Реал?

— Привет, давно не виделись. — Встретил нас ироничной шуткой Павел Филиппович. Если судить по весьма специфическому амбрэ, сопровождающему опера, мент оказался вне морга не столько из-за желания нас поприветстововать, сколько банально покурить. Очень уж узнаваемый запах у смеси палёного табака на фоне формальдегида. — Ага, почти три часа. Из которых мы поспали час максимум. Так что, давай без этого всего. — Протянул я руку в приветствии. — Молодо-зелено. — Хмыкнул он, как бы намекая на то, что не спали мы с Валерией по вполне приятной причине, в отличии от него. Но прозвучала шутка с намёком как-то не так. — Павел? — Удивился я, не выпуская рукопожатия. — Что? — Не стал вынимать руку опер, чем ещё больше усугубил ощущение изменения. — Что не так? — Ты о чём? — Всё же разорвал он контакт. — Ты не такой. Что изменилось? — Попытался сформулировать я. — Не понимаю. Идём? — Ушёл от ответа Павел. — Нет постой. Что случилось? Почему ты ведёшь себя так словно у тебя нет особых проблем, и в тоже время ты рад нам, словно друзьям. — Кое-как выразил мысль я. — Ворон, ты долго будешь каркать? — Проигнорировав вопросы, Филиппович скрипнул входной дверью, впуская нас внутрь. И только когда мы вошли, негромко добавил. — Одно дело странный чудик замешанный в дела маньяка и другое, человек заранее предупредивший тебя о надвигающихся неприятностях. — А то вы раньше всего этого не видели? — Хмыкнул я и замер, ощутив, как остановился, следовавший за мной, мужчина. — А, что мы видели? — Павел глубоко вздохнул. — Всего-лишь слова от одного человека, с завидной регулярностью соответствующие ситуации. И, что? — Но, я же вас предупреждал и пытался помочь. — Растерялся я. — Или сбивал и пытался мозги морочить. — Поддакнул опер. — Хорошо, но что изменилось сегодня? — Про себя вынужденно соглашаясь, кивнул я. — Труп восстал и погрыз моего человека. — Хмыкнул он, и вновь двинулся по коридору, обходя меня. — И, что? Почему ты решил, что в этот раз я точно не причём? — Восстал не один труп. — Грустно вздохнул мент, открывая какую-то дверь. — Ну, и мой человек увидел чёрную кошку, о которой ты предупреждал. — Дверь! — Едва переступив порог, рыкнул я. Вот только останавливаться на пороге не стоило. Меня незатейливо толкнули плечом внутрь, и я едва не растянулся мордой лица перед сгустком мрака. Не опростоволосился я лишь потому, что, толкнувший меня, Павел успел схватить за шкирку и дёрнуть назад. Опер автоматически подчинился приказу, но вместо ожидаемого мной действия — остаться снаружи, вломился внутрь. — Что? — Дав мне утвердиться на ногах, спросил он. — Ты куда меня привёл? — Подняв руку, я воплотил Пламень и чуть спокойней стал «осматриваться». — Бать, мы в морге и шли осмотреть найденный тобой труп. Попробуй отгадай, где мы? — Съехидничал опер. — Это-то понятно, вот только ты не сказал, что вам удалось его завалить, да ещё и захватить духа. — Впрочем, я немного юлил. В том, что зомбака остановили я не сомневался ни на йоту, собственно потому и был столь расслаблен. — Ну, я же сказал, что у нас появился человек, который подтвердил твои слова. — Потом познакомишь. — Удерживая очищающее пламя перед собой словно щит, я сделал шаг в сторону вздыбившейся тени. Чёрная киска беззвучно шипела, выгибаясь как живая, чувствуя угрозу. — Как вам удалось её удержать, она же не материальная? — Эти вопросы тебе чем-нибудь помогут? — Удивился Павел, упёршись плечом дверь. — Блин, я потом пожалею. — Вздохнул я, проигнорировав вопрос без ответа от опера, как и он мой до этого. Развоплотив Пламень, я сделал шаг к кошке. Я не знал, что стоит делать и никаких предпосылок внутри меня не было. Предчувствия молчали, а предпринять что-то надо было. — Кис-кис-кис, блин. Сделав ещё один шажок к тени, я загнал её в угол. Аккуратно протянул ладонь к сгустку тьмы, и казалось, мне удастся к нему прикоснуться. Но не сложилось. Практически успокоившись тень вдруг беззвучно зашипела, пригнулась и рванула ко мне. Я не успел даже испугаться, как все чувства взорвались вспышкой огня. Пламень сам, без всяких команд, полыхнул во всю силу, ослепляя живых и растворяя мелкого духа. — Блин. — Синхронно выдали мы с опером, проморгавшись от неожиданного светового заряда. — Что это было? — Отлипнув от двери, протирая глаза, спросил Павел. — Не парься, контакт третьей степени. — Какого… третьей? — Кажется окончательно придя в себя, продолжил возмущаться страдалец. — Павел, ты не интересный. Ты, что научную фантастику не читал? Четыре степени личных контактов с паранормальщиной. Первая, «оно» есть и следит за нами — для нас пройденный этап. Вторая, «Оно» мало того что есть, оно влияет опосредованно — можно сказать мы жили с этим почти год, а началась эта фаза, когда я к вам припёрся. Третья, она же фаза прямого контакта, это когда мы можем лично, так