Свет во мгле

*** В другом конце комнаты Макс и Аня, играющие в чудом сохранившуюся настольную игру, разразились громким смехом. Черноглазый, хмуро на них глянув, перелистнул любимый справочник по женской анатомии. Он бессмысленно пробежался глазами по ровным сточкам и скривился. Найши знал каждый символ в этой книге, мог пересказать её от корки до корки, но сейчас из-за распоясавшихся сожителей, не мог снова насладиться любимой литературой. Макс, наивно хлопнув ресницами и выпятив губу, попытался сжульничать, за что получил от рассмеявшейся Ани. Надувшийся было, Вальц не выдержал и присоединился к заливисто хихикающей подруге. Настольная игра была забыта, половина фишек оказалась на полу. У Черноглазого задёргался глаз. Нашедшие новое развлечение в виде поочерёдных тычков в друг друга, Аня и Макс поднялись из потрепанных кресел и начали носиться по комнате. Хмуро за всем этим наблюдая, Черноглазый опустил взгляд на раскрытую книгу и громко захлопнул её. Запихнув томик под мышку, он резко встал, из-за чего стул противно заскрипев, прошёлся по бетонному полу. Макс и Аня замерши от неожиданных действий, удивлённо и немного настороженно, молча смотрели на засобиравшегося Черноглазого. — Хэй, ты как, нормально себя чувствуешь? — взволнованно спросил Вальц, как всегда, пытающийся понять своего сородича. Он нервно поправил фенечки на руке и развернулся всем корпусом к Черноглазому. — Всё в порядке, — буркнул найши и, громко ступая, поднялся по лестнице. На «втором» этаже хлопнула дверь. — Мда-а, — протянул Макс. Найши, конечно, знал, что Черноглазый не самый эмоционально стабильный субъект. Да что там, вся команда была прекрасно осведомлена об этой особенности одного из её членов. Но что конкретно сейчас вывело из равновесия Черноглазого, оставалось загадкой для Вальца. Аня вопросительно продолжала смотреть на лестницу. Она похлопала по подолу платья, смахивая невидимые пылинки, и натянуто улыбнулась другу. — Я, пожалуй, к себе пойду, а ты зайди-ка к Черноглазому. — Что?! Почему опять я?! — взвился Макс, словно у него других дел не было, кроме как снова наворачивать круги вокруг сородича в попытках узнать, что случилось на этот раз. Аня нахмурилась, наступив на ногу найши. Тот взвизгнул и обиженно взглянул на девушку. — Пойдёшь ты, потому что ты его друг. — Ты тоже, — надуто ответил Макс, скрестив руки на груди в защитном жесте, — к тому же, только я к нему и хожу! — Вот именно, — улыбнулась Аня — только ты и ходишь. Будет странно, если к нему неожиданно придёт кто-то другой. Вальц уже открыл рот для ответных возражений, но лишь клацнул зубами в знак поражения. Девушка похлопала друга по спине, ободряюще улыбнулась и прыгучей походкой направилась к себе. В общей комнате, так называли самый нижний этаж бункера, остался только Вальц, нервно размахивающий хвостом и упрямо смотрящий в стену. Вскоре, фыркнув, Макс встряхнулся и в мгновение ока оказался напротив двери Черноглазого. На той висел местами прожженный плакат с желтой пони. Макс, до этого ещё ощущавший внутри остатки негодования, успокоился и улыбнулся. Каждый раз, смотря на всю эту атрибутику с пони, Вальц добро усмехался и вспоминал, как иногда безрассудно вёл себя Черноглазый. К примеру, эта же картинка: Черноглазый тогда побежал в загоревшееся здание, чтобы вынести оттуда не что-то полезное, вроде медикаментов или еды, а целую горку всякого поняшного мерча. Обычно сдержанная Малика чуть не открутила тогда найши голову. Может быть, фактором ещё сыграло и то, что мутировавшие насекомые, до этого рационально распределенные на участников вылазки, удвоенным потоком ринулись именно на Малику. Та от насекомых, конечно, отбилась, но осадочек остался. После знатной выволочки Черноглазый ещё долго ходил, опустив глаза в пол, но время от времени Макс ловил этот детский радостный блеск в глазах, когда он пил чай из новой кружки или надевал желтый свитер, на котором была целая гурьба пони. Каждый раз, смотря на это зрелище, Макс понимал, что внутри этого здоровяка таится что-то маленькое и хрупкое. Что-то, что никак нельзя было уничтожить. Вынырнув в реальный мир, Макс