Случайности не случайны

Земля круглая, Земля — пиздецки ровный шар, понимает Чимин в тот момент, когда залетает в салон самолета, едва успевая с регистрацией. Ошибка в документах всплывает не вовремя, бета за стойкой что-то нервно объясняет взвинченному Паку, пытаясь без лишней шумихи уладить все вопросы. До взлета чертовы пять минут. Омега взъерошен, зол и просто обижен: ни с кем за раз не происходит столько дерьма. Мокрая от пота челка прилипла ко лбу, вызывая дискомфорт; по спине гуськом катятся ледяные капли, попадая ровно за кромку белья; по телу проходит жар, и температура тела чуть выше нормы — Чимин готов убивать. Самочувствие откровенно хреновое, омега на пороге фазы, и все ощущения увеличились в разы. Бесит. Щуплый омега-бортпроводник сочувственно улыбается Чимину, отводит взгляд вниз на его посадочный талон и жестом просит пройти за ним. За недолгую минуту буря в Чимине стихает, и океан эмоций и треволнений сходит на нет. В голове одной мыслью горит красная лампа: скорее занять свое место и на двенадцать часов перелета просто уснуть. Но все радужные мысли о приятном и легком времяпрепровождении улетучиваются, словно их и не было никогда, стоит Чимину сделать едва ощутимый вдох. Всё внутри кричит: «Пиздец, приплыли», легкие заполняются знакомым ароматом пряной корицы, и сердце внутри оседает камнем вниз. Вселенная явно играет с ним по каким-то только ей понятным правилам, потому что на соседнем с Чимином кресле сидит его альфа, а если точнее — его бывший муж. Но это только по факту, потому что на деле они так и не уладили вопросы с документами и не оформили законный развод. На тот момент простой разрыв казался чем-то нужным, а о бумагах никто из них почему-то всерьез и не задумался. Проблем с этим особо не было, до сегодняшнего дня. Чимин по обыкновению забылся и зарегистрировался на рейс под своей фамилией, данной от отца до замужества, а во всех официальных бумагах омега значился как Мин. Именно из-за этой оплошности он едва не опоздал на рейс. И сейчас кажется, что лучшим исходом данной ситуации было именно это. Но, как это всегда и бывает, закон подлости случается неожиданно, потому как сейчас альфа, не менее ошарашенный, чем Чимин, смотрит в ответ, едва заметно втягивая уплотнившийся аромат омеги, осевший пологом вокруг их мест. Омега неловко мнется, но все-таки занимает свое место. Сил на споры с обслуживающим персоналом о смене места просто-напросто не остается, и Пак соглашается с судьбой. Может, Юнги сделает вид, что они незнакомы — тогда и перелет пройдет спокойно. Среди прочих незнакомых людей Чимин чувствует себя под эгидой — спокойно и защищенно. Но чуда не случается. Юнги распутывает провода наушников, что до этого еще висели на шее, щелкает кнопкой плеера и, улыбаясь, черт бы его побрал, своей фирменной улыбкой, легко разворачивается к омеге и просто кивает. Чимин смотрит с минуту удивленно, даже что-то решает у себя в голове и кивает в ответ. Еще минут пять они просто не отрывают друг от друга взглядов, будто вспоминая все те родные черты, что успело стереть из памяти время. Они не вместе уже больше двух лет и за этот долгий период ни разу не пересекались даже случайно. Долгое время после разрыва альфа работал в разных странах, налаживал семейный бизнес, открывал новые филиалы музыкальных студий и просто наслаждался «свободой». Чимин же напротив осел крепче в Сеуле и наконец смог уделить все свое время искусству: немного танцевал, руководил собственной студией танца и иногда брал уроки вокала у одного знаменитого в широких кругах учителя. А теперь после длинного периода порознь они снова столкнулись, когда меньше всего ожидали этой встречи. — Ты совсем не изменился, — по-доброму хмыкает альфа, не глядя на собеседника вовсе, будто боится, что когда-то теплившееся в груди чувство вспыхнет с новой силой. — Чего не могу сказать о тебе, — Чимин хотел казаться надменнее, говорил чуть лениво, отвечал на реплики бывшего, словно делая одолжение. — В язвительности тебе нет равных, — Юнги хмыкнул, — все еще берешь уроки у мистера Пака? — Вот только не надо приплетать моего папу, — получилось громче, чем хотелось. — Ты всегда слишком предвзято относился к моей семье. — Может, просто потому, что они считали меня едва ли подходящей партией для их любимого отпрыска?! — альфа звучал куда более