сказать, взаимодействовать с «Оно». — Мудро кивая, выдавал нагара, отходя от удивления, я. — Ты забыл про четвёртую стадию. Подозреваю, самую неприятную, раз даже ты не захотел каркать зазря. — Павел подошёл ко мне, подхватив за локоть и повернув чуть в бок. — Стол перед тобой, в двух метрах. — Спасибо. — Поблагдарил я, задавая направление фее. — Четвёртая, она же ступень похищения. «Оно» мало того, что становится очевидным, так ещё переходит к активной фазе, захватывая и подчиняя людей своей воле. — Мда, неудивительно, что ты не хотел её озвучивать. — Хмыкнул опер. — Или, в другой интерпретации, «Форма союза». Когда человечество находит способ сосуществовать с «Оно». — Проигнорировал я Павла, заканчивая мысль. — Или «Форма подчинения», это уже когда мы, человеки, обнаруживаем «Оно» и захватываем над ним власть. — Мда, я голосую за последнюю схему. — А мне больше по нраву вторая. Вот не знаю даже почему, наверное, потому что внутренне всё отчетливее опасаюсь первой. — Подойдя к столу, я стал рассматривать посеребрённую плёнку пыльцы на трупе. — Мда. Что думаешь? — Дав мне время ознакомиться с частично разложившимся телом, спросил опер. — Труп. — Задумчиво ответил я ему, на самом деле больше внимания уделяя рассматриванию самой комнаты морга, чем бездыханных останоков человека. — Это я и без тебя знаю. Даже, более того, знаю ориентировочное время смерти оного. Ты мне лучше скажи, почему оно встало? — Это магия, детка. — Отвечаю я оперу и делаю шаг к двери, где на раме заметил крохотный, едва светящийся в моём восприятии вечной тьмы, крестик. — Эй, ты куда? — Возмутился Павел, загораживая проход. — Отойди, пожалуйста. — Попросил я, но полицай лишь качнул головой. — Блин, ладно. Я не знаю, почему он встал, и знать не могу. Но могу предположить, что тело восстало потому что висело там, где повесилось. Судя по всему, свежий покойник оказался интересен некоей темной субстанции, которую я воспринимаю, как чёрную кляксу в форме кошки. Эта бестелесная тварь каким-то образом умудрилась захватить тело и потом заставить его двигаться какое-то время. Скорее всего, ровно до того момента, пока трупу не разнесли голову пулей. Но мне интересны несколько другие моменты. Почему, лишившаяся плоти тень не скрылась? Что стало с покусанным? Что за второй Зомби? И главное, почему ты так сильно не хочешь чтобы я смотрел на нарисованный мелом крестик и знакомился с нанёсшим его человеком? — Спокойно рассуждая, я стоя лицом к лицу с опером, сдерживаясь. Только в конце тирады снял очки и с менторской интонации перешёл на хриплую угрозу. Достал, честное слово. Ну как можно быть таким? Ладно, ещё испытывая недоверие, воротил нос и скрывал информацию, но сейчас-то, что? Или это привычка? Профессиональный вывих психики? — Виктор. — Сглотнул, но не отступил он. — Не дави. Приказ. — И, что? — Не отводя взгляд, продолжил прес я. — Приказ использовать меня в тёмную? Приказ кинуть меня? Кормить туфтой? Где та граница после которой я буду знать, что нам с вами не по пути? — Приказ держать вас пока отдельно. — Глубоко вздохнул опер, не отступая со своей позиции, но слегка проясняя ситуацию. — Ок. — Хмуро кивнул я. — Тогда отойди. — Ты знаешь, когда ты такой, тебе трудно отказать. — С грустной шуткой, признал Филиппович, всё же пропуская меня к заинтересовавшему объекту. — Мне это уже говорили. — Задумчиво буркнул я, мазнув пальцем по едва видимому символу, что тончайшей плёнкой сковывал всё помещение непреодолимой для тени преградой. — Как интересно. — Что такого интересного ты нашёл? — Стоя за плечом и внимательно следя за моими действиями, уточнил опер. — Интересно, что это не мелок, как показалось мне вначале. Скорее копоть. — Сосредоточившись, я вызвал интерфейс и стал наблюдать, как сформированная кем-то сила, и так едва видимая, стала тончайшим туманом всасываться в астрал. — Судя по всему, с вами работает какой-то Батюшка из православных. Хотя нет, постой, не обязательно. Освятить дом может, в принципе, любой истинный верующий. С вами вышел на контакт одарённый верующий? Или организация? — Ворон. — Осуждающе предостерег меня от дальнейших рассуждений Павел. — Впрочем, не важно. Надеюсь только, что стравливать нас вы не станете, ну, а договориться мы сможем и без вашего участия. — Убедившись, что сила перекочевала ко мне, я потянулся к двери. — Что? Идём к «живому» зомбаку? — А покусанный? — Следуя за мной в коридор, с явным облегчение уточнил опер. — Если бы было что-то опасное, ты бы повёл меня сразу к нему, в остальных случаях, либо укушенный и есть зомби, либо ему нужна помощь не мистика, а обычного медика. Так что — зомби. — Хорошо. — Кивнул Павел, и сделав два шага, открыл соседнюю дверь. — Прошу. — Как любопытно. — Прошептал я через пару минут, когда Дзынь немного припорошила помещение, позволяя мне ориентироваться. Как и в