужен. Так было с того самого момента, как они увидели друг друга. Встретились пронзающими взглядами на Сабаоди. Блеск черных глаз Трафальгар теперь видит только во снах, ибо в жизни долгий зрительный контакт с чёрной безной напротив заставлял теряться и тонуть в ней. Но Ло восхищается не только блеском в глазах капитана Соломенных Шляп, а также желанием и азартом, горящим в них, силой, исходившей от его тела, голосом, звучащим так близко, что ты чувствуешь его вибрации каждой клеточкой тела, покрытого множеством татуировок. Луффи не знает меры, он делает то, что хочет. Всегда делал, делает и будет делать, в этом Трафальгар не сомневается, но держать лицо, когда Мугивара закидывает ему по-братски руку на плечи, становится чертовски трудно, почти невозможно. Опасная близость, жар чужого тела, резкий запах соли и трудноуловимый, но ощутимый запах соломы – им нельзя сближаться даже так, а уж говорить о чем-то большем Трафальгар совершенно не готов; впустить в свою личную неприкосновеную зону любви и тепла, что он способен дарить людям. Был способен дарить когда-то. Теперь некому. Никто не сможет объяснить Ло, что запах солнца от Луффи чувствует только он. Хирург Смерти сидел на палубе, продумывая и просчитывая все детали и нюансы, которые могли бы помешать им в битве против Дофламинго, пока Мугивара маячил перед носом, что-то вереща и привлекая внимание Трафальгара. Оторвавшись только на секунду, чтобы сделать глоток чая или два и сказать снова капитану корабля, что ему это всё это, вообще-то, не интересно, Ло поднял взгляд и уже потерял капитана корабля из виду. Шумный и неугомонный, яркий, ослепляющий, такой честный и невинный, совсем не для него. Хотелось сохранить в Луффи эту неприкосновенную искренность и невинность, что тянула его магнитом, честность, которая внушала удивительное доверие. Наверное, Луффи значит для него слишком много; слишком много он стал занимать места в жизни Ло, всё больше заполняя её собой. Настолько, что Трафальгар не успел поймать момент признания самому себе, что это влюбленность. Нет, может, больше, чем влюбленность. Давать громких названий этим чувствам Ло совершенно не хотелось, однако, всё-таки, слишком просто черноволосый улыбающийся мальчишка начал топить ледяные глыбы в душе Ло. Луффи в поле зрения Ло не было ещё ближайшие пять минут и находиться дальше на палубе ему было бессмысленно, все равно ему никто больше здесь не рад. Наступала ночь и Мугивары заканчивали со своим обязанностями. Такие размышления, как сегодня, не приводят Трафальгара ни к чему хорошему, только к бессоннице. Но так даже лучше. Он просто сядет где-то на корабле темной ночью, посмотрит в чёрное звёздное небо и вспомнит запах солнца, который согреет его. Удобно умостится лежа на палубе, закинет руки за голову и посильнее вдохнёт солёный воздух. Конечно же он почувствует только запах моря. На корабль опустились ночь и сон, сопровождаемый свистом ветра и шумом небольших волн. Только природа, тишина и Трафальгар. Так было хорошо. Удобно. Если бы Ло спросили, почему он заключил альянс с Мугиварами, он только подожмет губы, нахмурится и скажет: «потому что». Ведь объяснить даже самому себе это было трудно, нужно было копнуть глубже, найти толику света внутри, которая тянулась к солнечному мальчишке с первой встречи. Конечно, это не единственная причина из многих, но одна из самых главных. Альянс, по правде и отчасти, нужен Трафальгару, чтобы больше видеть и запоминать: звонкий смех, отдающийся эхом в воспоминаниях, утреннюю улыбку, голос, так сладко произносящий «Торао» и вдыхать. Вдыхать воздух на корабле Мугивары, его солнечный запах, когда он слишком близко. Альянс – это сила, а Луффи, помимо того, что сильный, ещё и очень надежный, пусть и чрезмерно своевольный, а накама его главный приоритет. Когда из манящих губ паренька звучало то самое «накама», это, на самом деле, грело душу. Голос, который