тихо поскребся в дверь и, услышав невнятный набор звуков в ответ, с чистой душой проскользнул внутрь. Укутавшись в мягкий плед, Черноглазый лежал в постели, уткнувшись в анатомический атлас. Вальц тихо подошел к сородичу и аккуратно присел на край кровати. Старая мебель приветливо скрипнула и затихла. Найши молчали. Черноглазый упрямо смотрел в одну точку ещё с тех пор, как почувствовал за дверью присутствие Вальца. А Макс, не зная, как начать разговор, блуждал взглядом по бетонным стенам, которые были местами украшены яркими плакатами. Здесь, как и в любом помещении бункера, не было окон. Но было всё равно на удивление светло. И не тем безжизненным, холодным светом как коридорах, а как-то… по теплому, что ли. Макс не хотел признаваться, но ему нравилось тут находиться: Черноглазый обустроил всё под себя, и сделал он это так уютно и по-домашнему, что хотелось просто сидеть и отдыхать. Привыкшему кутить и отрываться, Максу было тут непривычно, но хорошо. Наверно, именно поэтому он чаще всех остальных был здесь. Конечно, Вальц пытался не вспоминать и тот факт, что, не будь в этом месте Черноглазого, белокурый вряд ли бы часто появлялся в этой комнате. Нервничающий Черноглазый скривился и отложил атлас на тумбочку. Заметивший эти передвижения, Вальц приободрился и удобнее умостился на покрывале. Он открыто посмотрел на Черноглазого, что хмуро смотрел на стену, и легко улыбнулся. — Что случилось, дружище? Черноглазый поджал пухлые губы и зажмурил глаза. — Ничего. — Ой, не ври мне, — игриво сказал Макс и немного поколебавшись, лег на свободную часть кровати. Почувствовав, как матрас прогибается под укладывающимся телом, найши напрягся и без раздумий перевернулся на другой бок. — Что ты дела… — зашипел Черноглазый, но осекся, встретившись с добрым взглядом Макса, отвел глаза и поджал губы. — Просто пытаюсь узнать, что такое стряслось, что ты решил так громогласно покинуть нас, — бесхитростно ответил найши. Кровать была мягкой и приятно пахла, Макс непроизвольно потёрся об неё. Черноглазый мельком взглянул на Вальца и упрямо нахмурился. — Всё нормально, просто захотелось побыть одному. — Да ладно? — вскинул брови приютившийся Макс. Ему было тепло и приятно. — Да. Всё нормально. Давай замнём, — рубленными фразами решил закончить неприятную тему Черноглазый. При этом он смотрел куда-то в район левой ноздри Макса и выглядел чрезвычайно сурово. Макс лениво фыркнул и зевнул. От сородича шло ровное тепло, и никуда не хотелось уходить. Чтобы продлить время пребывания в такой чудесной атмосфере, Макс лениво приоткрыл глаза и заискивающе спросил. — А давай завтра пойдём в мотоцикле копаться? Черноглазый насмешливо хмыкнул. — Ты же всё равно ничего не понимаешь в технике. — Это не мешает мне её любить, — сонно возразил Макс, — к тому же, в ней разбираешься ты. Ну, так что? Завтра вечерком? — Ла-адно, завтра вечерком, только под руку не суйся. А то как в прошлый раз током ударит, будешь скулить. — Не-а, не буду, — удовлетворенно промурчал Вальц и, немного повозившись, окончательно смежил веки и заснул. Ожидая, когда найши встанет и уйдёт, Черноглазый в удивлении распахнул глаза, когда осознал, что никуда его собеседник и не собирался. Уже намерившийся разбудить нахала, Черноглазый остановился и засомневался: ну и какой смысл будить Макса? Тот никак не мешает, плед не отнимает, да и греет немного. Повисев немного над дремлющей тушкой, найши соскользнул с кровати, привёл себя в порядок, смыл макияж и аккуратно прилёг обратно. Вальц не шелохнулся. Немного полежав и посверлив глазами своего неожиданного соседа по кровати, Черноглазый вздохнул и накинул свой плед на Макса. Удобно устроившись, Черноглазый ещё раз взглянул на безмятежное лицо рядом, прикрыл глаза и уснул. *** Землю трясет и, словно в замедленной съемке, она лопается на части, а из появившейся раны вылезают монстры. Их грязно-зеленые панцири бликуют под безжизненным, потухшим солнцем. Длинные, способные пронзить плоть усики неестественно плавно шевелятся, а черные, поглощающие оставшийся свет глаза смотрят прямо на него. Тело, готовое было сорваться с места, цепенеет