предыдущем случае, полуподвальное помещение было весьма небольшим, без каких-либо окон и выходов, кроме стальной двери в коридор. Как и в прошлом случае, присмотревшись, я смог увидеть крест, нанесенный копотью, скорее всего, восковой свечи. Точно, как и там, мёртвый лежал практически по центру, на металлическом столике на колесах. Единственное отличие, кроме сроков разложения, было то, что даже с простреленными руками и ногами, этот труп пытался шевелиться. — И давно он у вас тут лежит? — Два дня. — Подтвердил мои предположения опер. «Волн», диагноз напрашивался сам собой. Вот только, что-то с трупом, в моём восприятии, было не так. — Филипович, я немного смущаюсь просить, но всё же, а можно организовать вскрытие в моём присутствии? — Хоть я и понимал, что просьба может выглядеть немного не очень, но мне отчего-то отчётливо захотелось рассмотреть нечто внутри. — Виктор, — протянул сопровождающий меня представитель закона, — ты ведь понимаешь, что выглядеть это будет совсем не хорошо. Вполне может оказаться, что это живой человек под каким-то воздействием, или рано или поздно за ним заявятся родственники? — Ага. — От неожиданности доводов я даже хмыкнул. — Живой, но труп. Да ещё, судя по всему, с переломанными руками и ногами. Ты или крест сними, или с бабы слезь. Как вы близким усопшего собираетесь прострелы объяснять? Или сам факт отсутствия пульса и степень разложения трупа? — Трупы не двигаются. — Проигнорировал мою шутку опер. — А живые не разлагаются. Причём, если движения сымитировать можно, банально привязав к нему верёвки и подёргав за них, то разложение такой стадии не совместимо с жизнью в любом случае. — Я глубоко вздохнул, в который раз с тоской вспоминая тот момент когда выбрал сотрудничать с законниками. — Павел, Филипов сын, это труп, чтобы Вы там о нём не подумали, но что-то внутри него заставляет его двигаться. Вот только, если с прошлым трупом всё было понятнее, то этот идёт по другой категории. — Поясни. — С повешенным было ясно. Его угораздило свести счёты с жизнью в весьма специфическом месте, где обитает свора неких духов, один из которых и занял бесхозную оболочку. — Я остановился на миг, подбирая слова. — А второй? — А в этот жмуре ощущается нечто-то другое. — Так и не смог я сформулировать ощущения. — Да, не знаю я пока. Не могу понять, а чтобы разобраться надо «увидеть» его нутро, а тут ты кота за хвост тянешь и рассуждаешь об этике некромантии. Так что, давай заканчивать с разговорами и перейдём к делу? — Эх, трудно с тобой Виктор. — Буквально простонал опер и набрал кого-то по телефону. Судя по всему, нужный нам специалист был где-то рядом, потому что мы даже не успели с полицаем вернуться к препирательствам, как дверь вновь открылась и достаточно молодой мужской голос поприветствовал нас. Тратить время на расшаркивания и знакомство мы не стали, так что, ещё через пяток минут скрежет зубами трупа дополнился специфическими звуками разделываемой мёртвой плоти. — Сергей, — Обратился я к патологоанатому. — Я попрошу вас сделать несколько вещей, и прошу не смущаться дальнейшим моим просьбам. Так уж сложились обстоятельства, что я, будучи слепым, могу видеть, скажем так, немного в другом диапазоне. Мне придётся наблюдать за вашей работой, и могу в какой-то момент попросить вас сделать или не делать что-то. Надеюсь это не станет проблемой? — Понимаю. — Неожиданно для меня медик спокойно воспринял просьбу и даже согласился её выполнить без лишних уговоров. — О вас, в наших кругах, в последнее время многое говорят. Так что, будет любопытно посмотреть на вашу работу лично. — Надеюсь только хорошее? Говорят? — Улыбнулся я парню, чем вызвал очередной вздох, молчаливо стоящего в проёме, опера. — Да, по разному. — Ушёл от ответа Сергей. — Ну и ладно, не очень-то и хотелось. — Оставил я за собой последнее слово, попутно внимательно рассматривая раскрытую грудину. Без прикрытия лишней плоти, картина выглядела яснее. Сконцентрировавшись на даре, я стал внимательно вглядываться в тонкую вязь почти неразличимых магических нитей. Иллюзорно тонкие они расходились откуда-то из-за внутренних органов трупа, и бестелесной паутиной оплетали всё тело. Чем-то структура напоминала кровеносную или нервную систему, но, в тоже время, была немного иной и, как бы, чужеродной. Эта чуждость выражалась в разных нюансах, например в том, как нити проходили насквозь, по прямой, там где, по моим ощущениям, рёбра сменялись диафрагмой и лёгкими. Но важную суть я уловил в другом, какими бы ни были нити, все они сплетались в уплотнения и затем в некий потенциальный центр. Словно какая-то грибница она захватила всё тело, и не особо переживала из-за внешних травм отростков. Так, переломанные конечности, раздробленные рёбра и вывернутая грудина совершенно не мешала трупу, под действием струн, шевелиться. — Сергей, не