После кофе

Cleffy — Meet you at the Graveyard . Саске ненавидел шоппинг. Еще он ненавидел сборища людей. И, как назло, торговый центр перед Рождеством идеально сочетает в себе эти вещи. — А как тебе это? — Сакура сдернула очередное платье с вешалки и повернулась к Саске лицом. Она ловко махнула плечиками в воздухе и прикинула платье на себя. Саске, сведя брови к переносице, пару раз моргнул. Он уже сбился со счета сколько платьев она перемерила, и не особо понимал, чем это платье отличается от предыдущих. Нет, ему нисколько не безразличен ее внешний вид, ведь какое бы платье она не надела, в любом она выглядела роскошно. — Без примерки не разберешься! — не дождавшись его ответа, Сакура скрылась в примерочной, захватив с собой еще одно платье. Саске присел на стоящий рядом белый пуфик. Он уже успел пожалеть, что подписался на эту авантюру. Хотя сам эту кашу заварил, предложив съездить в торговый центр, когда она пожаловалась, что ей не в чем идти на презентацию. Ей, очевидно, все это доставляло удовольствие и он готов с этим смириться. Яркий свет флуоресцентных ламп наперебой с разноцветными гирляндами давили на глаза. Мягкая праздничная музыка слегка приглушала звонкие голоса людей, шастающих по торговому центру в поисках подарков на Рождество и Новый год. Послышалось шуршание тяжелой вельветовой шторы. — Та-да! — Сакура выскользнула из примерочной и покрутилась вокруг своей оси. Саске тряхнул головой, отвлекаясь от рассматривания вешалок с кучей разной одежды, и перевел взгляд на Сакуру. На ней как влитое сидело платье — атласное, темно-бордового цвета на бретельках и с оборками по бокам. Он замер, завороженный мягким свечением ткани. В платье или в любой другой одежде, она выглядела обворожительно, прежде всего потому что это Сакура. Неважно, в чем. Даже без одежды… Возможно, без одежды даже еще лучше… — Ну, как тебе? — Сакура неловко переминалась с ноги на ногу. — Решено, — хрипло произнес Саске, отвлекаясь от не самых невинных мыслей. Сакура удивленно посмотрела на него. Он прочистил горло. — Ты уверен? — она недоверчиво прищурилась, пристально рассматривая себя в зеркало. — Не слишком откровенное? Он пару раз моргнул, осмысливая слова Сакуры. — Вовсе нет, — он пожал плечами, поднимаясь с пуфика и приближаясь к Сакуре со спины. Он подошел к ней почти вплотную и устремил взгляд на острые лопатки, ладонью скользнул по округлому плечу. — Отличное вечернее платье, — Саске хмыкнул. От его острого внимательного взгляда не укрылось, как ее тело покрылось мурашками от прикосновения его прохладной руки к ее горячей коже. — Мне нужно примерить еще одно платье. — В этом нет необходимости. Их взгляды встретились в отражении широкого зеркала. — Ты уже устал, да? — Нет, — бесстрастно произнес Саске, плавно скользя взглядом по ее фигуре. Сакура откинула голову ему на плечо. — Мне кажется, тебе очень идет это платье, — опаляя дыханием ее ухо, прошептал Саске. — Но, если тебе не нравится, можешь примерить и другие. — Ладно, — отпрянув, она скользнула в примерочную. — Я доверюсь твоему вкусу. Сакура тихо хихикнула и вновь скрылась за шторой. — Я подожду тебя на входе. Пока она переодевалась в повседневную одежду, Саске передал платье консультантке. Девушка на кассе аккуратно упаковала покупку в белый пакет с названием бренда. Оплатив, Саске направился к выходу ждать Сакуру, потому что в павильоне слишком душно. Через пару минут к нему выбежала Сакура. Ладонью она попыталась пригладить намагниченные из-за натягивания свитера волосы. Он предложил ей свою руку, и она с удовольствием прильнула к его предплечью. В торговом центре вкусно пахло выпечкой и горячим какао, от чего желудок жалобно сжимался. — Хочу имбирный