звучит каждый день, утро и ночь в голове Трафальгара слышался и сейчас, только уже совсем не в голове. Ло открыл глаза и уставился в бездонную черноту напротив. — Ты чего не спишь, Торао? — спросил Луффи, умостившись рядом с Ло (близко) и сложив по обыкновению длинные ноги по-турецки. Возможно, такая близость была почти опасной такой спокойной тёмной ночью и, если бы Ло вовремя не оторвался от бездонных глаз, то точно потонул бы в их черноте, бескрайней и всепоглощающей. – Не хочется. Несколько дней назад Трафальгар приказал себе остановиться. Пора заканчивать играть со своими чувствам и вернуться к обычным отношениям в Альянсе, где главной целью, на самом-то деле, было покончить с Дофламинго и отомстить за смерть Кора-сана. Пора перестать думать о тонких пальцах, неловко вплетающихся в волосы Трафальгара, когда он терзает искусанные губы, о сбитом дыхании, когда Мугивара замирает в его руках, а потом и вовсе забывает дышать, чувствуя прохладные губы на своей шее. Ло как можно быстрее и спокойнее хотел вернуться в каюту, чтобы хоть попытаться уснуть, но его остановили рука, крепко обхватившая запястье. — Что? — спросил Ло, немного поворачивая голову, чтобы видеть Луффи. — Торао, — пауза. Молчание заставляет нервничать. Сжав запястье Ло чуть сильнее, парень повторяет: — Торао, ты.. Такое заставляет поверить в невозможное, обнадежиться. Но больше так не будет, Ло должен себя остановить. Он решился в своих фантазиях зайти дальше поцелуев, значит сможет вернуться обратно. Забыть его согревающее тепло, где бы Луффи не был. Отпустить, упиваясь холодным одиночеством. — Побудь со мной ещё, не уходи, — Луффи смотрит Ло в глаза и улыбается. Трафальгар хмурится, но возвращается обратно в сидячее положение. — Спасибо, — улыбнулся Луффи, посмотрел на небо, выдохнул. — Красиво, да. Молчание не смущало ни одного из них, в нем было всё: шум моря, свет луны, россыпь звезд на чёрном небе, таком же черном, как любимые глаза Трафальгара. Запах солнца, улыбка на загорелом, всё ещё мальчишеском лице и глаза, которые выражали намного больше, чем уста и были красноречивее, чем слова. Когда Ло увидел Мугивару он был доволен своим первым впечатлением: опрометчивый, безбашенный, глупый ребенок. Луффи было всего девятнадцать и как такой ребенок собирался бороться с Ёнко, и стать королём пиратов, в голове Ло совсем не укладывалось. Но позже оказалось, что этот ребенок, пусть опрометчивый и безбашенный, но такой сильный духом и телом, такой надежный и преданный своим убеждениям и команде, легко располагающий к себе, смог остаться в голове Ло надолго. Иногда совсем не давая покоя его мыслям, а потом навсегда забравшись в сердце Трафальгара. Хирург смерти, ослепленный улыбкой Мугивары, был не готов видеть его побеждённым, потерявшим смысл жить. Ло казалось, что если зияющая рана в груди Луффи не затянется, то и он сам потеряет смысл жить. Тогда Трафальгар подумал, что Мугивара значит для него слишком много, что он не готов быть поглощенным этими чувствами. Он готов отдать всё, чтобы просто снова увидеть широкую улыбку на любимом лице. Ло был убит слишком рано. Слишком рано он познал вкус потери и боли, пожирающей изнутри. Ло поддался один раз, — смог приблизить к себе кого-то, полюбить, научиться доверять и довериться самому — но он не повторяет своих ошибок. Полюбить, а потом забыть прошлое он смог. Вырезать из себя пирата, не способного ни на что, кроме ненависти, мести и хладнокровности, зарыть в себе все те чувства, что испытал когда-то — такой человек не нужен никому. Луффи яркий и добрый, никогда не скрывает своих эмоций и следует зову сердца. Разве нужен Трафальгар тому, кто всё ещё верит в светлое чувство, от которого Ло отрекся так давно? Мугиваре нужен кто-то, кто будет всегда рядом, будет заставлять улыбаться, двигаться вперед и никогда не сдаваться. Но Луффи всего лишь хотел снова оказаться в