могли бы вы убрать сердце, пожалуйста. — Попросил я, вдоволь налюбовавшись на призрачный от пыльцы феи контур разделанного человека. — Лёгкие. Кишечник. — Как оказалось, центр, оживляющей зомби, конструкции находился вплотную к позвоночному столбу, с внутренней стороны. Плотная, блёклая конструкция словно червь, с большой палец в диаметре, наполовину сливалась с костной структурой и поднималась вдоль позвоночного столба по шее к голове, где и скрывалась в черепной коробке. — Как любопытно. — Что-то видите? — Со сдерживаемым любопытством, спросил парень. — Ага. Жаль вы нет. Хотя… — Я замер на миг, озарённый идей. — Павел, я могу парню показать кое-чего? — Ты смеёшься? — Удивился Филиппович. — А то, что во всем морге находятся камеры, он участвует в разделке зомби вместе с тобой, тебя до этого не смущало? Твори, что хочешь. — Мда, не подумал. — Качнул я головой и воплотил Дзынь. — Позвольте представить Вам Дзынь, моя ручная фея. И сейчас она попытается нам с вами кое-чего показать. Проигнорировав восхищенный вздох медика, я попытался сформулировать Дзынь задание. Мне надо было чтобы она не просто рассыпала пыльцу по трупу, что она делала и в призрачном состоянии до этого, а сконцентрировала её так, чтобы большая часть взаимодействовала с магической конструкцией, управляющей мёртвым телом. То, что она способна дифференцировать свойства пыльцы я узнавал ранее, но как-то ни разу до этого мне не доводилось проверять эту её способность в реале. Извините уж, не так часто в мире встречается магия, причём не запечатанная в материальный объект, а структурированная сама по себе. — Чёрт, вот оно. — Прошептал я и стукнул себя по лбу. Мысли, текущие совсем по стороннему потоку, неожиданно перескочили на начальную проблему, вновь одарив меня озарением. — Что случилось? — Уточнил Павел из-за плеча. Видимо порхания безликой девушки заинтересовали и его. — Я только понял, что меня напрягало. — Вздохнув, грустно произнёс я. И повод грустить у нас был. — Поздравляю, товарищи, кроме слепого меня, что находится с вами и сотрудничает, маньяка-демонолога, что кочует где-то по просторам нашей родины и порождает демонических мутантов из людей, в городе появился некромант. И, судя по всему, товариСЧ достался нам толковый, выдержанный и не совсем дурак. — Твоюж… — Едва сдержав мат простонал опер, но как-то не очень удивленно. — Ты уверен? — Ага. Специфика руки разумного, если хочешь знать. — Пропустив мимо сознания очередное несоответствие поведения полицейского, подтвердил своё мнение я. — Как любопытно. — Неожиданно отвлёк нас от насущного медик. — Вы, знаете, я наверное соглашусь. Кто бы не сотворил это, точно не матушка природа и не слепой случай. — Поясните, пожалуйста. — Вежливо обратился к Сергею пагононосец. — Посмотрите сюда. Видите? Пусть и пыльца не даёт разглядеть полной картины, но понять, что эта конструкция примыкает к позвоночному столбу не просто так, можно достаточно просто. Вот только, как бы сказать, — задумчивый парень показал куда-то пальцем, — слишком человеческие ошибки, что ли. Неточности. Природа так не ошибается, а для случайности всё слишком правильно. Эта штука, что мы видим совершенно точно сплетается с нервными узлами, но не рационально. Словно, накладывавший её на тело, человек действовал на ощупь, не совсем точно. Словно он не видел цель. — Вот, вот. — Покивал я ему. Спец сформулировал то, что я, как обычно, всего-лишь ощутил. Из морга я выбрался через добрые два часа. Малость уставший, что на фоне прошлого дня и неусыпной ночи, вылилось в мигрень. Что хорошо, предложения разделать меня и моих сателлитов не поступило. Что плохо, ничего нового, кроме информации и вытянутых крупиц силы из защитных символов, я не получил. Ещё к негативу можно было бы добавить провал с попыткой разжиться бесхозным зомби, ну или по крайней мере его позвоночником и головой. Но, по правде, эту тему я поднял не рассчитывая на результат. По большому счёту, только-то для того чтобы отвлечь интерес от своей тушки. Согласитесь, требовать себе что-то ещё, в частности моё нежное тельце, когда у тебя норовят забрать то, что и так вроде как тебе пренадлежит, несколько сложно с морально-психологической стороны. Вот вот, стоило только патологоанатому вскользь коснуться темы исследования моих способностей, как я зашёл с козыря и затребовал себе для исследования результаты способностей других одарённых. Сиречь, живого, зомбака. Разнял наш спор тогда Павел, матом осадив и меня, и Сергея. Что же, как я и говорил, остаться при своём в такой ситуации для меня было если и не целью, то минимальным из требований, это точно. — Фу. — Немного шутливо поприветствовала меня Валерия, стоило мне подойти к машине. — Согласен. — Грустно согласился я. — Правда, кушать, несмотря на ароматы, всё равно меньше не хочется. — Ну, мы с