Вчера, сегодня, завтра

       Сейчас я спрашиваю себя: что послужило причиной того, что я стал засматриваться на него. Что привело меня, всегда невольно провожавшего глазами изящно-миниатюрных или очаровательно-пухленьких белокурых дам и девиц, к невозможности оторвать долгого взгляда от высокого худощавого брюнета — и не только с целью наблюдения за тем, как стремительно и с каким блеском он расследует преступления, но и потому, что мне просто приятно на него смотреть.       Когда он сидит за обеденным столом, читая газету, разговаривая со мной, разбирая корреспонденцию, делая пометки в своей записной книжке.       Когда идёт рядом по лондонским улицам и переулкам, по сельским дорогам, петляющим среди зарослей полевых трав и пологих холмов.       Когда осматривает место происшествия, передвигаясь быстро и, если нужно, совершенно бесшумно.       Когда играет на скрипке, и его пальцы летают по грифу, прижимая струны, а смычок с хирургической точностью взрезает воздух.       Когда он…       Разумеется, я стараюсь в его присутствии отвлечься на что-то другое. Случается, мне это вполне удаётся. Я замечаю других людей, слышу их разговоры, я читаю, пишу, размышляю, дремлю под убаюкивающие звуки скрипки, я делаю множество мелких дел, но всё отчётливее понимаю, что без него моя жизнь утратила бы что-то важное и определяющее.       Но когда я начинаю осознавать, что именно чувствую к нему и чего от него хочу, моё сердце пронзает боль отчаяния: я безумец и преступник, тщательно замаскировавшийся под добропорядочного законопослушного джентльмена, здравомыслящего и не склонного к иллюзиям доктора медицины.