-*-*-*-
Первым был я сам. У меня появился восхитительный фотоаппарат Pentax, куча модных открыток, которые нужно было смотреть через громоздкие очки, и, да, у меня тогда был вечный стояк. Я не расставался с камерой дома, во время репетиций, в автобусе во время тура, в отеле. Я щелкал профиль Фредди, цветы, руку Дикки, палочки Роджа. «Ты бы еще мой член сфоткал!» - ворчит Ро, когда я фоткаю его босые ноги. Нет, я не паинька. Я видел порнооткрытки, и у меня была одна такая – с девушкой. Родж любил ее показывать Дикки. Дикки фыркал, но смотрел. Я - нет. Шлюх вокруг было достаточно. Кажется, это было в отеле во время японского тура. Да, как раз шлюх было недостаточно. На меня что-то нашло, я пошел в душ, и сделал это. Знаете, дрочить с фотокамерой в руке не очень удобно. Не расслабляешься как бы. Но я смог. Думал не помню о ком. Вру, конечно. Тогда я думал о Ро. О его голосе. Мне казалось, да еще и сейчас кажется, что его самые высокие ноты – звук взрывающейся Вселенной. Именно писк-ультразвук. В общем, я решился и щелкнул. И еще раз щелкнул. Да, я сам проявлял пленку. Помню, руки дрожали, когда я крутил барабан проявочного бачка. И когда печатал в красном свете сами карточки. Казалось, грех меня сожжет этим красным пламенем. Но нет, конечно, я вот до сих пор жив. А тогда был недоволен, когда сунул две карточки в эти очки и увидел свой член в объеме. Тогда мне не понравилось, что у меня дрожали руки, когда я снимал – левый отпечаток смазался. В общем, член как член. Я им не особо горжусь, если быть честным. Ну длинный, ну хороший угол изгиба – женщинам нравится: он типа что-то там у них задевает. Ну в целом, без особых отличительных черт. Вот у Роджа... Тогда я подумал, что было бы круто уговорить Ро сделать такой же снимок. Ну для истории, для чего же еще.-*-*-*-
Вторым оказался не Роджер, а Джон. Жили с ним в одном номере. После концерта я заправлял свежую пленку в новый фотоаппарат, специальный, трехобъективный, «трехглазый», и он вдруг спросил: «Что будешь снимать?» «Натуру», - не соврал же. Природа мое все. Космос тоже. «Можно я тебя сниму?» - спросил я. Джон не ответил, сел на кровати очень картинно – колено к подбородку, руку наверх, густые волосы по плечам. В общем, как нас снимали профессиональные фотографы. Снимок за снимком я менял его позы. Расстегнул рубашку, снял с него футболку. Потом он сам стянул джинсы. Да, у меня есть фотография Джона Дикона в трусах и носках. Но, главное, он сам спросил «Хочешь член?» Тихо так, я думал, что это моя мысль была такой громкой. Я только и мог кивнуть. И трусы стянул он сам. Не снял, даже яйца не показал. Я щелкнул, спрятал свое лицо за камерой, можно так сказать. «Для объемной было бы круто…» - я опустил фотик: таким тяжелым он показался, облизнул губы. Даже сейчас помню, как у меня во рту пересохло. А Джон закрыл глаза, пальцами сделал кольцо и продел в него самый конец. Он не дрочил, он не ласкал себя, он просто играл свое соло так же сосредоточенно и одновременно эмоционально, как на концерте вел свою партию. Я не трогал его, я просто смотрел. Это потом я понял, что он делал это на меня, на мое растерянное лицо, на мои расширившиеся глаза. И он делал это на камеру. Даже больше именно на меня с камерой. Да мы сто раз были с ним в одной комнате, и никто ни на кого не дрочил! Каждый знает, где ванная, что туда вечером перед сном заходить нельзя, пока другой не выйдет. Это же рыцарский закон. А тут вот камера, тусклый свет, и я похож на кудрявую, но небритую девушку, и я делаю что-то очень запретное и тайное. «Давай!» - он шепчет. И я снимаю его тяжелый толстый стоячий член на цветную пленку. Оказалось, он любит позировать.-*-*-*-
Фредди спрашивает: «Ты ебанулся?» Да, я ебанулся. Я хочу сфоткать его голым. Так и говорю, выпив черт знает сколько пива и полирнув виски. «Слушай, это ж только для меня, - я тот еще балабол. - Я даже печатать фото не буду». «А смысл тогда?» - Фредди пожимает плечами. Через неделю подкатываю еще раз. На этот раз прошу только часть тела. Чтобы никто не догадался. Так и говорю: «Слушай, хочу сфоткать хоть часть твоего божественного тела». Девушки на этот «божественное» сразу ведутся. Фредди не повелся, фыркнул, расплевав, как обычно, слюну. Запил чем-то крепким. И вдруг дернул меня за руку, уводя в ванную. Собственно, говорить не о чем было. Он запер дверь, постоял, опустив голову, думал, решал, да или нет. Потом резко вскинулся, и это уже был не он, а тот чувак со сцены. Меня всегда это бесило – это раздвоение личности. Я хотел снять Фарруха, а всегда снимал Фредди. Ну редко теперь Фаррух выглядывал из этой мумии, которую он на себя накрутил. В общем, опять Фредди, и Фредди смотрит смоляными глазами и цедит: «Сосать будешь?» «Ты ебанулся?» - хотя чего я выпендриваюсь, ясно, же как день, что он сам у кого хочешь отсосет, и натурала заставит. «Я будут фоткаться только со стояком. Хули мне без божественного стояка». «Я сосать не буду, - твердо говорю я, но конечно добавляю очень, блядь, вежливо.