***
К вечеру холод не то что не спал, а стал еще сильнее. Даже сидя у огня, Гарри чувствовал, как немеют кончики пальцев на ногах. Ладони он зажал подмышками, но толку от этого было мало. Ко всему прочему, на него накатила ужасная тоска, казалось, что весь мир погрузился в болото безысходности, что в нем больше нет и никогда не будет радости. В этот миг в разуме Поттера словно что-то вспыхнуло, он поднял голову и с изумлением глянул на Гермиону. — Дементоры, — прошептал он, но девушка все равно его услышала. — Что ты сказал? — Гермиона встала из-за стола, где с неохотой жевала разогретые консервы. — Дементоры! — гораздо громче воскликнул Поттер. — Вот почему так холодно, а нам так тоскливо! Эти сволочи послали за нами дементоров! Глаза Гермионы, последние несколько дней тусклые, словно прояснились, и в них мелькнул тот неукротимый огонь, который был так хорошо знаком Поттеру. Ее разум вновь заработал как часы, за доли секунд обрабатывая полученную информацию. — За нами охотятся, Гарри, — заключила она. — Они точно знают, кого ищут. Я не знаю, заметил ты или нет, но с каждым днем мы перемещаемся все позже и позже по времени. — Они хотят нас задержать, — понял Поттер. — Не догадайся мы, что происходит, в один прекрасный день мы бы просто не успели уйти. Черт, мы ведь даже чары стали устанавливать халтурно! Подскочив, словно ужаленные, молодые маги выскочили из палатки и принялись обновлять защитные чары, только в этот раз более аккуратно, неспешно, чтобы ничего не пропустить. Впервые с того дня, как ушел Рон, они сбросили с себя оцепенение, сковывавшее их по рукам и ногам. Впервые за эти дни Гарри и Гермиона почувствовали себя живыми. — Завтра нужно встать как можно раньше, — сказала Грейнджер, когда они вернулись в палатку. Гарри в ответ только кивнул. Дело близилось ко сну, а холод не спадал. Напротив, он становился лишь сильнее, и вскоре стало ясно, что хотят того молодые люди или нет, но им придется лечь вместе. Они не стали переодеваться в пижамы, а просто залезли под одеяло и прижались друг к другу, стуча зубами. Мысли о сложившейся ситуации поглотили их, обоим было не до сна. Гермиона, прижавшись к Поттеру спиной, чувствовала его дыхание на своей шее и прикосновение крепких рук. Годы тренировок в квиддич и нормальное питание в Хогвартсе сделали свое дело — из щуплого мальчишки, каким Гермиона впервые увидела Гарри, тот превратился в крепкого юношу, закаленного жизнью. С горечью в душе девушка вынуждена была признать, что Рон был не таким. Он привык вкусно есть и крепко спать, трудности пугали его, и если Гарри, нервничая и боясь, стискивал зубы и делал дело, то у Рона все тут же начинало валиться из рук. Ярким примером был все тот же квиддич. Лишь пару раз Уизли по-настоящему проявил себя в матчах, в остальное время предпочитая истерить и срываться на окружающих. Окажись Рон на месте Гарри в истории с Турниром, что бы он сделал? Как бы ни хотелось Гермионе думать иначе, но она склонялась к тому, что Уизли ни за что бы не прошел и первого испытания, не говоря уже о других. Ее друг, который сейчас далеко, был слишком ленив, чтобы делать все самому. Гарри же… Гермиона мысленно вздохнула. Гарри был другим. Да, у него был взрывной характер, иногда он ленился, чаще всего под влиянием Рона. Но ведь был не дурак, результаты СОВ наглядно показали, что голова у него варит. Он не привык отступать, жизнь с Дурслями закалила его и показала, что без труда ничего не добьешься. Иногда Гермионе становилось страшно от мысли, что бы произошло, окажись Гарри на Слизерине, но она тут же успокаивала себя: ее друг всегда был добрым и честным, а потому никогда не стал бы таким, как Малфой и его приятели. О чем думал в этот момент сам Поттер, Гермиона не знала, а потому, когда его губы коснулись ее шеи, она вздрогнула, после чего замерла, словно пораженная заклятием Петрификус Тоталус. Поттер сомкнул руки вокруг нее, крепче прижимая к себе, затем последовал очередной осторожный поцелуй. — Гарри, что ты делаешь? — Гермиона извернулась и заглянула ему в лицо. Настолько серьезным своего друга она еще не видела. Гарри пристально всматривался в нее, заглядывал в глаза, а затем, к полному изумлению Гермионы, пальцем очертил контур ее лица. Он подался вперед, осторожно коснувшись ее губ своими, а Гермиона, неожиданно для самой себя, обвила его шею руками. Ей показалось или в палатке действительно стало теплее? Небольшой кувырок под