***
Акаши целенаправленно устраивает встречу с Фурихатой в доме парня. Он знает, что мать Фурихаты будет дома, и, вероятно, его старший брат. Фурихата отправил осторожное сообщение в ответ. — Я не уверен, что это хорошая идея, — на что Акаши уверенно ответил: — Все будет хорошо. У него есть план. У него есть тщательно собранные данные Момои, и у него есть несколько кредитных карт с почти неограниченными кредитными средствами. Единственный способ разобраться с этим — атаковать лицом к лицу. Он звонит в дверь и слышит неистовый стук из дома. Фурихата открывает дверь через несколько секунд после того, как раздался звонок, немного запыхавшийся от бега, чтобы быть первым. — Привет, Акаши! — говорит он, ярко улыбаясь. Он выходит на улицу, пытаясь закрыть за собой дверь. — Мы должны выйти сейчас, да? — Ерунда, Фури, — говорит Акаши, приятно улыбаясь. — Я принес подарки для твоей мамы. Было бы грубо с моей стороны не представиться. — О, но… — начинает Фурихата с испуганным видом. Акаши мягко толкает его. Его сердце неожиданно бьется быстрее, они так близко друг к другу, он может чувствовать его запах, чувствовать тепло от его тела, и это вызывает в памяти воспоминания о том, когда их тела переплетались, и они оба отчаянно пытались прикоснуться друг к другу. Он не был так близко к Фурихате целую вечность, и он не ожидал такой реакции на близость. Он хочет коснуться; трогать и ещё трогать и никогда не отпускать. (Терпение, он убеждает себя. Ты должен быть терпеливым.) — Что ты здесь делаешь? — спрашивает Фурихата Кё, входя в комнату. — Кё, не будь грубым, — мать Фурихаты упрекает своего старшего сына, но она нервно переводит взгляд на Акаши, как будто она не уверена, что делать с его присутствием в ее гостиной. — Привет, Акаши-кун. — Приветствую, — говорит Акаши. — Рад снова Вас видеть, Фурихата-сан. Я принес их для вас, как благодарность за ваше гостеприимство. Он протягивает букет подсолнухов — ее любимый, согласно сведениям Момои — и подарок, который он приобрел до приезда. Цветы удивляют ее, и Акаши видит, как ее глаза смягчаются, когда она принимает букет. Затем ее глаза расширяются, когда она видит его подарок, и она говорит: — О, нет, я не могу принять это! — Чепуха, — говорит Акаши, — Фурихата-кун всегда говорит мне, как усердно вы работаете по дому, Вы заслуживаете иметь роскошные вещи, — комбинированная ванна для ног и массажный спа-аппарат были дорогими вещами — это не то, что могла позволить себе средняя семья, но то, что Момои заверила его, было предметом, который женщина много раз просматривала в Интернете, чтобы проверить, не было ли распродажи. Он видит, как она отказывается от своей решимости, и начинает говорить: — Это то, что я хотел бы дать своей собственной матери, если бы она у меня была. Рассказы Фурихаты-куна о Вас всегда заставляют меня задуматься о том, как это было бы, если бы я вырос с мамой. — Ой! Бедный мальчик, конечно! В таком случае я не могу отказаться, не так ли? Пожалуйста, иди и присядь, я сделаю тебе чай. — Спасибо, — говорит Акаши, в то же время Кё говорит: — Мама! Не позволяй ему манипулировать тобой! — Тише, Кё, если ты не можешь быть вежливым с нашим гостем, тогда иди в свою комнату. — Мама, он пытается купить твою любовь! — Кё, — предупреждает она. Старший Фурихата сердито смотрит на Акаши. Акаши не впечатлен. Он сидит за кухонным столом рядом с Фурихатой и ободряюще улыбается другому мальчику. — Ты не возражаешь, если мы останемся на какое-то время? Наш фильм начнется только через час. — Э-э… нет? — говорит Фурихата, переводя взгляд с Акаши на мать. — Отлично, — говорит Акаши, снова обращая внимание на мать Фурихаты. — Фурихата-кун говорил мне, что вы фанат корейских драм. Вы смотрели «Меня зовут Ким Сэм-Сун»? — Конечно! Это одна из моих любимых! Ты смотришь дорамы? Он не смотрит. — Конечно, я нахожу их очень интересными, и я учусь говорить на этом языке. — Как увлекательно!***
К тому времени, когда они должны уйти, мать Фурихаты называет его Сэй-кун и дает ему рекомендации о том, что смотреть дальше. Она говорит сыну, чтобы он захватил куртку, и Фурихата стонет и повинуется с осажденным видом сына, который уже давно узнал, что просто легче захватить куртку, чем пытаться утверждать, что он в ней не нуждается. Акаши ждет у двери, чувствуя себя очень довольным тем, как хорошо все прошло. — Я знаю, что ты делаешь, — говорит Кё, студент нависает над ним. Акаши сопротивляется желанию сломать ему лодыжку. — Знаете? — отвечает он невозмутимо. — Может быть, ты обманул мою маму и Коуки, но я знаю, кто ты. — И кто я? — холодно говорит Акаши. Он хочет Приказать этому парню, но это было бы читтерством. (А он вообще, мог? Фурихата невосприимчив, возможно, его брат тоже. Он хочет это проверить, он хочет это выяснить. Но это было бы неправильно, это расстроило бы Фурихату, он должен оставаться спокойным.) — Ты монстр, — прямо говорит Кё. — И я не позволю тебе находиться рядом с моим младшим братом. Акаши дергается. О, как он хочет убить этого человека. И он знает, что должен вести себя как следует, он знает, что ему нужно победить Кё, если он хочет длительных отношений с Фурихатой, поэтому он говорит: — Вам не нужно беспокоиться, Фурихата-сан. Я намерен быть очень уважительным по отношению к Вашему брату. Но потом, поскольку Кё все еще смотрит на него, как на отброса, и Акаши до сих пор не простил ему того, что он испортил его отношения, прежде чем они могли даже начаться, он не может удержаться от добавления: — Я намерен тщательно уважать его часами и в нескольких позициях. — Ах ты маленький… — Хорошо, Акаши! Я готов идти! — прерывает Фурихата, спускаясь вниз по лестнице с курткой в руке. — Пока, Кё! — Коуки, — начинает Кё. — У меня есть мобильный телефон! Мы будем дома до десяти, — Фурихата хватает Акаши за руку и вытаскивает его за дверь. Акаши не может удержаться, отправив последнюю победоносную ухмылку в сторону Кё, когда они выходят из дома.***
— Знаешь, Акаши, я не помню, чтобы рассказывал тебе все эти вещи о моей матери, — говорит Фурихата, когда они выходят на улицу. — Правда? — невинно говорит Акаши. — Ты должно быть ошибаешься. Ты рассказал мне много вещей за последние месяцы. Фурихата просто нежно ему улыбается.***
Они идут в кино, потому что это то, что Акаши думает, что должны делать на свиданиях. Лично он считает, что это глупая идея. Он предпочел бы сделать что-то, что позволило бы ему поговорить с Фурихатой (как он должен убедить другого мальчика, что его личное счастье зависит от того, встречается ли он с Акаши, если он не может говорить?), и он даже не понимает смысла ходить в кинотеатр с другим человеком, это очень необычное занятие, другие люди не нужны, но затем гаснет свет, и он думает: «О, теперь я вижу смысл». Потому что в темноте он может думать только о Фурихате. Как близко он, звуки его дыхания, как легко было бы протянуть руку и взять его за руку. Их руки время от времени касаются друг друга. Если бы Акаши держал Фурихату за руку в этом театре, никто вокруг не знал бы. Что, конечно, заставляет его задуматься обо всех других вещах, которые он может делать в этом кинотеатре, и никто не узнает, потому что они в темноте. Рука Фурихаты остается рядом с рукой Акаши на расстоянии ладони между ними. Это ободряет Акаши, и поэтому он поддается импульсу и берет руку Фурихаты в свою. Фурихата вздрогнул от удивления, но не отстраняется. Вместо этого он сжимает руку Акаши в ответ, и они остаются так до конца фильма. Акаши понятия не имеет, о чем фильм.***
