**********
— Так значит, я на самом деле еврейка? — спросила я. Мне было 12 лет, и мои силы только-только начали проявляться. Я могла не так уж и много, только видеть магнитные поля и двигать небольшие предметы, но для меня этого было достаточно, и первый, кому я рассказала, был отец. Эмма была странно холодна ко мне в последнее время, поэтому я ничего ей не рассказала. Странно, что когда я узнала о том, что на самом деле моя мама была родом не с Земли Бет, больше всего шокировал меня не этот факт. И даже не тот факт, что её отец был злодеем. В течение долгих лет я упорно доказывала детишкам из Империи 88, что если моя фамилия Эберт, это не означало, что я была еврейкой. Я не испытывала к евреям ненависти, но я не хотела становиться жертвой для одной из группировок школы. — Твоя бабушка не была еврейкой, это передаётся только по женской линии, — ответил отец. — Так что… нет? Твоя мама принадлежала методистской церкви, и она никогда не считала себя еврейкой. — А что насчёт дедушки? — спросила я. — Он был разочарован тем, что твоя мама не стала парачеловеком. В их мире способности назывались другими словами, некоторые из них были отвратительными, — папа уставился на меня, потом опустил взгляд на свои руки. — Он был бы рад узнать, что ты родилась мутантом. Мутант. Это слово не звучало как что-то особенно приятное. Я всё обдумывала его звучание у себя в голове. — В их мире это начинается в период полового созревания, — продолжил папа. — Они просто не… не переживают триггер-событие, как это происходит здесь. Есть и другие люди, которые, конечно, переживали триггеры, но там они не считаются мутантами. На мой удивлённый взгляд отец лишь неловко поднял руки вверх и покачал головой. — Не спрашивай меня, что это значит, я и сам до конца этого не понимаю. Твоя мать была категоричной в том, что они как-то отличались. — Так почему дедуля был злодеем? — задала я новый вопрос. — Люди подвергали мутантов гонениям, и он считал, что должен защитить их, — отвечал отец. — Некоторые вещи, которые он делал для достижения этой цели, были довольно плохими. — Я не понимаю, — пожаловалась я. — Как защита других людей может быть плохой вещью? — Он был одним из выживших после холокоста, и это искалечило его. По крайней мере, так утверждала твоя мама, — пояснил отец. — Это преследовало его всю жизнь, и в конечном счёте почти ко всем обычным людям он начал относиться так же плохо, как к тем, кто убил всю его семью. Но были и такие времена, когда он был и героем тоже, когда он спас их мир. Я полагала, что он бы возненавидел Броктон-Бей. Каждый день, по пути в школу, я видела десятки свастик. Империя утверждала, что она отвергает старую идеологию нацистов, что они просто хотят защитить обычных людей ото всякой швали, что губила город, но все знали правду. Они были нацистами, которые якобы выдумали новую идеологию, но это было не так. Но в любом случае, я не собиралась быть героем — только не со способностью видеть магнитные поля и двигать карандаши. Это был очаровательный трюк для гадальных салонов, но он не был способен остановить большинство злодеев. Тогда я знала о себе и своих силах очень мало.************
Всё дело в том, что мои силы никогда не переставали расти. На протяжении последних трёх лет они становились всё сильнее, и уже дошли до той точки, когда я не могла их измерить, и потому даже не знала, насколько была сильна на самом деле. Я провела так много испытаний для того, чтобы другие люди не начали замечать что-то странное. Однажды папа взял меня в поход, и я легко смогла поднять машину, но я понятия не имела, как это можно использовать. Я могла бы проверить, что с этим можно было сделать, но идея с ввязыванием в драку только ради тестов не казалась мне слишком умной. В конце концов если вдруг окажется, что я не могу использовать свои силы в стрессовой ситуации, меня могут и убить. Именно по этой причине я работала над костюмом в свои выходные дни. В основном, конечно, он был изготовлен из металла. Мои способности давали мне интуитивное понимание некоторых наук; думаю, меня можно было бы назвать технарём низкого уровня, за исключением того, что мои проекты не подчинялись мне автоматически. Мне приходилось учиться и ещё раз учиться, и Трио совсем не облегчало мне эту задачу. Большинство своих исследований я проводила в библиотеке. Я обнаружила, что идея записаться на продвинутые уроки была блестящей; ни одна из моих мучительниц не была ни достаточно старательной, ни достаточно умной, чтобы получить место в этих классах, и для меня это стало настоящей отдушиной. Я начала пробиваться на эти уроки достаточно рано для того, чтобы задиры не смогли саботировать мои оценки, саботировать в той степени, чтобы я не могла попасть в эти классы. Я могла только представлять себе, в какой ад превратилась бы моя жизнь, сложись всё иначе. В Уинслоу продвинутые классы были не совсем такими же продвинутыми классами, как в остальных школах. Это скорее походило на то, что учителя становились немного более заинтересованными, когда вели уроки у детей, которые тоже были заинтересованы в обучении чуть больше, чем остальная часть их одноклассников. К сожалению, только у трёх уроков из моей школьной программы были продвинутые классы. Уинслоу могло предложить только это, и я взяла всё, что могла взять. Урок информатики стал для меня счастливой случайностью. Остальные три предмета велись на продвинутом уровне в определённое время. Каждый день был словно вызов. Если бы я захотела, я могла бы убить каждого учащегося в школе, не сдвигаясь с места, и были времена, когда я мечтала об этом. Просто вытащить все гвозди из этого здания и использовать их как снаряды. С возрастающей силой я могла контролировать всё больше и больше объектов, и подозревала даже, что никто не сможет от меня сбежать. Но я знала, что это всегда оставалось всего лишь простой мечтой, чем-то, что я не сделала бы никогда, несмотря ни на какие провокации. Мне нужна была отдушина, в которой я могла бы выплеснуть свою ярость, иначе София и Эмма закончат свои жизни в качестве соуса чанки сальса**, за что Протекторат наверняка выпишет на меня ордер на убийство, обосновав это тем, что я использовала свои силы для убийства парочки нормалов. Идти домой пешком настолько испачканной было не самой лучшей идеей, но я сомневалась, что хоть какой-нибудь водитель автобуса пустил бы меня внутрь в таком состоянии. Конечно, в школе я успела облить себя водой из шланга, взяв под контроль подачу воды, и вроде как помылась, но от меня до сих пор отвратительно пахло, и одежда вся была в грязных разводах. И направляясь домой, я приняла решение. Сегодня та самая ночь. Ночь, когда я выйду на сцену и буду изливать свою злость на людей, которые будут заслуживать всё, что бы я с ними ни сделала. В конце концов, что могло пойти не так?