***
Нас с Кэрол больше не трогали, определили в категорию «чудаков-отщепенцев» и просто не обращали внимания. Ну а мы как-то из-за этого и не страдали, ни у неё, ни у меня не было потребности быть принятыми и популярными, поэтому мы прекрасно обходились обществом друг друга. Тем более, что нам было о чём поговорить. — Видишь, не такие уж они и плохие. Даже хорошие! Майк за меня заступился, а Эш тебя… Вот именно, что Эш меня… Но доказать я, конечно, ничего не смогу. — Это-о они-и про-осто-о, что-обы те-ебе по-онра-авиться… — Думаешь, если бы не этот спор, они бы не помогли? — По-лю-убому! — Может быть, может быть… Кэрол милая и добрая, но не дура. Я за неё спокоен, а если что, подстрахую.***
— Эрик, как ты себя чувствуешь? — с искренним беспокойством спросил Эштон, когда мы четверо встретились у школьных ворот. Не дождёшься, дубина! Я иду с вами! Я даже папе сообщение отправил, чтобы за мной не приезжал. Деньги есть, доберусь на такси. Сначала мы решили дойти пешком до парка, немного погулять там, а потом дотопать до ближайшего торгового центра, в котором есть неплохая кафешка. И всё с моей скоростью, альфо-сучки! Майк откровенно страдал от такого медленного передвижения и бросал на меня раздраженные взгляды. Кэрол всё нравилось, она неторопливо шла рядом со мной и радостно делилась впечатлениями от первого школьного дня. Ей всё казалось приключением. Пару раз Майк пытался утащить её пойти с ним вперёд, но она неизменно возвращалась ко мне, и в конце концов взяла меня за руку, как бы обозначая, что ради какого-то там альфы друга не бросит. А Эштон… Эштон шел с другой стороны от меня и играл в игру «Дотронься до Эрика и сделай вид, что это было случайно». К тому времени, как мы добрались до кафешки, я уже был так взбешен, что сделал вид, будто случайно опрокинул на Эштона полный стакан апельсинового фреша. А что поделать? У меня проблемы с координацией! — И-изви-ини-и, — изображая дикое сожаление и адское смущение пролепетал я, под столом показывая ему средний палец. — Ничего страшного, Эрик, не переживай, — добрым и понимающим голосом сказал он и, как бы успокаивая, положил ладонь мне на руку. А потом… потом он ласкающим движением прошелся по моему среднему пальцу вверх-вниз, как будто это был член. Блять! Да как он посмел? Ну и изврат, а! Что хочет, то и дрочит? Вот насколько моё лицо безэмоциональное, но тут, похоже, какая-то степень офигевания на нём всё же отразилась, потому что этот дубовый мудак довольно улыбнулся и сказал: — Я отлучусь, приведу себя в порядок. Я думал, он пойдёт в туалет и попытается как-то замыть пятна, но этот хмырь вышел из кафе, дошел до магазина одежды, купил там себе джинсы и лонгслив, переоделся, а испачканную школьную форму отнёс в химчистку на первом этаже — в торговых комплексах всё под рукой, были бы деньги. И вернулся весь из себя такой прикинутый, хоть сейчас на обложку журнала «Божественный стиль». Даже Кэрол оценила. — Эштон, ты такой красивый! — с детской непосредственностью воскликнула она, Майк беззвучно выругался, снова его обошли на повороте, причём даже не особо напрягаясь. А вот я, пока пялился, решил для себя, что дубовое мудачество отдельно, а красота отдельно. Красотой я вполне могу любоваться, а на мудачество реагировать соответственно. Парни не позволили нам с Кэрол за себя заплатить, типа, они пригласили и всё такое. Ну а я что? Был бы способен нормально разговаривать, может, и поспорил бы. Или нет… Если уж домогается, пусть хотя бы платит! — Ну, куда теперь? — энтузиазма у Майка было хоть отбавляй. Ни одна из его очаровывающих техник с наивно-невинной Кэрол не сработала — она просто не замечала его подкатов, но парень не терял надежды. Я посмотрел на время, сказал, что мне пора в больницу на занятия лечебной физкультурой и попросил Кэрол вызвать мне такси. — Я с тобой! — тут же заявила она. — Провожу. — Мне надо дождаться, когда костюм почистят, — как бы извиняясь сказал Эштон, — а то завтра в школу не в чем идти будет. Майк посмотрел на него, на нас и всё же решил остаться с другом. Наверное, надоело хорошего из себя изображать, захотелось побыть самим собой и обсудить дела с собратом-альфомудаком. Эштон вызвал нам с Кэрол такси и сам же его оплатил. Тут я попробовал поспорить, но этот дубина припечатал меня хмурым серо-голубым взглядом и посоветовал не страдать ерундой. Да и пофиг! Мне его щедрые порывы до лампочки! Виноватым или должным себя чувствовать не буду! По дороге в больницу я рассказал Кэрол, что четыре месяца пролежал в коме, а сейчас восстанавливаюсь. А то нехорошо получается, этот придурок знает, а она — мой первый и единственный школьный друг — нет. — Версия номер два! — объявила Кэр, довольная, что угадала.***
— Ух ты, сколько у тебя энергии и энтузиазма! — похвалил меня тренер по лечебной физкультуре. — Бьёшь свои рекорды один за другим! Молодец, Эрик! Ещё бы у меня не было энергии! Как вспомню этого дубового мудака, так и хочется набить ему морду, отпинать ногами и обматерить как следует! И я смогу! Не знаю, как насчёт первых двух пунктов, но обматерить точно смогу!