от животного страха. Крупные тельца насекомых окружают его, с противным щелчком они подходят всё ближе. По щекам начинают катиться слёзы, когда Макс бедром ощущает отвратительно холодный панцирь. Они оплетают всё его тело. Кто-то залезает в его глотку. Вальц, в ужасе распахнувший рот, не может кричать. Усики проникают в ноздри, уши, протыкают барабанные перепонки. «НЕТ. НЕТ. НЕТ-НЕТ-НЕТ! ПОЖАЛУЙСТА, НЕ НАДО! НЕ ВЫСАСЫВАЙТЕ МОИ МОЗГИ, Я ИТАК…». Сознание тухнет, всё заволакивает тьма. *** Он проснулся в поту, рядом тихо сопел Черноглазый. Сердце неистово колотилось, на щеках всё ещё ощущалась влага. Макс лихорадочно начал водить руками по лицу и ушам, проверяя, есть ли что-то инородное на нём. Брюнет что-то недовольно пробормотал во сне, и Макс отвлекся. Продолжая держать руки на ушах, он повернулся и посмотрел на умиротворенное лицо сородича. Тот спал с приоткрытым ртом и был похож на прекрасного ангела. Неосознанно Вальц потянулся к Черноглазому, чтобы пальцами проследить линию пухлых губ найши. Кожи коснулось теплое дыхание, и по позвоночнику прошла волна приятных мурашек. Немного посомневавшись, Макс всё же опустил руку и положил ее рядом с лицом сородича. Ритм сердца приходил в норму, а сам белокурый начал дышать в ритм с Черноглазым. Понемногу успокаиваясь и продолжая слушать мерное дыхание брюнета, Вальц закрыл глаза и в этот раз провалился в сон без сновидений. Наутро Макс проснулся один в кровати и, сонно осмотрев комнату, заметил стоящего напротив зеркала Черноглазого. Тот аккуратно красил глаза, что-то мыча себе под нос. Со скрипом, Вальц поднялся и неровно дошлёпал до сородича, тот не обратил внимания. Посмотрев в зеркало на отражение брюнета, найши заинтересованно протянул. — Зачем ты красишься? Ты же итак очень красивый. Черноглазый вздрогнул и оскорбленно посмотрел на Вальца. — Найши должны краситься. Вальц глупо хлопнул ресницами и непонимающе воззрился на собеседника. — Почему? Я не хочу краситься. Черноглазый скривил губы и грустно посмотрел на Макса. — Тебе, в принципе, и не надо. От ответной фразы найши ещё больше затупил и внимательно посмотрел на себя в зеркале. — Это почему же? Я не такой яркий как ты, даже блеклый какой-то. Брюнет шокировано посмотрел на Вальца и отложил подводку. Он полностью развернулся к корчащему рожи Максу и положил руки на плечи. Тот вздрогнул от неожиданного контакта и удивленно посмотрел на собеседника. Проведя левой рукой по подбородку, а после прочертив дугу указательным пальцем под голубым глазом, Черноглазый завистливо осмотрел лицо сородича. А после, противореча своему обычному поведению, взглянул прямо в глаза, напротив. Загипнотизированный неожиданным поведением брюнета, Макс молча смотрел в ответ. Из груди вырвался судорожный вздох. — Больше всего на свете я бы хотел родиться с белыми, снежными волосами, иметь красивые, светлые глаза. Быть ярким, красивым и светлым. Как ты, — тихо проговорил Черноглазый с непонятной эмоцией на лице. Макс пораженно приоткрыл губы. Черноглазый горько усмехнулся и начал отстраняться. Но Макс успел быстрее и перехватил чужую руку. Он посмотрел на добычу и увидел фенечки. Свои же фенечки, подаренные когда-то Черноглазому. В груди расползлось тепло, придав решительности. Он шагнул ближе и посмотрел в широко распахнувшиеся глаза напротив. — Больше всего на свете я бы хотел быть таким же высоким, как ты, таким же мужественным, как ты, и таким же сильным. А твои черные, бездонные глаза, напоминают мне об обсидиане. Камне, связанном с самой Богиней. Макс говорил от всего сердца и вглядывался в лицо напротив. Губы Черноглазого искривились, он беспомощно зажмурил глаза и не удержал всхлипа. Белокурый найши вздрогнул и неуверенно притянул к себе сгорбившееся тело сородича. Тот отчаянно вцепился в Вальца и уткнулся лицом в плечо друга. По комнате разносились несдерживаемые рыдания и утешающие нашептывания Макса. Проглотив образовавшийся ком в горле, Черноглазый прошептал. — Спасибо… Мягко улыбнувшись и сморгнув проступившие слезы, Макс потерся щекой о макушку сородича и ответил. — Не за что. После смущающей сцены в комнате