серьезно, чем прежде. — Даже через несколько лет после разрыва ты до сих пор пытаешься уличить моих родителей в том, чего они не делали. — Я останусь при своем мнении. — Буду премного тебе благодарен. — Своенравный омега, — в голосе звучала усмешка, — всегда пытаешься оставить последнее слово за собой. — А ты это слово вечно пытаешься отобрать, и улыбочку свою самодовольную сотри, — недовольно пробурчал Чимин. — Это ты от одиночества такой дикий стал, или только мне выпала такая честь? — альфа не скрывал заигрывающего тона. У них так было всегда. Словно на краю вулкана. Эмоции через край, слова невпопад, колкости в адрес друг друга и неугасающее пламя страсти. — Держи карман шире, — Чимин поерзал на сидении, пытаясь принять более удобное положение, что не укрылось от взгляда альфы. — Всегда знал, что у тебя шило в одном месте, даже сейчас не можешь спокойно усидеть. — Я бы сказал, что мне мешает спокойно сидеть, но воспитание не позволяет. — Раньше ты был более покладистым, — протянул Юнги задумчиво, — неужели твой альфа не может удержать в узде? — Если бы у тебя все было в порядке с обонянием, альфа, — сделал уклон на последнее слово Чимин, — то ты наконец-то бы понял, что пахнет от меня только мной самим, олень ты безрогий. — Что? — возмущение потонуло в воздухе, потому что до Юнги наконец дошло. Стоило чуть глубже вдохнуть воздух. Мандарин, естественный запах омеги, насыщенный, чуть более плотный, чем обычно, окутал его с головы до ног, а он так и не догадался сразу. Вся эта язвительность, колкость, излишняя самоуверенность были лишь от того, что Чимин был на пороге фазы. До течки пару дней от силы, и уже сейчас парень горел, покрывался потом и слегка ерзал на кресле. — Ты пахнешь, — словно прописную истину извлек Мин. — Бинго, — на большее у Чимина не было ни сил, ни желания. Он устал как физически, так и морально. — Болит? — Нет. — Тянет? — Да нет же, — вспылил Чимин. — Мне станет легче, если ты перестанешь совать нос не в свое дело и просто заткнешься. — Ладно, прости, — спустя секунду добавил омега, — нервы ни к черту. Давай не будем усложнять друг другу жизнь и остаток пути проведем, будто не знакомы вовсе. Юнги на предложение Чимина не ответил, лишь смерил его внимательным взглядом, а затем просто отвернулся к окну, затыкая уши капельками наушников. Чимин тяжело выдохнул, поджал губы и накрылся пледом с головой, закрывая глаза. Больше всего на свете ему сейчас хотелось остаться наедине с самим собой, чтобы никакие мысли не терзали его и так забитую голову. Спасение пришло в виде сна, в который омега провалился почти сразу. Усталость дала о себе знать, и, едва прикрыв глаза, омега просто забылся, погружаясь в темноту. Из состояния забытья и легкости выдернул голос Юнги и осторожное касание к предплечью. Чимин, еще не полностью придя в себя, заспанно хлопал ресничками, пытаясь сфокусировать взгляд перед обеспокоенным лицом напротив. СТОП. Чимин встряхнул головой от нашедшего наваждения и снова посмотрел на бывшего. Юнги смотрел чуть встревоженно, продолжая удерживать омегу под руку. — Можешь убрать руки? — Чимин аккуратно избавил себя от хватки альфы, вдруг понимая, что его прикосновения все так же разливаются теплом по телу. Ничего не изменилось. Тело до сих пор реагирует, а ему казалось, что любые эмоции к этому альфе давно прошли. И дело даже не в физическом притяжении. — Ты скулил. — Что, прости? — Скулил, — четче повторил альфа, — как щеночек. Боже. В еще более глупую ситуацию Чимин не попадал. Тогда, когда перед бывшим хотелось выглядеть все более независимым, природа брала свое. — Я в порядке, можешь убрать с лица это беспокойство. — Чимин, ты пахнешь. — Ты не открыл Америку! — Ты не понял, ты слишком сильно пахнешь. И твой запах все так же влияет на все мои рецепторы. — Только не говори мне, что… Не-е-ет, — не веря собственной догадке. — Ты либо сам не чувствуешь, либо я стал таким впечатлительным, но вне течки такого не происходит, один лишь только твой аромат никогда не сносил так голову. — Да быть такого не может, — Чимин судорожно стянул с себя плед и поерзал на сидении. Штаны чуть пропитались естественной смазкой и облепили ягодицы, вызывая дискомфорт. — Вот черт, — Чимин резко подорвался с места и промчался по коридору из сидений к туалету, быстро захлопнул за собой дверь, провернув