Они должны поужинать потом, у Акаши есть бронь в шикарном пятизвездочном ресторане и все такое. Но после фильма Акаши может думать только о том, как пусто его руке сейчас, когда Фурихата больше не держит ее, и он бросает все свои планы терпения в окно. Они не говорили о романтике, с того самого первого признания в больничной палате Фурихаты. Но Акаши чувствует, что у него много причин чувствовать уверенность в своих шансах, поэтому он открывает рот, чтобы сказать: — Фурихата-кун, я… — Фури-кун! Вот ты где! Привет! Рука Акаши дергается, когда он сопротивляется желанию убить этого нового нарушителя. — Айя-сан? Тренер? Что вы двое здесь делаете? — Фурихата сияет. — Девичник, — говорит Нанасе Айя, а Айда Рико говорит: — Баскетбольная разведка, — они смотрят друг на друга, и Айя щебечет. — Баскетбольная разведка, шоппинг, ну знаешь, обычный девичник. — Боже мой, вы, следите за мной? — восклицает Фурихата. — Мой брат послал тебя? — Слежка — это жесткое обвинение, — говорит Айя. — Да, — говорит Рико. — Рико-тян, ты ужасна, — говорит Айя своей подруге. — Я считаю, что быть честным — лучший вариант в этом случае, — говорит Рико, пожимая плечами. — Но теперь, когда мы все вместе, ребята, поехали ужинать. Маджи Бургер за углом. — Я был бы рад, если бы вы двое присоединились к нам, — говорит Акаши, приклеивая фальшивую улыбку. — Но, к сожалению, у меня есть бронь в Эйко, и я сделал это только для двоих… — Эйко? — визжит Айя. — Ты можешь отменить это, не так ли? — говорит Рико с опасным блеском в глазах. — Разве дружеское собрание не веселее? В ее голосе есть вызов, и Акаши еще раз напоминают, что эта девушка взяла совершенно новую команду и превратила их в чемпионов, когда ей было всего семнадцать. Он может только представить, что она сможет сделать, когда станет старше. Вероятно, свергнуть народы. — Конечно, — говорит Акаши. — Но почему бы вам не присоединиться к нам? Я бы не хотел, чтобы наша бронь пропала. — У Эйко? — восклицает Айя. — Я думала, что ваш заказ на двоих? — невинно спрашивает Рико. — Не проблема. Пожалуйста, извините меня, сделаю звонок, — Акаши узнал от своего приемного отца, что, имея достаточно денег, ты можешь делать все что угодно. И если он собирается участвовать в психологической войне, он хочет, чтобы это происходило на его собственной территории.***
— Я не могу поверить, что ты здесь, — шипит Фурихата, когда Акаши удаляется, чтобы позвонить в ресторан. — Как ты вообще узнала, где меня найти? — Твой брат написал мне, — говорит Айя. — Откуда ты вообще знаешь Кё? — требует он. — Мы сблизились, когда тебя похитили, — говорит Рико, остро, как удар кинжала. Фурихата вздрагивает. — Ребята, я ценю беспокойство, но… — Но ничего, Фури-кун, — говорит Рико. — В последний раз, когда ты был один с этим парнем, тебя похитили. Мы здесь, чтобы убедиться, что это больше не повторится. — Это мое первое свидание, — вопит Фурихата. — Мое первое свидание, — наверное. Это, вероятно, свидание. Он не уверен на 100%, но двухчасовой сеанс держания за руки предполагает, что это мероприятие имеет некоторые романтические наклонности. — Я не могу поверить, что ты проваливаешь мое первое свидание. Вы монстры? Вы бессердечные монстры? Да? — Да, — говорит Айя с нулевой симпатией, в то же время Рико говорит: — Ты только сейчас это понял? Фурихата ненавидит свою жизнь. Он уверен, что умрет девственником. — Я ненавижу тебя, — злобно говорит он. — Ты справишься, — говорит Айя. — Я не могу поверить, что мы можем поесть в Эйко! — Я знаю, — визжит Рико. — Я слышала, что там невозможно забронировать номер! Фурихата в нескольких дюймах, надеясь, что он может просто схватить Акаши за руку и убежать. — Кстати, Сейрин здесь, — небрежно говорит Рико. — Что? — восклицает Фурихата. Рико машет ему мобильником. — Ты же не думаешь, что мы придем без подкрепления? Одним текстом я могу вызвать ребят с их боевых постов. У Коганея есть инструкции, чтобы в случае необходимости сбить тебя с ног. — Я так сильно тебя ненавижу сейчас, — говорит Фурихата. Акаши возвращается с улыбкой. Фурихата видел его, где это выражение, когда вооруженные охранники взяли его на пытки. — Пойдем?***
Акаши очень доволен своими маневрами, потому что, как только они входят в ресторан, становится ясно, что у него есть преимущество. Обе девушки сразу же понимают, что они одеты не для изысканной обстановки этого ресторана, и, когда Акаши милостиво заверяет их, что заплатит за ужин, он знает, что взял их под свой контроль. На долю секунды это срабатывает, но Рико оправилась от шока первой, опасно улыбается и говорит: — Ну, конечно, Акаши-кун, это была твоя идея. Кроме того, кохаи должны угощать сэмпаев, не так ли? «А она хороша», — неохотно признает Акаши. Что еще хуже, он понимает, что просчитался. Фурихата тоже выглядит очень неуместно и неловко, что вовсе не было его целью. Он тихонько устраивает им место в приватной части обеденного зала. Девушки на самом деле немного расслабляют Фурихату. Они воркуют о меню и уговаривают его заказать полноценное блюдо и десерт. Акаши немного рад, что ему удалось послушать разговор Фурихаты с двумя людьми, которых он явно очень уважает. Когда Фурихата извиняется за просьбу отлучиться, обстановка резко меняется, когда две девушки кивают головой в сторону Акаши. Если бы кто-то из них держал оружие, их оружие было бы взведено и Акаши был бы под прицелом. — Давайте перейдем к делу, не против? — Айя говорит: — Каковы твои намерения в отношении Фурихаты-куна? — Честно говоря, позволь заверить тебя, — говорит Акаши. — Позволь мне быть предельно открытым, я намерен стать полноценной частью жизни Фурихаты-куна. Единственное, что может помешать мне в этом — его желание быть оставленным мной, не кто-то еще. Так что, если мы откровенны, позволь мне спросить тебя: что бы могло тебя успокоить по части моего ухаживания за Фурихатой-куном? Рико смотрит на Акаши просчитывая. Он чувствует, что она его просчитывает, с точки зрения чисел и статистики. Ему никогда не нравился этот взгляд, когда он видел его в глазах ученых Тейко, и теперь ему это не нравится. — Позвольте мне быть предельной честной, Акаши-кун, я ничего не имею против тебя лично. Я знаю, что вы не виноваты в том, что Фури-кун был похищен и ранен два месяца назад, и меня не беспокоит то, что ты мутант. Но даже если бы ты был обычным человеком с нормальным прошлым, я все равно не хотела бы, чтобы вы встречались с Фурихатой. Я не думаю, что ты хорош для него. Акаши поднимает бровь. — И что вас заставило так думать? — Вы слишком контролируете, а Фурихата слишком сговорчивый. Я думаю, что ты не будешь считаться с его мнением по каким-либо вопросам. Я думаю, ты его уничтожишь. Только годы обучения удерживают Акаши от проявления эмоций. Акаши вырос под пристальным вниманием, строгими требованиями и экстремальными высокими ожиданиями, когда что-либо меньшее, чем совершенство, привело бы к пыткам или даже смерти. Сейчас он не дает проявиться своему гневу, как бы сильно ярость не жгла ему кожу. «Ты его не знаешь», — он хочет сказать. «Ты его совсем не знаешь. Фурихата провел неделю в Тейко и не сломался. Люди, окружающие его, абсолютно не могут понять, насколько это впечатляет. Он ненавидит то, что они недооценивают Фурихату больше, чем-то, как они смотрят на него». — Я мог бы Приказать вам повиноваться мне, — небрежно говорит Акаши, — я хочу, чтобы вы поняли, насколько мне легко передумать. Но я не буду. — Ты не получишь похвалы за то, что ты порядочный человек, — прямо говорит Айя. — Ты должен быть хорошим. Этим ты должен руководствоваться. Акаши вздрагивает, вопреки себе. Но это не так. Так никогда не будет, но я пытаюсь, и это должно что-то значить. Фурихата возвращается и сразу чувствует, что что-то не так. Напряжение в воздухе можно потрогать. — Эмм… с тобой все в порядке? Акаши смотрит на несчастного парня. Фурихате явно не нравится атмосфера, раздираемая его собственным желанием сделать всех счастливыми. «Я пытаюсь», — думает Акаши, и это что-то значит. — Вы когда-нибудь были в ММ Лэнде? — спрашивает Акаши, возвращая улыбку. — Что? — говорит Фурихата. Акаши снова обращает внимание на своих оппонентов. — Я понимаю вашу озабоченность. Вы не видели меня в повседневной жизни, поэтому, естественно, у вас есть сомнения. Как насчет того, чтобы мы все вместе когда-нибудь отправились в ММ Лэнд? Все явно ошарашены. — Мы четверо? — спрашивает Рико. — Дружеское собрание, — говорит Акаши, обнажая улыбку как оружие. — Из друзей Фурихаты и моих. Возьмите с собой команду Сейрин, если хотите. Я уверен, что им понравится это больше, чем прятаться в кустах или в ближайшем кафе. Рико скорчилась. — Ты заметили их, да? Акаши посылает взгляд, который передает «Я — элита, обученная и разработанная для того, чтобы превосходить всех. Да, я заметил группу школьников, прячущихся в кустах.» — Это тебе