Доверяй, но проверяй.

      Ким проводит рукой по очертаниям лица младшего, подмечая уже давно запомнившиеся черты. Всё это так нравилось ему. Родинки, щёчки, скулы, глаза, в которых он вечно утопал. — Тебе страшно, Гукки?       Он ухмыляется, проводя ручку вниз до ошейника, коим наградил младшего давно. — С-страшно…хённи…       А младший стесняется. Он опускает голову, но тут же получает встряску от старшего за ошейник. Чон видит азарт в глазах старшего, видит игру, которая приведёт того в бездну, скоро, очень скоро. Он не знал, но точно чувствовал, что тот проиграет. Упущенный момент лишь во времени и в том, что же будет для него тратой. — А страшно тебе было продавать данные о моей персоне, малыш?       Вновь эта жуткая ухмылка. Чон сжимается в комочек, не смея отводить взгляда. Он не понимал, про что говорил старший. Не знал, что его подставили и уж точно никому ничего не говорил. Сам Ким держит его взаперти под семью замками, да плюс охрана и много головорезов, что, если младший убежит, точно смогут найти его. — Я…я не знаю, о чём Вы.       Удар. — Врёшь, шлюха. Кто разрешал тебе выходить?!       Он уже на взводе. Думает лишь о том, что кто-то смеет сейчас касаться личности Кима и сооружать планы, против, казалось, неуязвимого главы. — Я не выходил из здания уже много лет!       Страх, страх за то, что ему не поверят. — Ты — мелкая мразь, Чон ЧонГук.        Вновь удар, что заставил младшего закрыть глаза, упадая из реальности в тёмный сон. Он слышал всё остальное, будто за бетонной стеной. — Такая же продажная шкура. Мразь.        На глазах проступили слёзы. Они стали течь вниз по личику, задерживаясь на подбородке и капая на пол. — Какой ты…        Ким выдохся. Он был зол, но больше всего — разочарован. Он плакал, так как полностью отдался человеку, что сейчас находился в состоянии комы, а может, и при смерти. — Тэхён~и.        Блядский голос. Ужасный. Голос, принадлежащий его советнику, а по совместительству тому, кто и подставил малыша Гука. Ким этого не знал. Не знал того, что в его спине один нож, но не от того, кто получил не по праву, а от того, кто грелся под крылом, всё время мелко выщипывая перья. — Чимин? Что-то обнаружилось? — Да. Я выяснил, что передатчиком был Чонгук. Точно и на все сто процентов. Тут снимки и файлы с камер-наблюдения.        Советчик проходит, кладя на стол бумаги. Он не смотрит на парня, которого избили, он знает, что тот не виновен. Уже подходя к двери, Пак оборачивается, смотря в глаза Киму. — Мне так жаль, Тэхён~и. Не думал, что он окажется той ещё продажной шлюхой.        Наигранно понурив голову, он отвернулся, вновь зашагав по своим делам. На его лице была ухмылка, означающая то, что скоро его план завершится. Но и в нём были промашки…        Никто не знал Чона так хорошо, как Ким. Поэтому, когда в нём не осталось сил, чтобы бить неподатливое и уже мёртвое тело малыша, он сел за стол, открывая папку. Фотографии парня в чёрном. Фотографии парня в чёрном, что передаёт кому-то конверт.        Ухмыляясь, он качает головой. Внутри оставалась надежда, что это был не он, но она всё гасла и гасла, даже и не надеясь на возвращения.        Наконец, фото крупным планом. В нём не было промашек, ни единой, кроме той, что, видимо, знал только Ким. Родинка на носике, что была такой блеклой, даже на самом лице парня — отсутствовала на снимке. Кроме того, при детальном изучении, не обнаружилось и родинки в ушке.        Всхлипывая, Ким отбрасывает файл к стене, там, где был Гук. Он знал, верил, что это был не он и оказался прав. Только жаль, его мысли были погружены в работу и он верил тому, кто всё время подставлял, но, казалось, был так близок.        Похороны Чона прошли через день, после инцидента. Они были под ливнем, что так любил младший и похоронен в чёрном гробу с белой обивкой внутри. Именно так видели его другие, ещё при жизни, но Ким знал, что младшему больше подошёл бы полностью белый гроб, ведь он — был сущим ангелом, что спустилсч к нему с небес.        Похороны Пака — не состоялись. Его тело было четвертовано и стало подвластно огню. Он умирал медленно. Нет, причиной его смерти стал не болевой шок, а крово-излияние. Ким просто сделал глубочайший надрез на двух руках советчика и оставил умирать, даже не смотря тому в глаза.        Похороны Кима состоялись через неделю, после событий. Он передал правление его сводному брату, а сам скончался от своей же руки. Его смысл жизнь был мёртв, уже как неделю, а значит, умирать приходилось и ему.