Зашибись, это бета!

Обиталище семьи Эванс я узнал сразу, в папиной статье была фотография. Сейчас небольшой, не слишком новый, но уютный двухэтажный домик с мансардой был увешан хэллоуиновскими украшениями, однако страшным всё равно не выглядел. Я быстро расплатился с водителем и вышел из машины. Эрик начал было прощаться, но я его перебил: — Давай немного прогуляемся? На кукольном личике отразились сомнения, и я уж было подумал, что он сейчас откажется, скажет, что сильно устал или ещё чего, но Эрик кивнул и пошел вдоль по улице неспешным шагом. Я двинулся следом. Вокруг было шумно и достаточно людно, детишки в сказочных и кошмарных костюмах носились от дома к дому, требуя у хозяев сладости, подростки постарше кучковались вместе, они в конфетном вымогательстве не участвовали, следили за младшими. Кое-где встречались ряженые взрослые с угощениями, фейерверками и другими забавами. — Так значит, у тебя теперь будут черные волосы? — спросил я, не зная с чего начать. — Временно, через пару недель краска смоется. Ты об этом хотел поговорить? — Нет, я… Меня прервал восторженный детский крик: — Элик! Элик! Два малыша детсадовского возраста в каких-то мультяшных костюмах подбежали к Эрику и вцепились ему в ноги. Следом подошли два подростка — омега помладше и альфа постарше — костюмы у них были из какой-то игры, причем у омеги половина лица была закрыта длинной фиолетовой челкой. — Эрик, ты уже вернулся? — улыбнулся омега и с любопытством уставился на меня. Альфа тоже на меня посмотрел, только настороженно. Я напряг память с логикой и сделал выводы. — Здравствуйте, Кевин и Сэмюэль. Меня зовут Эштон, мы с Эриком вместе учимся, и я его провожаю до дома. — Дом в той стороне, — не слишком дружелюбно заметил Сэмюэль, указав глазами нам за спину. — Мы знаем, просто решили прогуляться. — О! Конечно, вам надо прогуляться! — сильно обрадовался моему заявлению Кевин. — Не будем вам мешать. Пойдёмте, мальчики. Но младшие так просто нас отпускать не собирались. — Сладости или гадости? — наехали они на меня в один голос, синхронно протягивая свои корзинки. Я растерялся, сладостей у меня не было. — Я за него заплачу, — усмехнулся Эрик и достал из карманов пиджака двух шоколадных летучих мышек и пару печенек в форме надгробных камней. Пока все остальные на вечеринке пили и развлекались, он думал о младших братьях и взял для них гостинцы. Угощения отправились в детские корзинки, а Эрик присел на корточки и по очереди поцеловал малышей. Юные террористы с ним пообнимались и побежали дальше взимать кондитерскую дань с населения. Их сопровождающие ушли следом. — Пока, пока. Было приятно познакомиться, Эштон, — промурлыкал Кевин. — Не задерживайтесь, — пробурчал Сэмюэль. Не успели мы сделать и пары шагов, как Эрика подозвали две бабушки-беты в кимоно и предложили нам выбрать печенье с предсказаниями с большого подноса. — Какая у вас дружная улица, — заметил я, когда соседки Эрика пошли раздавать печенье дальше. — Да, так и есть. — А можно нам пойти куда-нибудь, где не так много людей? Эрик ненадолго задумался и свернул в переулок между домами. Съев на ходу печенье, мы пришли в маленький скверик, который сейчас пустовал, потому что основное веселье происходило на улицах. Под светом фонаря я развернул свою бумажку с предсказанием. «Не сдавайся, самурай. Твоя цель ближе, чем ты думаешь» — было написано на ней. Сдаваться я и не собирался, но напутствие меня подбодрило. Эрик прочитал своё послание Судьбы и раздраженно закатил глаза. — Что у тебя? — спросил я. — Да эта хрень: «Танцуй так, будто тебя никто не видит, пой так, будто тебя никто не слышит» и остальная бредятина. — Люби так, будто тебе не причиняли боль? — процитировал я последнюю фразу. — Ага. Я же говорю, хрень! Будто это возможно так любить. — Может, всё же попробуешь? Эрик посмотрел на меня как на идиота, но я продолжал гнуть свою линию: — В самом деле, Рикки, давай уже всё расставим по своим местам: Кэрол со своим «другом», а ты со мной? — Такое убожество, как я, с тобой? — рассмеялся он и красиво упал на скамейку, нога на ногу, руки откинуты на спинку, насмешливый оценивающий взгляд. — Ты же самый крутой альфа школы! Ты на спор можешь соблазнить любого омегу! И даже бету! И вдруг ты выбираешь меня! Майкл первый тебя засмеёт! — Не засмеёт, ему не до того сейчас, — я полюбовался немного, а потом сел рядом и начал говорить, осторожно подбирая слова: — А насчёт спора, который ты слышал, это… была большая ошибка, о которой я сейчас очень сильно жалею. Я представляю, что ты тогда обо мне подумал, я и сам почти сразу понял, что так нельзя, но было уже поздно. И чтоб ты знал, раньше я ни в чём таком не участвовал. Я знаю, что мои оправдания звучат глупо и жалко, но я готов на что угодно, лишь бы ты мне поверил. — Красиво говоришь, — вздохнул Эрик с мечтательной улыбкой и повернулся ко мне, подперев щёку ладонью, — если бы вы с Майком поспорили на нормального омегу, победа была бы твоя, победа и маленькое разбитое сердце… Я глубоко вздохнул, вздох получился болезненный, потому что его слова резанули по живому. — И за это ты сейчас разбиваешь моё сердце? Что мне сделать, Эрик? Скажи! Я ведь вижу, что нравлюсь тебе. И я с тобой честен. И если тебе нужно что-то ещё… Он тоже болезненно вздохнул, отвёл от меня взгляд и сел ровно, перестав изображать позу: «Ну давай, расскажи мне, как ты меня любишь!». — Я понятия не имею, что мне нужно, Эш, — сказал он, разглядывая свои сцепленные в замок пальцы. — Может, сердце, которому не причиняли боль? А я ведь даже не помню эту боль. Я ничего про себя не помню. Я не знаю, чего именно боюсь. — Так перестань бояться! Я ведь тебе нравлюсь? — Нравишься, но чем больше ты мне нравишься, тем дальше мне хочется от тебя быть! — Почему? — Потому что, если ты меня обманываешь, влюбиться в тебя было бы последней глупостью, а если не обманываешь, тогда… мне тем более стоит держаться от тебя подальше. Тебе нужен кто-то нормальный, чистый, искренний, приличный, здоровый в конце концов. Я не понимаю, почему ты так зациклился на мне. Даже если мы Истинная пара, это ведь не приговор. Я уверен, что ещё не поздно… — Поздно, Эрик, поздно, — перебил я, устав слушать то, с чем был категорически не согласен. — Не важно, что ты мне сейчас скажешь, я уже всё решил. И я не передумаю. — Но ведь это глупо! — он посмотрел на меня едва ли не со злостью. — Зачем тебе портить себе жизнь? Ох, дорогой! Неужели ты думаешь, что я ко всему этому не подготовился? — У твоих нынешних родителей была почти такая же ситуация, и что? Ты думаешь, они поступили глупо и испортили себе жизнь, когда сошлись? Эрик вытаращился на меня, открыв рот, крыть было нечем. Шах и мат! — Ну, родители Роберта от него отказались, когда он решил связаться с Джулианом и усыновить кучу никому ненужных сирот, — всё-таки сказал он после недолгого молчания. — Если ты переживаешь насчёт моих родителей, то не стоит. Отец меня судить не станет, он сам ради Истинного из семьи ушел, а папа никогда не относился к людям предвзято, уверен, ты ему понравишься. — Ты меня идеализируешь, Эш. А если идеализируешь, однажды поймёшь, что полюбил не меня и… — Откуда у тебя всё это в голове берётся, а? Почему из всех возможных вариантов ты выбираешь худший? — Не знаю! Я же говорю, что ничего не знаю о себе! Эрик как-то сразу поник и закрыл лицо руками. Я придвинулся ближе и обнял его за плечи, а потом подхватил и усадил к себе на колени. — Как не знаешь? Так я тебе расскажу! Ты — потрясающий парень, Рикки, ты красивый и смелый, ты умный и интересный, ты добрый и заботливый, и ты — хороший друг. У тебя большая любящая семья, ты живёшь в замечательном доме. Ты много чего пережил, и сейчас тебе непросто в некоторых вещах, но ты не сдаёшься, ты идёшь вперёд, как бы трудно ни было, и ты выздоравливаешь. И сегодня ты… — я улыбнулся, не договорив. — Что? — затянувшаяся пауза заставила Эрика убрать руки от лица. — Сегодня ты меня