ручку, и плюхнулся на крышку унитаза. Омега долго приходил в себя, судорожно умывался холодной водой и не знал, что делать. Гормоны играют, желание возрастает, а таблетки, как назло, остались в чемодане, который он сдал в багаж. Хорошо, что предметы личной гигиены догадался взять в ручную кладь, иначе было бы совсем неловко. Видимо, время в туалете слегка затянулось, потому как с той стороны послышались шаги, а затем осторожный стук. — Чимин, Чимин-а, все в порядке? — Уйди. — Чимин, открой. — Нет, — знал бы Юнги, чего стоил омеге отказ. — Чимин, там снаружи тоже люди, выходи. — Не могу, — совсем жалобно. — Почему? — Будто ты сам не знаешь. — Просто выйди, я не буду тебя трогать. — Обещаешь? — Да. — Ладно, — собравшись с последними силами, омега отпер дверь и выпустил вслед за собой концентрированный аромат мандаринов. — Лететь осталось всего час, просто потерпи, хорошо? — Юнги аккуратно взял омегу под руку и увел обратно к их местам. Оставшуюся часть пути они не проронили ни слова. Юнги боялся не сдержаться, а Чимин — вдруг согласиться на порыв альфы. Последний час в небе пролетел быстро, Чимин даже прийти в себя толком не успел, когда объявили о посадке. В кабине стало слишком шумно, пассажиры судорожно поднимались с насиженных мест, разминая тела и спеша скорее на выход. Чимин тоже пытался незаметно скрыться в толпе, но был остановлен крепкой рукой бывшего мужа, что как некстати решил проявить себя джентльменом. И руку подал, и на лестнице придержал, и даже чемодан позже с ленты помог забрать. На этом Пак уже хотел попрощаться с Юнги и помахать ладошкой, надеясь, что их пути еще нескоро пересекутся, а при хорошем стечении обстоятельств вообще никогда, но у альфы на это был другой счет. — В каком отеле ты остановился? — Ты же не думаешь, что я серьезно тебе скажу? — Ты же не думаешь, что я отпущу тебя одного? — в той же манере передразнил альфа. — Готов сесть в машину с другим мужиком, вперед, — Юнги даже для убедительности махнул рукой. — На Бивер-стрит. — Уже лучше, — Юнги улыбнулся. — Подожди, я вызову нам машину. — Подожди, только не говори, что собираешься остановиться в том же отеле. — Ты сам сказал. — Нет, Юнги, подожди, ты ведь не серьезно? — Более чем. — У меня течка, и ты себя не контролируешь, как мы будем жить в одном отеле? — Не беспокойся обо мне, я справлюсь. — Моя выдержка сильно уступает твоей, — уже тише добавил Чимин. Юнги пропустил последнюю фразу мимо ушей, так как был занят подъехавшим такси. Альфа быстро отправил чемоданы в багажник и хотел было помочь омеге сесть в салон, но тот справился и без его помощи, в конце концов показывая бывшему язык. Отношения в их семье всегда были на высшем уровне. И их общение — тому доказательство. Путь до отеля не выдался легким для обоих. Чимин все больше подвергался влиянию игравших гормонов и все игривее вел себя с альфой. Ерзал на сидении, отпускал неуместные шутки и просто выводил Юнги из себя. Так что в отель они вошли уже изрядно помятые. Регистрацию и заселение прошли быстро. Чимин с удовольствием завалился в номер, плюхаясь на кровать и даже не замечая того, что альфа совсем не торопится уходить. — Благодарен тебе за помощь, но теперь, прошу, давай оставим прошлое позади и двинемся дальше. — Чимин, послушай, я… К черту. Юнги все двенадцать часов в небе сдерживал себя от желания впиться в губы омеги поцелуем, вспоминая, каковы же они на вкус. Поцелуй вышел несдержанным, Юнги нетерпеливо истязал пухлые губы омеги, пытаясь передать все то, что сейчас чувствовал: желание, страсть, боль, похоть, любовь. Чимин всегда вызывал в альфе невероятное количество эмоций, и спустя два с половиной года ситуация не изменилась. Мин все так же любил омегу и все так же наслаждался его близостью. — Мы не можем, нет, — Чимин вяло сопротивлялся, позволяя Юнги опускаться поцелуями ниже, к подбородку и открытой в немой просьбе шее, где еще горел след от метки, его метки. — Еще немного, — будто успокаивая, шептал Юнги, медленно стягивая с омеги тонкий пуловер и футболку под ним, открывая доступ к обнаженному торсу. Чимина откровенно вело, слишком памятными были касания из прошлого. И сейчас руки Юнги распаляли не меньше. Альфа всегда знал, где подуть, куда укусить и как нажать, чтобы Чимин беспомощно отдался его рукам, позволяя делать все, что тому вздумается, и Мин