«ЧТО НАМ СТОИТ — ДОМ ПОСТРОИТЬ…»
Окрылённый надеждой, Матвей почувствовал прилив сил и жажду деятельности. Натаскав максимально, на его взгляд, большую кучу веток и кусков коры, он более внимательно изучил место будущего ночлега: Выступающие изо льда реки камни здесь составляли некую композицию в виде приткнувшихся к крутому берегу трёх больших валунов, не считая более мелких. И всё это было накрыто упавшей сверху кедровой сосной. Снег неплохо укрыл природное творчество, осталось лишь грамотно обыграть все преимущества данного укрытия или, как говорится: «доработать напильником». Сначала Горыныч наломал лапник на этом же дереве и прикрыл имеющиеся в убежище прорехи, используя где надо, ветки в качестве балок, для усиления конструкции. Затем, используя вещмешок, засыпал снегом. Это была очень неудобная работа. Что бы загребать снег ему пришлось использовать журнал. Благо костёр позволял регулярно отогревать замёрзшие руки. В конечном итоге вышло что-то напоминающее снежный грот: два камня, стоящие напротив друг-друга и почти вплотную примыкавшие к стене берега, были накрыты навесом, а напротив входа стоял третий камень, отражая тепло горевшего под ним огня внутрь этой пещеры. Примечательно, что у этого камня было некое основание, на котором и горел костёр. Осталось лишь застелить ночлежку рогозом и лапником, чем новоявленный строитель «Нуф-нуф» и занялся. Рогоз он старался добывать максимально близко к корню, порою даже разгребая ради этого снег и раскалывая лёд. Причина была простая — пища. У самого основания сердцевина растения имела почти белый цвет, была мягкой, (хотя, какая нафиг мягкость на морозе!) хрусткой и в принципе, вполне себе — съедобной. Застелив своё логово Матвей присел у огня отдохнуть и перекусить «чем бог послал». БОГ послал, не то чтобы щедро, но и жаловаться было грех: Несколько шишек, (нашлись при сборе лапника) и рогоз. — Вот же блин! Я про волков забыл! Законный трофей не должен пропадать впустую, тем более в таком, моём положении. Слегка утолив свой «зверский голод», он отправился осмотреть туши животных. Нашёл лишь три тела: Матёрый, которого, помниться зарезал первым, когда тот пытался перегрызть ему горло; остальные двое — молодые, один и вовсе ещё «подросток». — «Молодняк. Бойцов я, походу, первыми оприходовал. Причём хитростью, иначе не стоял бы, наверное сейчас тут, а мирно переваривался в желудках этих хищников.» Перетащив их поближе к костру Горыныч задумался: «Начать возиться с тушами или сходить немного вперёд — на разведку, пока ещё светло?» Поразмыслив, решил сходить. Заложил в костёр веток потолще и разложил туши так, чтоб отогревались, но не подпалились. Затем: одел свой сидор, взял палку и пошёл, не теряя времени на сомнения. Разведка не принесла каких-либо особо неожиданных открытий или находок. Зажатая крутыми берегами река, продолжала плавно петлять. Матвей решил дойти до места, где стая спустилась на лёд, благо следы никуда пока не делись. — «Вот именно, что — пока! Надо проследить куда они приведут. Кто знает, что там за ночь изменится? Костёр вроде, надёжно заряжен, от ветра защищён. Есть время. Не много, но на километр, думаю, могу себе позволить.» Минут через пятнадцать следы пошли влево, между камней, и понемногу вверх. — «Ага! Спуск уступами, по камням, но мне не привыкать. Уж пожалуй, заберусь!.. Завтра.» Взгляд, вдруг зацепился за что-то яркое, красно-коричневое. Пришлось взобраться повыше, к объекту внимания. Это оказался куст шиповника, усыпанный замёрзшими и сухими ягодами. Набив ими