Доброй ночи, мой милый смертный

             Истинные. Многие бы хотели встретить его в своей жизни. Но не всем это удаётся. Те, кому повезло его найти, могут раскрыть себя во всей красе. Расцвести, словно цветок, если хотите, – мечтательно говорит уже не молодой омега из очередной телевизионной программы, пока другой омега, по иную сторону экрана, старался привстать с грязного от спермы и крови кожаного дивана, опираясь об стену. Парень точно не скоро сможет войти в гостиную без страха в глазах и кома в горле.              Домашняя футболка грязно-зелёного цвета порвалась в некоторых местах от напора когтей, тогда как сползающие махровые штаны давно перестали быть белыми, окрасившись местами в красный. Растрёпанные медовые волосы ходили ходуном, осыпаясь редкими волосинками вниз. Измученный взгляд синих глаз подчёркивался красной опухлостью после слёз, которые всё ещё текли от каждого движения тела, в такт приступам болезненных волн. Капли неприятно задевали свежие укусы на губах, возвращая в кошмар наяву.              Фигура обнажённого альфы возникла из темноты, словно из ниоткуда, подхватив своего омегу на руки, бросая мокрое полотенце куда-то на пол. Дрожащий парень, почти потерявший рассудок, пробовал отбиться вялыми руками, с которых наконец-то сполз однотонный чёрный свитшот, служивший до этого ограничителем, скрепляя руки сзади. Но что может сделать побитый омега, которого не так давно изнасиловал собственный муж?              Молча уложив омегу на кровать, альфа первым делом снова зафиксировал руки парня к изголовью кровати, но на сей раз своими чёрными нитями, чтобы наверняка, при этом давая волю в минимальных движениях. Хриплые крики давно не трогают уши соседей, из дома напротив, и альфы, но парень всё продолжает ломко покрикивать и молить о пощаде, о том, чтобы всё закончилось, надеясь на хоть какую-то передышку от Зверя. Но в ответ слышит лишь собственническое «Мой!», получая очередные впивающиеся под бледную кожу укусы острыми клыками. На ключицах более не осталось ни одного живого места.              Песочные волосы альфы щекочут чужую кожу своей мягкостью и слегка царапают острыми кончиками, оставляя после себя невидимые, но вполне ощутимые, линии. Грудь омеги давно ходит ходуном, обещая вот-вот сломать изнутри рёбра под тяжёлым натиском лёгких.              Пижамные штаны, всё же отброшенные в сторону, благополучно забыты, как их носителем, так и его альфой. Пустота снизу не сулила ничего хорошего для паренька, который снова начал харкать кровью из-за разбитого носа, до смерти пугая второго. Карамельные глаза, что светились в полумраке, с долей нежности посмотрели в чужой омут, глубоко утопая в страхе перед представителем Тьмы. Нежное касание щекой о щёку, такое привычное для одного и противное, до рвотного позыва, для другого.              «Никуда не уходи», - томно прошептано у искусанного в кровь уха перед исчезновением в чёрной дымке, как будто у жертвы был выбор и силы бежать.              Всё, что сделал омега, так это свернулся калачиком, насколько позволяли остатки сил вперемешку с болью в промежности. Сперма альфы оставалась внутри, не выдавая наружу ни капли из сжатого кольца мышц после сцепки, потому кровать пачкалась лишь от кровоточащих ран. Стараясь дышать глубже, омега пытался забыться хоть каким-нибудь сном. Лишь бы подальше от личного Зверя, от причинённой им боли. Сейчас омега был согласен и на смерть, лишь бы не оставаться с ним.              Неожиданное прикосновение к бедру мокрым махровым полотенцем вернуло в кошмар, что случился меньше, чем час назад. Снова хриплые мольбы, что пролетают мимо. Снова плачь омеги, грозящий перейти в истерику. Всё это трогает давно мёртвое сердце альфы, но он всё равно продолжает гнуть свою линию, ведь иначе его супруг, и по совместительству – возлюбленный, уйдёт к другому. К такому же человеку. К такому же смертному и беззащитному перед Зверем. К тому, о ком он лично позаботится позже, когда супруг уснёт крепким сном.              «Как будто тебе одного меня мало», - тихо шепчет в нарастающей ночной темноте Зверь – «Разве нам не было хорошо вместе? Разве я не выполнял всё, что ты просил? И что же получил в ответ от тебя, м?~». Вопрос скорее в пустоту, чем своему собеседнику, ведь второго, словно сломанную пластинку, заело на одном и том же. Сплошные «Прошу», «Мне больно» и «Прекрати», перекрывающие телевизионный шум, слетают с опухших от укусов губ, пока одурманенный своим партнёром альфа вытирает горькую, от животного страха, кровь. Сейчас он её не слизывает в диком порыве ревности, будучи уверенным в своих метках, которые расцветали алыми бутонами по всему омежьему телу.              «Мой! И больше ничей. Надеюсь, повторно объяснять не придётся, ведь так, милый? Нам ведь есть, ради кого помириться. Теперь есть», - звучит, как издёвка над сломленным человеком, у которого отняли всё, что тот имел до этого. Закончив обтирать любимого, уделив особое внимание его животу и зарождающейся новой жизни, альфа позволил себе лечь рядом, прижимая к тёплой груди дрожащего супруга. Мужчине не нужно было вставать, чтобы накрыть их тела одеялом, чтобы высушить простынь от капель воды или же прибавить тепла в батареи. Всё это он мог сделать и без щелчка пальцами, одним лишь желанием.              «Доброй ночи, мой милый смертный».