- Подрочить могу. Как друг». Фредди хохотнул, но быстро разделся, сел на табурет, показал мне место у своих ног. «Люблю когда вы, англичане, отдаете самое дорогое своим индийским рабам», - он дернул меня за волосы, и я сам не понял, как его член оказался у меня во рту. В общем, было странно, тошнотворно, грязно, нервы трепетали как самые тонкие из моих струн, и я еле успел прийти в себя, когда он оттолкнул меня, приказав: «Фоткай!» Я нащупал стальное пятно на полу, поднес к глазам видоискатель и попытался навести резкость. Сделал четыре снимка, меня шатало, руки тряслись, я вообще уже не думал о результате. Вообще ни о чем не думал. Фредди заметил, толкнул вверх мой подбородок, бросил: «Держи камеру!» И я очухался, навел резкость как надо и сделал все, как надо. «Помоги, - он не приказывал уже, я видел, как его истинное лицо тянется ко мне из-под Ртутной маски. - Дай мне кончить». Я отложил фотик, взял его член в руку, положил себе на щеку, головка была у моих губ. Собственно, это был наш единственный раз, и нет, я не знаю вкус его спермы. Мое лицо, волосы, рубашка знают до сих пор. Умыл он меня изрядно.-*-*-*-
Фредди растрепал Роджеру, что я его сфоткал. Ро явно ждал, когда я появлюсь у него в ванной со своей «трехглазой канарейкой», как он прозвал мой фотоаппарат. Когда мы были… забыл где… Он мне так и сказал: «Не лезь ко мне в ванную со своей канарейкой!» И я не полез. Пошел снимать наших техников, звуковиков, администраторов. Удивительно, как легко тогда к этому относились. Говоришь: «Я снимаю ню. Хочешь тебя сфотографирую?» Меня послал только один парень, но как его звали не помню. В общем, да, вся команда показала мне свои члены. А женщины показывали все, что у них, только это было однообразно, и не задевало те мои струны, из которых сплеталось мое тайное хобби. Тогда это уже была грязная коллекция, доступ к которой был только у меня. Моя тайна. Дикки ни разу не спросил, что стало с той пленкой. Будто забыл. Хотя я знаю, что он никогда ничего не забывает. Фредди спросил как-то, в момент, когда он был Фаррух, не хочу ли я повторить. Но рядом был Роджер, и он тут же влез между нами со своим вечным пьяным «Я за повторить!», и больше разговора не было. Пока Роджер не слетел в кокаиновый рай.-*-*-*-
«Мне хочется ебать все, что движется! Даже мою машину, представляешь?!» - с Ро творится запредельный кошмар. Ни дня без тяжелого алкоголя и наркотиков. Сначала была трава, теперь дурь покрепче. Ему это, видите ли, помогает стоять на ногах в этом ужасном-ужасном мире. Он то репетирует как ни в чем ни бывало, то пропускает репетиции одну за другой, и мы втроем ищем его у подружек-блядей и наркош-друзей. Иногда вырываем его из ревнивых рук, и увозим к кому-то из нас, запираем. Фредди не может больше. Так и говорит: «Мэй, Тейлор твой. Я заебался». Верю. Удерживать в четырех стенах наркомана-барабанщика не всякому под силу. Я забрал его к себе. Ну да, сначала был ад ломки. Даже вспоминать не хочу. А потом он слегка поутих, остановился на виски. А потом кто-то пришел в гости, и он приложился снова. И был ад ненависти и разрушения. Я полностью был готов к тому, что придется купить заново всю мебель. Да. И вот представь, три часа ночи, все в доме перевернуто, я в рваной рубашке, потому что выгонял его дружков, и пришлось применить силу, я злой как сто тысяч чертей, а Ро заперся в своей комнате. Я тогда единственный раз за всю жизнь выбил дверной замок ударом плеча. Вот такой я был злой. Ро на кровати, в футболке. Только в футболке. Растрепанный, лицо мученическое, глаза закрыты, рот приоткрыт. Он стоит на коленях и наяривает свой член во все свои ударные скорости. И пофиг, что я дверь вышиб. Не слышал явно. Вроде как мешать не надо в такой момент, но я был очень зол. Подошел и прям с размаху залепил ему пощечину. Он глаза открыл. Посмотрел мутно и так же мутно сказал: «Засунь мне в задницу, Брай!» «На хуй, наркоша ебаный!» - меня аж