***
В результате, к себе домой Эмма добралась только к одиннадцати. Если узнать адрес мисс Реджины Коры Миллс из ее прав было не так уж и сложно, то проделать все остальное было делом не одной минуты. Эмма благоразумно решила сначала открыть парадную дверь ключом, а затем на руках занести женщину в дом. Разумеется, ее ноша была тяжелой, но определенно не настолько тяжелой, как Эмма себе представляла. Как только Свон оторвала ее от сиденья автомобиля, Реджина практически сразу приоткрыла глаза и расфокусированно посмотрела на нее. — Почему я так устала? — очень тихо и удивленно спросила она Эмму, которая от неожиданности остановилась посреди подъездной дорожки. Сердце Свон облилось кровью. Это же не была вина этой прекрасной женщины, что ее дровосек оказался стремным маньяком-насильником. Вздохнув, Эмма улыбнулась ей: — Ничего, завтра почувствуете себя намного лучше, — приободряюще сказала она Реджине, не отвечая на вопрос. — Ты красивая, — снова закрывая глаза, произнесла Миллс уже практически в полудреме. — Мне повезло. Эмма усмехнулась и, перехватив свою ношу поудобнее, перенесла ее через входной порог. Дом оказался просто огромным, и шерифу сразу пришло в голову сравнение с замком. Когда Эмма по ошибке завернула в гостиную в поисках лестницы, то чуть было не наступила на разбросанные всюду кубики, конструктор и мягких животных. Свон была изрядно удивлена этим фактом, Реджина не ассоциировалась у нее с типом «идеальной мамочки», но, опять-таки, Эмма разговаривала с ней минуты три от силы. После того, как Свон сгрузила Реджину на постель на втором этаже и сняла с той обувь и куртку, она развернулась уходить, но застыла на месте. Потеря памяти. Миллс на утро ничего не вспомнит, об этом наркотик уж точно позаботится, а на ее месте Эмме очень хотелось бы знать, что произошло. Свон оглянулась в попытках найти что-то подходящее, и ее взгляд зацепился за блокнот на прикроватном столике. Открыв его на первой странице, она прочитала: «Дневник. Пятница, 19 сентября…» Эмма резко захлопнула книгу. Она никогда не была и никогда не станет человеком, который роется в чужой личной жизни без спросу. Осторожно раскрыв дневник посредине, где еще не было текста, Эмма вырвала оттуда чистый лист и принялась писать.***
Если говорить откровенно, пробуждение Реджины на следующее утро явно не входило в топ-5 приятных. Голова болела, как и, по какой-то необъяснимой причине, каждая мышца тела. Она до сих пор чувствовала себя чрезвычайно уставшей, как будто за один вечер поучаствовала в триатлоне, лично вплавь эвакуировала Титаник и совершила все подвиги Геракла в алфавитном порядке, но зато теперь она хотя бы могла держать глаза открытыми и не засыпать больше пяти минут подряд. Перевернувшись на бок, она хотела было поспать еще немного, но вовремя заметила клочок бумаги прямо перед своим носом. Нахмурившись, Реджина поднесла его к глазам. «***
Эмма услышала стук в дверь и подняла голову от своего недописанного рапорта. Увидев за полупрозрачными дверями силуэт Реджины, она мигом встрепенулась, кинула быстрый взгляд на Дэвида, крикнула «Войдите!», попыталась было одновременно смахнуть документы на столе в одну кучу для придания ей более опрятного вида, поправить воротник рубашки и пиджак, принять более естественную позу и взять в руки чашку с логотипом их участка. Неудивительно, что, когда Реджина вошла в помещение, первое, что она увидела — это Эмма, нервно машущая руками, как мельница, и опрокидывающая на себя холодный кофе. — Ох, черт, я… Мне очень жаль, — тут же начала Свон, вставая в присутствии гостьи. — Вы сами пролили на себя кофе и извиняетесь за это передо мной? Эмма моргнула. Перед Реджиной она готова была извиниться за все, включая исторические события, произошедшие