поцеловал. — Это было из-за спора, — тут же покраснел он и попытался слезть с моих колен. Ага, как же! Отпущу я его! — Ты ведь знал, что проиграешь? Эрик вздохнул: — У меня была надежда, что ты не такой влюблённый придурок! — А я именно такой! — Отпусти! — Не хочу! — Ты! Ты! Ты не ответил на поцелуй! — обиженно выпалил он и ударил меня в плечо, не сильно, сильно он ударить не мог. Не ответил на поцелуй, значит? Вот оно что! — Я растерялся тогда! И испугался, что если отвечу, ты перестанешь… — Ну… я бы действительно перестал… — растеряно пробормотал Эрик и прекратил вырываться, я тут же этим воспользовался, чтобы прижать его к себе крепче и прикоснуться губами к виску. — Готов компенсировать свою холодность в любой момент, — прошептал я, покрывая поцелуями его ушко и щёчку. — Неслабо у тебя навык соблазнителя прокачен! Долго тренировался? — язвительно поинтересовался Эрик. — Мог бы хотя бы притвориться, что действует! — Зачем? — Из вежливости. — Из вежливости? Я? Ты меня с кем-то путаешь! — Да, действительно, — улыбнулся я, припомнив начало нашего знакомства, и продолжил осторожно его целовать: — Да ладно тебе, Рикки, мир не рухнет, если ты один раз расслабишься. — Ты не можешь этого гарантировать, — усмехнулся он. — Может быть, я один раз расслабился не с тем парнем, и мир рухнул. Его пальцы снова сцепились в нервный замок, а по телу прошла дрожь, будто ему внезапно стало холодно. В глазах мелькнула бездна отчаяния и одиночества, впрочем, взгляд он быстро отвёл. Мои попытки поиграть в соблазнителя тут же стали выглядеть глупыми и неуместными, вызывая чувство стыда. И захотелось не петтинга на лавочке, а увидеть счастливую расслабленную улыбку Эрика, хотя бы раз. Вот только что для этого сделать? Как прогнать всех его демонов? Пока я сидел в растерянности, Эрик опять попытался от меня смыться, я подхватил его и снова крепко обнял. — Я люблю тебя, и всегда буду любить. И никогда не предам. И не потому, что я такой хороший, а потому что я не представляю своей жизни без тебя. Можешь не верить, но позволь доказать. Твоё прошлое, каким бы оно ни было, кончилось и никогда больше не вернётся. Я не позволю, и твоя семья тоже, и Кэрол. Мы все будем с тобой, что бы ни случилось. Ты больше никогда не будешь один. Мы никуда не денемся и не откажемся от тебя. — Отпусти, придурок! Я же сейчас расплачусь! — И что с того? Эрик ужом вывернулся из моих объятий так ловко и быстро, что я даже понять ничего не успел, и сразу стало ясно, что до этого он сам позволял мне себя удерживать. — Макияж потечёт! Нафиг, нафиг! Все будут спрашивать, что случилось и кто меня обидел. Оно тебе надо? — Можем вернуться ко мне домой. — В этот оплот разврата? Только после полной дезинфекции помещения! — А тебе не кажется, что ты слишком щепетилен для бывшей ночной бабочки или порноактёра? Эрик хмыкнул и криво улыбнулся: — Похоже, именно из-за щепетильности мне и приходилось употреблять наркотики! Всё, минута слабости кончилась, он вернулся к своей обычной манере поведения — циничной и насмешливой. Ощущение было такое, будто передо мной захлопнули дверь в личную комнату, выпроводив в общую гостиную, и ясно дали понять, что, если я начну ломиться обратно, меня и из дома вышвырнут. Ладно, пусть так. Но ведь он позволил! Хоть ненадолго открылся мне, показал, что его гнетёт! Доверился насколько смог! Эрик увидел, как я улыбаюсь и нахмурился. — Что касается твоего предложения встречаться, не думаю, что это хорошая идея, — заговорил он независимым деловым тоном. — С Кэрол мне лучше, хотя бы с позиции безопасности, а с тобой… Что-то мне подсказывает, что с тобой проблем будет больше, чем удовольствия… Я, конечно, сказал, что ты мне нравишься, но я скорее имел ввиду, что ты мне нравишься в эстетическом смысле и как человек… Вот ведь… омега! Я ведь и обидеться могу! Зачем он так? Проверяет на прочность мои слова? Ладно! Я равнодушно пожал плечами: — Могу быть твоим тайным возлюбленным, если хочешь. — Нафиг