карманы, Горыныч решил: пора возвращаться, но прежде не мешало бы поставить маячок или метку. Он, поняв что примёрзшие камни ворочать бессмысленно, собрал ветки и соорудил из них импровизированную пирамиду. Так-же, на всякий случай осмотрелся, внимательно запоминая ориентиры окружающего ландшафта. Кое-что увидеть удалось: Рыжие уши Земляка, торчащие из-за группы, лежащих поодаль камней. — " Шельма! Надо приручать как-то, всё веселее будет.» — А ну, «шпиён», вылазь! Давай уже, нечего… Я тебя вижу! — Матвей, присев похлопал себе по ноге: — Иди сюда! Ну… Не бойся. Не хочешь? Ладно, дело твоё. Пошли обратно! Обратно он пришёл, волоча два увесистых брёвнышка. Нашёл по дороге, застрявшие в камнях «топляки». Подкинув в огонь ещё дров и сняв вещмешок, пересыпал в него большую часть содержимого карманов. — «А солнце то, уже на закат пошло! Надо бы ещё дров заготовить, по максимуму, пока окончательно не стемнело.» Надо так надо! До темноты Горыныч таскал ветки, брёвна; всё, чем можно было бы поддерживать жизнь огня, а значит и свою. Наконец, уставший, но удовлетворённый видом целого вороха топлива, он позволил себе присесть и расслабится. _________________________________________________________________________________________«TO BE, OR NOT TO BE…»
_________________________________________________________________________________________ Однако, с тушами зверей надо было что-то делать. Матвей достал ножны и извлёк из торцевой части, спрятанный там, небольшой мусат.* Нож явно требовал «правки»… Пока снимал шкуры и вырезал мясо — «правил» лезвие ещё два раза. Зато работа шла «как по маслу». Мясо, по долгому размышлению, он решил всё же употребить в пищу. Расход калорий на таком холоде стоит восполнять. Вонь правда, была-ааа!.. — «Ну, звиняйте, чем богаты!» Рассудив, что в пищу стоит употребить наиболее молодую особь, (мясо не такое жёсткое и вонючее, но, что важнее: не так велик риск заразится паразитами!) Горыныч с удивлением отметил, что это самочка. — «Не свезло тебе нынче девчуля, всё наоборот вышло… Так что — без обид!» Внутренние органы и некоторые куски мяса хищников, он решил, заморозив, оставить на потом: пригодятся на приманку. Шкуры же, расстелил на морозе — пусть застынут. Матвей не хотел спать с блохами или ещё чем похлеще и намеревался, выморозив, выбить мех палкой. Поможет — нет, но на душе спокойней будет. Всё лишнее и лично ему ненужное он отнёс к промоине, намереваясь выбросить на корм рыбам. Ну не оставлять же, в самом деле, привлекая хищников! Мало ли, кого принесёт нелёгкая… И, уже собираясь выкинуть, вдруг вспомнил о Земляке: — Земляк!.. Земляк, Зёма!.. Иди, чего дам! Слышишь?.. Иди сюда, говорю, скотина осторожная! Родней меня у тебя здесь всё равно никого нет! Так что — не боись!.. На! — кинув в сторону двух горящих огоньков какие-то потроха, Горыныч ещё и отошёл чуть подальше, давая зверю возможность быть смелее. Тот, однако, не очень то спешил угощаться. — Жри, не стесняйся… Они не были тебе товарищами и меня бы ты не надолго пережил! Положив рядом с промоиной ещё угощения для шакала, он взял волчью голову и с видом размышляющего Гамлета изрёк: — Быть или не быть, вот в чем вопрос. Достойно ль — Смиряться под ударами судьбы, — Иль надо оказать сопротивленье — И в смертной схватке с целым морем бед — Покончить с ними? Умереть. Забыться. — И знать, что этим обрываешь цепь — Сердечных мук и тысячи лишений, — Присущих телу. Это ли не цель — Желанная? Скончаться. Сном забыться…** — …Блядь, о чём это я?.. А-аа… Вырвать или нет клыки на память?..