понравится, Фури? — спрашивает Акаши. — О-у-да! Я мог бы! Но… — он оглядывается на своих друзей из Сейрин. — Хорошо, — задумчиво говорит Рико. — Да. Должно быть весело. Скажем, через неделю? — Отлично, — говорит Акаши. — Я куплю билеты. Девушки таскаются с ними вплоть до комендантского часа Фурихаты, поэтому у Акаши не придвидется возможности снова поговорить с Фурихатой, пока он не высадит его в своем доме. — Извини, Акаши, — бормочет Фурихата, отводя взгляд и прозвучав несчастным. —Я не хотел, чтобы этот день так прошел. — Это не совсем то, что входило в мои планы, — признается Акаши. — Прошу прощения за весь этот ужас, — говорит Фурихата, поднимая глаза, — ты не заслуживаешь подобного обращения. Что-то внутри Акаши тает, и он чувствует себя переполненным теплом и нежностью, он не привык к такому чувству — это заставляет его чувствовать себя уязвимым, но, как не парадоксально, делает счастливым. — Да, Фурихата-кун, извиняю. Не расстраивайся из-за друзей. Это делает им честь. Я не мог бы уважать их, если бы они не опасались моего присутствия в твоей жизни. — Но они тебя не знают, — яростно говорит Фурихата. — Они тебя совсем не знают. Акаши думает, что это забавно, что мальчик в точности повторяет прежние мысли, которые были у него самого относительно их мнения о Фурихате. Он обхватывает лицо Фурихаты, позволяя себе это прикосновение. — Тогда мы должны позволить им узнать, кто мы есть. Они увидят, кто мы вместе и поменяют своё мнение. — Акаши, — говорит Фурихата. И они стоят на пороге у Фурихаты, Акаши думает, как легко было бы сократить расстояние между ними. — Фури, я… Дверь распахивается и Фурихата Кё, хватает своего младшего брата за рубашку. — Хорошо, свидание окончено. Спокойной ночи. Он дергает Фурихату и хлопает дверью, не смотря на протесты брата. «Подкрепление, — думает Акаши. — Мне нужно подкрепление».***
— Поверить не могу, что ты так поступил! — вопит Фурихата. — Это было очень грубо! И я поверить не могу, ты подговорил моих друзей сорвать моё свидание! — Радуйся, что я сам этого не сделал, овца ты неблагодарная! Я просто присматриваю за тобой! — кричит Кё в ответ. — Да что с тобой не так? — возмущается Фурихата — Этот парень хочет забрать твоё целомудрие! — говорит Кё, закипая от ярости. Фурихата в ярости открывает рот, смотря на своего брата. — Он может ЗАБРАТЬ моё целомудрие! Мне этого целомудрия НЕ ХОЧЕТСЯ! Я годами активно пытался от него избавится! А ещё ты двуличный! Я точно знаю, что ты не пёкся о своем целомудрии, когда был в моём возрасте!» — Мальчики, идите спать, — их прерывает мать, стоя в дверном проёме, и в её голосе слышен гнев. — Вы разбудите соседей. Кроме того, утром мы все сядем и поговорим. Оба брата сглотнули и покорно побрели в свои комнаты.***
— Сей-тян, ты должен был прийти к нам раньше, — хмурится Рео. — Конечно, мы тебе поможем! — Ты имеешь в виду, что мы можем тусоваться с Сейрин весь день в MM Лэнд, пока ты платишь, — взволнованно говорит Хаяма. — У меня свидание с Изуки? О, чувак, ущипни меня. — Если кто-нибудь попытается встать у вас на пути, я выбью из них эту дурь! — потягивается Небуя. — Я буду твоим мускулистым любовным купидоном справедливости! — Акаши не первый раз желает, чтобы у него были лучшие варианты подкрепления. — Акаши, я не думаю, что ты понимаешь всё в полной мере, — говорит Маюдзуми. Студент на этот раз не выражает протесты за участие в личной жизни Акаши. — Я все обдумал, — настаивает Акаши. — Я бы хотел встретиться с Фурихатой-куном без чьего-либо вмешательства. Чтобы сделать это, мне нужно, чтобы вы четверо перехватили команду Сейрин, когда они попытаются вмешаться. Полегче, Небуя, никаких мышц не требуется. — Это снижает градус веселья, — протестует Небуя. — Тогда это просто группа чуваков, которые слоняются по MM Лэнд. Это немного по-гейски, чувак. — Что касается меня, тут всё будет максимально по-гейски, — говорит Хаяма. — Ты можешь быть в группе с Изуки-саном, но у тебя есть задание, — предупреждает Акаши. — Акаши, я люблю тебя, но если речь идет о том, твоя личная жизнь или моя, я выбираю свою, — говорит Хаяма. Довольно справедливо, неохотно думает Акаши. — Просто займи его, хорошо? — Это я могу, — обещает Хаяма. — Акаши, это действительно необходимо? — перебивает Маюдзуми. — Ты пытаешься склеить парня, а не выиграть войну. — Не слушай его, Сей-тян, — говорит Рео. — Любовь — это война! Если ты не будешь во всеоружии, ты всё потеряешь! — Я не думаю, что Акаши должен принимать любовные советы от человека, у которого последние отношения закончились дракой едой в кафетерии и школьным собранием, посвященным правильному поведению молодых подростков. — Ну да? Хорошо, а я, в свою очередь, не думаю, что Сей-тян должен принимать любовные советы от того, кто читает новеллы про лолей! — В последнее время «Нет игры — нет жизни» обладает действительно сложным сюжетом, персонажами и мирозданием! Прекратите пытаться пристыдить меня за чтение выпусков! — На обложке есть трусики одиннадцатилетней девочки, тебе должно быть стыдно за это! — Мы отклоняемся от основной проблемы, — прерывает их Акаши. Из прошлого опыта он знает, что пререкания Маюдзуми и Рео за игру «Нет игры — нет жизни» могут быть бесконечными, и он предпочел бы пресечь это в зародыше, прямо сейчас. — Я должен доказать Сейрин раз и навсегда, что я являюсь подходящим партнером для Фурихаты-куна. Мне нужно, чтобы вы все оказали поддержку. Ты ясно понимаешь свою роль? — Можно я устрою армреслинг с парнями, ладно? — спрашивает Небуя. — А если я сделаю это во имя любви и справедливости? «Мне определенно нужно лучшее подкрепление», думает Акаши.***
Касаматсу вешает трубку телефона и проводит около трех минут, уставившись на него в недоумении, все еще размышляя о том, реально ли он с кем-то разговаривал. — Сэмпай? — говорит Кисе, входя в комнату Касаматсу после ограбления его кухни. — Кто звонил? — Акаши? — Касаматсу отвечает, но это вопрос, потому что он не исключает возможности клонирования, похищения тела или множественных личностей. Это всё сразу могло случиться. — Какого! Почему он звонит тебе? — в голосе Кисе появляется ревнивые и собственнические нотки. Касаматсу все еще пытается отучить Кисе от его ревнивых наклонностей, но с тех пор, как он переехал в университет в Токио, это стало намного сложнее. — Я думаю, он хочет, чтобы я помог ему заполучить парня? — изумленно говорит Касаматсу. — Что?! — снова говорит Кисе, в ярости. — Как он посмел! После того, как этот придурок обвинил меня в том, что мне всё легко далось! — Что? — Ничего, — мрачно пробормотал Кисе. Он садится на кровать рядом с Касаматсу, положив голову ему на колени. Он смотрит на Касаматсу сквозь золотые ресницы, и это заставляет сердце Касаматсу трепетать. Кисе так великолепен, и он так смотрит на него, как будто Касаматсу — единственная вещь во всем мире, которая имеет значение, и это смущает его каждый раз. — Не помогай ему, семпай, — говорит Кисе. — Пусть помучается. Этот засранец заслуживает трудных времен. Касаматсу проводит рукой по волосам Кисе, Кисе закрывает глаза и подрагивает. Если бы он был котом, он бы мурлыкал. — Ты же не это имеешь в виду, — ругается Касаматсу. — Семпай, ты не пытаешься сказать, что на самом деле собираешься помочь ему? — ноет Кисе. Помочь социопатическому мутанту завоевать парня — это не совсем то, как Касаматсу хочет провести воскресенье, и он даже не уверен, как это случилось с его жизнью. Но Чудеса — слабое место Касамацу. Несмотря на то, что он не очень хорошо знает Акаши, он лучше всех знает, как далеко он продвинулся. Касаматсу хочет поддержать любое из Чудес, в их попытках установить человеческие связи, и лично он весьма раздражен идеей, что человеческий мальчик оберегается от отношений с Чудом. — Он один из твоих братьев, — говорит Касаматсу. — Что делает его моим зятем. Это правильно — помогать семье. Кисе встает. — Сэмпай! Это так красиво! Ты хочешь пожениться, семпай? — Стоп, не сходи с ума, помолчи, — говорит Касаматсу, заставляя Кисе замолчать, прежде чем он увлечется.***
