Маленькое чудо в объятиях пурги

Когда сильный мороз, люди становятся теплее друг к другу. © Михаил Михайлович Жванецкий

"Из-за неожиданного снегопада основные федеральные трассы перекрыты в целях обеспечения безопасности населения..." Гажил выключил радиоприёмник, оборвав новостного ведущего на полуслове, и, проведя рукой по лицу, чтобы хоть как-то взбодриться, развернулся, дабы подойти к раковине набрать стакан воды. К чёрту снегопады, эти дороги, да и всё вообще. Он пил нефильтрованную воду из-под крана, ощущая лёгкий привкус хлора и больше ничего. Холодная, даже можно сказать, ледяная жидкость, тёкшая по пищеводу. Гажил и не хотел пить, просто нужно было отвлечься, чем-то себя занять. Вот он и стоял, упёршись поясницей и правой рукой в столешницу, опустошая небольшой стакан для виски, в котором сейчас была вода. Мужчина смотрел ровно перед собой, снова и снова проходясь взглядом по узорам на кухонных шкафчиках. Незамысловато, не вычурно, просто углублённые полоски по краям дверц. Гажил вдыхал спёртый, застоявшийся воздух и думал обо всём и ни о чём одновременно. В слабом свете окна, что кое-как пробивался через щели в горизонтальных металлических жалюзи, можно было разглядеть лениво парящие пылинки. Они были везде. Летали в воздухе и лежали на каминной полке, на подоконнике, на шкафу для одежды с выдвижными ящичками. Наверняка толстый слой скопился на кухонном гарнитуре на полках, скрытых за теми самыми дверцами. Мужчина давно туда не заглядывал. Да и не за чем было. Всё, что нужно - стоит в холодильнике или занимает пространство не больше одного шкафчика. Надо бы прибраться. может, даже проветрить. Гажил оглянулся. Мрак. Было около пяти вечера, и, пусть даже, темнеет рано, жалюзи были уже почти полностью закрыты. На самом деле, он их и не открывает. Не важно, будь то десять утра, два часа дня или восемь вечера - эти "шторки" всегда пребывают в одном и том же положении, скрывая всю Вселенную от скучающего взгляда жильца, и покрытый сумраком мир самого жильца от вездесущего ока Вселенной. Но как же здесь всё-таки угрюмо. И прекрасно. Он не нужен был никому, и ему тоже никто не был нужен. Так зачем вообще тогда радоваться солнечному свету, наводить чистоту, прогоняя всю пыль и грязь? Гажил привык. Даже находил в этом какую-то романтику. К пыли на полках и комоде прибавлялись так же упаковки от заказной китайской еды или пиццы, вещи, беспорядочно висящие на спинке кресла у окна. Мужчина пользовался только тем, что стоял у камина, а второй приспособил под вешалку. Хотя у него имелась и настоящая в коридорчике метр на метр, на которой покоились его зимнее пальто и кожаная куртка. И Гажила всё устраивало. Для него этот хаос был воплощением порядка. Он посмотрел на украшенную новогоднюю ёлку, что не особо пестрела всякими шариками и гирляндами, но была воплощением хоть какого-то праздника... На который мужчине было абсолютно плевать. Он и нарядил-то её только потому, что поддался минутному порыву, решив, будто эта искусственная конструкция с пластиковыми блестящими украшениями подарит ему ощущение радости или какого-то чуда в его однообразном сером существовании. Гажил поставил стакан обратно на столешницу около раковины и поплёлся к своему креслу, в котором и спал, и ел, и играл на гитаре, в общем, был не особо привередлив к мебели и обстановке. Маленькая тесная квартира-студия на четвёртом этаже, объятая запустением и темнотой даже при живом хозяине. Мужчина взял гитару, до которой было рукой подать и, водрузив её себе на колени, начал перебирать струны, то ли сочиняя песню, то ли пытаясь вспомнить старую. Однако, не выходило ни то, ни то. В какой-то момент он даже задремал прямо с инструментом руках. Из царства Морфея его вывел резкий стук в дверь. Звонок не работал уже несколько месяцев, а Гажил не стремился его чинить: зачем, если к тебе всё равно никто не приходит? Поэтому у него в голове и возник вопрос - кто же это тогда мог бы быть? Мужчина отложил гитару, прислонив её в углу камина, - она издала гулкий звук, коснувшись кирпичной стенки, - нехотя буквально сполз с кресла и, шаркая босыми ногами сначала по ковру, а затем и просто по полу, подошёл к входной двери. Смотреть в глазок мужчина так же не стал, потому что так же не видел в этом необходимости. Он упёрся предплечьем в дверной косяк и, повернув пару раз ключ в замке, отворил. На пороге стояла миленькая миниатюрная девушка с пышными голубыми волосами, убранными под жёлтую ленту; она была в домашнем: потёртые джинсы, вязаный свитер горчичного оттенка без ворота, смешные тёмно-синие носки со снеговиками и домашние тапочки. Гажил угрюмо смотрел на неё сверху вниз, до того она была коротышкой, и пытался понять - кто она. Вроде, никого похожего на такую особу он ни в жизни не встречал. Если бы не весь её вид в целом, он бы подумал, что какая-то школьница пришла просить конфет... А, чёрт, это же традиция на Хэллоуин! Незнакомка переминалась с ноги на ногу и старалась приветливо улыбаться, не переставая заламывать пальцы то одной руки, то другой. Каким наверное жутким он кажется этой особе. Здоровый парень с взъерошенной угольно-чёрной гривой, растянутая футболка, - единственная чистая, которую смог нарыть он в своих ящиках, - и такие же бесформенные мешковатые спортивные штаны. - Привет, я... - несколько осеклась девушка, подбирая слова, - Ваша соседка, - она указала большим пальцем себе за спину, и мужчина увидел приоткрытую дверь квартиры напротив, откуда из такого же маленького коридорчика, как у него, лился тёплый свет от лампочки накаливания, образуя на полу лестничной клетки большой треугольник. Гажил поменял положение: упёрся в косяк уже всем правым плечом, скрестив руки на груди и закинув ногу за ногу. - Скажите, у Вас... Не найдётся спичек?.. - девушка улыбнулась, как бы понимая абсурдность ситуации, но давая понять, что выбора у неё нет. - Э... - протянул мужчина, обводя глазами дверь, незнакомку, захватывая при этом стены вокруг. - Проходи, - он сам удивился сказанному. Гажил не собирался её приглашать, но и оставлять на пороге в ожидании, пока он наконец что-то сообразит - было глупо, даже как-то невежливо. Пусть хоть в коридорчике постоит. Он отошёл на несколько шагов, а потом и вовсе двинулся в глубь квартиры, туда, где были все эти кухонные ящички. Кажется, у него должны быть спички. Гостья никак не решалась зайти. Топталась в подъезде, боязно заглядывая внутрь помещения. Квартирка не внушала ей доверия: темно, тихо и так... пустынно. Словно и не живёт там никто. Может, и парень этот не существует? Однако, из окошка в деревянной раме на лестничной клетке слегка поддувало, из-за чего было довольно холодно. Ладно. Зайдёт. Только надо оставить дверь открытой, чтобы, если что, успеть убежать. Незнакомка встала в маленьком коридорчике и не без любопытства заглянула в само помещение, туда, куда ушёл этот подозрительный сосед. Как же всё уныло. Она озиралась, подмечая то подёрнутую пылью фотографию в рамке, то стопку книг между комодом и камином, который кстати, не горел, да и вообще выглядел электрическим, ведь над ними ещё шесть этажей и, вряд ли у этого парня есть персональная каминная труба. Гажил хлопал ящиками, открывая всё новые и новые, обнаруживая то висящую паутину, то просто пустоту. Да где эти спички, чёрт бы их побрал! Были же. ещё и эта девчонка над душой стоит. Ну, не прям над душой, но она здесь, в его логове, убежище, и, пусть он и сам её пригласил, то, что она тут находилась - напрягало мужчину. Не привык к посторонним. Мужчина открыл очередной ящик, зазвенели столовые приборы, ударившись о стенки своего хранилища, хозяин покопался даже в них, но так и не нашёл дурацкого коробка со спичками. - Да твою мать... - прорычал он себе под нос, раздражённо нахмурившись. Наконец, ему надоели эти поиски буквально на ощупь во мраке квартиры, и Гажил в три шага добрался до выключателя, слишком близко подойдя к своей "гостье". Он посмотрел на неё, и карие глаза встретились с алыми. Она почувствовала тяжёлый запах мужчины, хотя в этом помещении любой запах довольно тяжёлый. Словно сама квартира набрала несколько килограмм из-за застоявшегося воздуха. Как этот парень вообще умудряется тут дышать? Здесь же в буквальном смысле нечем! И весь этот беспорядок... Но во взгляде хозяина было