Нежданный новогодний подарок.

      Нью-Йорк на самом деле удивительный город. Наверное, его можно назвать самым неунывающим* в мире. Нет, ну действительно, люди тут просто необыкновенные. Не могут долго хандрить. Как говорится: «Что нам снег, что нам зной, что нам дождик проливной.»       Хотя, из любого правила есть исключения. И одно подобное исключение в данный момент сидит в тихом кафе и пишет что-то, вдыхая аромат чая, что уже давно ожидает своего часа, чтобы согреть озябшего человека. Перси Джексон его зовут. Обычный парень, студент медицинского вуза, мечтающий стать педиатром. Мимо такого пройдёшь и не заметишь. Но на самом деле у него есть свои странности. И одной из них является то, что он ненавидит всё, что связано с соулмейтами.       Вы наверняка спросите: «Как так? Ведь соулмейта хотят найти все! Это же друг по душе!» А я вам отвечу: «Не все.» Честно говоря, чтобы понять нашего героя, надо окунуться в его прошлое. Пошли?       Родился Перси в простой семье. Простой и неполной. Отец мальчика умер вскоре после его рождения. Прожить сироте с ребёнком на руках было трудно, но Салли, мать Перси, очень старалась. О том, как они выжили, можно только гадать. Учился мальчик нормально, как мог. В первый раз он узнал о соулмейтах в семь лет. Одно слово, произнесённое на уроке, как-то засело в голове и не желало оттуда уходить. Прибежав со школы домой, он первым делом спросил: — Мам, а кто такие соулмейты? Салли немного напряглась, но, посадив сына рядом с собой, начала рассказ. Слово, заставляющее многих людей улыбаться от радости, у неё вызывало отнюдь не самые лучшие воспоминания. — Знаешь, Перси… Соулмейт — это твой друг по душе. Без него жить можно, но… Жизнь будет не такой. Ведь ты и твой соулмейт — совсем как две стороны одной медали. Ты только подумаешь, а он уже скажет. Ты скажешь, а он продолжит. Вам даже не нужны будут слова, чтобы понять друг друга. Один взгляд — и вы поймёте всё. Говорят, когда находишь соулмейта, в душе как будто распускаются цветы или бушует океан. Салли закрыла глаза, чтобы перевести дух. В следующую же секунду воздух ей очень понадобился, ибо пришлось отвечать на новый вопрос. — А как люди узнают своего соулмейта? — Примерно в семь-восемь лет у тебя на запястье появится чёрный рисунок цветка. Когда ты найдёшь соулмейта и поймёшь, что это он, его имя появится возле цветка, а сам бутон приобретёт цвет, — Салли слабо улыбнулась, кинув взгляд на собственную руку с татуировкой. Поблёкшая азалия и имя "Питер".** Глаза цвета морской волны заблестели и мельком оглядели открытое запястье, будто надеясь увидеть там заветный цветок. Лёгкая улыбка мелькнула на губах Салли. Какой же её сын наивный. Но нужно ему рассказать. Чтобы он не совершил такой страшной ошибки. Ведь мало кто знает о том, что скрывается за красивой сказкой о друге по душе. — Перси. Я хочу попросить тебя кое о чём. — О чём? — звонко спросил мальчик, оторвавшись от кожи на руке. — Никогда… Никогда не отказывайся от своего соулмейта, — Салли вскинула руку, прося сына помолчать ещё немного, — И, прежде, чем ты спросишь. Некоторым людям кажется, что соулмейт похож на игрушку, которую можно выбрать. А получив не того, кого хотели, часто могут такого наговорить… Часто говорят одно и то же. Что не хотят иметь такого соулмейта. И даже не думают, что происходит с человеком. — А что случается? — почти шёпотом, глядя на задумчивое и чуть печальное лицо матери сквозь смолянисто-чёрные пряди, спросил Персей. — Как я говорила, соулмейт — это твой друг по душе. Можно сказать, что души у вас настолько сближаются, что становятся одной. Когда ты отказываешься от своего соулмейта, ты разрываешь его душу. И вскоре он, — женщина запнулась, но решила довести мысль до конца, — умирает.