пряник, — завороженная предпраздничной суетой, Сакура вертела головой из стороны в сторону. Елка, высотой метров в двадцать, стояла в центре мола, поблескивала наполированными разноцветными шарами, сверкала мишурой и мигала гирляндой в форме звездочек. — И еще купить каких-нибудь особенных кофейных зерен. — «Особенных» это каких? — будучи выше Сакуры примерно на голову, ему легче удавалось разглядывать вывески павильонов среди снующей толпы — этим преимуществом он и пользовался, усердно выискивая какую-нибудь кофейную лавку. — Например, эфиопские зерна! — весело прощебетала Сакура. — Их нет в моем ассортименте, потому что их довольно трудно достать. Но в новом году я бы хотела обновить меню в кофейне. Саске краем глаза наблюдал, с каким восторгом она рассказывает о планах на будущее, со страстью и любовью к своему делу. Наконец, он заприметил мини-кофейню практически у выхода из торгового центра. Сакура заказала тыквенный капучино с карамелью, Саске, по классике, — эспрессо. Они присели за пустующую барную стойку, расположенную вдоль стеклянной стены, и сквозь прозрачную преграду наблюдали, как народ суетится-торопится по своим делам. — Какие планы на Новый год? — отхлебнув эспрессо, поинтересовался Саске. — В новогоднюю ночь я всегда хожу в святилище, — ответила Сакура, мусоля во рту пластиковую трубочку. Для Саске это стало неожиданностью. Он уже и забыл о существовании такой традиции. Он вспомнил, как в глубоком детстве вместе с матерью они совершали хацумодэ в первые дни января. Микото всегда надевала искусно расписанное харэги и закалывала длинные темные волосы в высокую прическу. Она помогала ему расшифровывать сложные кандзи на вытянутом омикудзи. Как правило, они всегда предвещали успех. — Обычно я хожу одна, но я не возражаю, если ты захочешь составить мне компанию, — Сакура постаралась как можно кокетливее ему улыбнуться. Ее невинный флирт веселил его. — Почему одна? — Раньше я звала с собой Ино, но каждый раз, — Сакура пожала плечами. — То она ногу сломает, то перепутает дни, то у нее запара в цветочном… В общем, ей постоянно что-то мешало, поэтому я перестала ее звать. — Неприятно, — лаконично прокомментировал Саске, проглатывая остатки кофе. — Все в порядке, я знаю, что на самом деле ей такое не очень интересно. Это нормально. Мне не интересны ее вылазки в клубы и университетские тусовки, — Сакура улыбнулась. — Нас связывают другие вещи. Саске задумался. Может, ему тоже не стоило сжигать все мосты только потому, что он вдруг потерял интерес к группе? Но что их связывает, кроме этого? — Может, тоже попробовать ввести тыкву в меню, — Сакура повертела в руках бумажный стаканчик, на дне забулькали остатки кофе. — Необычный вкус. Когда они вышли из торгового центра, с темного неба густо сыпались крупные снежинки, устилая тротуары белым покрывалом. — Останешься у меня? — монотонно протянула Сакура, прижимаясь щекой к холодному оконному стеклу машины. Вечерние сумерки, влажный снег и неоновые огни магазинов смешивались между собой, как будто художник небрежно провел кистью по холсту. Видимость на дороге из-за непогоды снизилась и потому Саске предельно сконцентрировался на вождении, ответив лишь кивком головы. . . . В пятницу, после окончания пар в университете, Саске заехал сначала к себе домой, чтобы переодеться. Утруждать себя мыслями, как ему одеться, он не стал. Надел какую-то первую попавшуюся в шкафу блеклую рубашку и темные штаны. И речи о том, чтобы погладить вещи же, не шло. Он вообще весь день задавался вопросом, а стоит ли ему ехать на эту презентацию. Саске терпеть не мог скопления людей. Терпеть не мог выслушивать напыщенные речи бизнесменов, которые в глаза желают успешных сделок, а