Нью-Йорк

Нью-Йорк — город-миллионник. Каждое утро оживленные жители спешат по своим делам, несясь через перекрестки, заполненные людьми и машинами, останавливаются около небольших кафетериев, чтоб заказать стакан ароматного кофе, и продолжают свою дорогу. Город живет своей жизнью, пульсируя энергией и силой. И он втягивает людей в свой ритм, заставляя их сердца биться в унисон. Дженсен брел по маленьким улочкам, стараясь избегать шумных авеню. Была б его воля, он бы переселился куда-нибудь в пригород, наслаждаясь тихой жизнью и редкими ссорами с соседями, но, увы. Мужчина прошел через подворотню, столь темную, что ее впору описывать в страшных сказках. Но он не обратил на эту темноту никакого внимания. Не дрогнул ни один мускул на лице и тогда, когда где-то неподалеку послышался взрыв. Вообще, казалось, Дженсена не волнует ничего из окружающей обстановки. Мужчина зашел в обшарпанный подъезд и слегка скривился от смрада, стоявшего там. Поднялся на самый верх — в небольшую квартирку под крышей. Паз привычно щелкнул в замке, и вот он дома. Маленькая комнатка, кухня и прихожая — все богатство Дженсена. Он аккуратно повесил пиджак в шкаф у входа и направился в комнату. Всю стену занимало огромное окно, почему-то треугольной формы. Рядом, за столом, сидел Миша и что-то увлеченно набирал на печатной машинке. Всю квартиру «затопил» стук клавиш и потрескивание ползунка. Дженсен хмыкнул и покинул помещение. В таком состоянии Мишу лучше не трогать, чтоб случайно не спугнуть музу. *** Дженсен, переодетый в домашнюю одежду, сидел на кухне с чаем и обветшалой книгой в руках. Он с ногами забрался в мягкое кресло и наслаждался уютной тишиной, когда Миша наконец вышел из комнаты. Вдохновение, видимо, нагнало его где-то на улице, так как он все еще был одет в костюм и бежевый плащ. Но счастливая улыбка на лице говорила сама за себя — сейчас родился еще один шедевр. Жаль, конечно, что он не проживет и нескольких дней, ведь, в порыве эмоций, Миша сожжет его. Или выбросит. Или будет пускать самолетики с рукописями из окна. Единственное, о чем Дженсен жалел, это невозможность прочитать писанину супруга. Они живут вместе уже несколько лет, но ни разу Эклз не читал романы писателя. Миша обосновывал это тем, что незаконченные романы боятся чужого взгляда, и сравнивал это с плевком в душу. Дженсен надеялся, что когда-то он станет достаточно нечужим, чтоб прочитать шедевр мужа. — Привет! — Миша замялся у порога, смущенно улыбаясь, — А ты давно пришел? — Достаточно давно, — в ответ улыбнулся Дженсен, отставляя в сторону чай и книгу. Он поднялся из-за стола, направляясь к Коллинзу, заталкивая его обратно в комнату. Мужчина помог Мише снять сначала плащ, а потом и пиджак с жилеткой. Вещи отправились в шкаф на вешалку, а Коллинз устало опустился на кровать. Вдохновение всегда его сильно выматывало, ведь писал писатель исключительно на эмоциях. — Как прошел твой день? — Миша лениво потянулся, из полуприкрытых век наблюдая за движениями супруга. Дженсен методично складывал вещи в шкаф, осматривая пиджак на наличие пятен. — Довольно неплохо, — Эклз всегда отвечал скупыми фразами, которые, тем не менее, были нагружены тоннами информации. Профессиональные навыки, так он говорил. — Много людей ты убрал сегодня, дорогой? — Миша издевательски скривил рожицу, расстегивая рубаху. Пуговицы нехотя выскальзывали из петель, пока Дженсен неотрывно наблюдал за движениями длинных пальцев. Такими обычно ласкают фортепиано или печатную машинку, как в случае с Мишей. — Двоих, — Эклз кивнул плечами, опускаясь на кровать рядом с мужчиной. Он сел рядом, помогая Коллинзу избавиться от рубашки. Миша приподнялся на локтях, целуя супруга долгим, пылким поцелуем. — Мало сегодня… — усмехаясь, протянул Коллинз, откидываясь назад на кровать. Эклз опустился на колени, стаскивая ботинки и носки с утомленного писателя. За ними последовали классические брюки. — И я все еще в галстуке, — пошлая улыбка проскользнула на лице мужчины. Миша лежал, раскинувшись на кровати в одном синем галстуке — белье он принципиально не признавал, по ему одному понятным причинам. Эклз улыбался, наблюдая такую картину. Хотелось грубо схватить за короткие темные волосы, вжать в матрац, и трахать глубоко, без подготовки и смазки. Хотелось выплеснуть всю злость, скопившуюся за день, ведь, действительно, слишком мало смерти сегодня. Миша всхрапнул, поворачиваясь на бок и скручиваясь в позе эмбриона. Вдохновение высушило его до дна, по капле забирая жизненные силы. Дженсен покосился на свежие рукописи — так легко их было прочитать сейчас. Но он отмахнулся от этой мысли — он не поступит так с Мишей. Никогда. Ласково укрыв мужчину теплым одеялом — в квартире плохо работало отопление — Дженсен подобрал книгу с остывшим чаем и опять устроился в своем любимом кресле, мерно покачиваясь в такт мыслям. Кто знает, какие еще тайны хранит в своем сердце Нью-Йорк? Как, например, эти двое под самым небом, наблюдающим из треугольного окошка — киллер и его неудавшаяся жертва. Случайности не случайны, а тайны должны оставаться таковыми.