*** Никто не знает, почему так происходит, но… Глаза Перси расширились, с тонких губ слетел вскрик. Слишком уж резким оказался переход от сказочных мечтаний о собственном соулмейте к жестокой реальности. — Откуда ты знаешь? — пробормотал мальчик, пытаясь собрать мысли воедино. Миссис Джексон смахнула непрошеную солёную каплю со щеки. — Ох, поверь мне, знаю. Не думаю, что тебе стоит пока это рассказывать. — Мама, ну пожалуйста, скажи, — попросил Перси, схватив мать за руку и глядя в её синие, как ласковое южное море, глаза. — Ну ладно. Очень давно, я тогда была не многим старше тебя, у меня была подруга, её звали Дэрия. Мы с ней были совсем как сёстры. В восемь лет у неё появилась метка. Цветок вьюнка. Как она была тогда счастлива, прямо светилась. Ну, а к пятнадцати нашёлся её дружок по душе, — даже маленький Джексон понял, что случилось что-то очень неприятное, и это ещё мягко сказано, — Дэрия была добрая очень, только за это ей попадало. Не стала пресмыкаться перед сильными в школе. Ну, а соулмейт её оказался как раз из крутых ребят. Они друг друга не знали. Понятно, какая тут дружба, родственная душа? Он Дэрию отверг. Прямо перед всем классом. Она тогда сбежала. Я хотела утешить, к ней пришла. А она… Она, — голос Салли задрожал, а слёзы уже почти потекли по щекам. Перси обнял маму, пытаясь хоть как-то её успокоить. — Обещаю, мам. Я никогда не откажусь от своего соулмейта.       Похоже, Салли обладала даром предвидения, ведь её слова исполнились точно по расписанию. Восемнадцатого августа, в свой восьмой день рождения, Перси проснулся от странного ощущения. На улице было уже довольно светло, но задёрнутые шторы погружали комнату в лёгкий полумрак. Мальчик сел, пытаясь разлепить веки и понять, что его вырвало из сна. Наконец, более-менее проснувшись, он понял, что причиной его раннего пробуждения было щекочущее ощущение в области запястья левой руки. Один взгляд туда, и челюсть отвисает. Ведь на запястье обозначился угольно-чёрный рисунок. Распознать его было довольно тяжело, поэтому Перси вскочил с кровати и подбежал к окну, отдёргивая занавески и как можно сильнее задирая рукав. Солнечные лучи коснулись чуть загорелой кожи, на которой уже полностью проявился бутон ириса. Маленькую комнату огласил громкий весёлый детский голосок, звенящий от плохо сдерживаемого восторга. Мальчик обернулся и кинулся вон из комнаты. Салли, уже давно проснувшаяся, вышла навстречу, услышав шум из комнаты. Она уже собиралась спросить, что случилось, но сын протянул ей руку, показывая метку. Глаза женщины на мгновение расширились, а затем засияли. — Поздравляю, Перси! Вот тебе и подарок.       Этот день запомнился Перси Джексону в малейших подробностях. С этого момента в сердце поселилась надежда когда-нибудь найти своего друга по душе, которому можно будет довериться. Для маленького мальчика, толком никогда не имевшего друзей, эта мечта стала опорой. Только жизнь очень любит стремительно менять свой ход. Любимым праздником Перси с детства был Новый Год. Наряжать ёлку, придумывать подарок, считать дни до праздника. Это было для него настоящим счастьем. Но праздник перестал быть таковым, ведь незадолго до заветной даты Салли Джексон погибла в автокатастрофе. Её сыну в тот год исполнилось четырнадцать лет. Понятно, мальчика забрали в детский дом. Говорят, что наши беды — расплата за счастье. И очень уж Персей хотел спросить, где же он столько счастья отхватил? Впрочем, человек привыкает ко всему, и постепенно удалось освоиться и в таком месте, как приют. Парня по-прежнему не замечали в