Посади меня на...

Собственная неуклюжесть Шаста раздражает, хоть он и намеренно сделал из неё мем. В ещё большее бешенство вводят гости программы, которые, зная о непластичности парня, заставляют его исполнять акробатические трюки вроде шпагата. Да, в последнем сезоне Антон буквально плачет на съёмках, когда очередная дохуя гибкая девица раздвигает ноги и демонстрирует зрителям свои умения. Шастун до такого уровня не дорастёт никогда, это очевидно, и всё же, лелея глупые надежды, обращается с вопросом к единственному знакомому человеку, разбирающемуся в этой теме. К Арсу. Арсений, долгое время занимавшийся танцами и игравший в пластическом театре, до сих пор может исполнить множество невероятных, по мнению Шаста, финтов. Чего стоит умение стоять на голове или же та самая знаменитая "волна" по мышеловкам. Это вроде как маленький личный секрет, но фанатки, мнящие себя гениями дедукции, заметили, что парня эти навыки приводят в почти детский восторг. В глубине души ему хочется уметь так же, только вот Попов, несмотря на то, что почти такой же высокий, имеет гораздо более складное телосложение, а длинному и несуразному Антону свои конечности контролировать трудно. О танцах он даже не мечтает - неумелый твёрк не в счёт, - но хотя бы шпагат ему определённо нужен, чтобы в следующий раз не позориться перед аудиторией и не заставлять соучастника миниатюры помогать ему собрать неуклюже расставленные ноги. Как обычно залипнув в телефон, Шастун подгадывает удобный для разговора момент. Серёга спешит домой, чтобы успеть выспаться перед завтрашним возможным договором на обмен фудтрака, а Поз наконец-то вытащил семью из Воронежа, и теперь каждый день бежит домой к дочери как на праздник, обязательно покупая небольшой подарок. Только Арс остаётся в гримёрке, заботливо стирая с лица тонны липкого тональника. Глубоко вздохнув, парень окликает друга и тут же прячет взгляд где-то под опущенными ресницами. - Слушай, ты же умеешь всю эту херню делать танцевальную? Заебало, что меня на шпагат сажают, до сих пор ноги болят после "Каскадёров", ёб их мать, а заодно и мать Решетниковой. Такой заход Арсения заинтересовывает мгновенно, он даже откладывает ватный диск, обращая всё внимание на смущённого коллегу в ожидании развязки запутанного монолога. - Так я подумал... - Антон закатывает глаза, словив взгляд с явственным "о, научился наконец-то", - может поможешь? Подкинь парочку методик, как сделать хорошую растяжку. Не выдержав, мужчина начинает откровенно ржать с формулировки, но шуток на эту тему не отпускает. Негласное табу насчёт гейства между ними сохраняется даже в личных разговорах. Отсмеявшись, Попов всё же кивает и с видом опытного преподавателя показушно встаёт посреди комнаты. - Самое главное, юный падаван, тренироваться каждый день. И не смотри на меня так своими ленивыми глазками, я серьёзно. Каждый, без пропусков. Желательно по нескольку раз. Шаст морщит лоб так обречённо, будто ему предлагают питаться жареными гвоздями вместо любимой картошки. - Дальше. Так как ты, уважаемая шпала, от природы лишён намёка на пластику, кроме волшебного прогиба в пояснице, начнём с простейших упражнений. Это всё равно будет больно, но ты уж потерпи. Смотри: ложишься на спину и просто задираешь ноги по одной. Можешь упираться в стену, чтобы не отвлекаться от телефона. Лежишь так, пока нога не задеревенеет и ты не начнёшь орать, опуская её. Сосредоточившись на рассказе, Арс перестаёт замечать, как у друга от обилия впечатлений лезут на лоб глаза. При его-то низком болевом пороге парень и минуты так не пролежит. - Когда почувствуешь, что сухожилия растягиваются, можешь пробовать садиться по-человечески. Желательно с подготовкой. Несколько приседаний, наклонов, пара минут стойки в планке с упором на ноги, а тогда уже очень, очень аккуратно садишься на шпагат. Всё ясно? Поправив невидимые очки средним пальцем по переносице, Арсений смотрит на бессмысленно кивающего коллегу. Ясное дело, что