Черноглазого, парни, неловко попрощавшись, разошлись по своим делам. Брюнет раздраженно посмотрел на своё отражение в зеркале, потер пальцем по размазавшейся подводке и, бурча себе под нос и пытаясь согнать румянец с щек, начал краситься заново. После короткого, но откровенного разговора, хотелось чего-то особенного. Чего-то, способного впечатлить и обрадовать одного конкретного найши. Немного постояв над тумбочкой, брюнет потянулся к редко используемой палетке теней. Через двадцать минут Черноглазый придирчиво оглядел себя, поправил на себе свитер и вышел из комнаты, в последний раз глянув в зеркало. В общей комнате раздавался однозначный шум: Макс и Аня опять играли. Эти двое всегда прекрасно ладили и понимали друг друга. Найши горько усмехнулся, он тоже хотел иметь такого друга. Но брюнет понимал, что с его внутренним содержанием и скелетами в шкафу никто не захочет дружить с таким ужасным существом. Разве что… Вальц. Этот практически ребенок не смущался ни внешности Черноглазого, ни его нестабильного состояния. Стоило только признать, что Макс был таким со всеми. Он был готов распахнуть свою душу каждому разумному. Это подкупало, но ужасно огорчало Черноглазого. Тот ловил себя на желании присвоить внимание беловолосого только себе. А после недавних событий, найши чувствовал в себе право быть самым близким Вальцу существом. Поэтому, заслышав веселый голос Ани, говорящей что-то в ответ на реплику Макса, Черноглазый нахмурился и решил уже вернуться обратно в комнату, как услышал сзади себя звук каблуков. Найши напрягся и мигом спустился в общую комнату. — О, дружище! — радостно воскликнул Макс, прячась от смеющейся Ани за диваном, — наш сегодняшний вечер всё ещё в силе? Аня остановилась и заинтересованно посмотрела на парней, она хитро прищурила глаза и улыбнулась. Переминающийся в проходе Черноглазый растерянно глянул на Вальца и уже был готов дать положительный ответ, как сзади него раздалось: — С дороги, кастрат. Оба найши замерли. Один от отвращения и страха, а второй от восхищения. — Наниен! Привет! Как я рад тебя сегодня увидеть, а то знаешь… — начал безостановочно молоть чепуху Макс. Краснота его глаз немного поутухла, а на лице появилось выражение безоговорочного обожания. Беловолосый подполз к ведьме и начал смотреть на Наниен, как верный пёс на хозяина. Та улыбнулась уголком рта. — Максимилиан. Как на счёт пройтись сегодня? Найши аж подскочил на месте от неожиданно привалившего счастья. — Да! Конечно! Без проблем! — яростно закивал головой Вальц и, благоговейно взяв за руку предмет своего обожания, пошёл за ведьмой. Стоявший всё это время в стороне Черноглазый разочарованно и зло посмотрел на уходящую парочку. — Черноглазый… — грустно сказала Аня, смотря на брюнета. «Вот и покопались в мотоцикле сегодня…» — горько подумал про себя найши, и, развернувшись, поднялся к себе. Там он взял в руки лейку, намеренный поухаживать за растениями сегодня, и посмотрел на себя ещё раз в зеркало. Яркие серебряные тени и золотая подводка напомнили о наивном желании покрасоваться перед Вальцем. Внутри поднялся огонь. С громким рыком Черноглазый бросил лейкой в зеркало. По поверхности пошли трещины, и в искаженном изображении отразилась обнявшая себя за колени фигура, подвывающая на одной ноте. *** Где-то вдалеке раздался взрыв. Кружка и оставленная в ней ложка нервно зазвенели от дошедшей вибрации. Черноглазый ненавидел, когда шитое белыми нитками правительство проводило «профилактику». Под этим нейтрально окрашенным словом подразумевался регулярный сброс бомб, на самые многочисленные скопления насекомых и прочих тварей, порожденных уже не разозлившейся Богиней, а самими разумными. «Убийственно эффективные» реактивы выкашивали монстров, при этом оставляя после себя ровным счетом ничего. Черноглазый часто бывал в таких местах, чтобы понять: матово черная, ровная поверхность, раньше бывшая парками, торговыми центрами, жилыми домами, уже никогда не даст ничего нового, кроме смерти. Словно желая вернуть себе жизнь, чернота забирала в себя всё живое. Дворняги со скулежом оббегали мертвую поверхность, но, если им или кому-то