Химуро вешает трубку и чувствует себя очень довольным. — Ацуши, мы собираемся в ММ Лэнд в воскресенье. — Э? Зачем? — Очевидно, нам нужно помочь Акаши заполучить парня, но на самом деле он платит за все, и от этого трудно отказаться. — Как надоело, я не хочу, — дуется Мурасакибара. — Но Ацуши, ты меня не слышишь? Это Акаши. Акаши хочет парня, это лучшее, что я когда-либо слышал. — Он сказал нам, — говорит Мурасакибара. — Это очень раздражает. — Ты знал и не сказал мне? — говорит Химуро. С другой стороны, он не уверен, почему он ожидал, что Мурасакибара будет сплетничать. — Разве ты не хочешь встретить человека, в которого влюбился Акаши Сейджуро? — Не совсем, — говорит Мурасакибара. — Да уж вижу. И, видимо, Тайга не одобряет, что я нахожу еще более удивительным. Мы должны быть там, чтобы посмотреть историю в процессе становления. Даю 90%, что все это кончится тем, что кто-нибудь останется без глаза, и я хочу быть там, когда это произойдет. — Как хочешь. Я не пойду. — Очень жаль — говорит Химуро. — MM Лэнд имеет собственную эксклюзивную кондитерскую, и мы могли бы заставить Акаши оплатить все наши расходы. Мурасакибара обдумывает это и соглашается, что у него есть причины пойти.***
— Как ты узнал мой номер? — недоверчиво спрашивает Такао. — Такао-кун, ты должен хорошо знать, что меня не следует недооценивать, — отвечает Акаши. — Ты спросил Момои, да? — …Да. Такао пытается придумать причину, по которой Акаши Сейджуро будет звонить ему, и все, что он знает, это то, что в этом нет ничего хорошего. Естественно, его первой мыслью было, что с Мидоримой что-то случилось, за исключением того, что Такао просто оставил Мидориму, чтобы ответить на этот звонок, Мидорима находится в спальне Такао, выполняя домашнее задание (Такао полагает, что если он сможет продлить этот телефонный звонок достаточно долго, Мидорима выполнит большую часть работы к тому времени, когда Такао вернется, и тогда все, что нужно сделать Такао — это найти какой-нибудь хитрый способ скопировать все ответы.) Но если Акаши Сейджуро звонит ему на мобильный, вероятно, наступил конец света и Такао не нужно беспокоиться о том, чтобы закончить свою домашку, при таком раскладе. — Что случилось? — спрашивает он, из-за отсутствия лучшего способа спросить: — На каком кругу ада мы сейчас пребываем? Ничто не могло подготовить его к ответу Акаши. Такао проводит две минуты в полной тишине. — Такао-кун? Ты меня слышал? Затем Такао заржал. В какой-то момент он так сильно смеется, что роняет телефон, что заставляет его смеяться еще сильнее. Слезы текут по его щекам, когда он поднимает трубку и подносит его к уху. Он все еще хихикает, когда тихий голос негодования спросил: — Ты уже закончил? Это мгновенно расстроило его, потому что он вообразил себе следователя, записывающего «Причина смерти: смеялся над Акаши Сейджуро» в своем рапорте об убийстве. — Абсолютно точно! И я хочу тебе помочь! Ничто не сделает меня счастливее! — Теперь я не уверен, что хочу твоей помощи, — говорит Акаши, и он звучит так угнетающе, что Такао должен сдержать очередной смешок. — Нет, нет, я серьезно, просто скажи мне, что мне нужно сделать, Шин-чан, и я будем там, по твоему приказу. Акаши фыркает и рассказывает ему детали, и Такао считает, что это лучший день в его жизни. Когда он возвращается к Мидориме, он все еще посмеивается. — Кто это был? — спрашивает Мидорима. — Ты никогда не догадаешься, — говорит Такао, ухмыляясь, как злодей. — Это был Акаши. — Что? Мидорима поднимает голову так быстро, что это выглядит болезненным. — Почему он тебе звонит? — Шин-чан, это лучшая вещь в мире. У Акаши теперь есть домашний питомец! И он хочет нашей помощи! Мидорима расслабляется. — Парень из Сейрин. — Ты знал? Такао чувствует себя преданным. — Акаши вызвал нас однажды на это абсурдное обсуждение. Это было не важно. — Не важно?! — восклицает Такао. — Мы же говорим об Акаши Сейджуро! Акаши «все люди отбросы» Сейджуро! И он позвал всех человеческих бойфрендов на помощь! Шин-чан, я не думаю, что ты понимаешь, что это значит. Мидорима выглядит взъерошенным. Он напрягается, пытаясь восстановить самообладание. — Я счастлив за Акаши. Но… — Но? — спрашивает Такао. Мидорима не встречается с ним взглядом. Вместо этого он просто поднимает очки и говорит: — Куроко… Куроко сказал, что людям опасно быть с нами связанными. Что было бы лучше, если бы мы не вовлекали никого из вас в наши дела… — Куроко сказал это? — взорвался Такао. — Это буквально бессмысленно. Куроко был очень доволен (в его собственной тихой манере), когда другие Чудеса нашли парня-человека. Такао не может представить, почему другой мальчик передумал. — У него были аргументы, — говорит Мидорима, все еще не глядя на Такао. На самом деле Такао может сделать только одну вещь, когда Мидорима так тупит. Он подходит к более высокому мальчику и садится ему на колени. — Оя, Такао! — бормочет Мидорима, выворачиваясь. Такао обнимает сопротивляющегося Мидориму и крепко держится. Он увидел эту технику своей младшей сестры Аюми при захвате её любимого кота. Она назвала это «наказание обнимашками». Такао обожал эту идею и применял ее к своему парню всякий раз, когда мог. — Не стоит недооценивать людей, идиот, — с любовью говорит Такао. — Мы сильные люди. Мы собираемся помочь Акаши победить в любви в воскресенье, и ты не можешь отказаться от этого. Тело Мидоримы наконец смиренно расслабляется под его хваткой. — Я не знаю, почему тебя это заботит. Я не думал, что ты настолько любишь Акаши. — Ты шутишь? Я терпеть не могу этого парня! Я не могу дождаться, чтобы раздавить его в межшкольных в этом году. Но это не то, Шин-чан. Акаши, встречающийся с человеком — это победа всего человечества. Кроме того, я очень хочу встретиться с парнем, который охотно ляжет в постель с Акаши Сейджуро. Я имею в виду, ты можешь себе это представить? Мидорима вздрагивает: — Я — точно нет.***
Кагами не совсем уверен, что он здесь делает. Он ничем не может помочь, но чувствует, что вся команда Сейрин немного смущена этим воскресным походом. Или, по крайней мере, третьегодки. Выглядит так, будто второгодки на задании. — Фури, ты мог бы быть немного более благодарен, — говорит Кавахара. — Ты проваливаешь мое второе свидание с Акаши. Мое второе свидание. Когда ты найдешь девушку, я сделаю это своей миссией, чтобы обломать тебя при первой же возможности. — Если у нас когда-нибудь появится девушки, это будет справедливо, — говорит Фукуда с несколько смиренным видом старшеклассника, который уверен, что в ближайшее время у него не будет подруги. — Тогда Фурихата-кун официально встречается с Акаши-куном? — спрашивает Куроко. — Я не знаю! — вопит Фурихата. — И как мне это выяснить, если все продолжат рушить мои свидания? С одной стороны, Кагами очень сочувствует своему другу и хочет сделать все возможное, чтобы помочь ему. Но с другой стороны, он также вполне уверен, что настоящие друзья не разрешают друзьям встречаться с Акаши Сейджуро. — Немного странно, что пропорциональность парней и девушек в этом месте, наполненном романтикой, искажено? — громко размышляет Изуки. — Это немного более гомосексуально, чем наша обычная командная деятельность. Может быть, даже немного, хм… гомоэротически? — Я понятия не имею, что ты имеешь в виду, Изуки-сэмпай, — невозмутимо говорит Куроко, держа Кагами за руку. — Мы команда, — говорит Хьюга, будто его принудили. — И команда должна приносить жертвы во имя своих товарищей. Эта речь была бы немного более правдоподобной, если бы он в настоящее время не краснел и очень старался не смотреть на Рико в ее повседневной одежде. — Могу ли я просто еще раз сказать, что мне бы очень понравилось, если бы команда не принесла эту жертву? — вмешивается Фурихата. — Нет, твое мнение несостоятельно, Фури-кун, — говорит Айя. Цучида — единственный третьегодка, который, кажется, рад этому выходу команды в MM Лэнд. Вероятно, потому что это ещё и свидание с его девушкой. — Ребята? Ракузан здесь, — говорит Коганей. — Ты имеешь в виду Акаши? — говорит Кагами, вытягивая голову. — Нет, я имею в виду Ракузан и Поколение чудес. — Что? — восклицает Кагами. Но затем он видит их. Стартовый состав Ракузан и Поколение Чудес, а также бойфренды-люди приближающиеся ко входу в ММ Лэнд толпой. Ракузан одет в такие же красные рубашки с надписью «Команда Акаши» белыми буквами, как и в день Особого заседания. — Акаши! — говорит Фурихата, направляясь ко входу. Рико кладет руку ему на плечо, удерживая на месте. — Акаши-кун, я не могу ничего сделать, но чувствую, что это не совсем то, о чем мы договорились. — О? — мягко говорит Акаши. — Я сказал, что это собрание друзей Фурихаты-куна и моих. — Как это вообще должно работать? Это практически школьная поездка, — говорит Хьюга, сбитый с толку. Но он абсолютно прав, здесь более двадцати человек, и все они не могут вместе бродить по ММ Лэнду, как стадо овец. — Очевидно, что нам всем придется объединиться в более мелкие группы, — говорит Акаши. — Я пока пойду заплачу за билеты. Он откланивается до того, как Рико может начать протестовать. Кагами действительно понятия не имеет, что он здесь делает.***