Гердой успели перекусить. — Выдала эта вредная девчонка под саркастический лай собаки. Впрочем, тут же себя реабилитировав, вложив мне в руку едва тёплый хотдог. Незамысловатый бутерброд из сосиски, утопающей в майонезе и томатной пасте, пластилиновой булочки и вялого клочка зелени был воспринят мной как еда богов, и соответствующим образом поглощен. — Что теперь делать будем? — Ммм. Не отвлекай. Не видишь твой мужчина экстазирует. — Откусывая и прожёвывая очередной кусок, буркнул я. — Экста…чего? — Хихикнула Лера. — Экстазирует. Фу быть такой неграмотной. — Полным ртом прочавкал в ответ я, сбрасывая напряжение. Всё же морг и смерть это не то ментальное пространство в котором мне было приятно находиться. Особенно пребывая в непрерывной концентрации и ощущая весь доступный фон. Нет я не некромант и слава тапкам, но повышенная чувствительность обернулась мне вот таким неприятным боком сопричастности. Впрочем, как обычно, я не жалуюсь, просто бурчу, поглощая пищу и попутно прикидывая, что же на самом деле стоит попытаться сегодня ещё сделать. — Сколько там на часах? — Проглотив последний кусок, и не спеша вставать с оккупированной нами лавочки, расслабившись, спросил я. — Начало пятого. — Сверившись с пиликнувшим мобильным телефоном, ответила Лера. — Как тебе такое предложение — собираемся и едем на природу? — Положив ладонь на колено девушки, я прижал её к себе, как бы слегка задвигая за спину. — М, а ты романтик. Будем приглашать твоего телохрана? — Оперевшись о плечо, спросила она. — Не в этот раз. А вот за Юркой заедем. Пусть посмотрит за папой. — Слегка поведя плечом, я подтолкнул девушку встать, и тут же последовал сам, подставляя локоть. Я планировал заехать домой и подобрать сына, но вовремя сообразив, я набрал его мобильный, и пересмотрел план. Ехать пришлось не на дачу, а в школу. Парень серьёзно относился к моим просьбам и учёбу тянул, в среднем, на уровне чуть выше среднего. Зубрилой он не был никогда, а вот материал усваивал достаточно успешно, чтобы не требовать от родителей дополнительных понуканий. Впрочем, по предметам, что считал для себя важными, он учился всё же получше, давая слабину в остальных. Так что, ехать пришлось не домой, а в южный микрорайон, где находилась школа, а соответственно и спортивные клубы, куда ходил Юрка после занятий. Подобрав же его и обсуждая всё подряд, мы отправились к дубу висельников. К слову, наверное, сын единственный из всех спокойно воспринял ситуацию с воплощением моих духов. Приятно было осознавать, что он настолько мне доверял, что слова о моём даре воспринял как факт. И теперь, получив доказательства, рассматривал Дзынь скорее с детским любопытством, чем с недоверием. Мелкая проказница, словно ощущая к нему ответную симпатию, уселась на руки и забавно стала играться с пальцами парня, что притворялся, что будет её щекотать. К слову, я как-то не задумывался, а где граница моего взаимоотношения с духами? Где заканчивается их воля и начинается моя власть? Если предположить, что они часть моей силы и воспринимают мою волю, как свою, не стоит ли признать, что и симпатии и антипатии мои они станут воспринимать как собственные? А где тогда свобода воли? Впрочем, хуже для меня станет ситуация, если сложится наоборот. Что мне делать с отказавшейся мне подчиняться стихией? Меня и послушный кошмарик напрягает, а что делать с ним, если он выйдет из-под контроля? Тем более сейчас, когда он почти сутки оказался на условно свободной охоте? — И зачем мы туда едем? — В очередной раз вырвал меня из мыслей голос сына. — М. — Задумчиво протянул я, возвращаясь в мир реальности. — Я тебе про Мару рассказывал? — Это ту, что мне завтрак приготовила? — Кивнул парень, демонстрируя мне факт знакомства с моим не то домовым, не то одержимым местом. — Типа того. — Подтвердил я. — Так вот, мне показалось интересным то, что, несмотря на свою природу, у духа места было сердце. Некий эгрегор. Его суть, если хочешь. — Ты думаешь, что у дерева материальных теней, тоже такое есть? — Сложив два и два, сделал вывод Юра. — А едешь туда днём, потому что так безопаснее. А меня взял зачем? Не из-за прикрытия же? — Нет, само собой. — Ещё бы я стал брать сына в ситуацию, потенциально грозящую ему риском. — Будь там действительно опасно, я бы тебя на пушечный выстрел к нему не пустил. — Тогда зачем? — Чуточку недовольно уточнил сын. Всё же молодость это не только преимущество, но и недостаток. Более взрослый человек не стал бы так реагировать на факт того, что кто-то, даже отец, усомнился в его силе и способностях постоять за себя. — Чтобы ты увидел и ощутил на себе то, что пришло в мир. Не знаю когда ты столкнёшься с подобным и столкнёшься ли когда-либо вообще, но знания могут помочь тебе. — Положив ладонь, я взлохматил его патлы. — Почти приехали. — Сообщила Валерия, в очередной раз