одеялом — и Гермиона обнаружила себя сидящей на животе у Поттера, чьи руки сомкнулись вокруг ее талии. В ту же секунду ее бросило в жар, и она не сомневалась, что с Гарри происходит то же самое. Она чувствовала тепло, исходящее от него, тепло, которое согревало. За всю свою жизнь девушка не испытывала ничего подобного. Склонившись над Гарри так низко, что их лица разделяли жалкие миллиметры, она прошептала: — А как же Рон и Джинни? — Ты их здесь видишь? — в свою очередь спросил Гарри. — Я — нет. — Но они наши… — тут Гермиона запнулась. Она уже и сама не понимала, кем Уизли приходятся им, что она вообще чувствует по отношению к Рону. — Мы с тобой одни, — прошептал Гарри, целуя девушку. — Возможно, на месяц, возможно, навсегда. Возможно, завтра мы умрем, а может, победим лет через десять. Гадать можно еще очень долго. Пока что есть лишь «здесь и сейчас». Он вновь ее поцеловал, уже не отрываясь, ладони скользнули под ее свитер, а она не имела сил его остановить — как, собственно, и желания это делать. «А как же Рон?» — пронеслась мысль, но Гермиона быстро ее подавила. Уизли только и мог, что ревновать и закатывать сцены: достаточно вспомнить хотя бы ту историю с Крамом. А шестой курс? Рон разве что до слез ее не доводил, третируя по абсолютно неизвестной ей причине, а потом и вовсе начал встречаться с Лавандой Браун. Гермиона до сих пор не знала, чем она тогда провинилась. Мысли об Уизли испарились мгновенно, когда она ощутила, что ладони Гарри, горячие и крепкие, выскользнули из-под ее свитера, сместились куда-то ниже спины и остановились на вполне конкретном месте. Гарри никогда ее не оскорблял, подумалось ей. Да, один раз он разозлился на Гермиону, после той истории с метлой на третьем курсе, но в конце концов он все понял и извинился. Тому же Рону, после истории с крысой, мысль об извинении в голову вовсе не пришла. Поттер неожиданно сел, удерживая Гермиону на коленях, отложил в сторону очки и одним движением снял с себя свитер, после чего замер, ожидая действий с ее стороны. Гермиона напряглась. Ее друг все для себя решил, но она не сомневалась, что стоит ей отказать, как он остановится. Но ей самой уже не хотелось останавливаться, и она, прильнув к его рту, позволила Гарри стянуть свитер и с нее. То, что происходило дальше, казалось странным сном. Они лихорадочно снимали одежду друг с друга, уже не ощущая холода, но чувствуя тепло тел. Уложив Гермиону на спину, Гарри аккуратно, старясь не смущать девушку, стянул с нее белье, после чего позволил себе ее рассмотреть. Она покраснела, но ничего не сказала, в свою очередь разглядывая Гарри. Прижав Гермиону к себе, он покрыл ее лицо поцелуями, после чего начал осторожно спускаться вниз, чувствуя, как девушка дрожит в его руках. Не от холода — они давно перестали его ощущать. От возбуждения. Когда Гарри добрался до груди, Гермиона судорожно вздохнула и вцепилась Гарри в волосы. Юноша замер, не зная, чего ожидать. — Продолжай, — выдохнула Гермиона. Мосты были сожжены, обратной дороги не было. Кивнув, Гарри аккуратно провел ладонью по груди девушки, слегка ее сжав и поцеловав сосок. Гермиона выгнулась вперед, тяжело задышав. Гарри продолжил ласкать ее грудь, при этом его рука опустилась вниз, прошлась по животу, огладила бедро, а затем — Гермиона аж дышать перестала — скользнул девушке между ног. Пальцы Поттера нежно прикоснулись к половым губам, в ответ Гермиона обхватила Гарри за шею и уткнулась ему в волосы. Поттеру приходилось быть очень осторожным, а так как опыта в подобных вещах у него, естественно, не было, то он решил действовать на свой страх и риск. Он был уверен в том, что для его подруги этот опыт тоже был первым, и последнее, чего Гарри хотел, так это причинить ей боль или каким-то образом испугать. Судя по всему, сейчас он все делал правильно, и Гарри осмелился на следующий шаг, о котором раньше только слышал. Выскользнув из рук Гермионы, Гарри начал медленно опускаться вниз, отмечая поцелуями свой путь, а она в изумлении смотрела на него, не веря своим глазам. Когда Гарри добрался до самого низа, поцеловав ее в промежность, Гермиона закрыла рот ладонью, стараясь сдержать стон. Гарри неумело ласкал девушку, стараясь угадать ее желания, и когда он услышал, как она, уже не сдерживаясь застонала, то понял, что все делает верно. С каждым мигом исторгаемые ею стоны становились все громче, сливаясь в один — протяжный. Гермиона забилась в руках