на самом деле мечтают о твоем скорейшем крахе. Не хотелось наблюдать, как старший брат с гордостью вещает о том, как лично занимался разработкой очередного бесполезного фуфломицина. Какая-то часть внутри него скучала по Итачи, но Саске предпочел бы с ним встретиться в менее деловой обстановке, чтобы он не прятался за толстой маской отчужденности. Другая часть все еще чувствовала раздражение вместе с отвращением. Сколько времени должно пройти, чтобы его сердце наконец успокоилось? Сколько времени ему потребуется, чтобы принять произошедшее с матерью и перестать винить всех вокруг? «Никогда» упрямо отвечало сознание Саске. Словно «смириться» означало «предать». Накинув пальто, он взглянул на часы. 16:08. За двадцать минут он успеет доехать до Сакуры. Само мероприятие начиналось лишь в 19:00, но ей еще предстояло закрыть кофейню, переодеться, прихорошиться. Затем им нужно преодолеть пробки в час-пик, — а это довольно непредсказуемое событие, хотя мысли об опоздании нисколько не огорчали его. Он заехал в переулок около дома Сакуры. Колокольчик привычно брякнул. Окна кофейни уже прикрыты роллетами; основной свет погашен, только лампы над кассой тускло горели. Сакура как раз спустилась со второго этажа. Она накинула на себя оверсайз-пиджак темно-коричневого цвета, чтобы прикрыть оголенные плечи. Волосы заколола в небольшой пучок, а губы украсила бордовой помадой. — Не ожидал, что ты уже готова, — слегка ошеломленный ее безупречным видом, произнес Саске. — Я нервничала, что мы можем опоздать из-за меня, поэтому решила начать готовиться раньше, чем изначально планировала, — она неловко улыбнулась. Саске помог ней надеть пальто и они покинули кофейню. Мероприятие проходило в Маруноучи Билдинг, тридцатисемиэтажном небоскребе. На тридцать шестом этаже располагался ресторан, специально забронированный к презентации. Несмотря на то, что ехать недалеко, они все-таки попали в пробку на границе районов Синдзюку и Чиеда. Сакура щебетала о том, что впервые видит такое скопление машин, ведь в основном она передвигалась на метро. По специальному пропуску он заехал на подземную парковку бизнес-центра. Оказавшись в высоком холле, они сдали верхнюю одежду в гардероб и направились к лифту, у которого стояло двое швейцаров. Саске достал телефон и показал пригласительный qr-код, который заблаговременно Итачи выслал ему. — Она со мной, — Саске указал кивком головы на Сакуру. Швейцар учтиво поклонился, нажимая нужную кнопку, и сделал шаг в сторону. Когда двери лифта распахнулись, Сакура сильнее прижалась к Саске, шокированная количеством людей в помещении. Он осторожно, чтобы не помять пиджак, обнял ее за плечо. Яркий желтый свет хрустальный люстр отражался в позолоченных рамах репродукций известных картин, начиная от «Мона Лизы» и заканчивая «Рождением Венеры», в начищенной плитке и бокалах игристого. Звучала классическая музыка. — Саске-кун! — едва они успели пройти вглубь зала, как из неоткуда появилась Изуми и радостная увлекла Саске в объятия, которые он, пускай и с неохотой, но все-таки принял. Где-то с минуту она просто крепко сжимала его. Сакура с интересом изучала незнакомку. Изуми облачилась в костюм-тройку черного цвета в тонкую белую полоску. Пиджак выгодно подчеркивал ее прямые плечи, а жилет акцентировал внимание на узкой талии. Миловидное лицо с черными, как у лани, глазками обрамляли локоны; оставшиеся каштановые волосы убраны в невысокий хвост на затылке. Родинка на левой щеке лишь добавляла ей невинности. Легкая полуубыка смягчала ее строгий образ. — Не знала, что ты приведешь с собой девушку! — наконец, оторвавшись от Саске, Изуми перевела взгляд на рядом стоящую с ним девушку, и перекинулась с объятиями на