взявшая на себя роль водителя и всё более уверенно чувствующая себя за штурвалом. — Гав. — Подтвердила Герда из багажного отсека, куда с грустным вздохом позволила себя пересадить, когда поняла, что места ей на заднем сидении не хватит. Так тут ещё и телефон в моём кармане завибрировал звонком. — Да. — Подняв трубку я приложил её к уху. -— И Вам доброго. — Ответил на приветствие я смутно знакомый голос. - — А, здравствуйте, здравствуйте. Очень приятно слышать вас Евгений. Какими судьбами? — Действительно приятно удивился я звонившему. А я в потоке дел совсем упустил из виду этого одаренного человека. - — Да, думаю Вы правы, говорить по телефону, мне не с руки. Предлагаю встретиться завтра, там где будет удобнее Вам. - — Вот и отлично. Спасибо и доброго дня. — Попрощался я с ним и положил трубку. — Кто там? — Останавливая машину спросила Валерия. — Помнишь молодого человека, что подошёл к нам после визита к Губернатору? Евгений. Так вот, он тоже малость отошёл от «волны» и предложил встретиться, продолжить беседу. — Выходя на улицу, я выпустил Герду. — Вот на завтра и договорились, встретиться, пообщаться. Ну, а пока, давай-ка разбираться с тем что есть. Спуститься по насыпи дороги к подножью знакомого склона не такая уж и проблема. Тем более днём. Тем более, не ощущая того давления сотен следящих глаз, что сопровождали нас во тьме. Так что вскоре мы вновь оказались в тени раскидистого дуба, что нависал древним исполином. — И что теперь? — Первым озвучил вопрос Юра. — Для начала, мы дождемся возвращения ещё одного моего спутника, что судя по ощущениям должен подойти с минуты на минуту, а потом … Ну, даже не знаю, возьмём и найдём сердце этого магического феномена. Только не спрашивай меня как, не знаю. — Пожал я плечами. — А я кажется знаю. — Неожиданно удивила своими словами Валерия. Судя по всему, я достаточно выразительно взглянул на девушку, раз уж она слегка смутившись без дальнейших просьба взялась пояснять: — Ещё ночью я ощущала от дерева нечто странное. Не присутствие, а скорее отзвук стона мучений живого. Всё живое дышит своей жизнью. Практически дыхание каждого я могу ощутить, пусть и не совсем явно. так вот этот дуб, он тоже живой, но его что-то пожирает изнутри. — Угу, ты что-то такое уже говорила. — Подбодрил я Валерию. — Да. так вот, вместе с Гердой я могу сказать гораздо точнее. Жизнь в дубе теплится только вверху, а отрава поднимается снизу, из корней. Нечто в земле через корни взбирается вверх и грозит поглотить остатки жизни. — Девушка для наглядности ладонью показала вверх. — Мда, и что нам делать? — Задумчиво протянул Юра. — Да, всё тоже, найти сердце эгрегора и разобраться с происходящим. — Ответил очевидное я. Если полумертвый дуб порождает материальных теней, что будет происходить в округе, когда этот исполин окончательно сдастся. — Эх как же неудачно тот придурок повесился. — Угу. — Кивнула Валерия приближаясь с Гердой к многовековому стволу. — Куда собралась? — Следуя за ней, спросил. — Вить. Не знаю. Мне его жалко. — Тоскливо протянула девушка приблизившись к стволу вплотную и положив на него ладонь. Прикрыв глаза девушка грустно вздохнула. — Оно хочет умереть, но не так. Оно не желает становиться нежитью. И … Оно не хочет становиться первым из племени. Оно не боится смерти, но оно не хочет приносить в мир мёртвые плоды. — Может нам его срубить? — Предложил Юра. — Это не поможет. Накопленная смерть всё равно прорвётся в мир, и это будет поражение старца. Оно этого не хочет. Юра, ты не понимаешь. Жизнь, она не разумна. Этот дуб не разумен, он всего-лишь необычное дерево, со своей природой бытия. Оно создано для того чтобы расти, приносить плоды и жить несмотря ни на что. Ну, а когда придёт его пора — умереть. В смерти нет ничего противоестественного. Противоестественно то, что смерть желает переступить черту и воплотиться в жизни. — Другими словами, природа против некромантии. — Задумчиво хмыкнул сын. — Да, нет же. Пусть себе существует, что угодно. Естественного круговорота это, в любом случае, не отменит. Но то, что живо не должно быть одновременно мертво, а то, что мертво — не должно жить. — Недовольно пыталась нам что-то объяснить доморощенная друидка. — А я о чём? — Не понял Юра. — Смотри, цепь бытия проста. Что-то рождается, растёт, оставляет свой след и умирает. То, что происходит с ним потом, это всего-лишь форма смерти. Если вселенной хочется чтобы труп встал и пошёл — в этом нет ничего плохого. Плохо если смерть кроме сбора плодов возжелает порождать неживое — немёртвое. Противоестественно, что смерть возжелала вообще порождать. — Валерия нехотя оторвала руку от древа. — Не скажу, что понимаю тебя. — Вынужденно признал я. — Впрочем, уверен, что вы точно так же с трудом понимаете мои закидоны с астралом. Не так ли? До меня синхронно донеслись два смешка в