ещё не посчастливилось оказаться на территории мглы — она беспощадно высасывала все соки, не оставляя после себя и костей. Оставшиеся в их наспех заштопанном мире фаталисты безрассудно шагали к ней, одурманенные концом. Пара шагов, и разумный валится с ног, падает навзничь и затихает. Не проходит и дня, как их тела поглощает темнота. Некоторые любители чистых улиц смекнули и начали сваливать вместе трупы, а потом тащить их к прожорливой тьме. Свалив тела на самом краю, умники запихивали умерших на опасную территорию с помощью палок и уходили. От такой обильной кормежки, черная поверхность словно начинала счастливо блестеть на солнце. Над ними образовывался черный, густой туман. Он ничем не пах, не отличался ни повышенной, ни пониженной температурой, не крался дальше черноты. Но Черноглазый готов был поклясться, как из клубов тумана выбирались ещё больше отвратительные существа, чем те, с которыми пришлось столкнуться их миру. «Адские гончие», так прозвали самых первых тварей, были скорее похожи на лошадей с огромными клыками и безумно светящимися белыми глазами. Они любили пастись по одиночке, а ночью сбиваться вместе и информировать о своём присутствии звучным рыком. Их не брала магия, а бомбы, используемые правительством, наоборот словно подпитывали тварей. Их боялись, как огня и желали иметь дело с привычными монструозными насекомыми, чем с этими кровожадными гончими. Другие твари, появившиеся после, были не так внушающе страшны и опасны. Конечно, черные извивающиеся тела змей, чья чешуя сама по себе была быстродействующим ядом, были успешно смертельны, особенно в темноте. Но именно потусторонний рык и белые глаза стали для всех ознаменованием ада на земле. Если до этого забившиеся по углам разумные таили надежду на спасение, теперь всё покрылось мраком. Потуги правительства исправить положение делали всё хуже, твари расползались по континентам, насекомые всё так же продолжали упорно лезть из-под земли, погибали люди, найши, зверолюди скопом. А у Черноглазого всегда окончательно портилось настроение, стоило ему только заслышать отдаленные звуки взрывающихся бомб. Ощущение всепоглощающей безысходности накатывало, напоминало о его прошлой жизни. Начинали с удвоенной силой ныть раны, и любимые свитера уже не приносили столько радости. Хмуро посмотрев на зазвеневшую посуду, найши поднялся с кровати, взял кружку и пошёл на кухню. Ступая по ступеням, Черноглазый рассеянно водил большим пальцем по кружке. Открыв дверь в маленькое помещение, брюнет скользнул к тумбочке и щелкнул чайником. Поставив посуду на поверхность и потянувшись за пакетиком чая, Черноглазый осознал, что он был не один. Резко обернувшись, он увидел сидящего в углу Макса. Тот выглядел как-то странно. Растерянный, отсутствующий взгляд, взлохмаченные волосы и след фиолетовой помады на щеке. — Ты чего тут? — не особо дружелюбно сказал Черноглазый. Вальц словно очнулся. Он резко вздрогнул и начал потерянно водить взглядом по комнате и резко остановился на найши. Макс как-то закаменел, а потом дергано начал стирать с щеки фиолетовый след. Черноглазый поджал губы. — А я… Это… — бессвязно залепетал белокурый. От усердного трения его нежная кожа раскраснелась. Под ребрами брюнета что-то кольнуло от осознания, кто мог так повеселиться с Вальцем, а после оставить в таком прибитом состоянии. Вчерашняя обида сразу же забылась. — Был гром… Ну, ты знаешь, какой именно… Вот мне и стало плохо и я… Ушёл, — на последнем слове Макс нахмурился, словно не понимал, откуда он мог уйти. Зажмурившись, Черноглазый стиснул кулаки и выдохнул. Пора бы поговорить с Наниен. Той не следует играться с найши, у которого и так проблемы с памятью. Все эти привороты не шутка, в один «чудесный» день оставшиеся мозги Макса превратятся в кашицу. — Ушёл, значит? — Вальц уверенно закивал головой, — а почему ты пришёл именно сюда? Как долго ты тут? — плечи Макса поникли, между бровей образовалась складка. — Я… не знаю, честно. Я ничего помню, блять! — разозлено, и даже обиженно, выкрикнул найши и треснул кулаком по кафелю. Черноглазый вздрогнул и скрестил руки на груди. Он отвел