Кагами каким-то образом оказывается в группе, состоящей из него, Куроко, Химуро и Мурасакибары. Он не совсем понимает, как все группы разделились, там был просто галдёж и суматоха, в конце они пообещали встретиться вместе в центральном месте в определенное время. Кагами не возражает против его группы, но начинает казаться, что он на двойном свидании со своим братом, и это очень странно. Это не значит, что он против того, чтобы проводить время с Химуро и его парнем, но он думает, что это пустая трата, что все четверо вместе и они не играют в баскетбол. На самом деле вполне естественно, что он бросает вызов Мурасакибаре на конкурсе поедания хот-догов. Еда в парке стоит дорого, но Акаши платит.***
— Временами немного пугает, насколько похожи эти двое, — говорит Химуро, которого мутит, когда Кагами и Мурасакибара пожирают хот-доги. Это напоминает ему фильмы, которые он смотрел во время Недели Акул в Америке. Куроко что-то невнятно булькнул. Он выглядит так, будто его подташнивает. Химуро смотрит на маленького мальчика. — Так на чьей ты стороне? Ты команда Акаши или команда Фурихаты? — Я нейтрален. Как Швейцария, — загадочно отвечает Куроко. — Хм, — Химуро задумывается над этим.***
— Я чувствую, что каким-то образом мы потеряли контроль над нашими первоначальными намерениям, — нахмурившись, говорит Хьюга. — Вы абсолютно правы, — говорит Хаяма, приклеенный к Изуки. — Тебе, вероятно, следует пойти и найти своего тренера. Могу поспорить, что она будет пытаться вернуть вас к заданию. Изуки хмурится, потому что это не первый раз, когда Хаяма не так тонко пытается спровадить Хьюгу. Кроме того, Хаяма стоит очень близко к нему, поэтому близко их тела продолжают случайно задевать друг друга, и это немного пугает. — Я хотел бы найти Рико, — ворчит Хьюга. — Я начинаю чувствовать, что нахожусь на свидании с Изуки. — Хьюга, для меня это стало бы большой честью, — шутит Изуки. — О, капитан, мой капитан… — Мы должны отправиться прокатиться! — громко прерывает их Хаяма, дергая за руку Изуки и таща его в направлении американских горок. — Мне нравятся те, в которых едут вверх ногами, а как насчет тебя, Изуки? — На самом деле меня укачивает очень быстро, — признается Изуки. — Мне бы сейчас понравился сладкий лед — это было бы очень круто, не? Хаяма разражается смехом, что удивляет Изуки каждый раз, когда это происходит. — Неплохо! Я пойду с тобой! Какой вкус? — Клубника, — слабо говорит Изуки, и Хаяма отскакивает. Изуки ждет, пока Хьюга закричит на него за каламбур, но Хьюга только почесывает голову и говорит: — Ладно, теперь я начинаю чувствовать, что ты на свидании с ним. — О, слава Богу, я думал, что это только я так думал, — говорит Изуки. Двое друзей смотрят друг на друга несколько секунд. Хьюга, наконец, нарушает тишину: — Если ты начинаешь встречаться с ним, то это твоё дело. Я конечно беспокоюсь о том, что так много товарищей по команде встречаются с парнями из Ракузан, но сейчас Фури важнее. — Я не думаю, что мы делаем хорошее дело — говорит Изуки.***
— Ребята, не знаю, как вам, но мне становится неловко, — говорит Небуя, поворачиваясь. Он сутулится, и Митобе требуется некоторое время, чтобы понять, почему, прежде чем он, наконец, выясняет — бедняга пытается выглядеть меньше. — Э? О чем ты говоришь? — говорит Коганей, оглядываясь на двух более высоких мальчиков с озадаченным лицом. Митобе морщится. Они пошли за Коганеем в секцию зоопарков, потому что он хотел увидеть животных. Но на них пялились. У Митобе много младших братьев и сестер, которые очень похожи на него. Поэтому он привык гулять в детских игровых площадках, и ему никогда не приходило в голову чувствовать себя неловко в присутствии детей. Но он прекрасно осознает тот факт, что трое высоких старшеклассников, которых в настоящее время не сопровождают дети, привлекают много обеспокоенных взглядов от взрослых. Он не может помочь, но чувствует, что они без пяти минут будут записаны в сексуальные маньяки, поэтому он бросает на Коганея умоляющий взгляд. — Что? Почему странно быть в окружении детей? Ты всегда общаешься со своими братьями и сестрами, что не так? А, о, я понял. Да, ок. Пойдемте, — Коганей оглядывается на кроликов и овец в последний раз, а затем вздыхает. — Как ты это сделал? Вы общались телепатически? Что за черт? — говорит Небуя. — О, ты это уловил, — говорит Коганей, кивая головой. — В любом случае, нам будет трудно найти место, где мы не будем выделяться. Небуя стонет. — Я делаю это ради Акаши. Это утверждение вызывает приступ вины. Митобе пришел сюда, потому что Рико рассчитывала, что он позаботится о Фурихате, но он ничего не сделал с этим. Теперь он чувствует, что подводит Рико и может оказаться в списке маньяков.***
Касаматсу был очень доволен группой, в которую он попал, потому что (за исключением Кисе) все были на третьем курсе или в университете и все (опять же, за исключением Кисе) были серьёзными людьми, с которыми Касамацу чувствовал себя лучше. Но Кисе явно был несчастен, потому что он хотел свидание с Касаматсу, а Касаматсу не позволял ему. Цучида был очень несчастен, потому что он отправился в ММ Лэнд со своей девушкой, а затем каким-то образом оказался отделенным от нее на большую часть дня. Маюдзуми выглядел несчастным просто находясь там. Касамацу подозревает, что это просто его выражение лица по умолчанию. Это собирает многих несчастных людей в группу. — Семпай! У них есть игровой раздел! Ты хочешь, чтобы я выиграл у тебя гигантского плюшевого мишку, Семпай? Я действительно хорош в этом! — говорит Кисе, рисуясь. — Нет, не смей, — шипит Касамацу. — Я не хочу носить с собой гигантского чучела медведя до конца дня. И его соседи по комнате никогда не дадут ему легко умереть, если он принесет его домой. Они уже и так проклинают его за знакомство с моделью-старшеклассником. — Насколько ты хорош? — с любопытством спрашивает Цучида. — Я хотел бы выиграть одного для Айи-тян, но я действительно плох в таких вещах. — Тут есть уловка, я покажу тебе! — говорит Кисе, утаскивая третьегодку Сейрин в секцию с играми. Касамацу вздохнул. Он, в конечном итоге, потащит этого гигантского плюшевого медведя, он просто знает это. — Теперь у тебя есть медведь, — Маюзуми повторяет мысли Касаматсу. — Да заткнись ты, я и так знаю, — огрызается Касаматсу. Маюдзуми ухмыляется. — О, испытания отношений с молодым человеком. Касамацу смотрит ему в глаза. Он не знает другого студента колледжа достаточно хорошо, чтобы пнуть его, но он действительно очень хочет… — Ты тоже в команде Акаши, верно? — спрашивает Маюдзуми. Касамацу моргает. — Да, вроде так. Но точно я бы не сказал. — Таким образом, единственный в нашей группе в команде Фурихаты — бедняга, который просто хотел встретиться со своей девушкой? — Похоже, — пожимает плечами Касаматсу. Маидзуми пожимает плечами в ответ. — Это облегчает мою работу. Акаши дал нам одну из своих кредитных карт. Как ты смотришь на то, чтобы пойти в магазин подарков и посмотреть, что такое кредитный лимит? Касаматсу считает, что с этической точки зрения он должен сказать «нет». Но ему пришлось мириться с Чудесами все эти годы, и, честно говоря, это звучит как отличная идея. — Конечно, почему бы и нет?***