оно мне, если секс меня по-прежнему не интересует? Что ж у тебя взгляд тогда такой заинтересованный? — Ладно, тогда буду твоим психом-преследователем, — невозмутимо заявил я и, откинувшись на скамейку, мечтательно уставился в звёздное небо: — Так даже интереснее! Буду за тобой подглядывать и тайком фотографировать, звонить тебе по ночам и молчать в трубку, буду присылать тебе пошлые сообщения и воровать твоё нижнее бельё, буду ловить тебя в пустых коридорах и грязно домогаться. А однажды обнаглею настолько, что решусь на похищение… Романтика! И, кстати, помнишь, ты просил не присылать тебе фотку моего члена? Теперь непременно вышлю! — Отлично! — фыркнул Эрик. — Ты, главное, качественную делай, я её продам подороже! — Я серьёзно, Рикки, больше никакой френдзоны. — Мне бояться? — снисходительная полуулыбочка. — Обязательно! Он слова сказать не успел, как я до него добрался. — Нет! Перестань! Эш! Я серьёзно, не делай этого! У тебя совесть есть вообще? — Надо было соглашаться на тайного возлюбленного! — злорадно смеялся я, с удовольствием разрушая его аккуратный кукольный образ. — Как я в таком виде домой пойду? — шипел Эрик, пытаясь пригладить волосы, которые я ему растрепал, и привести в порядок помятую и расстёгнутую одежду. — Как всякий омега, который хорошо прогулялся с альфой. Надо тебе ещё парочку засосов оставить, чтобы точно сомнений не оставалось. — Посмей только! — он вскочил со скамейки, чертыхнулся, понимая, что ленту на воротнике как следует завязать не сможет, и просто засунул её в карман. — Что б я ещё раз с тобой куда-то пошел! А потом он вдруг потёр глаза и зевнул, растерянно моргнул и помотал головой, пытаясь прогнать сонливость. Это было так неожиданно и мило, что я рассмеялся. — Придурок! У меня весь режим из-за тебя… — он снова зевнул, не договорив. — Пошли-ка отведу тебя домой, Спящий Красавец, а то прям здесь вырубишься. Я приобнял его за талию и повёл обратно. Он что-то мне сонно и сердито выговаривал, а я соглашался и изредка целовал его в лоб. На главную улицу мы не пошли, Эрик провёл меня через переулок на задний двор своего дома, надеясь незаметно прошмыгнуть с черного хода. Не вышло, мелькнувшая в окне фиолетовая челка не оставила сомнений в том, что нас заметили. — Чёрт! Это Кевин! — простонал Эрик, поднимаясь на деревянную веранду. — А выглядим мы так, будто ты меня хорошенько оттрахал, и я теперь еле хожу. — Боишься, что он расскажет родителям? — Да ничего он не расскажет! Но вопросами с ума сведёт! — Хочешь, подтвержу, что между нами ничего не было? Он только скривился и снова зевнул: — Ха-а, иди уже домой! Я поднялся на пару ступенек и взял его за руку. — Эрик, поцелуй меня. Просто так сказал, даже не надеясь на успех, вполне готовый к тому, что меня в очередной раз пошлют. Поэтому очень сильно удивился, когда Эрик повернулся ко мне, устало пробормотал: «Только чтобы ты свалил побыстрее» и прижался губами к моим губам. Тут уж я ему ответил, а то вдруг опять обидится, притянул за тонкую талию и приласкал его нерешительные губы своими. Эрик стоял на ступеньку выше, так что мы оказались лицом к лицу, через секунду сонные глаза его закрылись, а рот наоборот приоткрылся, приглашая к продолжению, да ещё и руки обвили мою шею. Он всегда такой, когда спать хочет? Впрочем, в тот момент я не тратил время на теории, я целовал Эрика снова и снова, не встречая никакого сопротивления. И не знаю, чем бы всё это кончилось, если бы из дома не прозвучало: — Эрик, это ты? Спящий Красавец тут же очнулся, оттолкнул меня с такой силой, что я едва не свалился с крыльца, и крикнул в ответ: — Да, тётя Сара. Сейчас зайду! — а потом уже мне злым шепотом: — Всё, проваливай! Стараясь на меня не смотреть, Эрик скрылся за дверью. Я перевёл дух и не торопясь пошел к выходу со двора, на ходу набирая сообщение: «Спокойной ночи, Сладенький!» «Не обольщайся, это была случайность» — пришел ответ через некоторое время. «Как скажешь, Рикки, как скажешь»