столько тоски, прикрытой раздражением. Он явно не особо рад её присутствию в своём доме, будто она могла раскрыть его тайны или начать задавать лишние вопросы. Однако, синеволосая не хотела сдаваться. Должен приехать её парень, и ей нужны спички, а, раз этот господин ринулся помочь, то пусть помогает. И всё же незнакомка отшатнулась от него. А мужчина, в свою очередь, просто щёлкнул выключателем, и вся комната озарилась тусклым холодным светом. Брюнет бросил на девушку последний взгляд и вернулся к шкафчикам и ящичкам. Потом оглядел каминную полку, порылся в комоде, глянул на подоконник и, отрицательно покачивая головой, развёл руками, мол, увы, ничего нет. Девушка пожала плечами и по-доброму улыбнулось, так и говоря:"Ничего, понимаю. Извините за беспокойство." - Не провожайте. - Мило произнесла она. Такой нежный, высокий голос. Что это? Сопрано? Да, наверное. Почему-то, это заставило его улыбнулся. Лишь на секунду, и то незаметно. Гажил сглотнул, почувствовав, как кадык прогулялся вверх-вниз. Теперь мужчине будто бы и не хотелось, чтобы она уходила. Так внезапно ворвалась в его жилище, и так же покидает его. Разнообразила своим минутным приходом его заскорузлые будни. Сегодня ничего не произошло. Сегодня ничего не произошло. Сегодня ничего не произошло. Сегодня явилась прекрасная в своей простоте девица и попросила коробок спичек. Да, он посчитал её симпатичной. Потому ли, что давно не общался с девушками или потому, что эта особа и правда была такой хорошенькой, - Гажил и сам не знал. Хотя, сердцу казалось, что второе. Но сейчас она уйдёт и станет лишь песчинкой в его жизни, а потом и вовсе покажется наваждением. Мужчина прочистил горло, откашлявшись, а потом засунул руки в карманы штанов. Пальцы коснулись чего-то маленького и гладкого. Он сжал это в ладони. Зажигалка. - Стойте, может... - брюнет вынул из кармана зажигалку в посеребрённом корпусе. И как можно было забыть про неё? Вот же идиот! Девушка остановилась в полушаге и оглянулась. Её волосы колыхнулись, и одна прядка выбралась из-за уха, прикрыв собою висок. Гажил поймал себя на мысли, что смотрит на неё. Новенькая в его мире. И, к сожалению, слишком хороша для него. В карих глазах мелькнули испуг и надежда. Да уж, наверное, его голос слишком пугающе низкий для её нежного слуха. Мужчина усмехнулся этой мысли. Если не ошибается, то за последние двое суток им вообще не было произнесено ни слова. Буквально отвык от себя самого. - Подойдёт? - снова сказал хозяин квартиры, протягивая соседке зажигалку. И тут она словно включилась, осознав всю ситуацию. - О, да, конечно, большое спасибо! - так много слов, так быстро. Синеволосая неосознанно сделала пару смелых шагов вперёд и протянула руку, дабы взять зажигалку. Тонкие холодные пальчики коснулись его большой сухой горячей ладони, девушка сжала в руке зажигалку, и тут неожиданно резко погас свет. Незнакомка взвизгнула и отскочила ближе к двери, нервно озираясь по сторонам. Мужчину и самого тряхнуло, но, скорее, от громкого звука, что издала гостья. К чему столько эмоций? Подумаешь, пробки выбило. Сейчас по всему городу небось столько гирлянд, зарядок и прочих бытовых электроприборов в розетки включено, что словить замыкание не удивительно. Хотя, если этой малютке всё-таки лет десять, то боязнь темноты понятна. Однако, и через несколько секунд свет не включился, как это обычно бывает. Ламочка так и не загорелась, ничего не вернулось в норму. Гажил бросил взгляд на потолок, вновь подошёл к выключателю и пощёлкал им несколько раз туда-сюда. - Да что за чёрт? - тихо фыркнул он себе под нос, размышляя о произошедшем. Он подошёл к окну и раздвинул полоски жалюзи двумя пальцами, чтобы посмотреть на соседний дом, на светофоры на перекрёстке, но картина та же: все окна темны, а светофор редко мигает жёлтым светом. Вот дерьмо, - подумал мужчина, отходя от окна. Увидев девушку, всё ещё стоящую в его маленьком коридорчике, он вопросительно приподнял одну бровь. - Что-то ещё? Незнакомка стояла, пытаясь привыкнуть к темноте. Получалось плохо, поэтому различались только большие силуэты: вешалка, кресло, комод и хозяин квартиры. Не похоже, что он всё-таки хочет видеть её, особенно сейчас, когда вдруг случились такие проблемы с электричеством. - Что-то ещё? - произнёс он, чем выдернул гостью из её мыслей. Этот голос... Такой бархатистый баритон. Сердце забилось сильнее: громила возвышался над ней и, кажется, скрестил руки на груди, выказывая недовольство. - Н-Нет, - чуть ли не пискнула синеволосая и, попятившись к двери, вышла на лестничную клетку. Она прикрыла за собою дверь, и Гажил снова остался один. Эта заминка со светом не особо его беспокоила, потому, что, собственно, он ему был и не нужен. Однако, чтобы как-то разнообразить своё существование в этой квартире, он ещё раз выключил и включил выключатель, не получив, естественно, никакого результата, а потом, зачем-то вставил гирлянду в розетку под ёлкой. В голове была глупая мысль, что, может быть, хоть что-то здесь заработает, однако, нет, ни один красочный фонарик и не мигнул. Мужчина просто плюнул на это, и даже не стал вынимать вилку. Посидев ещё пару минут в кресле, пораскинув мозгами, поразмышляв над всем, что произошло за последние минут пятнадцать, Гажил решил, что раз уж этот день привнёс в его жизнь хоть какое-то разнообразие в лице миловидной соседки, стоит сделать ещё хоть что-нибудь, чтобы потом эти минуты, и правда, не показались всего лишь сном. Он вышел на лестничную клетку, дабы проверить пробки в щитке. Если это и не поможет, то не лишним будет знать, что с ними всё в порядке. Мужчина вышел на площадку и подошёл к металлическому ящику на стене, открыл его и, держа одной рукой телефон с включенным фонариком, принялся рассматривать содержимое щитка. - Вам, может, помочь? - снова этот голос. Совсем рядом. Гажил медленно перевёл взгляд вниз. И правда. Всё та же голубая макушка, карие глаза и неплохой внешний вид. Эта особа вызывала у мужчины противоречивые чувства. С одной стороны, она привносила хоть капельку некоего разнообразия в его чересчур размеренной жизни, а с другой - её слишком много! Но не в его правилах было сходу грубить девушкам, тем более, когда они не делали ничего плохого. Он просто снова изогнул бровь в немом вопросе. - Чем? Незнакомка опять замялась, то ли побаиваясь этого громилу, то ли стесняясь говорить с ним. Она с глупой улыбкой пожала плечами и спрятала большие пальцы обеих рук в передние карманы джинсов. - Подержу телефон. - Предложила синеволосая, - Неудобно одной рукой, наверное. Гажил посмотрел на неё ещё раз. И чего прицепилась-то, собственно? - Не надо, - буркнул он, продолжая щёлкать тумблером в щитке. Однако, девушка не уходила. Опустила глаза и, переминаясь с ноги на ногу, чертя носком тапочка полумесяц вокруг себя, она стояла на месте. Сначала мужчину это не волновало, а потом, кидая на неё периодические взгляды, он замечал, что эта девчонка как будто специально старается не смотреть на него, прячет глаза, сцепляет руки за спиной. Словно что-то хочет ещё что-то попросить, но не решается или боится. Ему и самому было неловко, однако Гажил всё же подал голос. - Вам что-то надо? - он смотрел на неё в упор, надеясь, что не вызовет у неё своим пристальным взглядом инсульт или ещё чего-нибудь. Какая-то она больно нежная. Слишком нежная. Настолько, что это можно считать недостатком. Мужчина сурово взирал на неё, ожидая ответа, и незнакомка наконец заговорила, всё так же избегая смотреть соседу в глаза. - Можно... Я у вас посижу... Пока свет не включат?.. - синеволосая стала покусывать губы, чтобы отвлечься от мыслей, в которых корила себя за то, что всё же осмелилась попросить о подобном. Гажил опешил от этой несмело высказанной в его адрес просьбы. Посидеть у него? Что за глупости? Она маленькая что ли? В конце-концов, мужчина сделал вывод, что ей явно больше двадцати. Пора бы уже стать самостоятельной, поэтому он усмехнулся, оценив её решительность и креатив, а потом снова нахмурился и, выключив фонарик, а потом убрав телефон в карман, довольно холодно фыркнул: - Нет. Он не собирался никого пускать в своё логово. Это его дом, его крепость, его уникальный, пусть и замызганный серый мир, который он никому пока не хотел показывать, а уж тем более делиться. Нельзя же