его, Ло, объятиях, почувствовать несдержанное «Мугивара-я» на губах, чтобы улыбнуться и обнять в ответ. Согреть и быть рядом, даже если находятся в разных точках большого и опасного мира. Луффи, недолго любуясь бескрайним звёздным небом, успел чуть ближе придвинуться к Ло, пронзительно посмотреть в глаза, приблизиться и спросить, опаляя губы дыханием: — Торао, можно?.. Не дождавшись ответа Луффи прижался шершавыми губами к губам напротив. Шумно выдохнув через нос, Ло уставился распахнутыми глазами на зажмуренные глаза Мугивары, на черные, густые, слабо подрагивающие ресницы. Трафальгар метался между желанием оттолкнуть и уйти, и коснуться пылающей щеки, углубить поцелуй, и проглотить Луффи без отстатка. Отстранившись, подросток немного скованно улыбнулся. — Тебе...не понравилось? — спросил он, зачем-то неловко поправляя волосы.  — Да…то есть, нет,  — потерянно ответил Трафальгар. Луффи вперился в Ло, прожигая того взглядом. — Мугивара-я, тебе стоит сосредоточиться на цели. Забудь это. — Что?.. но я, — растерялся мальчишка. – Просто сделай так, как я говорю, — перебил его Ло. Он не сомневался, что Мугивара его не послушает, но мыслить здраво он сейчас был не в состоянии. Как можно быстрее встал и уже было уходил, оставляя Луффи одного, но вдруг: — Не хочу, — Трафальгар повернулся и увидел, как Мугивара не сводит с него глаз. — Не указывай мне, что помнить, а что нет. — Ты знаешь меня меньше, чем всех своих накама. Это глупо. — Чтобы сблизиться с кем-то этого не нужно, — встал Луффи. — Мне не нужны объяснения, чтобы рядом со мной были те, кого я люблю. Брови Трафальгара сдвинулись к переносице, а внутри живота что-то радостно зашевелилось. Ло скривился от непривычного чувства. — Мугивара-я, для тебя всё выглядит проще, чем есть на самом деле, — хмуро проговорил он. Ло упустил момент, когда Луффи подошел почти вплотную и сказал, внимательно смотря в глаза: — Это ты всё усложняешь, Торао,  — тепло улыбнулся он и коснулся щеки Ло. Тот болезненно сморщился, но не противился касанию, не оттолкнул. — Останься со мной, — опустил голову Луффи и уткнулся куда-то в ключицу Трафальгара. — Ты вытащил меня из ада, так, — несильно сжал его плечи Мугивара. — Не оставляй меня, — как-то совсем чуждо закончил он. Трафальгар вскинул голову к небу, закрыл глаза, с силой сжал кулаки, настолько, что короткие ногти больно впились в кожу, оставляя гореть следами полумесяцы, выдохнул и улыбнулся. «Удивительно» подумал он и открыл глаза. — Мугивара-я, — прошептал Ло, но тот никак не отреагировал, продолжая сжимать чужие плечи, не желая отпускать. Положив холодную руку на затылок Мугивары, нежно поглаживая, зарываясь длинными пальцами в черный ворох волос, Трафальгар повторил: — Луффи-я. Луффи мгновенно вскинул голову, во все глаза уставившись в улыбающегося Ло. — Ты…ты только что, — не верил он, задохнувшись в полуулыбке. Этот мальчишка заставлял улыбаться холодного хирурга смерти ещё шире. Поместив одну руку на талию, а другую в районе лопаток, Трафальгар нежно прижал к себе тело подростка, так соблазнительно тающего в его объятиях. Трафальгар приподнял пальцами подбородок Мугивары и поцеловал, сначала нежно, сминая шероховатые губы своими, позже чуть углубляя поцелуй, проникая языком в горячий рот. Луффи полностью отдавался во власть Хирурга Смерти. Обнимая за шею, зарываясь рукой в волосы, гладя щёку кончиками пальцев, Луффи хотел всего и сразу. Растворяясь, он самозабвенно отвечал на — теперь уже такие родные — ласки, впервые получая полную отдачу от Ло. Но ему всё ещё было мало.       