Шасту страшно, но врать о безболезненности тренировок было бы неправильно. Незачем обнадёживать и без того крайне чувствительного парня. *** Выполнять упражнения пиздецки трудно, но Шастун стоически преодолевает боль. Раз уж поставил себе цель, можно и потерпеть десять минут страданий утром, в обед и вечером. Только вот в перерыве на съёмках терпеть приходится ещё и тупые подъёбы коллег, резко превратившихся в младшеклассников. - Шлагбаумом подработать решил, - тут же выдаёт Дима, впервые заставая друга за странным, несвойственным ему занятием. - Да он от Ван Дамма слишком сильно зафанател, - добавляет Матвиенко, изображая сложенными в квадрат пальцами съёмку с отдалением. - Не, от Поперечного. Точнее от продольного, - под всеобщий смех добивает Стас. Антон на это лишь сжимает зубы и продолжает с усердием тянуть левую ногу к плечу, благо с самоиронией у него всё в порядке: отсидел же час на унизительном "Деньги или позор". Только Попов на его исхищрения смотрит с задорным превосходством, не отпуская едких комментариев. Во-первых, не видит ничего особенного в желании научиться чему-то полезному, во-вторых, ничего, кроме шуток про раздвинутые ноги, в голову не приходит. *** На третий день фантазия коллег заканчивается, как и дикая боль в ногах. Пораскинув мозгами, парень решает, что пора переходить к более серьёзным тренировкам. Проснувшись на десять минут раньше обычного, Шастун, преодолевая лень, делает недолгую зарядку и растягивает босые ноги по полу, нехило удивляясь, насколько мало ему не хватает до пола. Однако встать получается совсем не так же легко: парня качает в стороны, он бьётся о ковёр влажной ладонью, неловко выворачивает руку и падает на локоть, подгибая вытянутые ноги. Ебучий, блядь, шпагат. Нет, в одиночку у него, кажется, ни хрена не получится. Под вечер, выпроводив из гримёрки всех, кроме Арсения, Шаст сквозь крайнюю степень смущения заводит разговор. - Ну я вроде всё делал, как ты сказал, а утром сегодня ёбнулся. Не, просел нормально, гораздо лучше, чем раньше, но встать не смог. Шибанулся локтем об пол и ногу чуть не вывернул. Арс смотрит на коллегу как на нерадивого ученика, но в просьбе отказать не может, и потому откладывает смартфон, подходя к дивану, на котором вытянулся Шастун. - Давай тогда разомнёмся, и я помогу подняться потом, если сам не сможешь. Заодно проверю, насколько хорошо ты тренировался. Непонимающе похлопав сонными глазами, Антон ждёт дальнейших указаний, но мужчина лишь молча указывает на одну его ногу и ведёт пальцем к голове, намекая, что нужно её поднять. С сомнением вскинув бровь, Шаст не противоречит, но так же молча исполняет требуемое, задирая ближнюю к спинке дивана ногу почти до самой головы. Арсений хвалебно кивает головой и резко садится парню на бедро, упираясь сложенными в замок ладонями чуть выше его колена, чтобы растянуть сухожилия сильнее. Парень давится на выдохе и смотрит так шокированно, будто на его ногу приземлился инопланетянин, а не сел коллега. - Слышь, не надо, больно же, - чуть жалобно стонет Шастун, пытаясь вывернуться из хватки сильных рук. Арс на это только усмехается и двигается ближе, почти соприкасаясь пахом с ширинкой Антона. Молчаливый вопль отражается в зелёных глазах, потому что это слишком, блядь, близко, так нельзя-нельзя-нельзя. Только не Попов. А мужчина в свою очередь будто издевается: давит на ногу сильнее и смотрит насмешливо, будто чувствует скрываемое за маской боли волнение. Зажмуренные зелёные глаза, напряжённые вспотевшие руки, сжатые в кулак, отчётливо виднеющийся сквозь мягкую ткань спортивных штанов напрягающийся член - всё это приводит Арсения в неизведанный ранее восторг. Да быть не может, чтобы у Шаста на него стоял... Однако факты неоспоримы: парень действительно возбуждается от того, что между его ног сидит коллега. - Ты про такую растяжку меня спрашивал? - подливает масла в огонь Арс, ещё сильнее смущая зардевшегося Шастуна, не способного на адекватный