Обида, гордость и острый язык

Он делал вид, будто ничего не произошло, стараясь вести себя как можно более непринужденно. Он издевался над ней или действительно был настолько глуп, что не понимал причину её недовольства? Когда ей доложили, что Оби-Ван Кеноби прибыл ко двору, Сатин была полна решимости приказать, чтобы его выкинули вон, но… она не могла этого сделать. И, конечно, этот невозможный человек знал это! — И как у тебя хватает совести смотреть мне в глаза после… этого? Сатин не могла подобрать нужных слов, которые бы смогли описать всё то, что она сейчас чувствовала. Была ли она рада, что Оби-Ван был жив? О, да, конечно она была! Она была счастлива! Но видит Сила (чтобы она хранила этого идиота как можно дольше!), она не могла выразить, какой обманутой она себя сейчас чувствовала. Он не мог не знать, как больно он сделает всем тем, кто его любит! Она понимала, что это было ради великой цели (когда у него было иначе?), но почему именно так? Почему он не мог предупредить? Все эти криффовы несколько дней (подумать только, он заставил её ругаться пусть и в мыслях!) она сожалела о том, что тогда, много лет назад не открылась ему, тем самым спасая его жизнь от бесконечной череды сражений и их закономерного итога – смерти. Быть может они бы сейчас обсуждали последние события за семейным ужином, а не смотрели друг на друга в такой гнетущей тишине. Будто не его хоронили всего несколько дней назад! Будто её чувства и её скорбь были также поддельны как и его смерть! Почему даже то, что он жив, он не сообщил ей сам, а передал через Падме? Она имеет все основания злиться на него! — Ну, как я помню, вы была очень расстроены, что борода скрывает моё красивое лицо, когда мы прилетели на Корусант, герцогиня Сатин. Я не мог отказать тебе в удовольствии лицезреть моё чистое лицо… пока мои волосы и борода не отрасли вновь. — О, в этом не было необходимости, магистр Кеноби. Я бы навсегда сохранила в памяти образ того милого падавана, который спас меня от ядовитых клещей и не играл на чувствах дорогих ему людей. — Какая жалость, я отложил процедуру возвращения волос как раз ради вас, герцогиня. Это довольно трудно, учитывая, что меня не узнают мои собственные солдаты. — Это, по-твоему, повод для шуток? Сатин сделала несколько шагов навстречу ему, не в силах сдержать гнев. О, да, она всем сердцем сейчас желала ударить его по побритой красивой щеке. Она очень хотела, чтобы он почувствовал хоть крупицу той боли, что она испытала, когда узнала о его смерти, о той боли, которую она чувствовала, присутствуя на похоронах. Оби-Ван даже не шелохнулся. Отпечаток руки оставил красноватый след на его щеке. Теперь Сатин злилась и на себя тоже. Она всегда ненавидела насилие в любом его проявлении и теперь он вывел её из себя. — Ты хоть понимаешь, что я чувствовала все эти дни, оплакивая тебя? Лишь лёгкая грусть читалась в его голубых глазах и улыбке на его губах. В этом был весь Оби-Ван. Коллекция полуправд и преувеличений…Тогда, много лет назад он, также, не сомневаясь, сделал свой выбор. Если бы она не была такой гордой… Нет, они оба не могли поступить иначе. Что бы сейчас делала республика без одного из своих преданных воинов? Наверное бы подчинилась воле графа Дуку, если бы похищение канцлера удалось как запланировано. — Прости. Я был не прав, скрывая это от тебя и Энакина, и вы оба имеете полное право на меня злиться… Но я не мог поступить иначе. Сатин мягко коснулась его груди рукой, чувствуя как слёзы жгут глаза. Оби-Ван виновато улыбнулся, и Сатин поняла, что больше не может злиться на него. Он был жив, и это было главное. Надолго ли, с таким образом жизни и острым языком, но для неё было важно лишь здесь и сейчас. А сейчас он был рядом с ней. — Оби… Она прижалась к его груди, обнимая его так крепко, как только могла, будто от этого зависели их жизни. Он нерешительно перебирал пряди её волос, шепча что-то бесконечно глупое, как тогда, много лет назад. Будто ничего не изменилось и они всё также молоды, и по-прежнему живут одним днём, наслаждаясь жизнью... Ох, почему она была такой гордой… — Ты ведь всё равно отрастишь бороду? — Боюсь, если моё лицо останется таким красивым и гладким как тебе нравится, храм джедаев будет атакован полчищем девушек. Я бы предпочёл более милосердную смерть от старости. — Ты невыносим! «Да пребудет с тобой Сила!»