ответ. — Не без этого, пап. — Но, что делать? Как нам ему помочь? Чего оно хочет добиться? — Кивнув им, что понял юмор, продолил я. — Оно хочет умереть, но не умирать. Оно просит окончательно его убить, но так чтобы его смерть стала смертью и скопившейся смерти. — Это как? — Ожидаемо поинтересовался Юра. — Ну, на мой взгляд единственный вариант, который мне приходит в голову, это впустить «смерть» в дуб и уничтожить её, когда она получит материальную оболочку. — Задумчиво сказал я, пригнувшись и подобрав на руку приковылявшего наконец кошмарика. — Лера, ты можешь попросить дуб, впустить в себя смерть, с тем чтобы мы потом его уничтожили? — Попробую. — Согласилась она. — Пап, а это как? И как быть с сердцем? Мы и его уничтожим? — Очень правильные вопросы задал парень. — Нет. — Неожиданно вместо меня ответила Валерия. — Оно готово умереть, если мы уничтожим сердце смерти. — Это как? — Вновь спросил Юра, с юношеской непосредственностью и горячностью перехватывая беседу. — Не знаю. — Сказала Валерия и, ойкнув, отскочила от ствола. — Вить, смотри! — Вижу. — Рванув к девушке, я оттянул её подальше от ствола, по которому, словно тёмные щупальце из-под земли, поползли сгустки мрака. Серо-чёрное нечто, видимое лишь сквозь дар, медленно, но уверенно ползло по стволу, захватывая плоть великана, пока не добралось до развилки ветвей. Здесь жгуты уплотнились и окончательно добрав сил, устремились внутрь, под кору. Ждать продолжения нам не пришлось. Пару минут и жгуты вынырнули наружу и устремились по веткам, с утроенной скоростью захватывая растение. — Витя, нам надо уничтожить это… — Едва не плача схватила меня за рукав Валерия. — СЕЙЧАС! — Пламень. — Позвал я вслух духа, желая найти хоть какую-то опору в происходящем. Моя левая рука вспыхнула огнём, и я вновь, прикрываясь им словно щитом, стал приближаться к чернеющиму дереву, копчиком ощущая исходящую от него угрозу. — Давай, лентяй. — Приблизившись к стволу, сказал я. — Если не ты, то и не знаю, кто может разобраться со всем этим. Сглотнув тягучую слюну, я, матеря про себя свою слабость моральную и не очень, приложил полыхающую руку к прохладной силе, струящейся по уже мёртвом у стволу. Мистическое очищающее пламя нехотя лизнуло противоборствующую ему стихию и, словно распробовав, вцепилось в истлевающую на глазах древесину и поползло в разные стороны. И всё бы хорошо, если бы не пришедшее от Пламеня ощущение натуги. Прекрасно чувствуя духа, как самого себя, я осознавал, то с каким трудом отражению огня приходилось поглощать воплощение накопленных смертей. Да, тьма оказалась податлива очистительному пламени, но даже обычный костёр можно потушить завалив его дровами. Что уж говорить, про мистическое воплощение стихий? Я ощущал насколько несладко было моему ленивому спутнику, но он не сдавался, цепляясь за крупицы источаемой проклятой землёй силы и горел, разгораясь всё ярче и ярче. Дух полыхал, черпая силы в поглощаемой смерти и из своего источника — меня. Пусть и не обеспечивая всей необходимой силы единолично, я, тем не менее, был немаловажной частью процесса. Сквозь меня текла та сила, что служила топливом для розжига пожара очищения. С того мига, как мой симбионт вцепился в искажённый на глазах дуб, время для меня перестало существовать. Остался только я, огонь и океан холодного голода, что не желал уступать доставшийся ему кус жизни. Сквозь меня, беря начало на той стороне мироздания, текла сила. Бурлящая и своевольная, она не ломала меня и даже не калечила, но увлекала сознание как водоворот. Я не мог видеть ничего. Все мои чувства словно отсекло. Я был силой. Я был пламенем. Я боролся и пожирал. Я источал жар и искоренял то, чего в этой реальности быть не должно было. Я терял себя и не воплощался в стихии круговерти снов лишь потому что, я был не один. Где-то там, снаружи. Там где-то в мире, где существовал верх, низ, пространство, день и ночь, были те, что якорными цепями скрепляли меня к жизни. Моя фея, мой кошмар, мои рабыни были тем, что назойливым комаром зудело в сознании, вновь и вновь возвращая меня из истекающего потока астрала. Их чувствами я видел разгоревшееся призрачное пламя, что охватило огромное дерево. Их ушами я слышал гул огня, стон и скрип извивающегося одержимого древа. Их чувствами ощущал жар. Их страхом боялся за себя, что стоял в призрачном огне и полыхал жаром, выжигая скверну, пытавшейся прорваться в жизнь, смерти. Как я отключился, не знаю. Вообще, ориентироваться в том, чем я стал на пике противостояния было весьма сложно. Последнее, что я отчетливо смог отделить из своего бреда наяву был момент, когда всё дерево, бывшее ещё десяток минут живым дубом, ухнуло вниз безвесым пеплом. А дальше Пламень, довольно потрескивая угольками, уснул, а я упал лицом во что-то мягкое и сыпучее. — Вить, Витя. — Из беспамятства по традиции