— Смотрите, я не имею ничего против Акаши. Я просто говорю, что вот вы бы хотели, чтобы он встречался с одним из ваших друзей? — спрашивает Фукуда. — О, черт возьми, нет, — бодро говорит Такао. — Я имею в виду, не поймите меня неправильно, я не из тех, кто мешает чьей-то любовной связи, но если бы он встречался с одним из моих друзей, мне пришлось бы тусоваться с этим парнем, понимаешь? — Точно! — говорит Фукуда, размахивая руками. — Можешь представить, что режешься в видеоигры с Акаши Сейджуро? — Или, что еще хуже, в симулятор свиданий? — с ужасом спрашивает Кавахара. Такао взрывается смехом над воображением. — А если бы мы пошли в кино! — продолжает Фукуда. — Мы должны ходить в кино с Фури и Акаши Сейджуро. — И если бы мы устроили вечеринку и хотели, чтобы пришел Фури, нам также пришлось бы пригласить Акаши. Акаши в игровом центре, Акаши в караоке-баре. Я просто не могу представить это. Э-э. Без обид, Мидорима, — говорит Кавахара. — Никто не обижается, — говорит Мидорима. — Я не могу представить Акаши в одном из этих мест. Такао хлопает его по спине. — Не, Шин-чан! Шин-чан великолепен в караоке! — Заткнись, Такао. — Он ужасен в видеоиграх, хотя, на мой взгляд, делает его идеальным человеком для игры. Акаши «я абсолютен» Сейджуро, вероятно, уделал бы нас всех, и это было бы удручающе, не так ли? — Точно, — соглашается Фукуда. — Я имею в виду, я рад за Фури, но также обеспокоен? Я имею в виду, он… о, эй, а в какой группе находится Фури? — Вы знаете, что также может беспокоить? — перебивает Такао, — Слыша о сексуальной жизни Акаши Сейджуро. Фурихата-кун никогда не скажет тебе ничего сексуального, без того, чтобы ты представил голого Акаши Сейджуро. Фукуда и Кавахара вздрагивают. Так же, как и Мидорима.***
— Я не говорю, что вы не правы, но ваши опасения ложные. А также, вы просто совершенно не правы, — говорит Рео. — Спасибо за разъяснение, — говорит Рико. Она хотела пристать к Акаши, как банный лист, но Рео настояла, что им «нужно поговорить, как девчонкам», и насильно схватила за руки Рико и Айю, и они уже были в группе, прежде чем Рико смогла понять, что происходит. — Я давно хотела поговорить с тобой, Рико-тян, уже давно! Ты спортивная леди, я спортивная леди. Я полностью понимаю, как трудно заботиться о группе непослушных мальчиков! Они просто провоцируют материнский инстинкт — вы хотите обнять их всех, но также избить их за грязь по всему полу — это сложно! Вы хотите только лучшего для них, а они просто не понимают, что вы знаете, что будет лучше для них! А потом они забывают, что вы девушка, и делают или говорят что-то действительно свинское, например, смотрят на какую-то бедную ничего не подозревающую девушку с большой грудью, а вы хотите ударить их снова и снова. Рико не может удержаться и кивает — да, это ее ежедневные испытания и невзгоды. — И именно поэтому я совсем не виню вас за беспокойство о вашем мальчике. Но Сей-тян джентльмен! Действительно, лучший из лучших. Он все, что вы хотите в парне! Он красивый, богатый, умный, спортивный — на самом деле, он такой мальчик, который появляется только в седзё-манге. Тот, кто хорош во всем, и вы не представляете, почему он влюбился в обычного главного героя, но он сделал это, и вы поддерживаете его каждый раз, все время зная, что такого мальчика нет в реальной жизни! Седзё разрушает наши мечты, потому что настоящие мальчики не похожи на героев седзё. Но есть и Сей-чан, и он — словно оживший герой такой манги. Реально, Рико-чан, Айя-тян, ваш мальчик живет с мечтой сёдзё-манги. Я не могу поверить, что вы пытаетесь помешать этому. — Акаши не идеальный герой сёдзё-манги, — добавляет Рико. — Ну, нет, ты права. Он должен быть выше, но не бывает полного набора. Кроме того, не говорите Сей-чану, он очень стесняется своего роста. — Это не то, что я имел в виду! — протестует Рико, когда Айя разражается смехом. — И я скажу вам одну вещь, между нами, девочками, — Рео понизила голос до уровня интриги, — Он не везде такой маленький, если вы понимаете о чем я. — Рео-чан! — восклицает Айя, быстрее, чем это делает Рико. — О, я знаю, что я ужасна и буду гореть в аду, — радостно щебечет Рео, — но они позволяют мне переодеваться с мальчиками, из-за их неверного восприятия моего пола, так что вы не можете обвинить меня в том, что я подсматривала. Рико-тян, я уверена, ты сделал а бы то же самое. — Нет! — говорит Рико с возмущением. — Сатоши-кун сказал мне, что ты заставляешь всех мальчиков снимать рубашки и выстраиваться в очередь, — укоризненно говорит Айя. — Это для тренировок! — бормочет Рико. — Теперь это суперсила, которую я хотела бы иметь, — говорит Рео. Она вздыхает. — Не хорошо. Я бы использовала свою силу только в корыстных целях. — Ммм. Я тоже, — соглашается Айя. — Вы обе сбиваетесь с пути! Кроме того, в какой группе оказался Фури-кун? Я хочу поговорить с остальными, — спрашивает Рико, вытаскивая свой мобильный телефон. — Рико-тян, теперь, когда мы друзья, я должен спросить, тебе нравится Киёши или Джумпей-чан? — Что?! — вскрикивает Рико, чуть не уронив телефон. — Как некоронованный король, я чувствую, что слегка склоняюсь к Киеши, но как атакующий защитник, я также чувствую благосклонность к Джумпей-чану, поэтому я в конфликте. Так кто из них тебе нравится? — Что — это не так — это просто смешно! Этот вопрос смешной! Айя-тян, помоги мне! — Я, эммм, на самом деле всегда хотела знать это, прости, Рико-тян! — Айя! — Я просто спрашиваю, что, если тебе пришлось бы выбирать. Киёши? Джумпей-чан? Оба одновременно? Ооо, оба, всё возможно. — Я ненавижу вас обеих! — говорит Рико, яростно краснея, отказываясь принимать последнее высказывание Рео из-за картинок в её голове. — Вы обе отправитесь в ад. — Увидимся там, — поет Рео. — О, смотри, пушистые ободки с ушками! Мы должны купить их. Я хочу уши кролика. Рико-тян, ты выглядишь восхитительно с кошачьими ушами, не так ли? — Медвежьи уши! Мы должны достать медвежьи уши! Я хочу мышиные уши! Рико вздыхает. Она бы тоже не отказалась от медвежьих ушей.***
— Акаши, я сейчас так впечатлен, — удивляется Фурихата. Он даже не понял, как это случилось. Он видел, как все это происходит, и он все еще не уверен, как это произошло. Казалось, что все говорили одновременно, и был хаос из движущихся тел, а потом каким-то образом, остались только Акаши и Фурихата, и никто, казалось, не заметил, что их нет в чьей-либо группе. — Мне очень помогли, — признается Акаши. — Тем не менее, ты все это спланировал, не так ли? — Фурихата все еще поражается махинациям Акаши. — Естественно. — Но почему? Я имею в виду, не пойми меня неправильно, я с удовольствием проведу это время наедине с тобой. Но это была твоя идея пригласить весь Сейрин, не так ли? Чтобы они могли увидеть нас вместе? Зачем приглашать их всех сюда, если мы все равно собирались их бросить? Акаши поднимает брови, как будто ответ должен быть очевидным. — Фурихата-кун, для меня было очень важно поговорить с тобой наедине. И единственный способ, которым я мог гарантировать, что мы не будем прерваны, состоял в том, чтобы каждый, кто мог прервать нас, был занят в другом месте. — Ох, вау! — Фурихата выпускает восклицание прежде, чем сможет остановить себя. Затем он дергается от того, как отвратительно это звучит. Он не может ничего с этим поделать — он знает, насколько хорошо Акаши может выработать стратегию и манипулировать группой, но это всегда поражает его, когда он видит это в действии. — Почему, эмм, почему ты должен был поговорить со мной наедине? — сердце Фурихаты беспорядочно скачет в груди. Он так нервничает по поводу реакции Акаши — он не идиот, он может догадаться, но они не сказали этого вслух, и, как только он это произнес, всё меняется. Всё, и Фурихата взволнован, но также возбуждён и переполнен желанием. Акаши ловит его взгляд, устойчиво и непоколебимо. Он берет руки Фурихаты в свои и говорит: — Я уверен, что мои действия давно передали мои чувства, но я должен еще раз сказать Вам, как сильно я восхищаюсь Вами и люблю Вас. Я хочу иметь истинные отношения с Вами. Я был готов подождать, пока Вы проясните свой разум — я буду ждать столько, сколько потребуется. Если Вам нужно больше времени, скажи мне об этом сейчас, и я не буду докучать Вам более. Мои чувства и желания остаются неизменными. — О, я — подожди, ты цитируешь «Гордость и Предубеждение»? — Перефразируя кусочки, да. Черт. Это было сексуально. Фурихата