Гарри, после чего громко вскрикнула, а ее ноги судорожно поджались. Она закрыла лицо руками, на глазах выступили слезы. Никогда в жизни ей не доводилось испытывать того, что происходило сейчас. С трудом подняв голову, она совершенно по-новому взглянула на Гарри. Теперь перед ней был не просто верный друг, всегда готовый подставить плечо и помочь даже в самой сложной ситуации, но мужчина, который видел в ней женщину. Он всегда спокойно принимал ее выбор, не пенял на ошибки, как это делал Рон. Куда этому дураку Уизли до него? Как вообще можно их сравнивать?! Гарри вновь навис над ней, и все мысли о Роне окончательно покинули Гермиону. Она знала, чего хочет Поттер. И сама хотела того же. — Давай, — попросила Гермиона сдавленным голосом. Немного помедлив, она раздвинула ноги, позволив Гарри расположиться между ними. — Если будет больно — скажи, — тихо сказал Гарри. Она в ответ смогла только кивнуть. Что-то твердое и горячее коснулось ее там, внизу, а затем стало медленно входить внутрь. Негромкий крик сорвался с губ девушки, когда ее тело пронзила внезапная боль, и она вцепилась Гарри в плечи, глядя ему в глаза. Тело юноши было напряжено, на лбу блестели капельки пота. В этот миг они оба забыли обо всем: что вокруг идет война, что у власти безумный тиран и что они остались одни. Весь мир сжался до размеров их палатки. — Мне остановиться? — спросил Гарри. — Подожди, — попросила Гермиона. — Мне нужно… привыкнуть. Некоторое время они лежали неподвижно, прижавшись друг к другу, а затем Гарри начал медленно двигать бедрами. Он сам не замечал, как постепенно принялся ускоряться, а ногти Гермионы в кровь расцарапали его плечи. Кульминация наступила быстро и неожиданно, горячая волна прошла по телу Гарри, чтобы выплеснуться наружу. Гермиона обхватила Гарри ногами, не позволяя ему пошевелиться. Нерешительно взглянув ей в лицо, Гарри увидел перед собой красивую девушку. Он отказывался понимать, почему раньше этого не замечал, ведь еще на Святочном балу он осознал, насколько красивой может быть Гермиона. Быть может, дело заключалось в том, что они взрослели вместе, и он воспринимал ее лишь как друга? Скорее, ответ был более простым. В то время Поттер был влюблен в Чжоу Чанг, и потому даже красота Флер Делакур его не трогала. Потом была Джинни… Была. Гарри неожиданно понял, что его чувства к этой девушке практически угасли, оставив после себя лишь угли, которым вряд ли было суждено разгореться вновь. Ему стало совершенно наплевать на Рона, на Волдеморта и его крестражи. Ему стало совершенно наплевать на весь мир, который по непонятным причинам практически не сопротивлялся собственному захвату, но ждал, когда за него сделают всю работу двое молодых волшебников, еще даже школу не закончивших. Вновь глянув на Гермиону, Гарри тихо спросил: — Может, еще раз? — Я боялась, что ты не спросишь, — улыбнулась она. В этот раз все прошло дольше, и теперь сама Гермиона, немного смущаясь, начала проявлять инициативу. Они целовались и ласкали друг друга, наслаждаясь теплом тел, что согревало и душу. В этот миг не нашлось бы дементора, способного навредить им. Не было таких чар, что смогли бы оторвать их друг от друга. В ту ночь Джинни Уизли проснулась в спальне Гриффиндора, чувствуя, что произошло нечто непоправимое. С того самого момента, как она узнала, что Рон вернулся домой, она ощущала тревогу, поскольку Гермиона и Гарри остались одни. Вернее, вдвоем. Рону в его комнате в Норе тоже не спалось. Гнев давно погас в его душе, а вот стыд обжигал похлеще плети. Он чувствовал себя виноватым. А потому, когда из оставленного ему Дамблдором делюминатора вылетел светящийся шар, переместившийся внутрь Рона, он без колебаний аппарировал. Он оказался посреди какого-то леса. Резонно решив, что шар перенес его к Гарри и Гермионе, Уизли принялся их звать, прекрасно понимая, что защитные чары не позволят ему самому найти лагерь. Но сколько Рон ни звал, ответа он так и не услышал. В ту ночь Волдеморт ощутил странное беспокойство, но очень скоро отбросил дурные мысли прочь и снова сосредоточился на поисках Бузинной палочки. В ту ночь в маленькой палатке, стоявшей посреди заснеженного леса, зародилась новая жизнь.Часть 1
12 декабря 2018 г. в 14:05
Примечания:
Сам не знаю, что на меня нашло, но подобных фиков я раньше никогда не писал, а потому не знаю, нормально ли в итоге получилось. Выкладываю исключительно на свой страх и риск и, собственно, на ваш суд.