школе. Единственным светлым пятном в этом Тартаре стал переход в класс девочки Аннабет Чейз. Перси сначала просто восхищался этой гордой девочкой, а затем просто по уши влюбился. Да, чёрт возьми, банально и по-детски! Благодаря своему незаурядному разуму Аннабет быстро заняла место среди крутых ребят. Ребят, которым, что вполне ясно, не нравились слабаки и неудачники, вроде Джексона, который отчаялся теперь получить благосклонность со стороны обожаемой им девушки. Но, подумав, что насильно мил не будешь, наш герой решил просто обожать Воображалу (как он любил её называть) со стороны. До одного случая, заставившего снова забыть про когда-то любимый праздник Новый год.       За пару дней до начала новогодних каникул во время перемены беседа класса как-то перешла на тему соулмейтов. Перси не особо вслушивался, стараясь не будить в себе плохие воспоминания. Он теперь понимал, почему так сложно было его маме рассказывать ему о соулмейтах. Все воспоминания об этом слове были связаны с единственным родным для него человеком. Так что не участвующий в беседе парень тихо сидел в стороне, поглощая страницы учебника химии. Но, видимо, интерес к беседе у школьной элиты пропал, раз те решили обратить внимание на Джексона, свою главную грушу для битья. Заметив направленный на него насмешливый взгляд, Перси взмолился всем богам, чтобы его не заметили, ибо сейчас он был отнюдь не в настроении ссориться. Но, видимо, сегодня Тихе**** была настроена не лучшим образом. Ну, просто нет другого объяснения тому, что главный задира школы Джордж Нортон крикнул: — Знаешь, Джексон, хотел бы я быть твоим соулмейтом. При всех отказался бы от тебя. Может, ты бы сдох наконец. Не мешал бы никому. Все ребята, что весьма странно, рассмеялись. (Перси, конечно, был не самым популярным парнем, но непопулярные ребята зачастую между собой не грызлись. Понимали, что травли "по всем фронтам" никто не выдержит.) И Аннабет среди них. Я не знаю, считала ли она эти слова действительно смешными или просто не хотела отставать от группы, но факт остаётся фактом. Это и было обидно больше всего. Перси, разумеется, понимал, что она может и не поддерживать эту глупость, но… Как-то с этого момента его чувства крутануло на сто восемьдесят градусов. Он просто почувствовал, что похолодел к красивой девушке с глазами цвета грозового неба. Сразу после восемнадцатилетия Персей продал квартиру, в который жил когда-то с мамой, и переехал в маленькую однушку поблизости с медицинским университетом…       Думаю, я смогла вам объяснить, почему наш герой так ненавидит соулмейтов. У него все плохие воспоминания связаны с этим словом. Как, впрочем, и Новый год. Со временем приближение этой даты перестало быть поводом для тоски, ведь нельзя вечно плакать. Просто теперь такой день для Перси мало чем отличался от всех остальных. В очередной раз он встанет, соберётся и сядет подыскивать информацию для дипломной работы, ибо преподаватели в университете советовали делать это заранее. Так что четвёртый курс уже начинал готовиться.       Ноябрь закончился, уводя с собой осень и уступая место декабрю. Постепенно город и здание университета преображались, их украшала мишура, шарики, ветки ели. Все студенты расслабились, уже предвкушая празднование в кругу родни или друзей. Преподаватели тоже вели лекции чуть более рассеянно, не в состоянии сильно ругать молодёжь. Только один студент учил конспекты с прежней твёрдостью и писал темы, не отвлекаясь на разговоры о том, кто где будет праздновать. Даже говорить не буду, кто это, Вы же сами всё поняли, верно? Что сказать, совет погрузиться с головой в работу, чтобы спастись от тоски и не сойти с ума, действительно помогал. Постепенно скромный троечник стал отличником, сдал экзамены с отличными результатами и поступил на бюджетное место в университете, где уже четвёртый год числился на хорошем счету.       