нее. — Сакура, ты ли это?! Та от смущения зарделась, не зная, как реагировать на столь эмоциональное приветствие от Изуми. Саске задумался, помнила ли она Изуми? Во время учебы в средней школе, он пару раз приводил Сакуру и Наруто в гости; в основном, они делали домашку, иногда бесились (преимущественно Наруто), играли в плейстейшн. Возможно, они пересекались с Изуми, учившейся тогда в старшей школе вместе с Итачи. Кажется, он видел ее в их доме чаще, чем отца, в то время погрязшего в работе. Саске, сам того не замечая, стал воспринимать ее как члена семьи еще задолго до того, как они с Итачи поженились. Вечно щебечущая и радостная Изуми привносила хоть какие-то краски в унылую жизнь его старшего брата. — Рад тебя видеть, Саске, — из-за спины Изуми показался строгая фигура старшего брата. Итачи в сером, как будто слегка не по размеру, смокинге рядом с ней выглядел тускло; мрачное лицо, испещренное глубокими носослезными бороздами, — это явно у него от отца, — нисколько не располагало к себе. Бледная кожа едва не сливалась с костюмом. Выглядел он измученно. Братья поприветствовали друг друга коротким кивком головы. У них с Саске разница пять лет, но из-за болезненного вида старшего складывалось ощущение, что все десять, а то и пятнадцать. И что Изуми в нем нашла? — Сакура, это Изуми, жена Итачи, — Саске представил ей семью. — А это Итачи, мой старший брат. — Приятно познакомиться, — робко промурлыкала Сакура, крепче впиваясь пальцами в руку Саске, как будто если отпустит его, то тут же потеряется среди кучи незнакомцев. — Ты мог бы одеться более официально, — голос старшего брата звонкий и твердый, как закаленная сталь. Пытливый взгляд снизу-вверх (Саске уже давно перерос его) внимательно сканировал внешний вид младшего. — Мог бы, — согласился Саске. — Но не захотел. Даже не удосужился застегнуть верхние пуговицы на рубашке, что вкупе с его смазливым лицом придавало ему нахальный, дерзкий вид. И Саске это устраивало, более того — ему это нравилось. — Мероприятие начнется через пятнадцать минут, — монотонно констатировал Итачи, словно робот, поглядывая на часы и игнорируя колкий ответ брата. — Пойдем, Изуми. — Я всегда знала, что между вами что-то есть, — на прощание прошептала Изуми на ухо Саске, подталкивая их к симметрично расставленным стульям перед огромным монитором. Может, Сакура не помнила Изуми, но Изуми определенно помнила Сакуру. В конце концов, у нее отменная память на мелкие детали, не зря она являлась высококвалифицированной юристкой в области международного права. Они пошли туда, куда направила их Изуми. Прошли мимо фуршетного стола, ломившегося от обилия закусок — канапе, тарталеток, свежих овощей, десертов. Официанты, словно призраки, ловко маневрировали меж гостей с подносом шампанского в руках. Они сели в третьем ряду с краю; обитые темно-бордовым бархатом стулья с удобными подлокотниками. Впереди над невысокой сценой размещен огромный сверкающий монитор, по левую сторону стояла трибуна для ораторов. Саске покрутил головой в поисках Обито, но так и не смог найти дядю среди людей в одинаковых костюмах с пустыми лицами. Свет приглушили, направив софиты на трибуну. Перешептывания гостей стихли. Перед выходом на сцену Изуми заботливо поправила галстук мужа. На мгновение его лицо посветлело и на губах появилось нечто отдаленно напоминающее улыбку. Итачи вышел на сцену. — Дорогие дамы и господа, спасибо, что собрались сегодня здесь. Я рад представить вам новейшую разработку препарата на основе стволовых клеток, направленного на регенерацию тканей и усиление функций организма. Я лично принимал активное участие во всех этапах исследования. Как вы все знаете, восемь месяцев назад мои родители