просидеть неизвестно сколько времени на одном месте? Эта девчонка обязательно попытается завязать разговор или в роде того, а Гажил совершенно не горел желанием беседовать с ней о чём бы то ни было. Мужчина уже входил в квартиру и хотел закрыть дверь, после замкнув её на замок, но заметил краем глаза, что соседка так и стоит на площадке. При этом выглядит такой поникшей. Чёрт. Закралась мысль, словно он бросил её, словно, имея спасательный круг, он не помог утопающему. Чего ей вообще нужно, и почему она тут стоит? Мужчину впервые заинтересовали такие мелочные мирские вопросы. Обычно он думал о высоком, великом, вечном или, хотя бы, в масштабе жизни. Своей жизни. Сотни и сотни раз прокручивал в голове всё, что мог вспомнить, всё, что имело вес для его памяти. Эти картинки из прошлого уже поблекли и стёрлись, почему-то стали терять детали и даже значимость, превращаясь во что-то далёкое... Его мало интересовали переживания и чувства кого-то отдельного, но вот теперь вдруг стали. Синеволосая развернулась и, как будто мрак подъезда вокруг неё колыхнулся, почти рассеялся. Она двинулась к себе. Больше из маленького коридорчика не лился тот тёплый свет, словно в конце тоннеля, дарящий ощущение защищённости и нужности. Теперь там тоже темно. "Твою мать!", - рыкнул про себя Гажил, сетуя на себя, свои мысли и саму судьбу, однако... - Экхем, - откашлялся он снова: ему было непривычно столько говорить, и сейчас мужчина просто пытался как-то начать новую реплику, а для этого надо было привлечь внимание соседки. И это получилось: девушка повернула голову, тряхнув голубыми волосами, и мужчина увидел её изящный профиль с этим носом-пуговкой. Нельзя было понять, что выражает взгляд, но, скорее всего надежду и негодование. Гажил отвёл взгляд в правый нижний угол, несколько скривился, будучи не особо довольным, однако выбирая более человеческий вариант - как поступить. Он придерживал дверь одной рукой, и в щёлку было видно только половину его громоздкого тела. - Можете посидеть, - на выдохе произнёс хозяин квартиры, нехотя соглашаясь на эту жалобную просьбу новой соседки. Что-то внутри не позволяло ему отшить её. Зато хоть что-то полезное сделает под конец года. Девушка оживилась, даже как будто выпрямилась, расправила плечи и, вынув из кармана джинсов ключ, заперла дверь своей квартиры. Она подошла к Гажилу, и тот открыл ей дверь, пропуская гостью внутрь. Снова. Синеволосая осторожно прошла мимо, буквально проскользнув в коридорчик. Гажил почувствовал тонкий запах её духов. Девчонки! Почему они всегда так приятно пахнут? Даже если пытаются казаться дерзкими и напыщенными, всё равно аромат их парфюма такой приятный... И теперь эти лёгкие цветочные нотки будут витать в воздухе его квартиры. Ещё и кресло, в которое он её посадит, скорее всего, тоже недолго будет удерживать на себе доказательство её присутствия здесь. Мужчина нервно выдохнул и закрыл дверь. Та хлопнула о железный дверной косяк, отразившись от стен подъезда громким звуком хлопка, что гулко проникал и в помещение. Гажил протиснулся мимо вошедшей, пока та стояла чуть ближе к окну и держала сцепленные в замок руки впереди себя. Хозяин оглянулся. Куда бы убрать вещи с кресла?.. Он какими-то нервными и быстрыми движениями подошёл к комоду, открыл верхний ящик, подвинул всё его содержимое в сторонку и, одним скопом взяв все вещи, запихал их в освободившееся пространство, после чего с силой закрыл ящик. - Садитесь, - безучастно сказал Гажил, указав на ближайшее к окну кресло ленивым движением кисти руки, словно говорил: "Валяйте, можете плюхнуться здесь, мне без разницы". Хотя, на самом деле, так и было. Незнакомка неуверенно присела буквально на самый краешек и, касаясь пола только носочками ступней, положила всё так же крепко сцепленные в замке пальцы на колени. Она осматривала квартиру теперь уже более внимательно. Все эти бумажные упаковки из-под еды там и тут, какие-то дискеты в прозрачных пластиковых коробках... Глаза давно привыкли к темноте, и девушка могла различить это всё, беспорядочно сваленное на полу. Впечатление об этом парне складывалось не самое лучшее, однако что-то досказывало ей, что на самом деле, он слишком несчастен, чтобы обращать внимание на какой-то там беспорядок и мусор. Явно круглосуточно занимается самокопанием. И, собственно, так всё и было. - А у вас тут... - гостья обвела глазами всё помещение от пола до потолка, и от новогодней елки справа до камина слева, пытаясь уцепиться за что-нибудь, что можно похвалить. Лишь этих коротких слов хватило, чтобы Гажил, ушедший в "кухонную" часть квартиры и опять вставший спиной к раковине, глянул на девушку, обратив на неё своё внимание. -...так спокойно, - натянув дружелюбную улыбку, закончила синеволосая, умудрившись найти самый нейтральный синоним ко всему, что видела вокруг, дав этому холостяцкому мраку на сколько могла положительную оценку. Мужчина в неком удивлении приподнял бровь, а потом тоже оглянулся и словно увидел своё жилище в новом свете. Спокойно? Да, здесь было спокойно. Однако, на столько спокойно, что просто скучно и уныло. Однако, Гажил оценил попытку комплимента. - У вас не так? - задал он вопрос, ответ на который он и не собирался толком слушать или вникать в него. Плевать - как там у неё. Но, кажется, этот верзила не ляпнул хотя бы глупость. - Я только переехала, и ещё толком не разобралась с вещами. Поэтому у меня довольно пусто, и везде стоят целые башни коробок! - улыбнулась она, несколько усмехнувшись, надеясь, что это поможет наладить контакт и разрядить обстановку. Но мужчина лишь буркнул что-то невнятное, то ли выказывая понимание, то ли прося просто замолчать. - У Вас нет свечей или керосинки?.. Собираетесь и правда сидеть без света? - осторожно поинтересовалась девушка спустя пару минут тишины, глядя, как этот верзила продолжает стоять и ничего не делать. Не хочет разговаривать с ней? Боится? Может, просто раздражён присутствием молодой соседки? Да, он и правда не был особо рад тому, что эта девчонка здесь. Сидит, пытается завязать какой-то разговор. Плевать - почему и откуда она переехала: это не его дело, не его забота. Гажил пустил её, потому что пожалел, сделав вывод о том, что синеволосая, скорее всего, боится темноты. Иногда нужно просто поступать по-совести, вот он и поступил, иначе не смог бы спать, ругая себя за чёрствость и безразличие. О чём незнакомка вообще толкует? Свечи? Керосиновая лампа? К чему это всё? Разогнать гнетущую темноту? Если бы весь этот мрак, кто держал его маленькую квартирку в своих крепких объятиях был реален, то они стали бы лучшими друзьями. Порой Гажил не отличал - где тьма, а где он сам. По ночам, сидя в кресле со стаканом виски со льдом, он отождествлял себя с опустившимся сумраком, который уютным одеялом накрывал его с головой, невольно заставляя погружаться в самого себя, в мысли... - Что, нету? - оживилась девушка, чем вывела мужчину из раздумий. О чём она? Чего нет? - Я принесу, мне не трудно! - и, вдруг подскочив, синеволосая выбежала за дверь. Парень слышал, как она часто семенила по полу в своих тапочках, потом хлопнула входная дверь, звуки становились тише... Маленький вихрь, а не девушка. Угораздило же его впустить её. Уже половина девятого вечера. Через три с половиной часа Новый год, а он сидит в темноте, являясь спасительным маяком для новенькой соседки, имени которой даже не знает. Тут она вернулась так же неожиданно, как и убежала, держа в руках шесть больших восковых свечей, прижимая их к своей груди. Но первым делом вынула из кармана джинсов пять маленьких, скинув их на кресло, что мужчина расчистил для неё. Малыши в металлических подсвечниках покатились, попадая в зазоры кресла, но девушку это мало волновало. Она сложила на сидение и большие восковые столбики с фитилями, решив, что сначала нужно расставить маленькие, чтобы не потерять. Синеволосая водрузила две штучки на комод, упёршись для этого коленом в ручку кресло, носком другой ноги касаясь пола. Тонкая ручка, закованная в громоздкий свитер, с зажигалкой в пальцах потянулась к первому фитильку. Гажил смотрел на неё, не отрывая взгляда. Маленькая, нет, миниатюрная, с хорошей, можно сказать, изящной фигурой, девушка пытается зажечь в его квартире свечу. Джинсы туго обтянули её бёдра и особенно ягодицы, из-за