Запасной игрок

— МОДРИЧ!!! — прозвучал как гром среди ясного неба голос училки по математике. Милош поднял голову и увидел над собой злобное лицо своей училки. Она скривила лицо и буквально вырвала тетрадь из рук у Милоша. Там красовался портрет скелета с журналом 8-й «б» и учебником по математике…сходство получилось превосходное, жаль, училка этого не оценила. Госпожа Перса Костелич была небольшого роста, худощавая. Ее седые волосы были заплетены в узел. Она внимательно рассмотрела картинку и буквально ткнула ее в лицо Милошу. — Это что такое? — спрашивала она постоянно. Ее губы свернулись куриной гузкой, что значило, ее бешенство достигло точки кипения. — Что еще за фокусы, я спрашиваю?! Весь класс уставился на позор девятого «б» и всей школы номер шесть города Восточное Сараево. Все вытянули шеи, чтобы получше рассмотреть картинку. Милош косо усмехнулся. Взгляд его темных пронзительных глаз был по-прежнему враждебен. Его взгляд выражал не то злость, не то скорбь. Одноклассники, увидев творение Милоша, дружно рассмеялись. Даже у Бранимира Дудича, которого все учителя ставили в пример, невольно вырвался смешок. Математичка окинула учеников грозным взглядом, и те, не желая, чтобы ее гнев переметнулся еще и на них замолчали. — На перемене к завучу! — прокричала училка. Тут прозвенел звонок, извещающий о том, что урок кончился. Математичка буквально подлетела к Милошу и, схватив его за руку чуть повыше локтя, повела к завучу. — Погоди же, — твердила она, — я тебе еще покажу! Я научу тебя любить математику! Такой же балбес, как и твой папаша… — Смею заметить, что Никола Модрич он мне не отец, а всего лишь дядя! — Милош старался говорить, как можно язвительнее. — А отец мой учился не где-нибудь, а в России и с красным дипломом закончил МГУ! Что касательно моего дяди, то он теперь зам главврача психоневрологического диспансера! Ну, каково? — Он еще и хамит! — взвизгнула училка. — Я на педсовете поставлю вопрос о твоем исключении из школы! И я думаю, меня поддержат многие учителя! — Держите карман шире! — буркнул Милош про себя. Милоша втолкнули в кабинет завуча. Гордана Крунич только первый год работала на посту завуча, и ей впервые приходилось иметь дело с такими трудными подростками, как Милош Модрич. — Вот! — воскликнула математичка, швырнув тетрадь на стол Гордане, едва та успела вникнуть в суть происходящего. — Что происходит? — с нескрываемым волнением спросила Гордана. — Вот! Вот это уважение к учителю?! — все еще орала госпожа Костелич. Гордана едва сдержала смех при виде творения Милоша, но потом все же взяла себя в руки. — Милош, ты почему ничего не писал на уроке? — голос завуча немного дрожал. — А на хрена! Я все равно не понимаю эту дурацкую математику! — пробурчал Милош. Взгляд его темных глаз был по-прежнему враждебен. — Твое поведение просто безобразно. — голос Горданы звучал уже гораздо увереннее. — Может, ты надеешься таким образом завоевать авторитет? Да ты ж потеряешь его быстрее, чем успеешь в полной мере насладится им. Гордане, по-видимому, понравилась столь изящно выстроенная ею фраза. — Мне плевать! — буркнул Милош, бесцельно глядя в окно. — Что ж… — Гордана немного призадумалась. — Милош, ты, я думаю, понимаешь, что так больше продолжаться не может… — Угу… — Да-да! Его давно пора исключить из школы! — кричала, словно Мегера, математичка. — Мало того, что ведет себя просто отвратительно, так еще тянет свой класс назад, прогуливает уроки постоянно — то к третьему, то к четвертому уроку приходит, хорошо еще, если к четвертому, а то ведь вообще может не прийти. — Милош, для чего ты все это делаешь? Не хочешь же ты иметь своим рабочим инструментом отмычки? Или может ты решил стать бандитом? Бандиты долго не живут. — голос завуча звучал уже тише. — Мне плевать! — кажется, все, что мог ответить Милош. — Милош, если ты в ближайшее время не возьмешься за ум, все может очень плохо кончиться. — Угу! — не отрывая взгляд от пола, ответил Модрич. — Прекрасно, что ты это осознаешь… Кто в восьмом «б» лучше всех знает математику? — Бранимир Дудич. Лучший в классе, — по-видимому, госпожа Костелич немного остыла. — Отлично! — улыбнулась Гордана. — Значит, прикрепим его к Милошу! — По вашему он только и стремится к тому, чтобы понять этот предмет? Вы его просто плохо знаете… — Послушайте, госпожа Костелич, это мое решение. Если человек не понимает предмета, значит, ему надо помочь. А уж остальное пусть сам решает — надо ему это, или нет. Если возьмется за ум, глядишь, догонит и перегонит весь класс. Если нет, то тут уж ничего не поделаешь! Математичка, очевидно, недовольная тем, что Модрич уже в который раз выходит сухим из воды, молча повела этого жалкого подсудимого обратно в класс. — Повезло тебе, гаденыш! — шипела она. — Гордана чересчур мягко с тобой обошлась! Ну погоди, найду я на тебя управу. Милош вновь вошел в кабинет и уселся за свою парту, крышка которой была изрезана и изрисована. Одним словом, сразу выдавала своего хозяина, коим являлся Милош Модрич младший. Бранко Дудич сидел в соседнем ряду рядом с Милой Шимич. Разумеется, они встречались. Дудич был не только хороший математик, но еще и прирожденный спортсмен — капитан и центрфорвард школьной команды по футболу. Не удивительно, что по этому высокому зеленоглазому блондину давно уже сообща вздыхали многие девчонки. У Милоша Модрича и ему подобных он вызывал смешанные чувства зависти и отвращения. Ему просто-напросто не довелось увидеть и перенести то, что за свою короткую жизнь увидел он. Милош еще в раннем детстве видел столько крови и насилия, что сам удивлялся, как он еще не слетел с катушек. Милош был сиротой. Его родители погибли в сентябре 95-го. Мать умерла прямо у него на глазах, а отец, спустя три дня погиб сам. Жил Милош со своим дядей Николой Модричем и двоюродной сестрой Браниславой. Никола был вдовец — жена его, Инна Бречко, умерла при родах. Врачи чудом спасли Браниславу, родившуюся на два месяца раньше срока. Что символично, у нее с Милошем совпадали дни рождения — 9 октября. Вопреки стереотипам, у Милоша были замечательные отношения со своей двоюродной сестрой. Словом, они были как родные брат и сестра. Бранислава, правда, гораздо ответственнее относилась к учебе, нежели ее брат, для которого издевательство над учителями, похоже, было единственным развлечением в жизни.