Прошла уже почти неделя после того, как Рон ушел, и почти неделю Гермиона тихо, почти беззвучно плакала по ночам, а Гарри делал вид, что ничего не слышит. Всякий раз, когда он слышал очередной тихий всхлип, у него руки сжимались в кулаки, а в душе поднимался бессильный гнев на сбежавшего друга. Друга, который предпочел им теплую кровать и горячую пищу. Стоило жизни совсем немного их прижать, как Уизли сбежал, не выдержал условий их похода и еды, состоящей из консервов.
Гарри поежился под одеялом, которое словно совсем и не грело, и самым неприятным в этой ситуации было то, что холод не отпускал уже второй день. Он проникал в каждую щелочку, забирался под одежду, и никакие Согревающие чары не могли его остановить. Казалось, будто он сковывал саму душу, погружая разум в некий анабиоз и убивая всякое желание что-либо делать. Практически сжавшись в комок, Поттер наконец-то заснул.
— Если к ночи мороз не спадет, нам придется лечь спать вместе, — неожиданно заявила Гермиона перед тем, как аппарировать на новое место. Время близилось к полудню, и хотя волшебники обычно перемещались рано утром, сейчас им было просто все равно.
— Почему? — мысль о том, что он разделит постель с девушкой, повергала Гарри в шок.
— Потому что сами мы согреться не можем, — вздохнула Грейнджер. — Думаю, ты и сам заметил, что Согревающие чары не действуют, как будто им что-то мешает. А раз так, то придется нам самим греть друг друга.
Произнеся это, Гермиона покраснела, но все же держалась уверенно. Ее решение было вызвано банальной потребностью в тепле, которого так не хватало в последние дни, но все же мысль о том, что вечером она ляжет спать вместе с молодым человеком, с которым дружит уже много лет, не могла ее не волновать.
— Ладно, как скажешь, — подумав, слегка осипшим голосом ответил Гарри. Гермиона же надеялась, что ее щеки горят от мороза, а не от смущения.
Вновь прыжок в неизвестность, вновь они поспешно накладывали все известные им защитные чары. Нужно было спешить, ведь поиски Нежелательного Лица № 1 не прекращались ни на минуту. Вся мощь Министерства Магии была обращена против них, и лишь чудом молодые люди до сих пор не были пойманы. Гарри и Гермиона не знали, что по лесам рыщут отряды егерей, занятых ловлей беглецов и поиском тех, кого новая власть считала грязнокровками и предателями.
Грейнджер и Поттер не знали, что всего через пять минут после того, как они аппарировали, на место их предыдущей стоянки прибыл отряд магов в черных мантиях. Один из них припал к земле и тщательно ее обнюхал. Было в нем что-то звериное, хищное, мантия трещала по швам на его широких плечах.
— Ну? — потребовал отчета старший группы.
— Мы все ближе, — мужчина встал и хищно улыбнулся, проведя языком по желтым зубам. — Они ушли буквально пару минут назад. Они явно замедлились.
— Тактика с дементорами работает, — заметил маг со странно искривленным лицом. — Эта парочка движется все медленнее. Еще день или два, и мы их настигнем.
— Хорошо, если так, — кивнул старший. — Пошлите дементоров, пусть продолжают.