чего хозяин квартиры смутился и отвёл взгляд, в миллионный раз приковав своё внимание к рисункам на дверцах шкафчиков. Первый щелчок зажигалки, второй, третий... У неё явно не получалось справиться с мудрёным механизмом, и мужчина решил, что стоит помочь. Его не особо прельщала идея, что она тут нанесла кучу свечек, которые собиралась зажечь, но, в конце-концов, какая разница, если эта особа уже нарушила его обычное течение жизни. Гажил неловко и неуверенно подошёл ближе, даже, кажется, бесшумно, потому что девушка не обратила на него внимания и произнёс: - Может, помочь? Даже такая фраза из его уст звучала как-то враждебно, незнакомка вздрогнула от неожиданности и, повернув к мужчине голову, немного зарделась от того, что он был так близко и источал такую бешеную мужскую энергетику. Синеволосая перевела взгляд на зажигалку и свечки, после чего неловко передала зажигалку хозяину, со словами: - Я их боюсь: они так резко искрятся и вспыхивают... Смущённое оправдание, сказанное таким приятным и виноватым голосом заставило его усмехнуться; он взял зажигалку и с первой попытки добыл язычок огня, которым поджог две, стоящие на комоде свечки в алюминиевых подставках. На это, казалось бы, незамысловатое, обыденное действие, девушка смотрела так завороженно, словно он извлёк огонь не из предназначенного для этого устройства, а щелчком собственных пальцев. Мужчина заметил этот заинтересованный взгляд, он всегда замечал что-то мелкое, то, что действительно характеризует человека: все кроткие движения, темп и характер речи, взгляды, привычки... И что, чёрт возьми, особенного в том, что он зажёг свечки? Ничего и не было. Просто её восхищало, когда кто-то с лихвой и без особых усилий делал то, чего она сама не умела. Девушка обратила внимание на это сильные жилистые руки. Тонкие косточки кисти выпирали под смуглой кожей, сквозь которую были видны и вспухшие тёмные вены. Кончики пальцев казались грубыми и толстыми, словно стёршимися от какой-то мелкой работы, а затем заново покрывшиеся новой плотной кожей. - Вы курите? - спросила она невзначай. Возможно, пальцы просто покрыты многолетним слоем никотина и прочих ядов, что сейчас суют в дешёвые сигареты. Мужчина посмотрел гостье в глаза. Теперь в них отражались огоньки свечей, играя искрами на тонкой слёзной плёнке. - Это важно? - процедил он, чуть наклонив голову. - Нет, просто, интересно. - Пожала плечами соседка и спрятала руки в рукава, отведя взгляд в сторону. - Гораздо меньше, чем мог бы, - фыркнул Гажил, делая свой ответ некой грубой подачкой. Словно сказал и да, и нет одновременно, оставив девчонке место для размышлений. Он отошёл от неё и кинул зажигалку, которую синеволосая не поймала, поэтому пришлось наклониться, чтобы подобрать её с пола. Остальные свечи девушка принялась расставлять по комнате, чувствуя себя уже куда более уверенной в новой обстановке. Вот уже две больших и одна маленькая свечки на камине: девушка поджигала их, поднося фитиль горящей свечи к пока что к безмолвной и тихой. Ещё одну большую свечу она поставила прям совсем близко к Гажилу, который снова принял своё прежнее местоположение спиной к раковине, опираясь о столешницу. Он наблюдал, как девушка увлечённо и аккуратно поджигает новую свечу, чей маленький огонёк озарил небольшое пространство вокруг. Тёплый свет играл на её одежде и бледной коже, даря миловидному личику приятный румянец. Голубые волосы заблестели и стали переливаться, ловя атласными локонами пламя свечек. - А эти на всякий случай оставим, - довольно улыбнулась незнакомка и, уперев руки в бока, медленно оглянулась, оценивая привнесённые изменения. Да, стало намного светлее и уютнее, что ли. Гажил смотрел на всё скептически, недоверчиво. С какого перепуга эта мелочь заявилась сюда со своими порядками? Может, темнота его устраивала? Мужчина сжал столешницу рукой. Ладно. Это всего лишь свечи. В любом случае, он заставит убрать их все, когда дадут электричество. И всё же, нельзя не отметить, что помещение заиграло по-новому, обернулось не таким, каким было при нём. Казалось, словно здесь может быть куда лучше, если добавить, немного света. Действительно, может, всё, что ему было нужно - это лишь тёплый свет, излучаемый парочкой свечей? Мужчина вздохнул и отвёл взгляд в сторону. Глупости какие. Чем могут помочь дурацкие волны, распространяющиеся со скоростью триста километров в час? - Боже, какая красота на улице! - воскликнул тонкий девичий голос! Да с этой дамочкой рядом невозможно ни на чём сосредоточиться! Гажил корил судьбу за то, что именно в этот день в его жизни появилась новая соседка. Причём такая шумная. Он глянул на неё: девушка стояла на кресле на коленях, грудью опираясь на спинку, а пальцами левой руки раздвигая перекладины жалюзи. Хозяин квартиры лишь фыркнул. - Просто снег, - отмахнулся он и решил, что пора ему тоже нормально сесть. Мужчина взгромоздился на своё кресло, как и несколько часов назад, ещё до того, как узнал о существовании своей соседки, которая вот, стоит и к детским интересом рассматривает пургу за окном. Когда он сам последний раз любовался природой? Давно. Очень давно. Однако не видел в этом проблемы. Снег и снег. Просто снежинки, сыплющиеся на землю, укрывающие под собой всё, заметающие следы прошлого, скрывающие своей белизной одни и те же грабли, на которые Гажил каждый год обещает себе больше не наступать. - Нет, посмотрите! - она обернулась. Их глаза снова встретились. Девушку нисколько не удручал печальный вид хозяина комнаты. Она наоборот только больше воодушевлялась, желая растормошить его. Мужчина был шокирован таким поворотом событий. Подойти? Посмотреть? На что? На падающий снег? Неимоверная глупость! Но вот он нехотя встаёт и плетётся к окну, раздвигает пальцами створки жалюзи и приближает лицо к появившейся щёлке. Сердце замерло. Белое пуховое одеяло похоронило под собой всю улицу. Целые шапки тяжело, но удобно примостились на крышах соседних и стоящих напротив домов, на козырьке автобусной остановки внизу, на навесах перед магазинами... Снег утопил под собой припаркованные недавно машины, превратив их просто в небольшие сугробы. Гажил наблюдал, как снежинки всё сыпятся и сыпятся из тёмной фиолетово-синей пустоты над городом. Берутся из ниоткуда и смиренно ложатся на дорогу, тротуары, подоконники и фонари с неработающими лампочками. Всё выглядело умиротворённым, спокойным и, при этом, неукротимым и всепоглощающим. Ни души. Там снаружи не было никого. Лишь снегопад напоминал о том, что время не остановилось, что зима в самом разгаре и только внимательный зритель сможет увидеть в этом хаосе падающего белого хлопка свой порядок, найти свой покой, позволить снегу найти убежище в своей душе, укрыть и спрятать печальные обрывки минувшей осени, чтобы, растаяв, дать пищу и почву для взращивания новых целей и мечт. Кажется, он не моргал, наблюдая за снежным апокалипсисом за стеклом. Новости не преувеличивали, говоря, что таких снежных осадков не было последние пять лет. Да уж, и правда, Гажил не припоминал подобного уже давно. Было ощущение, словно они одни на всей планете сейчас могут видеть и видят эту метель. Одни в объятиях пурги коротают новогодний вечер без электричества, праздничного стола и гуляний. - Как тебя зовут? - вдруг спросил он, не задумываясь, не вынашивая этот вопрос в голове. Просто спросил, чтобы знать. Однако из голоса ушло раздражение и недовольство. Мужчина повернул голову, убрал пальцы от жалюзи и стал ждать ответа. Девушка тоже отпрянула от окна и ответила с поразительной лёгкостью, как будто каждый день знакомилась с подозрительными громилами-соседями. - Леви, - гостья улыбнулась, взявшись рукой за ручку стула и поменяв положение: теперь она по-человечески сидела в кресле. Леви. Парень повторял в голове это имя, словно пробуя на вкус, представляя, какого цвета эти буквы и звуки, что они излучают, в какой части его сознания оно отложится. Леви. Приятное сочетание, словно тягучая сладкая патока. Красиво. Ей идёт это имя. - А Вас? - спросила девушка, заметив, что он снова ушёл в себя. Мужчина моргнул и, отойдя от окна, чтобы пойти и сесть в кресло, небрежно и холодно произнёс: - Гажил. И звук собственного имени показался ему таким тяжёлым, с нотами металлического лязга, грубым, угловатым, совершенно немузыкальным. Раньше