попали в аварию. Головной мозг моей матери сильно пострадал, но благодаря этому лекарству я собираюсь спасти ее. Саске не ослышался? Они хотят сделать из матери подопытного кролика? Хотят заработать денег на их трагедии? Слайды с изображениями различных химических формул, цепочек ДНК и РНК, сменяли друг друга. Итачи с умным лицом что-то пламенно вещал в микрофон, важно расхаживая по сцене. Саске его не слышал. Он задыхался от злобы. Вместо того, чтобы посвятить его в свои дела, они снова игнорировали его существование, оставляя на съедение собственным тревожным мыслям. Но имел ли он право злиться? Пока отец и брат искали способ спасти мать, что делал он? Они до сих пор считают его несмышленым ни на что негодным мальчишкой, на которого нельзя положиться, которому бесполезно что-то объяснять, потому что все равно ведь не поймет. Они не доверяли ему, не считались с ним. Он сжал челюсти. Все мышцы напряглись, не давая безболезненно вздохнуть. Даже собственное тело ополчилось против него. Сакура накрыла прохладной ладонью его руку, вцепившуюся в подлокотник и намеревавшуюся вот-вот содрать бархатную обивку, — и это касание вернуло его в реальность. Как будто на вновь распаляющиеся угли вылили ведро воды. Саске прикрыл глаза и глубоко вздохнул, пытаясь абстрагироваться. Когда Итачи закончил свое представление и спустился со сцены, экран погас, погрузив зал на мгновение в темноту; затем зажглись люстры, резанув по глазам. Гости зашуршали одеждами, вставая со своих мест, переходили с перешептываний на громкие восторженные обсуждения. — Ты не против, если мы сейчас же уйдем отсюда? — обдавая горячим неровным дыханием ухо Сакуры, прошептал Саске. Встревоженная его реакцией Сакура кивнула. — Конечно. . . . Ему не стоило принимать приглашение. Скорее всего, именно по этой причине дядя отсутствовал на презентации. Зачем ему слушать о том, о чем он уже знает? Оказавшись в машине, Саске первым делом полез в бардачок, едва не вываливая содержимое на колени Сакуре. Она вздрогнула, но виду не подала. — Ты ищешь ксанакс? — стараясь сохранять ровный голос, спросила Сакура. Он помнил о просроченном еще месяц назад рецепте, но надеялся, что у него еще осталось пару таблеток в запасе. — Наруто тебе и это рассказал? От него не скрылось, как Сакура поджала губы. — Он говорил, что ты лечился от депрессии, — она отвела взгляд в окно. Правильнее было бы сказать «забросил лечение». Последние два сеанса он успешно пропустил и остался без рецепта. Хотя он все равно не уверен, выписали бы ему рецепт. Его психотерапевт начал подозревать у него зависимость. Какой абсурд. Наконец, он нащупал холодную стеклянную баночку среди барахла. Но та оказалась пуста. Саске раздраженно цокнул и яростно захлопнул бардачок, от чего Сакура вздрогнула. Всю оставшуюся дорогу они ехали молча. Сакура не догадывалась, куда они едут, пока не показалась знакомая горящая круглые сутки вывеска ее кофейни. Выбравшись из машины, Саске присел на капот и выудил из пальто помятую пачку сигарет. — Я покурю и приду. Сакура, кутаясь в пальто от зимнего ветра, кивнула и поспешила укрыться в доме. Он вглядывался в кромешную тьму тупикового переулка и пытался разложить мысли по полочкам, словно играл в дженгу. Когда Саске поднялся в квартиру, то не обнаружил хозяйку внутри; на секунду даже забеспокоился, но по шуму воды из ванной догадался, где она, и успокоился. Он лениво стянул с себя пальто и повесил на крючок прихожей. На ходу принялся расстегивать рубашку, которую затем бросил на диван, где уже лежали платье и пиджак Сакуры. Саске пал спиной на кровать, проваливаясь в мягкий матрас, чувствуя, как по телу разливается болезненная усталость. Спустя минут пять Сакура вышла