Последний месяц зимы и Рождество прошли. Приближалась самая волшебная ночь в году. Ну, Вы, думаю, поняли, для кого она волшебной не была. Перси проснулся довольно рано и выглянул в окно. На улице было довольно светло, но солнце ещё не совсем взошло. Насмотревшись, парень пошёл умываться. Холодная вода прогнала остатки сна. Но вместе с бодростью пришло и какое-то странное ощущение тоски и желание идти к людям. Брови сошлись на переносице. Он почти семь лет избегал общества людей, а теперь хочет идти к ним. Да ещё и в такой день. Да тридцать первого декабря он старался лишний раз вообще из дома не выходить! И что с ним случилось? «Странно, с чего это так в компанию потянуло? Теряю хватку», — подумал Джексон, открывая дверь своей маленькой комнаты. Рукав на левой руке задрался, открывая угольно-чёрные линии. Зелёные глаза грустно оглядели эти линии, изученные наизусть за тринадцать лет. От стен отлетел грустный вздох. Так и не дала судьба ни одного знака, хотя бы намекающего на его соулмейта. Перси не ждал от этого нового года каких-нибудь сюрпризов. Он опять проведёт его в одиночестве, наблюдая за счастливыми друзьями и парочками. А многие из них ещё и соулмейты. Опять будет грустно поглядывать на угольно-чёрную татуировку ириса на запястье, не веря, что хоть где-то на свете есть его «друг по душе». Следующие часов пять Джексон пытался заняться учёбой, но мысли, столь долго сдерживаемые, будто вырвались из узды и понеслись вскачь. «Чёрт», — подумал парень, хватая куртку и выбегая из квартиры.       Спустя примерно полчаса блуждания по городу, ноги привели к небольшому кафе. «Нереида» — гласило название на небольшой табличке у входа. «Ну ладно, была-не была», — пронеслась мысль в голове Персея, и он зашёл в здание. Внутри было очень тепло, так что все посетители вполне могли обойтись без курток. Мягкое освещение не давило на нервы. Стены, окрашенные в цвет морской волны, успокаивали. Мебель светло-кремового оттенка располагалась так, чтобы никому не мешать. Парень сел за столик в дальнем углу зала. Есть ему не хотелось вовсе, а вот попить очень. Поэтому он заказал чай. Первый глоток сразу же слегка успокоил взбудораженные нервы. На мгновение мысли вернули студента в прошлое, когда он также сидел за столом в маленькой кухне и пил чай, в перерывах между глотками рассказывая маме о своих делах. Лёгкая улыбка исказила губы. Опять ностальгия. Время шло, день стремительно проходил, начинало темнеть, постепенно шум в зале нарастал — люди собирались, встречались с друзьями. И не было ни одного столика, где сидел бы всего один человек. Перси опустил голову и закрыл глаза. И зачем пришёл сюда? Только растормошил старые раны. — Привет, — прозвучал голос где-то над ухом. Глаза цвета моря поднялись и оглядели парня лет двадцати семи, который стоял рядом со столиком и с лёгкой ухмылкой смотрел на неожиданного знакомого. Голубые глаза напоминали небо морозным днём, волосы по цвету не уступали песчаным дюнам. Парень, видимо, насмотрелся, и продолжил: — Что, не самое весёлое время? Держимся особняком? — в голосе не было насмешки или желания посмеяться над чужой бедой. Где-то в глубине чувствовалось понимание и... сочувствие? Перси не знал, почему, но ему хотелось верить этому парню. — Да, как-то так, — с небольшой иронией ответил он. — Не против, если я составлю тебе компанию? — Джексон слегка опешил от такого вопроса, но (что самое удивительное) не почувствовал давно