брюнет не придавал этому значения, а сейчас понял, что его имя и правда чересчур жёсткое, наверное, даже пугающее. Как можно представить обладателя этого имени, если не знать, что вот он сидит в кресле, закинув левую ступню на правое колено, задумчиво глядя на дрожащее пламя свеч, опять беседуя с самим собой о смысле вещей и самой жизни? Стрелки часов приближались к девяти. Три часа до Нового года. Леви вдруг заметила гитару, стоящую около хозяина квартиры. Свет играл на лакированных деревянных боках инструмента, что так тихо и робко стоял у камина, смиренно ожидая своей очереди, ожидая, когда наконец на него обратят внимание. Медные струны, натянутые на колки головки грифа поблёскивали, отражая огоньки свечей. - Вы играете? - спросила девушка, взглядом указывая на гитару, и Гажил тоже на неё посмотрел, но как-то угрюмо и безучастно. Для него она не была чем-то необычным, скорее, ещё один друг на ровне с мраком и одиночеством. Мужчина отвёл взгляд, одарив им безжизненное абы-как украшенное дерево около двери в ванную, и снова задумался. - А можете что-нибудь исполнить? Всегда интересно наблюдать за человеком творчества, - как-то мечтательно и слишком лестно произнесла Леви, даже подавшись вперёд, готовая к тому, что парень сейчас возьмёт инструмент в руки и сыграет ей что-нибудь, если не новогоднее, то, хотя бы, атмосферное. Гажил хмыкнул, усмехнувшись её глупой попытке заставить его сыграть что-то. Все его песни были не для неё, и тем более не для всех. Он писал себе о себе, запечатлевая воспоминания в нотах и мелодиях, а не на фотографиях, как привыкли все вокруг. Но и несколько фото у него тоже было. Одно даже стояло в рамочке на каминной полке. Но перебирать струны пальцами, напевая что-то под нос, мужчине нравилось больше. - Нет, - бросил он, чуть качнув головой. - Пожалуйста! - нараспев взмолилась девушка, прижав ладони друг другу, как в буддистской молитве. - Как часто у вас бывают слушатели? - Никогда, - тут же бросил он, не обращая внимания на просьбы соседки, которая даже чуть наклонила голову, как кошка, просящая подачки. Мужчина не удержался и поймал её взгляд. Ей скучно и хочется какого-то развлечения. Но его музыка не для веселья, и уж тем более не для малознакомых девчонок. Гажил никак не отреагировал, просто проигнорировав синеволосую особу, а та, кажется, ещё рассчитывала услышать его "мастерство". - Что-нибудь коротенькое! Совсем чуть-чуть! - она улыбалась, с интересом поглядывая на сурового хозяина квартиры, который повернул голову, одарив её тяжёлый взглядом из-под нахмуренных бровей. - Если сыграю - отстанете? - спросил он, протягивая руку в сторону инструмента, уже чувствуя, как часто дышат, вибрируя, струны, как тепло его тела коснётся дерево деки, как проворно пальцы забегают по стёршимся ладам. Леви кивнула и села в кресле, обняв колени, касаясь сидения кресла лишь пятками и ягодицами. Она уложила подбородок в ложбинку между коленями и принялась ждать, когда этот верзила войдёт в роль барда. Взяв первый же аккорд, Гажил погрузился в себя, забыв о том - где находится, который час и какой день, кто он и есть ли кто-нибудь рядом? Звук, рождавшийся на струнах приобретал густоту и громкость в пустоте деки, выходя наружу через круглое отверстие под самым грифом. Мелодия была в миноре. Нежная, мягкая, но полная печали, грусти и тоски. Иногда, когда мозолистые пальцы перемещались в разные части грифа, слышался откровенный скрип медных струн, придавая музыке живость, откровенность, некую небрежность. Свечи стали костром, а снег за окном всё так же продолжал падать, укутывая город накрахмаленным одеялом. Леви слушала, уже наклонив голову на бок. Исчез детский задор, на его место пришло спокойствие, и девушка почувствовала, что вот она - зима. Там снаружи так промозгло и холодно, а здесь внутри так тепло, льётся мелодия, дарящая успокоение и силы уставшей за год душе. И пусть не горела ёлка, пусть лишь пламя нескольких свечей разгоняло тьму; пусть не было шумной компании с трещотками, пусть не гремели фейерверки и не взрывалась пробка шампанского, норовя отскочить в новую люстру, девушка почти физически ощущала новогоднее чудо, обнимающее её, словно родную дочь. Она смотрела, как мужчина перебирал пальцами, как его руки действовали в полном согласии, извлекая из куска древесины музыку. Музыку, которая помогала отпустить всё уходящее, оставить за спиной и, очищенной, войти в новый, - как будто такой же как старый, - но всё же абсолютно новый год. Перевернулся альбомный лист, и вот перед глазами чистый, белый, как вся улица за этим окном... К бесконечности прибавилась единица. Гажил взял последнюю ноту, и она прокатилась по квартире, проникая даже в самые потаённые уголки помещения. Его рука легла на струны, прервав единственный потом звука, а потом мужчина поднял глаза на своего единственного живого слушателя. Синеволосая не сдвинулась с места, а взгляд карих глаз был направлен в пустоту, словно сквозь гитару, его самого, кресло и стены здания... Он знал этот взгляд. Это его взгляд. И, кажется, девушка тоже хоть на минуту, но коснулась его собственной волны. От этого стало приятно. Кто-то тоже смог понять. - Вы сами написали это? - спросила Леви, после глубоко вздоха, который вернул её в реальность, буквально соединил душу и тело обратно. - Угу, - отрешённо пробурчал мужчина, отставляя инструмент туда, откуда он его и взял, надеясь, что спектакль на сегодня окончен, потому что Гажил не помнил, чтобы заделывался тамадой для молодых соседок. - Это прекрасно, - без ужимок и отголосок лести произнесла девушка, которая словно до сих пор слышала эту мелодию. - Вы учились где-то или..? - несколько замялась она. Всё же ей было и правда интересно. - Жизнь научила, - печально проронил парень. И правда, люди творчества нередко довольно несчастны. Синеволосая встала, хлопнув руками по коленям, затем чуть расправив плечи, выпятив грудь немного вперёд. Девушка стала медленно прохаживаться по комнате, невинно разглядывая скромный интерьер. Камин не горел и был явно электрическим, причём довольно запылённым. на каминной полке, кроме трёх свечек, стояла так же фотография в тёмной рамочке, кажется, насыщенного тёмно-лилового цвета. Что удивительно, она была чистой, ни единой пылинки, развода или царапины на стекле. Он явно часто берёт её в руки. Леви на подобное не решилась. Девушка лишь приблизилась к ней лицом и разглядела хозяина квартиры, угрюмо стоящего рядом с какой-то девушкой. Он выглядел не таким уж злым и смурным, да, немного хмурый, но, если присмотреться, кажется, словно он стесняется делать подобное фото. А девушка рядом наоборот, улыбается и как будто щурится от солнца, слепящего глаза. - Это вы для неё написали музыку? - тихо спросила синеволосая, не отрывая взгляда от фотоснимка, разглядывая незнакомку из прошлого рядом с этим хмурым верзилой. Гажил тут же оживился, резко встал и, лишь протянув руку, с хлопком опрокинул фотографию так, что подставка, на которую она упиралась, теперь торчала вниз, а само фото смотрела теперь в пыльную каминную полку. Мужчина сдвинул брови, глядя на девушку, которая ойкнула, когда он так неожиданно проделал эту манипуляцию с рамкой. Синеволосая даже прижала руки к груди и чуть отклонилась назад в испуге. Она поняла, что влезла куда-то не туда. Обычно люди любят рассказывать о себе, о своей жизни, а тут такая пугающая реакция. Этого он и не хотел - чтобы девчонка совала свой нос куда не надо. Пришла посидеть - сиди, и нечего шариться по чужим полкам. - Простите, - чуть ли не пропищала она, отступая назад, к своему креслу. Мужчина услышал нотки искреннего сожаления и, обречённо и снисходительно вздохнув, опустился назад на насиженное место. Ему отчаянно хотелось выставить эту дамочку за дверь вместе с её цветочными ароматами, звонким голосом, шелковистыми волосами и большими карими глазами, замкнуть дверь, никого не впускать, кроме доставщиков пиццы, метнуться к камину, схватить фотографию и, сдуть в неё все пылинки, сесть в кресло, чтобы вновь погрузиться в воспоминания. Но он сдержался. Раз уж впустил, надо довести дело до конца. Негоже вот так просто выставить гостя за дверь. Леви успела рассмотреть все книги, что у него были в наличии и лежали стопкой на полу между камином и комодом. Девушка заметила Ремарка и его "Триумфальную арку", сборник стихов Бродского, "Фауста" и "Страдания юного Вертера" Гёте... И сделала вывод, что обладатель данных произведений явно потерпел какую-то неудачу в любви. Даже, возможно, трагедию. - И почему, интересно, света так долго нет?.. - снова начала диалог синеволосая, а Гажил лишь пожал плечами. Ему было в принципе наплевать на свет, на электричество. Возможно, он бы и так сидел без него, просто включив камин. - У вас есть Интернет? - задала новый вопрос девушка, чтобы хоть как-то продолжить разговор. - Есть радио, - мужчина кивнул в сторону радиоприёмника, который стал на столешнице кухонного гарнитура и молчал, лишь отсвечивая своей длинной серебряной антенкой. Леви обрадовалась. Хоть какая-то связь с цивилизацией, откуда можно узнать новости. На самом деле, к ней должны были приехать, и обстановка на межгородских трассах очень волновала её. - А можете включить? - попросила она, и мужчина встал, слушая, как стонут его засидевшиеся кости и суставы. Он подошёл к приёмнику и повернул лишь один регулятор, чтобы раздалась быстрая скороговорка новостного ведущего. "...