из ванной, шлепая босыми ногами по полу. На ней красовался нежно-розовый короткий халатик с фламинго. Саске приподнялся на кровати и их взгляды встретились. — Хочешь погреться под котацу? — мягко улыбнулась Сакура, промакивая волосы полотенцем. Он отрицательно кивнул. — Прости, что напугал тебя. Сакура вопросительно посмотрела на него, забираясь с ногами на кровать. — Что происходит? Он взял ее за руку. — Ну, кроме того, что моя семья держит меня на расстоянии вытянутой руки, и что я потерял всякий интерес к тому, что казалось мне смыслом жизни, ничего особенного, — Саске пожал плечами. Даже забавно с какой легкостью ему давались эти слова. Словно он не свою жизнь описывает, а чью-то безразличную для него историю. Видя смятение на лице Сакуры, он продолжил: — Не знаю, рассказал Наруто об этом или нет, но об аварии я узнал из новостей. Мы репетировали в вечер пятницы, как обычно, в нашем заброшенном клубе. Решили немного передохнуть и Суйгецу включил телевизор, там как раз шла сводка новостей. Единственное, что я услышал это свою фамилию и слово «авария». Забавно, не так ли? Мне никто не позвонил. Ни брат, ни дядя, про отца вообще молчу, — Саске смотрел сквозь Сакуру, на его губах расцвела безумная какая-то безумная улыбка. Он задумчиво перебирал ее прохладные пальцы в своей руке, стараясь не концентрироваться на сказанном. — А через неделю отец и Итачи покинули страну. Об этом мне сообщил дядя через несколько дней. С отцом мы так ни разу и не поговорили нормально, не знаю, это потому что ему стыдно, ведь именно он виноват в аварии или потому что он попросту забыл о моем существовании, — Саске хмыкнул. Сакура стоически выслушивала его, задержав дыхание, боясь спугнуть. — И даже сейчас… Итачи поделился информацией о разработке препарата со мной и всем миром одновременно. Видимо, я не являюсь достаточно важным человеком, чтобы узнать об этом слегка заранее, как будто я один из тех ноунеймов-репортеров или типа того. Сакура не знала, как ей поддержать его. — Мне жаль… — в ее голосе сквозили слезы. Она протянула руку, чтобы погладить его по щеке. — Никто не заслуживает к себе такого наплевательского отношения… Саске подмял Сакуру под себя, нависая над ней так, что черные волосы почти касались ее лица. — Все в порядке, я уже привык, — он усмехнулся, неотрывно смотря в ее широко распахнутые глаза. Все такие же прекрасные, выразительные, сверкающие глаза. Смотрел, как трепещут ее ресницы. Завораживающе. Сакуру осторожно провела кончиками пальцев по ключице, остановилась на яремной впадинке, спустилась чуть ниже. Ее рука остановилась на груди, примерно там, где расположено сердце, за защитой из кожи, мышц и ребер. Она чувствовала, как его сердце тревожно билось в груди, колотилось трепещущей птахой, которой безжалостно переломали крылья, а затем кинули в тесную клетку; металась в предсмертных судорогах, ударяясь о железные прутья и истошно вопила. Он рухнул на нее, утыкаясь лицом в матрас. Одной рукой зарылся в волосах, уткнувшись в шею, опаливая горячи дыханием; другую стиснул на пояснице. Она пахла кофе, так сильно, что он чувствовал приятную горечь на языке. В ответ она сцепила пальцы в замок за его спиной; старалась прижаться к нему еще сильнее, впитать в себя его запах, эмоции, чувства, переживания. Все его существо. Сакура крепко зажмурилась. Так страшно расцепить, хотя бы на мгновение ослабить хватку. — Не отпускай, пока боль не пройдет, — сдавленно прошептала ему на ухо. Она все же расцепила руки и провела ладонями по напряженным мышцам спины вверх. Тяжесть его тела была приятной. Ее пальцы как всегда холодные, отрезвляющие и успокаивающие. Саске закрыл глаза. Он не отпустит. Ни за что. Ни в этот раз.