взгляд от собеседника и жалобно посмотрел на не желающий наконец-то закипеть чайник. В углу странно запыхтели, а потом спросили. — А ты сам. Чего тут? Брюнет повел плечами и бросил взгляд на Макса. — Не мог уснуть. Видимо, что-то вспомнив, Вальц понимающе улыбнулся и расслабился. Они знали о слабостях друг друга, им не нужно было стыдиться. Заметив включенный чайник, белокурый просиял. — Ой, а мне чай сделаешь? Черноглазый по-доброму фыркнул. — Вот встанешь и сам сделаешь. — Ну не-ет, — захныкал Вальц, — я не хочу вставать, тут уютно и вообще… А ты вот стоишь, тебе не составит труда. Губы непроизвольно растянулись, брюнет хитро прищурил глаза и наклонил голову. — Нет. — Да. — Нет. — Да! — Не-а. — Ну дружище! — умоляюще завыл Макс и просяще уставился на сородича, тот только довольно мотнул головой, — пф, ну и черт с тобой, не умеешь ты веселиться. — Умею, — возразил Черноглазый, — просто я предпочитаю более уединенные способы развлечения, а не все эти, — брюнет помахал рукой в воздухе, — походы. Вальц закатил глаза. — В клубах между прочим не только я хожу, а ещё много других крутых ребят. А девчонки! Девчонки на любой вкус! Сами подойдут, — начал свою любимую песню о кутеже Макс. — Не может быть, чтобы женщина была на одном уровне с мужчиной, — озадаченно произнёс Черноглазый, радостно наливающий кипяток в чашку. — Что?! — выпучил глаза найши на очередной закидон своего сородича. — Статус, — тихо обронил Черноглазый. От краткого комментария Макс подпрыгнул на месте. — Какой, к черту, статус?! Наш мир уже давно разрушен, остались только пытающиеся выжить ошметки, — бурно рукоплеща затараторил Макс, Черноглазый с сомнением глянул на собеседника, — Сейчас все. ВСЕ. Равны. Люди, найши, зверолюди, плевать! У каждого свой путь, но он уже не зависит от нашего вида. Ко мне спокойно подходят девчонки-люди, и им плевать, что у меня хвост и уши! И к тебе тоже будут подходить, я уверен. Черноглазый неуверенно потоптался на месте и поморщился. — Но я… не хочу, чтобы они ко мне подходили. Макс глупо хлопнул ресницами. — А как же секс? На последнем слове лицо Черноглазого искривилось, и он недобро посмотрел на белокурого найши. — Я не хочу заниматься с ними сексом, они все — не та девушка, которую я хочу видеть рядом. Макс скрестив ноги, сверлил взглядом пол. На лице был выражен сложный умственный процесс. Наконец морщинка между бровей разгладилась, и найши с выражением «У МЕНЯ ГЕНИАЛЬНАЯ ИДЕЯ» на лице, улыбчиво посмотрел на напрягшегося от подобной мимики Черноглазого. — Ну так если ты не хочешь с девочками, то почему бы не сделать это с мальками? Черноглазый шокировано вытаращился на Вальца. — Т-ты… ч-что? — Ну-у, — неожиданно для себя засмущался найши и начал ковырять пол ногтем, — в клубе, в который часто хожу, я несколько раз видел людей, они весело проводили время вместе, как и все мы. Только вот это было два парня. Я сначала тоже был в шоке, но потом начал замечать, что таких пар достаточно много. Так что… может, если у тебя есть одна единственная девушка, почему бы пока не поискать не одних не единственных мальчиков? — А ты… сам. Пробовал? — проглотив образовавшийся ком в горле, тихо спросил Черноглазый, страшась услышать положительный ответ. Макс, исподлобья взглянув на найши, отрицательно помотал головой. Черноглазый задумчиво помешал чай в кружке и растерянно посмотрел на притихшего Вальца. Тот продолжал сидеть на полу. Решив, что на сегодня разговоров хватит, Черноглазый поднялся в свою комнату. Поставив кружку на тумбочку, он потянулся к книжной полке и замер. Вдалеке продолжали раздаваться взрывы. И Черноглазый понял, что ни разу не вспомнил о них, пока был с Максом. Черноглазый, который никогда до сего момента не забывал об этих звуках смерти. *** После бомбардировки всегда наступало затишье. Пострадавшие чудовища прятались в укромных уголках и зализывали раны, а разумные наслаждались передышкой. Кроме их команды. Утром Малика прошлась по комнатам, как всегда напоминая об общем собрании на нижнем этаже. Черноглазый вышел из своего укромного уголка и тихо присоединился к команде. Он глянул на своего сородича. Тот