Снег продолжает идти, и власти боятся, что придётся ограничить движение по федеральным и межгородским трассам во избежание многочисленных аварий. Трудно сейчас тем, что уже находится в дороге, ведь видимость практически нулевая. Даже фары дальнего света не справляются с темнотой и метелью. Масштабная метель разыгралась прямо в новогоднюю ночь..." Девушка слушала и думала о том, что многие люди сейчас не могут попасть к своим родным, возможно, стоят в пробках, пытаясь очистить машину от снега. Ей ещё посчастливилось сидеть в тепле, думая, что стихийное бедствие - это лишь только катастрофа в какой-то параллельной вселенной, ведь за окном поразительная тишь да гладь. А ведущий всё продолжал говорить: "Некоторые районы города остались без электроснабжения вследствие промерзания и провисания из-за сосулек большого количество проводов. Бригады электриков трудятся, не покладая рук..." - Всё ясно, - хмыкнул Гажил, сделав звук потише, из-за чего голос из динамика доносился довольно гулко, и разобрать можно было лишь отдельные слова, и то, если сильно прислушаться. - Провода замёрзли, а где-то, может, и порвались, - вздох, - Не везде мы всё-таки всесильны. Это была его самая длинная фраза за весь вечер, и Леви показалось, что, может, этот громила начал немного оттаивать, раскрепощаться, привыкать, как и она привыкла сидеть тут. Уже не было так страшно и боязно, и мужчина не казался серийным убийцей. Просто ему не очень повезло в жизни. "Три десятка снегоочистительных машин высланы в город. Мы надеемся, что..." - Странный Новый год, не так ли? - спросила синеволосая, улыбнувшись, желая отвлечься от безрадостных мыслей. - Это сам по себе странный праздник. - Монотонно на одном дыхании произнёс Гажил. Девушка почувствовала, что хозяин квартиры несколько оживился. Да, так и было. Мысли замучили его, и он просто решил покориться. В конце-концов, он так давно с кем-то не разговаривал. Иногда ему казалось, что Робинзон Крузо был более социальным человеком на необитаемом острове, чем он, Гажил, живущий в многоэтажке в одном из самых больших городов страны. Ему было одиноко, и порой одиночество становилось таким невыносимым, что он согласен был заговорить с кем угодно, однако собеседников никогда не оказывалось рядом, поэтому он говорил сам с собой. - Почему? - раздался женский голос. Она сидела на боку на правом бедре, сложив руки на ручке кресла. - Люди радуются, что огромное небесное тело поддаётся законам Ньютона. - Усмехнулся Гажил, глядя куда-то вверх, опять на узоры на кухонных шкафчиках, - Отмечают доли секунды между концом одного дня и началом другого. - Мужчина говорил так, как будто считал всю эту предпраздничную суету фарсом и глупостью. - А Вы скептик, - хитро улыбнулась девушка, изогнув одну бровь. - В какой-то мере да, - пожав плечами согласился парень. - Однако у вас стоит ёлка. - Она указала на дерево и пальцем, и взглядом. Хозяин квартиры тоже на неё посмотрел и, усмехнувшись, с какой-то теплотой в душе подметил, что эта синеволосая особа его подколола. "А до наступления Нового года остаются считанные часы! - продолжал новостной ведущий, - Дорожные службы ведут усиленную борьбу со стихией, чтобы помочь автомобилистам быть дома во время или хотя бы не провести всю ночь в эпицентре пурги. Столбик термометра опускается уже ниже отметки в минус тринадцать градусов, и далее о погоде нам расскажет..." - Вы не собирались отмечать? - Леви не поменяла своего положения в кресле. Теперь ей стало даже интереснее наблюдать за хозяином дома, нежели за самой обстановкой. Возможно, ей удастся вывести его на диалог. Ещё одно, пусть и маленькое, незначительное доброе дело в последние минуты уходящего года. Может, мужчина и был прав, говоря про движение планет и физику, но при этом ей всё равно хотелось верить в чудо и сказку. - Нет, - небрежно фыркнув, сказал Гажил. Праздники перестали быть праздниками лет с тринадцати, когда оказалось, что ни Пасхальных кроликов, ни Зубных фей, ни Дедов Морозов и прочей доброй сказочной нечисти не существует. - А Вы тащитесь по всей этой мишуре? - с каким-то скрытым презрением спросил мужчина, осмотрев девушку с ног до головы. Под "мишурой" он имел в виду всю эту бесполезную суету вокруг прилавков и кухонной плиты. Она казалась ему такой же глупой, как и длинный кусок этого блестящего украшения, сделанного невесть из чего. - Вам уже за сотню, верно? - усмехнулась Леви. - Двадцать восемь. - Оборвал её Гажил, желая услышать вердикт молодой соседки. - Двадцать шесть, и, знаете... Чудесная новогодняя сказка, это не только известные персонажи детских мультфильмов и красочные подарки. - Она теребила выбившуюся из вязки свитера ниточку, - Подарки - лишь знак внимания. Новый год - это то особенное время, когда чувствуешь, что всё станет лучше, и надеешься, что все ненастья уже остались в прошлом. И этим чувством хочется делиться. Пусть неосознанно, но все мы в эти минуты надеемся на лучшее. Возможно, она была действительно права. Парень подумал о том, что ставя эту чёртову ёлку, посыпая запутавшуюся опять гирлянду благим матом, где-то глубоко в душе он хотел, чтобы это помогло. Чтобы хоть что-то изменилось. Может, именно в этот Новый год судьба решила сжалиться? "Синоптики сообщают..." - Как они мне надоели! - фыркула девушка, резко поднялась со своего места и, огибая кресло и ёлку, подошла к радиоприёмнику. Гажил стоял рядом с ним и с удивлением и интересом наблюдал за действиями гости. Она подошла и покрутила регулятор, выбирая другую радиостанцию. Спорт, сад и огород, современные поп-чарты песен уходящего года... И вдруг она поймала волну джаза. - Идеально. Вам нравится? - Леви с неподдельным желанием услышать согласие, но готовая к отказу, посмотрела на хозяина квартиры. Бобби Хелмс пел Jingle Bell Rock, и мужчина решил, что это не так плохо. Он еле заметно как-то по-доброму усмехнулся, и кивнул: - Да, пускай. Девушка защёлкала пальцами в такт, начала подпевать мелодии на уровне гармоничного мычания, а потом, чуть зардевшись, пояснила: - Моя любимая новогодняя песня. Кстати! - она вдруг взяла его за руку, и по телу парня словно прошёлся многовольтный разряд тока. Он опешил и переводил судорожный взгляд с соседки, на её ладонь на своём предплечье, - Может, потанцуем? - синеволося чуть потянула его к небольшому пространству у камина, между креслами. - Что? - удивился мужчина, пытаясь вернуть власть над своей левой рукой, - Я не танцую! К нему давно не прикасались женские руки, и вот теперь он почему-то так от них отрекался, пытался высвободиться. - Нет уж, давайте! - возражала Леви, продолжая тянуть этого здорового громилу к центру комнаты, - Это не страшно! Её чуть холодные тонкие, но цепкие пальчики, никак не хотели отпускать его мощную жилистую руку. Девушка упиралась в пол отведённой назад правой ногой, чтобы быть более устойчивой и сильной. - Я и не боюсь! - возмутился Гажил, поднимая руку вверх, и автоматически утягивая за ней ещё и синеволосую, - Просто не хочу! А она упёртая! Такая маленькая, но такая решительная и смелая. Даже весьма сильная для своей комплекции. - Ну, пожалуйста! - кряхтела соседка, отчеканивая каждый слог, не сдаваясь