меня вывел голос Валерии, но в этот раз голос её был не такой. В нём кроме сдерживаемого страха отчётливо ощущалась … гордость. — Ты опять меня напугал. — Прости. Я сам не знал, что так получится. — Приходя в себя и «осматриваясь», извинился я. — Ну и ну, пап. Это было круто. — Тут же выглянул из-за спины Валерии Юра. — Но, действительно, не стоит больше так делать. Это было страшно. — Ну, извините. — Проверя своё состояние, я с удивлением осознвалав, что очень устал, но кроме этого никаких новых неудобств не испытываю. Даже утомление было добрым, если об этом чувстве можно так сказать. Словно после ожидаемой нагрузки в спортивном зале. — Как оно? — Оно? Хорошо. — Ответила мне Валерия. — Ты спалил и дуб, и то, что в него забралось. Так что, с этого дня можно спокойно говорить, что это место не более проклято чем любое другое. Не святая земля, конечно, но и теней тут явно заводиться не должно. — Мы справились? — Всё ещё немного плавая сознанием, переспросил я для надёжности. — Да, ты молодец. — Прижавшись всем тело, тихо похвалила меня Лера, и только тут я осознал, что её ещё знатно потряхивает. — Не я, а мы. — Поцеловал я свою верную спутницу в лоб. — Кстати, что там произошло? Я когда прикоснулся к дубу, словно выпал из реальности. Только какие-то образы были. — Да? А что ты видел? — Неожиданный голос Юры раздался вновь из-за спины. — Ну, как бы это описать. Я на какой-то миг стал духом огня, что пожирал воплощающуюся в реальности смерть. Я был потоком магии, что устремился в мир, растворяя стихию накопленных проклятий. Я был Валерией и Еленой, Дзынь и Гостем. Я был даже самую малость Марой. Ты себе представляешь каково это раствориться во всём этом? Я вроде бы видел горящее призрачным оранжево-голубым огнем дерево, и в тоже время был самим пламенем. Я видел себя в центре гудящего костра и был там, внутри, под защитой своего духа. — Ну, где-то так оно всё и выглядело. Ты подошёл к дереву с этим своим огнём до плеча. Прикоснулся к стволу, а потом застыл. Стоял ты от силы минуту, а потом всё полыхнуло. Дуб просто весь, разом вспыхнул и стал гореть, пока не осыпался на землю пеплом. — Сын в эмоциях рассказывал, как это выглядело со стороны, пока не получил от меня подзатыльник. — Ай, за что? — Ещё полезешь за мной в подобной ситуации, одним подзатыльником не отделаешься. — Буркнул я, вспомнив ещё один кадр из случившегося, когда Юра, как дурак, рванул в призрачный огонь мне на выручку, и только Герда успела вцепиться ему в штанину, удерживая от явно глупого и самоубийственного поступка. — И, спасибо. — Ты чего? — Насупился сын, потирая затылок. Затрещина получилась знатная. — На память. Что бы ты в следующий раз думал, перед тем как геройствовать. Даже ради моего спасения. — Притянув к себе сына я прижал его к сердцу. — Ладно, поехали домой, что-то я притомился. — Хмыкнул я, выпуская их наконец-то из объятий. — О, смотри, что там Герда несёт? Что мелкая, играем в палочку? — Юра склонился к собаке, но та недовольно заурчала, как делала всегда, когда с ней, по её мнению, поступали несправедливо. — Что там у тебя? — Склонился и я к ней, протягивая руку. — Палочка? — Вить. — Позвала меня Валерия, предупреждающе положив ладонь на плечо. — Что такое? — Вертел я живую ветку с листьями, принесенную мне Гердой. — Ты можешь на неё «посмотреть»? — Задумчиво попросила девушка меня. Эх, пришлось через силу концентрироваться, возвращаясь в то состояние, что позволяло мне «видеть» сквозь дар. Усталость давала результат, и в нужный режим я смог перейти хорошо если с десятой попытки. Вот только оно того стоило. У меня в руке лежал предмет, настолько сильно напоминающий статуэтку, найденную на капище, насколько только могут быть схожи два радикально разных объекта. Ветка была Жива, с заглавной буквы. Токи жизни и магии переплетались в ней в жгучий клубок, наполняя буквально каждую клеточку растения потоком силы. — Вот это, да. — Улыбнулся я, протягивая находку Валерии под одобряющий лай Герды. Собака, как и я посчитала, что находка должна была оказаться в рука девушки. — Это тебе. Ты кажется хотела узнать, что за сердце будет у ожившего векового дуба? Да и обещала же старику спасти его жизнь. Держи. — Ух ты. — Удивился Юра. — Это, что? Действительно чёрные листья? Я подумал, что они в копоти. — Вить, что мне с ней делать? — Удерживая на вытянутых руках дар природы, тихим шепотом, словно боясь разбудить, спросила она меня. — Тебе решать. Это ты у нас с предрасположенностью к природе. — Демонстративно, по стариковски застонав, я повернулся к ней боком и поковылял к машине. Такими темпами домой затемно мы не попадём, а спать я хотел злостно. Да и попробовать во сне надо было многое. — Я бы нашёл подходящее место и посадил. — Где? — Да, где угодно. У нас, вон, во владениях почти пол леса оказалось. Разберешься.