Рыцарь мирного времени

Самый большой сюрприз для Дейва - это день, проведённый без сюрпризов. По крайней мере он мечтал про такой всю свою жизнь. Маленькую и однообразную, если разобраться. И по полной готовившую парня к роли героя в стрёмной игре, где он умер что-то около эндцати раз, пару раз воскрес, а всё остальное время был иронично крут. И неа, ни фига, первый же новый, скучный день был титаническим, мать его, сюром. Без призов. Когда живёшь год за годом как натянутая струна, отовсюду ожидая атак, подлянок и внезапной рожи Кэла в отражении за спиной (оборачиваешься - его нет), привыкаешь не расслабляться дольше чем на пару минут - сразу после очередной внезапности. Типа твои биологические циклы регулировались психопатом с катаной и марионетками, окей? Ты весь такой норм по этому поводу, ясно? Дейв точно знает, что в конце концов именно так и было правильно, раз они все до сих пор не провалились в обречённую линию. Но вот всё кончилось, и он уже начал сомневаться в своей интерпретации словосочетания “не обречённая”, потому что ничего не происходит. Тролли болтают друг с другом или, в случае Карката, сами с собой на кучах абсурдных вещей, Роуз пишет какую-то предположительно важную херь в книге размером со штат Техас или как минимум с Род-Айленд, Дейв бродит по метеору и не может заставить себя расслабиться. Он бормочет себе под нос всякую ерунду, чтобы не начать напряжённо вслушиваться в темноту. Конечно, можно было сразу алхимизировать себе крутейшие вертушки, но почему-то кажется, что каждый мимобредущий в этой дебильной недообжитой лаборатории поймёт, зачем ему нужен постоянный звук. По крайней мере Роуз поймёт. Это, блять, называется паранойя, Дейв. Он сам над собой иронизирует, зубря наизусть пути из конца в конец своего нового жилья. Слишком большого и пустого. На пятый день Дейва начинает трясти буквально. Парень нога за ногу тащится по коридору, стуча зубами, и ему кажется, что постукивание отражается от стен, хотя оно никак не может быть таким громким. Это сложно - прятаться ото всех так, чтобы никто не заподозрил, что ты прячешься, но Дейв может. Даже Терези думает, что у него всё ок, - она совсем его не знает, они общались каких-то три дня, каких-то часов десять для неё или сколько там, Дейв находит смешным тот факт, что он может сбиться со счёта времени, но пофиг. Терези слышно за несколько комнат, она ещё громче, чем он думал. Она, и ещё эта паучья троллиха, которая убила Джона, блять, да они обе убили Джона, думает Дейв и хихикает, чувствуя, как дрожат плечи. Может это такой троллий способ стать лучшими друзьями? А, и Каркат тоже чертовски громкий, но хоть смешной и никого не убил, вроде бы. Дейв ловит себя на надежде, что какой-нибудь из инопланетных психопатов окончательно съёбнет и начнёт кровавую резню посреди метеора, и вот тогда все напряги окупятся, тогда можно будет что-то уже наконец сделать, снова быть собо... Он обрывает воображение на полуслове, качает головой, - по плечам пробегают мурашки, - толкает очередную дверь. Под ногами у него город. В первый момент это было как вернуться домой и смотреть на какое-нибудь провинциальное местечко с высоты анриал эйра. На то, чтобы понять, насколько город не настоящий, у Дейва ушло несколько секунд. И ещё несколько на то, чтобы понять, чем на самом деле были все эти домики и дороги. И яркие деревья. Маленький дерсит в самодельной повязке мэра и постапокалиптических тряпках вышел из-за второй двери с полной охапкой свежеалхимизированных консервных банок, новеньких и блестящих, остановился на окраине города и вопросительно, но без страха или заискивания посмотрел на Дейва. Ох ты ж пресвятая мать