тяжело сглатывает, и он так сильно краснеет, что может чувствовать как обжигает его лицо. Он находится под пристальным взглядом Акаши — ничто на этой земле не похоже на то чувство, когда Акаши Сейджуро обращает на него свой взор. Фурихата всегда думал, что день, когда любимый человек признается ему в своих чувствах, будет самым счастливым днем в его жизни. Этот момент должен был быть верхом блаженства. Вместо этого он чувствует странную грусть. — Акаши, я… ты знаешь, что я люблю тебя, ты должен это знать. Ты знаешь все. Руки Акаши крепче сжимают его. Выражение лица Акаши не меняется, но теперь на его лице отстраненность, как в Тейко. Ему не нравится то, что он слышит. — Фурихата? Фурихата никогда не хотел быть тем человеком, который делает Акаши таким. — Я люблю тебя. Я никогда никого так не чувствовал — и я не думаю, что когда-нибудь смогу снова полюбить кого-то так, как я люблю тебя. Но я — это всего лишь я. Я просто обычный человек. Однажды ты поймешь, что я всего лишь скучный человечишка, и я… — он замолкает, прежде чем сказать, — я умру. Это было то, чего он боялся до настоящего времени. То, о чём он не позволял себе слишком много думать, особенно когда его отвлекало противостояние с Кё, но, несомненно, это постоянно мучало его на уровне подсознания. Фурихата знает, что Акаши чувствует себя обязанным ему за то, что произошло в Тейко. Но благодарность не будет с ними вечно. Теперь, столкнувшись с признанием Акаши, он все еще не верит, что может быть тем, чего хочет Акаши. — А ты? — тихо спрашивает Акаши. — Я монстр, Фури. Придет ли день, когда ты поймешь, что я просто убийца? — Этого никогда не произойдет! — отчаянно говорит Фурихата. — Я верю тебе. Пожалуйста, окажи мне любезность сделать то же самое. Ты необыкновенный и единственный, кого я когда-либо захочу. Пожалуйста, скажи, что я могу быть в твоей жизни. Фурихата отказывается плакать в этот момент. Вместо этого он сокращает расстояние между ними и целует Акаши, чувствуя себя более смелым, чем когда-либо прежде. Это как спасение, как первый поцелуй, его правильность — это все, чего Фурихата жаждал последние месяцы. В прошлый раз, когда он и Акаши целовались, они были в Тейко, и, возможно, сейчас это должно вызывать негативные воспоминания, но Фурихата чувствует только безопасность, большую безопасность, чем мог себе представить, и он хочет, чтобы это продолжалось вечно. Они прекращают, когда звук неодобрения родителей напоминает им, что они все еще на публике. — У меня был целый список того, что нужно сделать на этом свидании — говорит Акаши. — Очень сложный план того, чем можно заняться. — О, — говорит Фурихата с головокружением. — Я, конечно, так не предполагаю, но было ли в этом списке какое-нибудь место, где мы могли остаться наедине? — Ну разумеется, — мурлыкает Акаши, — действительно было. — Тогда — может быть, перейдём к этой части плана? — Отличное предложение, Фури!***
Все группы должны были встретиться на травянистой территории, где скоро должен был начаться фейерверк. Поскольку группы медленно стягивались в назначенное место, начинают проясняться неясные моменты. — Подожди, подожди, ты имеешь в виду, что Фури не было ни в одной группе? — восклицает Рико. — И не было Акаши? Рео-чан, как ты могла? — Извини, Рико-тян, моя верность навсегда отдана Сей-чану. Но я так рада, что мы теперь друзья! — Тацуя, ты был на стороне Акаши? — спрашивает Кагами своего брата, чувствуя себя немного обиженным, но более потрясенным, чем все остальные. — Извини, Тайга. Это все, как «Гражданская война» от Марвел, верно? Я думаю, что это делает меня частью команды «Железного человека», — отвечает Химуро. — Ты такой задрот — говорит Кагами. — Куроко, ты знал об этом? — Я догадывался, — отвечает Куроко. Прежде чем Кагами успевает прокомментировать, всех отвлекает появление Акаши и Фурихаты, которые идут к ним, держась за руки. Пара стоит перед своими друзьями, Акаши выглядит очень самодовольным, Фурихата выглядит немного стеснительным, но вызывающим, они оба выглядят потрёпанными (и Кагами не собирается слишком обдумывать этот вопрос, неа). Рико кладет руки в бока и говорит: — Это не то, о чем мы договорились. — Я хотел поговорить с Фурихатой-куном наедине, — говорит Акаши без всякого сожаления. — Я не понимаю, как манипулирование нами заставит нас чувствовать себя лучше, когда ты будешь встречаться с Фури-куном, — сердито говорит Айя. — Как ты собираешься нам что-то доказать, демонстрируя пренебрежение, и затем сделав так, что ты провел весь день с Фури-куном наедине? Я не думаю, что тебе можно доверять. Отсутствие верности слову не сулит ничего хорошего тому, кто встречается с моим другом. — Нет, — сухо говорит Акаши, его глаза сверкают при обвинении, — Да, я мог быть несправедлив, нетерпелив и обидчив, но никогда я не был неверен. У Кагами было достаточно времени, чтобы подумать: какого черта? Перед ним была явно озадаченная Нанасе Айя, которая заикаясь спросила: — Ты… ты только что процитировал «Доводы рассудка» Джейн Остин? — Да, — говорит Акаши, нежно улыбаясь Фурихате. «Джейн Остин — любимый автор Фури, поэтому я прочитал все ее книги». Айя удивленно моргает, ее челюсть отвисла. Затем задушенным голосом она говорит: — Черт. Это горячо. — Айя-тян! — воскликнул Цучида. — Было бы не плохо, прочитай ты мои любимые книги, Сатоши-кун. Кагами не может не заметить задумчивого взгляда Куроко, что говорит о том, что он не бы тоже не возражал. Черт побери, Кагами сейчас проигрывает Акаши Сейджуро. — Мне жаль, что все пережили так много неприятностей, — умоляет Фурихата. — Но мне действительно нравится Акаши. Я хочу быть с ним, несмотря ни на что. Но вы все важны для меня, и я просто… Фурихата чувствует себя ужасно, он выглядит несчастным, тревожным и немного потерянным. Кагами начинает чувствовать себя плохо. — Фури-кун, ты знаешь, что мы просто хотим, что лучшего для тебя, — начинает Рико, в то же время Акаши говорит: — Я сделаю все от меня зависящее, чтобы сделать это лучше. Тренер Сейрин и капитан Ракузан смотрят друг на друга несколько секунд, прежде чем Акаши говорит: — Я сделаю все от меня зависящее, чтобы вы не беспокоились по поводу моего присутствия в жизни Фури. — Ты должен извиниться, — подсказывает Фурихата, подталкивая Акаши. — Это действительно доставило им неприятности, когда они пришли сюда. Акаши выглядит на тысячу процентов не раскаявшимся. Но его лицо смягчается, и когда он обращается к команде Сейрин, он говорит: — Я приношу свои извинения. Я знаю, что вы просто беспокоитесь о своем друге. И Кагами думает, что, учитывая все обстоятельства, Акаши сегодня потратил тысячи долларов, чтобы провести одно свидание наедине с Фурихатой. Очевидно, он уделял много внимания интересам Фурихаты, если он читает романы своего парня, и, очевидно, Фурихата уже почти полностью измучил Акаши. Рико, похоже, приходит к аналогичным выводам, поэтому она кивает головой и говорит: — Хорошо. Вы можете встречаться с Фури-куном. Но если вы причините ему боль, вы пожалеете об этом. — Я понимаю, — торжественно говорит Акаши, — у меня не было других вариантов. Фейерверк начинается, фактически убивая дальнейшее обсуждение. Весь день был довольно сумбурным для Кагами. Но когда рука Куроко находит его в его руке, он не может не чувствовать, что не сожалеет о том, что пришел. И он доказал, что может съесть больше хот-догов, чем Мурасакибара, поэтому он готов назвать этот день победой.***
— Куроко? Куроко останавливается. Он взглядом показывает Кагами, что тот должен пойти вперед без него. Кагами цыкает, но он все равно уходит вперед, оставляя их наедине. — Да, Маюдзуми-сан? Бывший ученик Ракузан с любопытством смотрит на Куроко. — Акаши сказал нам, о том, что ты сказал. Похоже, ты не одобряешь его отношения с другом. — Это не так, — уточняет Куроко. Маюдзуми кивает. — Да, я так и подумал. Но зачем тогда было все это говорить? Если вы счастливы, что Чудеса встречаются с людьми, зачем заставлять их чувствовать вину за потенциальную опасность, которой они подвергают их подвергают? Губы Куроко дергаются, и он отвечает: — Я защищал человеческие взаимоотношения в течение очень долгого времени, и другие Чудеса всегда мучили меня за мои убеждения. Акаши-кун, в частности, когда-то был довольно жестоким по отношению к моему другу-человеку. Полагаю, я хотел бы, чтобы он немного пострадал. — Вау. Круто, мелкий, — Куроко ничего не говорит, поэтому Маюзуми продолжает: — Не пойми меня неправильно, я искренне одобряю это. Я уверен, что сделал бы то же самое. Но что, если это будет иметь неприятные последствия? Это ведь значит рискнуть шансом друзей на счастье. — Они не могли бы достичь счастья, если бы не желали трудиться ради него. Кроме того, я верил в Акаши-куна, — отвечает Куроко. И когда он смотрит на ждущего Кагами, он добавляет: — А ещё я верил в Фурихату-куна.***