без боя. Ей хотелось, чтобы происходило хоть что-то. Свет явно не скоро появится, а движение планеты и правда неумолимо, Новый год уже на носу! И неужели придётся провести его молча сидя в пыльном кресле? Брюнет ещё раз посмотрел на неё. На растрепавшиеся волосы, которые всё равно выглядели довольно мило, на упорство и целеустремлённость в шоколадных глазах, на то, как в них плясали огоньки свечей, на чуть приоткрытые губы с застывшей на них мольбой. И мужское начало заиграло где-то глубоко в груди. Действительно - оставить девушку, пусть и незнакомую, без праздника? Его заморочки принадлежали лишь ему, она не виновата, что он стал таким чёрствым и толстокожим, забыв как это - веселиться и дарить радость другим. Однако Леви так отчаянно просила его, что, кажется, придётся вспомнить. - Одну песню, - пробурчал он, отдаваясь её власти, ведомый в центр комнаты с видом угрюмого, нахохлившегося злыдня. Гажил как мог старался выразить своё недовольство данной ситуацией, но, кажется, девушке было абсолютно всё равно. Она даже не видела - какое там у него лицо. - Вот так, - тихо проговорила девушка, вкладывая свою правую руку в его левую, а свободную водружая на сильное мужское плечо. Синеволосая двигалась влево и вправо, каждый раз приставляя ногу с отставленной в сторону ноге: левую к правой, потом правую к левой; иногда она отрывала руку от плеча парня и перекручивалась, идя под его рукой, а затем снова вставала в позу. Он старался не быть совсем деревянным, однако получалось плохо. Тем более трудно сосредоточиться на движениях, когда твои мысли полностью заняты девушкой, что сейчас так близко. Так близко, что можно видеть, как озорничает свет в её волосах, как колышется лента, как скромная грудь волнуется при каждом движении, и как иногда задирается свитер, обнажая узкую полоску такого же белого и гладкого, как лицо девушки, животика. - Вы что, стесняетесь? - усмехнулась Леви, когда поняла, что мужчина практически не двигается. - Сказал же, что не танцую. Вы - бестия! - несколько обиженно прорычал он. - Придётся учиться! - игриво подмигнула молодая соседка, меняя положение: теперь обе её ладони в его ладонях. - Смотрите, раз, два, три... Она двигалась так легко и свободно. Его это завораживало и манило. Стоит всё-таки признать, что в какой-то степени ему начало нравиться её присутствие. У неё и у одной хватало сил развеять его мрачное серое существование. - Почему Вы не двигаетесь? - надув губы спросила синеволосая. Гажил заглянул в её глаза и не смог придумать колкость. - Двигаюсь... - выдавил он из себя, вдыхая тонкий, еле-различимый аромат её духов. - Двигаюсь... - сказал он уже, скорее сам себе и принялся пытаться повторять движения. "Здесь правую в сторону, а я подставлю левую и поворот..." "Поднимите руку выше, а то я буду биться головой о ваш локоть..." "Я же знаю, что вы умеете слушать ритм, не придуривайтесь!" Мужчина не знал, сколько прошло минут или часов с тех пор, как они начали этот импровизированный урок танцев, однако, кажется, она устала и... Положив обе ладони и левую щёку ему на грудь, блаженно закрыла глаза, продолжая медленно-медленно двигаться в разные стороны и по кругу. И он тоже, а куда деваться?.. Песня сменилась уже раз пять или шесть, а ведь обещана была только одна, но Гажила это не беспокоило. От чего-то на душе было приятно. Леви... Сладкая патока теперь не просто в его голове, теперь она где-то глубже. Возможно, синеволосая и сама не понимала, что делает, так откровенно прикасаясь к парню, которого знает без году неделя, но ей нравилось, что он был такой тёплый, а его руки были крепкими и сильными. Он не стал сильно препираться, поддавшись её натиску, согласившись потанцевать, хотя явно не горел особым желанием. И всё же он был очень милым, так ей думалось. - У вас есть выпить? - вдруг спросила гостья, отпрянув от груди мужчины, как будто ничего и не было. Он несколько опешил, а потом поплёлся к холодильнику. Было непривычно открывать его и не видеть, как всё озаряется холодным белым светом. Внутри было не так много всего. В основном консервы, какие-то овощи и яйца. Но, да, алкоголь тоже был. - Пиво, - начал Гажил и глянул на девушку. Заметив, как она недовольно скривилась, продолжил, - Коньяк и открытый виски. - Парень бесстрастно называл ей названия напитков, как будто они каждый день пьют вместе, и это уже старая добрая традиция. - Какой виски? Брюнет достал из холодильника прямоугольной формы бутылку Jack Daniel's, опустошённой на треть. Янтарная жидкость ударилась о стенки сосуда и снова приняла спокойное положение. - Давайте допьём её? - спросила Леви, и мужчина не мог понять - что выражает её лицо: это заговорщическая улыбка или ей вдруг тоже стало так тяжело, что от печалей поможет избавить только градус? А, может, на самом деле она пьяница и уже не может терпеть? Однако, это было не его дело. Хозяин рачительно достал два приплюснутых, гранёных снизу стакана, протёр их краем футболки и поставил на столешницу. Достал из морозилки резиновую формочку со льдом и кинул по четыре кубика в каждый стакан. Затем лихо и мастерски открыл бутылку и плеснул по сто грамм туда и туда. - Прошу, - усмехнулся он, приняв на себя роль бармена. Леви, всё это время неотрывно наблюдая за его действиями, приняла из больших рук холодный стеклянный стакан, который уже покрылся капельками конденсата и, перед тем как сесть в кресло, предложила чокнуться: - За свет! - сказала она с улыбкой. - За свет! - усмехнулся Гажил, и звон разнёсся по комнате. Такой глупый тост, ну, пускай будет. Синеволосая села на своё кресло, поёрзала и, вроде бы, удобно примостившись, выпила своё за три маленьких глотка. Кубики льда чуть не упали её на лицо и не пол, но этого не случилось. - Что? Ещё? - с неким азартом в глазах спросил брюнет, протягивая у девушке руку, чтобы взять у неё стакан. - Я же сказала, что мы в сами её, - она указала пальцем на бутылку на столешнице, - Допьём. Пока хозяин квартиры снова наполнял их стаканы, Леви почувствовала, как алкоголь всасывается в кровь, пространство вокруг немного плывёт, а мысли путаются и не дают сосредоточиться. Молодая соседка встала и, подойдя к ёлке, плюхнулась прямо на пол, скрестив руки на груди. Гажил как раз подходил к ней с новой порцией и остановился, увидев на её лице гримасу недовольства. Щёки уже раскраснелись. - Чего это? - не понял он. - У вас, - чётко начала она и зыркнула на парня так, что тот почти испугался её гнева, - Ужасно неудобные кресла! Я буду сидеть здесь! - с протестом в голосе объявила синеволосая. Мужчина усмехнулся и поставил перед ней стакан. Это должен быть последний решил он. Хотя, её бойкость ему даже понравилась. Довольно забавно. Она как пятнадцатилетняя девчонка, которая ещё не умеет пить и очень быстро поддаётся власти алкоголя. И пусть даже хозяин и решил, что это был последний стакан, после фразы: "Бармен! Повторите!" он пошёл повторять. Сам уже начал чуять, что его немного шатает, что мысли путаются, сбиваясь в кучу... В итоге, они оба забили на стаканы. Сидели под ёлкой и пили с горла по очереди. Всё, что Гажил чётко понимал - эта девушка особенная. Он зарекался больше не смотреть на них, не желать, однако вот, сидит, смотрит и желает. Просто смотрит, не раздевает глазами, а просто тихонько, невесомо скользит по покатым плечам, по тонкой шее, по точёному подбородку и носу пуговкой. Быстро спускается вниз, краснея, когда видит поднимающуюся и опускающуюся при дыхании грудь, трогает воображаемыми кончиками пальцев скрытую под вязкой свитера узкую талию, почти физически ощущает гладкие стройные ноги и округлые бёдра... А она не так плоха, как показалась на первый взгляд. Или это всё Джек играет в его голове. Мужчина потряс головой, а девушка тут же пихнула его ладонью в плечо. - Не делайте так! Как лошадь! - Почему? - спросил Гажил, задавая этот вопрос в ответ на первое её восклицание. У неё даже у пьяной язык чересчур говорливый. - Потому что год Свиньи, как никак! - фыркнула она и нахмурилась. - Ваш год? - усмехнулся парень. - Хам! - рассмеялась Леви, и её смех оказался кристально чистым, как только что пробившийся из-под тяжёлых камней горный ручей. - Я отомщу вам! - синеволосая слишком резко поднялась из-за чего почти потеряла равновесие и чуть не упала, но не упала, а