тряхануло. «Вот хуй и засунь, я хочу - сил нет». Он вдруг сдернул футболку, сел поглубже, и я тут понял, что теперь у него одна рука на члене, в другой он себе задницу... Ну не знал я тогда, что именно. И я со зла, честное слово, саркастически - подчеркиваю,- ляпнул: «Выебу, но только на камеру. Фоткать тебя во всех позах буду. И даже с хуем в жопе». Ро улыбнулся пьяно и, поворачиваясь, сказал: «Да хоть с палочками. Они длинные, как твои пальцы!» И встал по-собачьи, отклячил задницу, а член все равно свой дергал. И я быстро метнулся к себе за камерой, параллельно снимал рубашку, ботинки, джинсы, вернулся, свет включил на максимум, и с размаху ему везде вставил. Это было реально круто! Мой член был у него везде – и во рту, и в заднице, и пальцами я его тоже поебал тогда знатно. И кончал он у меня на пальцах. Я же знал, как ему больнее сделать, а сделал наоборот тогда лучше всего. И потом я этими грязными пальцами параллельно снимал на камеру – поебу, возьму камеру, сниму. Отложу, еще поебу, уже в другой позе. Ро у меня и лизал, и сосал, и давал, и руками сам себе растягивал, чтобы и мой член и пальцы влезли. Самый грязный секс в моей жизни! И именно из-за того, что свет был включен, у меня отличный снимок получился. Впервые получилось снять член, когда из него сперма стреляет. И это в 3д! Я превзошел сам себя! Да, это был член Роджера – божественный, идеальный. Такой, что хочется еще и еще. И я его снимал, снимал, снимал. Свой я так не снимал тогда. Да, а позже я стал учиться на себе, как успеть это с двух точек зафиксировать, если взять простую камеру. Да, была у нас адская ебаная ночь. А утром я вызвал мусорщиков, они все нахер из дома вывезли на свалку. Ну а Ро я отправил к Дикки, и даже ту кровать, где я все это с ним вытворял я выкинул. Все купил заново. Но ни одной гитары не пострадало, мне повезло.-*-*-*-
Все, с кем я работал, были согласны. Особенно после смерти Фредди. Я тогда был полным кретином – что только не творил. Диагностировали мне депрессию. Я решил лечиться, пил таблетки. Ебал все, что ходит – жену, любовниц, парней заводил чуть не каждый месяц новых. Наряжался в разных персонажей. Думал, как хорошо иметь серую неприметную внешность. А мне даже из-за роста нельзя притвориться другим человеком. Я охотился на парней в Штатах. Часто туда ездил, снимал одного, второго, третьего. Имен нет, даты на пленках. Ебал, фоткал оргазмы. И мне давали, хотя я явно был неадекватен. Потом стало как-то все восстанавливаться. Круг общения стал солиднее, взрослее, мне перевалило за… Кудри эти чертовы стали седеть. Уже подкатываешь к молоденькому гитаристу, а он только про гитары и хочет от тебя слышать. Иногда доставал свою коллекцию – вот Элтон, вот Джордж, вот Тони, вот Def Lepard в полном составе, The Who, вообще многие, а да, вот Слэш вообще красавец, хорошо меня уделал, но и фотографии отличные получились. Дэвид Боуи тоже интересный был, я его уломал при помощи наркоты – знал, где безопасно взять. Да кого только нет – назови любого современника, с кем я общался. Большая у меня коллекция, да. Не все члены выстреливают, конечно. Но есть и действительно художественное ню. Я же студию держал специально. Пол Роджерс вот в студии у меня снимался. И никакого секса не было. С большинством никакого секса. Адам… да, Адам есть. Всякий. С ним легко – скажешь, и он прилетает с другого конца света. Сам все делает, я только пальцами щелкаю (смеется печально). Журналист Самые крутые фотографии чьи? Брайан Мэй Фредди, Джона, Роджера. Знаешь, я не представляю этой гипотетической книги без своего унижения Фредом, без тайной страсти Джона, без нашего конфликта с Роджером. Журналист Почему все прошло безнаказанно? Со стороны Роджера. Брайан Мэй Нет, Роджер мне отомстил: я его имел на всех горизонтальных поверхностях, когда он напивался, еще лет пятнадцать. Но с одним условием – больше никогда не снимал его голым. Вообще старался не снимать. Он если видит мою камеру, вот даже смартфон сейчас если видит, у него давление поднимается. И он мне предупреждающий знак показывает (сует фак под нос Журналисту) Короче, иногда спим в турах в одной постели, но уже лет десять не трахаемся. (серьезно смотрит и кладет руку Журналисту на плечо). Кто тебе сказал? Не ври сейчас. Я же не врал. Журналист Джон Дикон. Так получилось, что у меня талант разговаривать с недоступными на запретные темы. Брайан Мэй (смеется, показывая острые зубы) Вот суки вы оба! (серьезно) Хочешь фото на память?