Харли, повелительница пространств, говорит парень, только сейчас осознавая, как скучает по Джейд. Это самое офигенное, что вообще есть на всём метеоре. Чел, расскажи мне, как тут всё устроено. Дейв садится на корточки, чтобы быть вровень с Мэром, и сам не понимает, что больше не дрожит. Панцирник, жестикулируя, начинает рассказывать ему про пустыню, и про банки, и про равенство всех во всём, он увлекается, размахивает руками всё быстрее, как мельница. Тени от тусклой лампы пляшут по стенам, и дерсит посреди своего города - как шаман у костра. На самом деле тревога за непроисходящие кошмары отпускает не мгновенно. У Дейва потеют ладони, когда кто-нибудь окликает по имени. Дрожат пальцы, готовясь обхватить рукоять меча, когда слишком надолго становится слишком тихо. Но со временем он привыкает. Дейв всё делает со временем. Каждый день они с Мэром добавляют городу новый квартал. Это самое серьёзное, что Страйдер когда-либо делал иронически, и вообще самое серьёзное, что когда-либо делал Мэр. Иногда они замирают посреди фразы или действия, потому что Дейву становится не по себе от умиротворённого спокойствия, потому что спокойствие кажется ему занавеской, закрывающей огромную, всеобъемлющую угрозу. И Мэр понимает. Понимает как никто другой, хотя и как-то по-своему. Кладёт жёсткую лапку на Дейвово плечо, успокаивающе похлопывает и протягивает мелок. Тогда Дейв рисует. Он населяет город жителями, по нескольку в каждый дом. Условные гуманоиды ходят по улицам, выглядывают из окон, у некоторых из них огромные шляпы или зонтики, ни один не носит кепку, но рядом нет никого, кто мог бы указать Дейву на явное вытеснение образа Бро, так что парень просто этого не замечает. А ещё в городе никто, даже маленькие девочки, не играет в куклы. И никто, даже маленькие мальчики, не носит оружия. В пузырях снов Дейв с Мэром ищут пустые миры. Такие, где никогда никого не бывает, один только ветер и природа. Всякая там трава, деревья. Они гуляют, пока не исчезает пузырь, ищут вдохновение для городских парков (парков пять: Центральный Снуп-Догов Парк, Восточная аллея на западе, Кристмас Парк, Лэйк Парк, Парк у мэрии) и пригорода. Мэр любит грызть листья, Дейв смеётся над ним искренне и беззлобно. Они держатся за руки, точнее, панцирник обхватывает своей твёрдой ладошкой указательный палец человека, и идут дальше. Однажды Дейв просыпается из такого пузыря с обжигающе горячей мыслью, что на самом деле всегда ненавидел Бро, и сразу же сбегает от неё в Город. Но Мэра нет на месте, он всё ещё спит в общей комнате, свернувшись клубочком в большой корзине с одеялом и двумя подушками. Зато есть Каркат. Он осторожно обходит город кругами, робко трогает банки длинным жёлтым когтем, внимательно всё рассматривает - ну прямо ботан в музее комиксов. И Дейв впервые чувствует себя уязвимым здесь, в комнате с Городом, которой - они с Мэром это знают, и даже Роуз чувствует своими провидческими силами, как она сказала ему однажды, - суждено куда большее будущее, чем быть просто декорацией для метеора, стремительно рассекающего почти несуществующее пространство. Нахмурившись, человек витиевато предлагает троллю пойти нахуй, Каркат взрывается длиннющей речью, которая должна быть смешной, но вызывает только тревогу. Дейв выглядит абсолютно спокойным. Он правда успокаивается, уяснив для себя, что Город не изменится от одного инопланетного крикуна. Человек садится на корточки, игнорируя вопли, в которых всё больше истерических ноток. Он поднимает красный мелок и рисует одному из жителей маленькие тупые рожки. А потом они с Каркатом проводят самую эпичную партию в классики за всю историю Пространства Парадоксов.