этим пользовался, никогда не мог не. Слишком быстро одежда слетает на пол, образуя бесформенную кучу. Чимин лежит на кровати полностью открытый, и Юнги готов поспорить, что сойдет с ума, если только раз прикоснется к его бедрам. Медленно, сантиметр за сантиметром Юнги накрывает тело Чимина своим, позволяя поделить жар на двоих. От ощущения твердой груди на своей Чимин стонет, делая волну телом навстречу, не оставляет и миллиметра между ними и целует сам. Нежно, волнительно, посасывает язык альфы и громко стонет, когда чувствует, как ладонь Юнги оглаживает бедро и спускается чуть ниже, к колечку мышц, что слегка припухло и мягко пульсирует, выбрасывая маленькие порции ароматной смазки, что успела слегка пропитать простынь под ними. Юнги проталкивает палец на фалангу, ощупывает стенки изнутри и не спешит двигаться дальше. Дразнит распухшее колечко, оглаживая края, но не дает омеге насаживаться дальше. Чимин обиженно хнычет, и в его словах проскальзывает что-то о невыносимом альфе, на что тот только хрипло смеется и убирает пальцы вовсе, шире раздвигая ноги омеги, открывая себе вид на налившийся аккуратный член и поджатые яички. — Так и будешь смотреть или уже сделаешь что-нибудь? Если бы я знал, что ты забыл, как пользоваться членом, вообще бы не пустил в номер. — Узнаю омегу семьи Пак. — Ты, — слова тонут в немом стоне, потому что Юнги не предупреждает, а берет и делает. Толкается только головкой и прикрывает глаза, пытаясь справиться с наваждением. Чимин нетерпеливо ерзает и толкается бедрами сам, позволяя пошлому шлепку разнестись по номеру. Его немного ведет, и перед глазами словно пелена. У него не было никого после разрыва с мужем, и те сладкие ощущения, когда альфа полностью в тебе, кажется, давно стерлись. — Еще немного, — Чимин позволяет себе вольность и укладывает ладошки на задницу альфы, ведет ими вверх к пояснице, слегка царапает в самом низу и снова возвращает на место, слегка сжимая половинки в руках. — Не знал, что моя задница вызывает у тебя столько восторга. — Очень смешно, — Чимин хочет добавить что-то еще, но Юнги быстро и ловко меняет их положение, и теперь уже омега сидит сверху, полностью контролируя процесс. — Я знаю, тебе это нравится больше всего. А дальше они уже не слышат друг друга, потому что Чимин не переставая стонет, быстро поднимаясь и опускаясь на члене альфы. Его глаза закрыты, а ресницы трепетно дрожат, и Юнги сносит крышу. Он перекатывает их по кровати, укладывает Чимина на подушку и начинает двигаться в рваном темпе. Несколько раз он почти доводит их до края, но вовремя тормозит, отодвигая вспышки мелькавшего совсем близко оргазма. Они кричат, царапаются, изводят друг друга, но ни на минуту не прекращают эту гонку в погоне за одним единственным удовольствием, одним на двоих. Это продолжается почти бесконечно. Пока Юнги не спускает себя на тормозах и не кончает: бурно и много. Чимину не хватает буквально секунды, он кончает следом, тут же обмякая. В голове откровенный вакуум, и все тело наполнено приятной негой. Оба загнанно дышат, не в силах произнести и слово. Юнги собирает остатки сил и перекатывается на кровати, освобождая тело омеги от собственного веса. — Знаю, что сейчас не самое уместное время, — хрипло и тихо выдыхает Юнги, — но мне кажется, что мы должны попробовать снова. — Не думал, что ты это скажешь, — где-то едва на границе со сном прошептал Чимин. — Чимин, — повторил альфа снова. — Если ты думаешь, что я позволяю любому альфе так бесцеремонно пользоваться своей беспомощностью, то глубоко заблуждаешься. Впереди рождество, и мы вместе пахнем как приближающийся праздник. Я не собираюсь тухнуть здесь в одиночестве, и я знаю, что сейчас на твоем лице снова самодовольная ухмылка, — не открывая глаз, продолжил Чимин. — Бери ответственность, альфа, потому что я, кажется, все еще тебя люблю. — Кажется? — Ты вообще уловил суть сказанного? — раскрывая глаза, выпалил омега, натыкаясь взглядом на искрящиеся глаза Юнги. — Я люблю тебя. — Что? — Чимин даже привстал от неожиданности, но ответ Юнги потонул в поцелуе, который смешал их вкусы на языках. Как бы показательно Чимин ни гневался на шутки судьбы, мысленно он согласился на любое предложение Юнги уже там, в самолете. Потому что любые случайности не случайны, и забытый ими развод — первое прямое тому доказательство.