Они добираются на личном автомобиле до дома Фурихаты. Фурихата засыпает на плече Акаши, они держатся за руки, и Акаши не может не думать о том, что если вся его жизнь вела к этому моменту. Вот почему он остался жив. Вот почему он выжил. По многим причинам, Акаши чувствует, что он должен извиниться перед Куроко и поблагодарить за всё. Ему немного стыдно осознавать, что он никогда не говорил об этом Куроко. Когда машина подъезжает к дому Фурихаты, Акаши будит его поцелуем. — Фури, мы приехали. — О, — говорит Фурихата, потирая глаза. — О! Я не могу поверить, что уснул! — Он звучит разочарованно. — Я не хотел, чтобы это закончилось, — застенчиво говорит он. — Это не так. Это только начало, — говорит Акаши. — У нас будет еще много таких дней. — Да, — говорит Фурихата, улыбаясь. Когда он смотрит в сторону своего дома, его лицо осунулось, и он говорит: — Мой брат все еще не одобряет тебя. — Я знаю. Я выиграю в следующий раз, — уверенно говорит Акаши. — Я же говорил, не так ли? Я сделаю все от меня зависящее, чтобы ты был счастлив, Фури. Фурихата краснеет и говорит: — Я тоже. Я хочу убедиться, что ты счастлив, Акаши. Не только я должен быть счастлив. — Я счастлив, — тихо говорит Акаши. И, наверное, первый раз в его жизни, это было правдой. ~ Эпилог ~ Чудеса — Итак, теперь у тебя есть парень, Акаши-ччи, — говорит Кисе, усмехаясь. —Это делает тебя одним из нас сейчас! Не стесняйтесь обращаться ко мне, если у вас возникнут какие-либо вопросы, потому что я гораздо, намного опытнее вас, когда дело доходит до любви! — Мне никогда не понадобится твоя помощь, — Акаши сбивает с него спесь. Все они собрались сегодня — все восемь, даже Хината, — невероятно, потому что их парни собрались вместе. Без них. И, по логике вещей, нет никаких причин, по которым Чудеса должны собираться друг с другом, только потому, что их парни развлекаются (без них), но, похоже, никто не знал, что делать, и они собрались вместе. — Я уверен, что я уже превосходный парень во всех отношениях, — продолжает Акаши, — я влюбил в себя родителей Фурихаты-куна, я медленно побеждаю его брата, я всегда внимателен к нему, я уверен, что я более внимательный парень, чем ты когда-либо сможешь стать. — Быть хорошим парнем — не соревнование, — сердито говорит Мидорима. — Это да. Но я выигрываю, — говорит Акаши самодовольно. — Осторожнее, Акаши-ччи, это вызов, — бросает Кисе. — Кроме того, я хотел бы, чтобы вы знали, что мой человек — лучший, — продолжает Акаши. И никто не хочет, чтобы это прошло мимо ушей. — Чего? Ты сумасшедший? Семпай явно лучший! Семпай пришел и навещал нас, когда никто другой этого сделать не смог. — Я хочу знать вашу шкалу измерений, — горячо говорит Мидорима, — поскольку Такао явно превосходный спортсмен, а также храбрее и добрее. — Кагами-кун победил всех вас в баскетболе, — говорит Куроко. — Однажды! — с досадой говорит Аомине. — Мурочин самый красивый, — говорит Мурасакибара, — это делает Мурочина лучшим. — Фурихата невосприимчив к нашим способностям, и он противостоял Тейко, что делает его самым интересным из всех людей, — объясняет Акаши. — Кагеяма — гениальный сеттер, — раздраженно говорит Хината. — Никому здесь не интересен волейбол, Шоё, — говорит Аомине. — Ну, если бы ты это играл, ты бы знал, что Кагеяма действительно впечатляет! — Рё-кун — лучший повар из всех, — выпаливает Момой. — Он не может быть лучше, чем Кагами-кун, — говорит Куроко, в то же время Мурасакибара говорит: — Никто не лучше, чем Мурочин! А потом доходит смысл сказанного Момои и все не задерживают взгляд на девушке. — Оя, Сацуки, какого черта? — говорит Аомине, справедливо встревоженный. — Это нечестно, что я не могу участвовать только потому, что не встречаюсь с человеком! — говорит Момои, топая ногой. — Нас даже не пригласили помочь на свидание Акаши-куна! Вы знаете, у меня тоже есть друзья-люди! — Но ты не встречаешься с кем-то, — отмечает Аомине. — Ну, может мы оба могли бы с кем-нибудь, если бы ты был немного более открытым. — Чё? Дискуссия о том, «у кого человек лучше», сводит с ума. Это тема, которая может легко перерасти в смертельную схватку.***
Парни Чудес — Итак, я официально посвящаю Фурихату Коку в клуб Парней Чудес! — говорит Такао, подбрасывая в воздух конфетти. — Кроме того, это знаменует собой первую встречу Клуба Чудесных Парней! — Такао, какого черта? — говорит Кагами. — Я сделал футболки! — торжествующе говорит Такао. — Мы видим это, — говорит Касаматсу. Такао одет в зеленую футболку с белыми буквами «Я верю в чудеса». Маленькими буквами внизу подписано #MiracleBoyfriendsClub. — Я сделал футболки для всех! — поясняет Такао. Он начинает бросать цветные футболки всем. — Я это не надену! — говорит Кагами, ловя голубую рубашку. Химуро снимает рубашку и надевает фиолетовую футболку с довольным выражением лица. — Спасибо, Казунари, что позаботился. Фурихата молча надевает красную футболку. Он продолжает смотреть на неё сверху вниз и улыбается, как будто он невероятно счастлив видеть это на себе. — О Боже, я могу сейчас уйти? — говорит Касаматсу. — Нет, не можешь, ты — вице-президент! — говорит Такао. — Что? Как? За что? — бормочет Касаматсу. — Ну, ты самый старший. И ты знал своё Чудо дольше всех, так что технически ты должен быть президентом, но я сделал футболки, поэтому я выбираю себя президентом. Что делает тебя вице-президентом, — объясняет Такао. Касаматсу выглядит так, будто хочет поспорить, но затем он просто сдается. — Хорошо. Он надевает желтую рубашку. Все смотрят на Кагами и Кагеяму. — Нет, это слишком неловко! — говорит Кагами. — Нет, идите нафиг — говорит Кагеяма. — Тобио, ты все время носишь оранжевое, я видел твою форму для волейбола, — проговорил Такао. — Нет, ни за что, Хината никогда не перестанет смеяться. — Да ладно, ну сделай это для меня? Для одного группового фото? Обещаю, Хината-кун никогда не узнает! — умоляет Такао. Эти двое стали друзьями после Особого заседания — Кагами подозревает, что Такао питает слабость к высоким сварливым людям. Кагеяма фыркает и надевает оранжевую рубашку поверх своей, все время хмурясь. Все с надеждой смотрят на Кагами. — Если ты этого не сделаешь, я скажу Куроко, что ты его не любишь и даже стесняешься надеть футболку ради него, — угрожает Химуро. —Я вас всех ненавижу, — говорит Кагами, снимая с себя рубашку и надевая голубую. Такао разражается смехом. — О, чувак, этот цвет ужасно смотрится с твоими волосами! Тебе вообще не идёт. — Это была твоя идея! — горячится Кагами. — Кроме того, разве моя не должна быть черной? — Я обдумывал это, но в конечном итоге подумал, что было бы лучше, если бы она соответствовала твоему парню. Время групповой фотографии! — говорит Такао. — Ты слишком наслаждаешься этим, — говорит Касаматсу. —Могу ли я занять какую-то должность? — с надеждой спрашивает Фурихата. — Я хочу быть секретарем. — Мне нравится твой энтузиазм, новичок! — говорит Такао. — Готово! — Я думаю, что я должен быть президентом. Я встречался с Ацуши дольше, чем кто-либо другой, встречался с Чудом, — говорит Химуро. — Когда сделаешь футболки, переизберемся, — говорит Такао. — Что именно входит в деятельность этого клуба? — спрашивает Кагеяма, звуча встревоженно. — Я пока еще не совсем уверен, но это будет увлекательно, — говорит Такао. — Уже, — тихо говорит Фурихата так, что только Кагами слышит его. Он знает, что Фурихата не говорит о клубе. Хотя он согласен. Даже в небесно-голубой футболке, которая не подходит его волосам, Кагами думает, что это всё само по себе было довольно здорово.