ответ, лишь на инерционные жалкие попытки отбиться и сбежать, никак не комментируя происходящее. На пробу мужчина делает несколько движений, впечатываясь ширинкой в мягкую задницу, чем вызывает испуганный, но одновременно удовлетворённый стон. Антон действительно в шоке от происходящего, и именно поэтому теряет контроль, подаваясь навстречу и смыкая влажные ладони на чужих крепких руках. - Гомофоб, значит? - ответно подшучивает Шаст, умоляюще заглядывая в полузакрытые глаза напротив. Умоляет, очевидно, чтобы Арсений не останавливался. - Ой, извини, показалось, ты так часто играешь девушек, что стал одной из них, - в голосе Попова проявляется сводящая парня с ума приятная хрипотца, от которой он снова ёрзает, проходясь ягодицами по крупному твёрдому члену, скрытому сценическими брюками. Одежды непозволительно много, но к чему-то большему не готов ни один из импровизаторов, так что оба поддаются негласным правилам первого неловкого секса. Антон ну точно влюблённая девственница, впервые раздвинувшая ноги перед главным красавчиком школы, и Арс - любитель распутных девиц, с восхищением смотрящий на зажатую скромницу. Не теряя времени, воодушевлённый взаимностью Шастун убирает чужие ладони со своей ноги и перекладывает на талию, упираясь поднятой лодыжкой в чуть ссутуленное плечо. Как ни странно, мужчину возбуждает не столько излюбленная поза, подходящая для глубокого проникновения, сколько осознание, что под ним стонет раскрасневшийся возбуждённый друг, видимо, давно мечтавший увидеть его между своих длинных тощих ног. Поддаваясь невысказанным желаниям Шаста, Арсений продолжает двигаться, каждый раз упираясь головкой прямо в его зад, и кладёт сухую шершавую ладонь на текущий смазкой небольшой член, поглаживая в такт. Антон так вцепляется в плечи Попова, что белеют костяшки тонких пальцев, а перстни впиваются в кожу. Он сам не понимает, от возбуждения это или из жизненно важной необходимости больше не отпускать Арса, держаться к нему как можно ближе, наконец-то чувствовать всем телом его присутствие, ставшее когда-то невыносимо нужным. Переместив руки на широкую шею, парень тянет Арсения на себя и несмело касается его губ своими, словно прощупывая границы. Неизвестно ведь, насколько происходящее серьёзно в восприятии Попова. Улыбнувшись с заботливой нежностью, мужчина сам углубляет поцелуй, проталкивая язык во влажный рот, лаская солоноватые покусанные губы, заверяя, что и для него их взаимодействие не является игрой. Тягуче-медленными движениями Арс успокаивает порывистого Антона, и вскоре тот расслабляется, переставая вкладывать в поцелуй долго сдерживаемую страсть. Её лучше оставить на следующий раз, когда будет менее опасная и в общем более подходящая ситуация. Сейчас же лучше остановиться на неполном тактильном контакте и перебитых одеждой фрикциях. Попов двигается чуть резче, чувствуя приближающуюся разрядку. Грубее сжимает пульсирующий член парня, проходится кончиками пальцев по определённо влажной головке, упираясь собственным напряжённым органом прямо в чувствительный, натёртый тканью анус Шаста. Держаться дольше не может ни одуревший от близости Шастун, ни поражённый податливостью парня Арс. Кончают они одновременно, спуская прямо в сценическую одежду, пока мужчина глухо рычит, уткнувшись во взмокший блондинистый висок, а Антон бесконтрольными полустонами шепчет имя любимого человека, зная, что теперь его услышат. Скинув с плеча затёкшую ногу парня, Арсений падает на него, поправляя в ставших влажными брюках опадающий член, и по-свойски коротко целует тонкую шею. - Ну ты это... В следующий раз посади меня на... - сбитое дыхание заставляет несколько раз наполнить лёгкие кислородом, будто специально создавая интригу в обычной фразе, - посади меня на шпагат. Хотя я и на тебя сесть не против, - признавая своё поражение, Шаст улыбается искренне и расслабленно. Так, как позволяет себе улыбаться только в присутствии Попова. Так, как теперь будет улыбаться всегда.