Отчаянно вжимаясь в сильное, долговязое тело, капитан корабля напирал, желая получить себе всего Трафальгара. Ло же глупо поддался. Поддался жару, окатившему его тело, поддался мурашкам, прошившим позвоночник от шеи до самого копчика. Подхватив Мугивару под бедра, Трафальгар сократил и без того небольшое расстояние до мачты и вжал в неё Луффи. Наконец оторвавшись от его губ, Трафальгар упивался близостью, которой не было раньше, напряженным воздухом, которым дышали оба. Ло нетерпеливо сжал ягодицы подростка, уткнулся носом в ключицу, жадно вдохнул запах, его запах. Осыпая загорелую шею поцелуями он понял, наконец, что такой Луффи существует только для него: соблазнительно улыбающийся, не перестающий обнимать. Обхватывающие пояс Ло ноги сильнее прижали к себе, давая почувствовать чужое возбуждение. Такие как Луффи заставляли верить, что в этом мире, жестоком и беспощадном, остались те, кто верит до последнего, верит в чужую правду или ложь, верит в чувства другого человека, какими бы они ни были, старается искренне, без всяких поддтекстов поддержать дорогих ему людей. На свете ещё остались те, кто любит и верит в свою любовь, детскую и неприкосновенную, чистую, будто хрустальную, как туфля из какой-то сказки. Трафальгар судорожно выдохнул, и, медленно сползая вниз, прошептал: — Какой же ты… Ло уперся лбом в лоб Луффи и почувствовал дыхание, щекотавшее губы. — Не останавливайся, — прошептал мальчишка и начал покрывать усталое лицо невесомыми поцелуями. Трафальгар чертыхнулся и, повалив капитана корабля на палубу, начал нетерпеливо сдирать с него одежду, которой было и так не особо много. Луффи не переставал улыбаться, даже когда его рот накрывали умелые губы. Он впервые видел Ло таким нетерпеливым и был безумно рад, что он такой только для Луффи. Мугивара понимал, о чем бы Ло его не попросил, он сделает всё, но так же он знал, что Ло никогда не попросит его о том, что Луффи не понравится. Прекратив мучить ключицы и шею подростка Ло перешел на соски, и, недолго терзая их, заставляя слабо подрагивать загорелое тело от каждого прикосновения, он остановил свой взор на большой ране, оставившей горький, полный боли и отчаяния отпечаток в жизни мальчишки, в жизни многих. Трафальгар хорошо помнил тело, которое покидала жизнь, потому что владелец тела отказывался жить. Трафальгар провел ладонью по шраму, обвел контур кончиками пальцев и прильнул к нему влажными от поцелуев губами, осыпая ими каждый миллиметр разгоряченного тела. — Не надо, — мягко коснулся щеки Луффи, слабо улыбнулся. Недовольно сморщившись, Ло не прекратил своих действий на загорелой груди, привлекающей взгляд немалым шрамом. Опираясь одной рукой на палубу около головы Луффи, хирург незаметно спустился ниже и сжал возбужденный орган, его слух тут же уловил тихий стон. Довольно ухмыльнувшись, Трафальгар стянул с подростка последний элемент одежды. Снова нависнув над Луффи, Ло обхватил рукой его член, растирая капельку смазки по головке, начиная неторопливо двигать ею вверх-вниз. Луффи издал протяжный стон и почувствовал, как твердый бугорок на штанах Ло упирается ему в бедро. Закинув свои ноги на поясницу Трафальгара и чуть сильнее прижимая к себе, он горячо выдохнул в ему в губы: — Давай побыстрее уже. В который раз чертыхнувшись, в мыслях или наяву, стараясь растянуть подготовку желанного и, наконец, входя в горячее нутро, Ло не верил, что это всё для него: сбитое дыхание, грудная клетка, ходившая ходуном то вверх, то вниз, соленые капельки пота, стекавшие в волосы, когда Луффи выгибался в руках Ло. Тягуче медленно, целуя, лаская, прижимая паренька к себе, Ло плавно двигал бедрами, постепенно ускоряясь, улавливая тихие всхлипывания. Табун мурашек окатил напряженное тело, испрещренное татуировками, когда Трафальгар жестко толкался в мальчишку, при каждом толчке вызывая в нём дрожь, выбивая сладкие всхлипы. Луффи из последних сил то закрывал рот мокрыми ладонями, то хватался за плечи Ло. Луффи любил и верил в свою любовь. Он принес её с собой открывая новый мир для Ло и только для него, а теперь и сам Трафальгар открыл дверь, впуская то дорогое, что больше не отпустит, не потеряет никогда, слишком много Луффи значил для него, и слишком много он занимал места в нём.