сосредоточенно жевал губу и был весь в себе. Он никак не мог вспомнить, что он забыл вчера сделать. Он о чём-то договаривался с кем-то из команды, но потом разума коснулся флёр чьих-то духов, и мир погрузился во мглу. Очнулся Вальц только ночью на кухне из-за Черноглазого. Последующий разговор… удивил. И не только брюнета, но и самого Макса. Тот не ожидал от себя таких откровений, таких безрассудных предложений и странного желания быть именно тем, на кого Черноглазый может обратить свой взор. Но Макс любит Наниен! Абсолютной, искренней любовью, но… Раз уж Вальц сам посоветовал Черноглазому переключиться на мужской пол для удовольствия, то почему бы не последовать собственному же совету? Что-то гадкое шевелилось внутри, от неправильности происходящего. Очевидно, Макс не хотел, чтобы брюнет уподоблялся сородичу и ходил по клубам в поиске разумного на одну ночь. Черноглазый, действительно, не такой. Он любит одну единственную. От этого факта сердце больно замирало. И, наверно, полуночная безрассудная идея была эгоистично продумана. Предлагая подобный вариант, Макс внутренне так и кричал: «Обрати внимание на меня! Я прямо перед тобой, и именно я хочу быть ближе к тебе!» Конечно, брюнет не понял подобного контекста, он мог принять слова за чистую монету. От этого факта белокурый внутренне закипал и молился Богине, чтобы Черноглазый отбросил эту идею и продолжил отсиживаться в бункере. С таким раскладом событий у Макса было больше шансов оказаться как можно ближе к сородичу. Трезвое, не окутанное флером сознание открыло истину перед Вальцем: тот давно смотрел на своего сородича уже не как на друга. Макс даже был готов дать потрогать свой хвост, лишь бы вновь увидеть кривую улыбку на лице брюнета. Встряхнувшись, найши посмотрел на ещё не полную команду и исподтишка глянул на задумчивого брюнета. Решено. Сегодня, после зачистки Вальц скажет Черноглазому о своих чувствах, о том, что он, кажется, лю… В комнату вплыла Наниен и поравнялась с Маликой. Макс глупо улыбнулся и влюбленно посмотрел на ведьму. Та одарила найши холодным взглядом и начала обсуждать с Маликой подробности предстоящей операции. Черноглазый нервничал. Он не любил находиться рядом с рыжей ведьмой. У них были не самые простые отношения. А после сорвавшейся встречи с Вальцем и его последующем состоянии, Черноглазый решил серьезно поговорить с Наниен и любыми силами заставить ту снять приворот. Что будет, если она пострадает, а на Макса всё ещё будут наложены чары? Белокурый мог так и с жизнью покончить. Брюнет знал силу приворотов, и не хотел увидеть умирающего Макса. Черноглазый твердо взглянул на женщину. После операции он разрешит ситуацию. А если потребуется применить силу… Что ж, ради Макса Черноглазый согласен на всё. Хмуро на всех смотрящая Мастиф протопала в помещение. Все в сборе. Малика начала излагать инструктаж. *** Миссия шла, как всегда, хорошо. Пострадавшие твари умирали от беспощадных ударов. Рядом заливисто смеялась Наниен. Войдя в раж, она убивала монстров направо и налево. Где-то вдалеке мерцали вспышки Аниных заклинаний. Всё было нормально. Пока не пошло по пизде. Расслабившаяся команда пропустила притаившуюся стаю Адских Гончих. Отвлеченный на верещащих насекомых, Черноглазый успел уловить только рык. А после он почувствовал, как все внутренности стремятся вниз. Наниен оборачивается. Мгновение, и её веселое лицо, не понимающее происходящего, застывает, а в районе груди появляется черная дыра. Тело падает на колени. Вдалеке Черноглазый слышит полный ужаса крик Ани. Понимая, что произошло, он с отчаянным рёвом разрывает тела омерзительных монстров и изо всех сил бежит к месту, куда отправили Макса и Аню. Он встаёт, как вкопанный, и не может отвести взгляд. Аня упала на колени, её прекрасное платье всё в грязи, она плачет и трясет за плечи безвольное тело Макса. Тот болтается в её руках, как кукла, и бессмысленно смотрит в небо. -Нет… — обреченно хрипит Черноглазый. Все надежды в один момент рушатся. Монстры, словно понимая трагизм происходящего, исчезают. На нетвердых ногах найши приближается к рыдающей Ане и падает рядом. Он