привычного желания уйти от разговора. «А почему бы и нет? Может, пора всё же как-то контактировать с внешним миром?» — Конечно, приземляйся. Нежданный знакомый слегка улыбнулся и тут же воспользовался данным разрешением, сев на стул напротив. — Судя по твоему постному лицу, тебе не особо нравится этот день, я прав? — Молодец, угадал. Придёшь домой — возьмёшь с полки пирожок, — наш друг хотел казаться весёлым. (Хотя, не скрою, его давно мучило желание рассказать кому-нибудь о своих мыслях и чувствах.) Лицо нового знакомого неожиданно смягчилось. — Слушай, если хочешь поделиться бедой, говори. Я никому не расскажу, обещаю. И тут Перси не сдержался. Подобно тому, как на давно спокойном море начинается буря, он сбросил маску безразличия и начал рассказывать. Парень с голубыми глазами спокойно слушал, ни разу не перебив. Как только Джексон закончил, то сразу попросил: — Извини, что вывалил всё это на тебя, да ещё и в такой день. Просто… — Да ладно, ничего. Я всё понимаю. Но раз уж ты всё рассказал, можно и я поделюсь? В глазах была настоящая мольба, так что отказаться просто было нельзя (да и совесть не дала бы). — Конечно. Я тоже никому ничего не расскажу. Новый друг начал рассказ. И по мере развития истории, у Перси просто отвисла челюсть. Да их жизни были просто копиями друг друга. Отца мальчик тоже не знал, а мать его повредилась рассудком, так что опека лишила её родительских прав, а ребёнок отправился в детский дом. Там у него появилась метка — цветок кувшинки. Но найти своего соулмейта так и не получилось. — Вот так как-то, — ухмыльнулся товарищ по несчастью, — Кстати, я Лука, а ты? — Я Перси, — улыбнулся парень, подумав что был бы рад иметь такого соулмейта. Но мысли его были прерваны слабой болью в запястье левой руки. С замершим сердцем Перси дёрнул рукав свитера и увидел, как по коже разлился фиолетово-жёлтый след, делая татуировку ириса похожей на живой бутон. А у цветка изящным почерком светло-голубого цвета вывелось имя «Лука». Внутри Перси будто всколыхнулся могучий океан, долго сковываемый льдами. Чувства взорвались ярким фейерверком, блестя и рассыпая искры. Переведя глаза выше, Джексон увидел что Лука круглыми, как блюдца, глазами смотрел на белоснежный цветок водяной лилии и имя «Персей», тёмно-зелёным цветом выведенное на его запястье… — Да уж, — выдавил хриплым голосом Кастеллан, — не так я ожидал найти своего соулмейта. Ну привет, друг по душе. — Привет. Ничего себе, метку получил в день рождения, соулмейта нашёл под новый год. — Хороший подарок нам судьба сделала. Раз уж так получилось, то пойдём, погуляем. — Отличная идея. Парни схватили бумажные стаканчики с чаем и отправились гулять по городу. Лёгкий снежок, кружащийся в воздухе, будто звал за собой в сказку. Небо было тёмно-синим, словно чистейший сапфир, и лишь местами серели облака. Кругом ходили люди, звучали песни. Когда ребята шли по парку, внезапно народ замолк. А воздух огласил бой часов. Перси схватил Луку за руку, словно боясь, что с наступлением нового года его соулмейт, к которому он уже успел прикипеть, исчезнет. Лука же улыбнулся и положил руку на плечо другу. Десять… Одиннадцать… Двенадцать… После последнего удара весь город взорвался криками, смехом и поздравлениями. — Ну что, с Новым годом, — сказал Лука, поднимая стаканчик. — С Новым годом, — ответил Перси, улыбаясь во все тридцать два и поднимая свой стаканчик. Наконец-то он был не один в новый год. Теперь у него есть соулмейт, друг, которого он никогда не бросит. Лука думал точно также. И два брата по душе отправились гулять по ночному городу, сопровождаемые взрывами фейерверков и сказочным волшебством новогодней ночи…