лишь покачнулась и расставила ноги чуть шире для устойчивости. Потом начала оглядываться в поисках подходящего орудия мести. А хозяин квартиры сидел и со снисходительной улыбкой наблюдал, как она кипятится. И тут раздался короткий гудок. Кому-то пришла СМС. Девушка похлопала себя по карманам джинсов и выудила оттуда свой телефон. - Один момент! - продекламировала она, выставив указательный палец вперёд. А Гажил никуда и не спешил. Молоденькая и пьяненькая соседка неуклюже нажала несколько кнопок, а потом тут же раздался звонок, и она мгновенно подняла трубку. Лицо её так быстро изменилось, мужчина заметил. Стало грустным и поражённым. Она как будто побелела от объявления плохого известия. Девушка удалилась в маленький коридорчик. До парня доносились лишь её реплики, обрывки диалога. - Нет, я трезвая!.. Клянусь, я... Ты уверена?.. А что это вообще за выдра?!.. Я спокойна!... Хочешь сказать, он не-не приедет?.. Даже не выезжал?.. - голос становился всё грустнее. Брюнет понял, что у его новой соседки явно какие-то проблемы с парнем. Измена? Скорее всего. И вдруг стало так паршиво. Знай он его - убил бы на месте. Если бы такая девушка принадлежала ему, мужчина бы вряд ли согласился так просто её отпустить, просто поведясь на другую юбку. - Это прямо сейчас?... - Леви говорила не очень внятно, изо всех сил стараясь контролировать язык. - Серьёзно?.. И давно так?.. Гажил встал и на нетвёрдых ногах тихо подошёл к ней сзади. Упёрся плечом в стену и стал ждать. Разговор не занял много времени, и, когда синеволосая нажала "отбой" и медленно спрятала телефон обратно в карман, парень произнёс: - Он идиот. Девушка вздохнула от испуга и обернулась. Белое фарфоровое личико не выражало почти ничего. Но, главное, - мужчина не увидел желания плакать, рвать и метать. - Я знаю, - хмыкнула она с улыбкой, пожав плечами, и прошла мимо хозяина квартиры обратно к ёлке. - К чёрту ненужных людей! - она опять резко плюхнулась на пол. Странная реакция, и почему-то Гажил решил, что не стоит подходить близко. На самом деле, до Нового года оставалось минут двадцать, и узнать такое под самый праздник - было бы ужасно. Он понимал это. - Просто я ждала его сегодня! А он даже не собирался выезжать! Чёртов индюк! - вспылила девушка. Хотя бы злость и негодование, а то видеть улыбку на лице брошенки было ну очень странно. Мужчина осмелился подойти ближе. Гостья была красная не то от бешенства, ни то от виски. Хотя, кажется, эмоциональная встряска сбила с неё спесь. - Хреновая ситуация, - усмехнулся, кивнув, Гажил и уселся напротив в ту же позу, как сидел до этого. - Понимаю Вас... - вздохнул парень и глянул куда-то в сторону. - Понимаете? - скептически отозвалась Леви, скрестив руки на груди. Почему-то ей всё это время казалось, что он бросал, а не его бросали. - Угу, - угрюмо процедил парень, рассматривая камин. - И к чему это всё привело? - синеволосая слишком разговорилась, будучи под градусом, но, кажется, вот оно - этот мрачный обитатель пустынной квартиры на четвёртом этаже тоже пытается открыться ей навстречу. Он мог бы уже тысячу раз выставить её за дверь со всеми её страхами и опасениями, но не сделал этого... Просто потому ли что так хорошо воспитан? Леви пыталась заглянуть в его лицо. - Я здесь, - Гажил окинул глазами комнату от угла до угла, и гостья вдруг сделала то же самое. Теперь о здесь. В одинокой посеревшей квартире, где друзья его лишь сумрак, паутина да гитара... - И давно вы здесь? - спросила Леви и подалась вперёд, уперевшись на руки. Пред глазами всё плыло, а ей хотелось увидеть каждую эмоцию на его лице, каждую дрогнувшую жилку. - Два года. - Тяжело выдохнул мужчина, болтая в руке пустой бутылкой от виски. Эта девчонка так близко... А ведь ей сейчас столько, столько тогда было ему. Тогда, когда он остался один на один со своими переживаниями, к которым прибавилась ещё и боль от его растоптанной любви. И каждый день глядя на фотографию в рамке, сочиняя одни и те же грустные песни, прокручивая перед сном в голове одни и те же события, Гажил уже стал забывать, что значит - жить. Он словно ждал, что это поможет её вернуть. А на самом деле нужно было просто избавиться от ненужного хлама, чтобы исцеление наконец наступило. - Она идиотка, - вдруг сказала Леви, и парень посмотрел на неё. Между ними осталось так мало места, поэтому он снова отвёл глаза, надеясь, что не видно его еле заметного румянца. Чёрт, к чему так близко? - Кто? - спросил брюнет, усиленно стараясь не смотрел на девушку перед собой. Естественно, он знал ответ, а ещё знал, что синеволосая права, а ещё... Что, кажется, именно сегодня нужно освободиться от старого гнетущего груза и дать себе шанс начать всё заново. - Та девушка. Ненавижу её, - фыркнула гостья, указав пальцем на перевёрнутую фотографию в рамке. - Очень глупо было отпустить такого мужчину. Гажил опешил. Эта девчонка не знает всей истории, не знает ничего и всё равно встаёт на сторону парня. Хозяин квартиры всё же решился посмотреть в лицо гостьи, добровольно позволил ей утянуть себя в омут своих бесконечных, бездонных глаз. Что это за оттенок? Лесной орех? Шоколад? Кофе? Чёрная патока? Тёмный янтарь? Он никогда не видел таких красивых глаз? Наверное, прекраснее просто нет. И сердце гулко забилось, и нарушилось дыхание... - Очень глупо было отпустить такую женщину, - произнёс мужчина, не моргая глядя на девушку. Она тоже чувствовала это и не могла понять - как и почему так происходит? Подарок судьбы? Плутовка в последнюю минуту избавила её от не того человека, чтобы под шумок подарить нового. Леви знала, что ничего не бывает просто так и напрасно. Синеволосая подалась вперёд ещё чуть-чуть, а ему не надо было много объяснять. Холодные пальчики коснулись горячей щеки, дотронулись до угловатых челюстей и скул. Большая сильная ладонь легла на тонкую осиную талию, ощутив под кожей шершавую вязку свитера и мягкое тело под ней. Она первой нашла его губы. Чуть сухие со вкусом виски. Гажил был неуверен, скорее, даже боялся, что что-то пойдёт не так, что она отстранится, поймёт, что делает глупость... И так отчаянно желал, чтобы этого не случилось. Такой нежный и робкий поцелуй. Такая прекрасная и изящная девушка... Когда он в неё влюбился? С первого взгляда? С первого прикосновения? Возможно, он всегда её любил, просто не знал... Просто тратил время не на тех и не на то. Её мягкие губы были такие приятные. Мужчина никогда не думал, что так бывает, а, когда всё стало серьёзнее, то и вовсе потерял голову. И тогда пробила полночь. Часы на Башенной площади ударили двенадцать раз, разнося этот звук по всей округе, куда только было можно. И до их уютной квартирки посреди пурги дошёл колокольный звон. Он наполнял собой всё пространство, оповещая народ о том, что ещё один год со своими горестями и радостями позади, и новый, сулящий лишь только счастье, вступает в силу, в свои законные права. И вдруг вспыхнул свет, зажглась гирлянда, ослепив двух влюблённых, что так мило ворковали под новогодней ёлкой. - Твою мать! - сощурился Гажил, прикрывая глаза рукой. - Вот жешь вовремя! - Тш, - она приложила указательный палец к его губам, заставив притихнуть. Мужчина чуть отвёл руку в сторону и вопросительно посмотрел на синеволосую. Она кокетливо улыбнулась и, потянувшись вправо, выключила свет, оставив гореть лишь свечи и гирлянду. - Так лучше. - Прошептала она. Это был не вопрос, но брюнет всё же кивнул, а затем проморгался, чтобы глаза опять привыкли к темноте. Невесомая женская ладошка снова прикоснулась к его щеке, и парень подался головой влево, отвечая на прикосновение, на ласку. Её лицо медленно и осторожно приблизилось к его лицу... - А это не странно, что ты тоже так себя ведёшь? - с колкой усмешкой спросил Гажил, и в алых глазах зажглась искорка азарта. - Я теперь свободная. Могу делать - что захочу, - кокетливо играючи, шёпотом ответила Леви, погладив скулу парня большим пальцем. - Даже целовать соседа, которого знаешь четыре часа? - вопросительно выгнул бровь он. - Да, даже целовать соседа, которого знаю четыре часа. - Ещё тише сказала синеволосая и коснулась его горячих губ. В этот вечер... В последние часы последнего вечера уходящего года, в объятиях разбушевавшейся метели, даже пурги, всё-таки случилось маленькое чудо. Маленькое чудо под названием любовь.