кладет окровавленную шкуру на щеку Макса. Аня что-то кричит, но брюнет ничего не слышит. В ушах стоит звон, и только одна мысль горит дьявольским огнём. «Не успел» Рядом встает Ваниль и грустно смотрит на тело Вальца. — Некому снять приворот, боюсь, он скоро последует за Наниен… Черноглазый согласно закрывает глаза. Аня неверяще кричит в ответ. *** — Он не выживет, ты же понимаешь — тихо проговорила Малика, положив руку плечо найши. Тот только отчаянно дернул головой и продолжил безнадежно смотреть на тело. Макс за последние две недели исхудал. Капельницы, с трудом добытые Черноглазым и Ванилью, никак не помогали Вальцу. Тот таял на глазах, и вместе с ним растворялась и душа Черноглазого. Брюнет каждый день приходил рано утром в комнату сородича, садился на притащенный с кухни стул и не двигался до тех пор, пока кто-то из команды не выгонял найши. И так повторялось изо дня в день. Стул. Бессознательное тело напротив. И разрастающаяся дыра внутри. Иногда, не справляясь с собой, Черноглазый нежно проводил рукой по бледной впалой щеке, взъерошивал потускневшие волосы и легко обводил контур потрескавшихся губ. Часть найши понимала, что это всё, конец. Но тлеющая надежда каждый день нашептывала ему, что всё будет хорошо, что Макс очнётся и снова осветит этот мрачный, мертвый мир своей невероятной улыбкой. Время шло, команда успела похоронить со всеми почестями Наниен. А Вальц всё никак не просыпался. С каждым днем ребята все чаще начали говорить Черноглазому оставить эту затею. Даже солнечная Аня с обреченностью во взгляде как-то сказала: «Не стоит.» Рассвирепевший тогда Черноглазый наорал на девушку и убежал из бункера. Он не знал, сколько времени скитался, но потом обнаружил себя у входа в убежище с руками, полными ирисов. Тихо прошмыгнув в помещение, Черноглазый, не обращая внимания на взволнованные крики, вошёл в комнату Макса и опять присел на привычно скрипнувший стул. Белокурый нисколько не изменился. Нежно убрав выбившуюся прядь с лица, Черноглазый трепетно оглядел лицо сородича. — Я тут… Цветы принёс, — неуверенно проговорил он и для наглядности приподнял охапку цветов в руках, — это ирисы, мои любимые. Я, ну, не знаю, какие любишь ты, вот и… — запнулся Черноглазый и зажмурился. По щекам потекли соленые слёзы, цветы с легким шелестом упали на пол, а найши, закрыв лицо руками, протяжно завыл. Всё это время он умудрялся держать чувства в себе, но теперь плотину прорвало, и горькие слёзы боли бесконечно катились по щекам. Нос заложило, а в горле застрял спазм. Содрогаясь, найши пытался безуспешно вытереть лицо. — Я-я, — выдавливая из себя слова, вперемешку с всхлипами, начал Черноглазый, — н-не смогу без тебя, М-макс. Очнись, очнись, пожалуйста, Ма-акс, — брюнет отчаянно выливал всё, что было у него на душе. Под тяжелым весом стул скрипнул. Пошатываясь, найши за пару шагов достиг кровати и аккуратно лег рядом. Слезы не прекращались, пропитывая постельное белье. Судорожно выдыхая, Черноглазый привычно проследил линию подбородка сородича и заправил прядь волос за ухо. Подвинувшись ещё ближе, найши грустно посмотрел на бледное лицо. Немного поколебавшись, он приподнялся и навис над Вальцем. Болезненность лица Макса нисколько не уменьшала его красоту в глазах Черноглазого. Прикрыв глаза, брюнет робко приблизился и оставил легкий поцелуй. От соприкосновения кожи по телу прошел электрический ток. Выдохнув и широко раскрыв глаза, найши увереннее повторил поцелуй, теперь не отстраняясь сразу же. Горячие обветренные губы Вальца были всем, в чем сейчас нуждался Черноглазый. Черная дыра внутри начала уменьшаться. Немного безумно улыбнувшись, брюнет ещё как поцеловал сородича, напоследок проведя языком по нижней губе. Часто дыша, он лег обратно и, положив руку на грудь Макса, счастливо выдохнул и закрыл глаза. Стоявшая всё это время в коридоре Аня прикрыла рот руками и зажмурилась, не давая слезам выхода. Она ещё раз посмотрела на два сплетшихся тела и поднялась на кухню к остальным. Взволнованные взгляды просительно встретили девушку. Та, криво улыбнувшись, сказала: — У них всё будет хорошо, нет повода беспокоиться.