за сотни лет до ее рождения. — Нет? Краем глаза она уловила полный непонимания, а затем ехидства взгляд Дэвида. — Ре… Мисс Миллс, верно? — быстро исправилась Эмма, ментально дав себе подзатыльник. Неужели ей просто обязательно делать неловкими абсолютно все ситуации, в которые она попадает? Дэвид продолжил переводить взгляд с одной женщины на другую, а затем поспешно выпалил: — Мне тут позвонили! Эмма и Реджина обе обернулись на него с непониманием. — По телефону. Позвонили. Там дело, очень срочное, — совершенно неубедительно покивал Дэвид. — Если дело срочное, то я, пожалуй, зайду в другой ра..? — Нет! Нет, нет, совсем нет! — перебила Реджину Эмма. Повернувшись лицом к Дэвиду, она состроила страшные глаза. — Эммм, нет. Мэм… Мисс Миллс. Вызывали только меня. На очень секретное и срочное дело. Не Эмму. — Ясно, — протянула Реджина. Бедный Дэвид, видимо, исчерпав свой запас красноречия на сегодня, быстро накинул куртку и уже на выходе из комнаты за спиной Миллс поиграл бровями в сторону Эммы и показал два больших пальца вверх. Первые пару секунд прошли в молчании, а затем: — Что же, это было… — Прошу прощения за Дэвида. Они обе начали говорить одновременно и неловко засмеялись, замолкнув каждая на полуслове. — Мисс Миллс. Чем обязана? — наконец вспомнив хоть какие-то задатки профессионализма, спросила у нее Эмма. Реджина задумчиво закусила губу изнутри — самую малость, Эмма бы даже не заметила, если бы не рассматривала ее так пристально. — Шериф Свон, я хотела бы поблагодарить Вас за прошлую пятницу. Я… Вы пришли на помощь очень вовремя, — признала она. — В знак благодарности, я приготовила Вам домашнюю выпечку. Надеюсь, вам нравятся яблоки. Пока Реджина доставала из сумки контейнер, Эмма уже заготовила слова: «Ох, да Вам не стоило!», но тут она увидела сам турновер. Как правило, когда людям говорят название какого-то блюда, они автоматически представляют себе самую лучшую, красивую и аппетитную его вариацию, которую только могут представить. Так вот, ассоциация Эммы со словом «турновер» даже близко не стояла рядом с тем великолепием, которое она видела перед собой. Слова благодарности застряли в горле недвижимым комком. — Спасибо также за оставленное письмо. Вы правы, мне действительно хотелось знать, что произошло в тот вечер, и Вы изложили ситуацию… — она замешкалась, горько усмехнувшись, — максимально четко и доходчиво. Благодарю, что подумали об этом. Моргнув, Эмма тут же взяла себя в руки. — Я знаю, как чувствуют себя люди на Вашем месте, мисс Миллс. Вам не за что меня благодарить. — Пожалуй, я не соглашусь с Вами в этом вопросе. В любом случае, — Реджина замешкалась, но было видно, что в своем решении она была уверена, — я бы хотела подать на этого… замечательного молодого человека заявление. — Разумеется. Я принесу Вам бланк. Следующие двадцать минут прошли в сугубо рабочей атмосфере. Эмма задавала вопросы, и Реджина давала на них ответы — настолько полные, насколько могла припомнить. Когда все отчеты были заполнены, а подписи — поставлены, Эмма вспомнила еще один немаловажный момент. — Если Вы… Иногда… Понимаете…— начала было запинаться Свон, не зная, как получше подойти к деликатной теме. — Людям, которые переживают то, что пережили Вы в прошлую пятницу, часто рекомендуется… поговорить с кем-то. С другом. С группой поддержки. Возможно, со специалистом?.. — У меня нет психологической травмы, мисс Свон, — перебила ее Реджина, но без особой резкости в голосе. — Я и не говорила, что она у Вас есть, — мягко поправила ее Эмма. — Я лишь имела ввиду, что пережитые эмоции не стоит держать в себе. И было бы просто замечательно, если бы Вы рассказали кому-то о том, что пережили. В идеальном случае — тому, кто и сам прошел через что-то подобное. Просто поверьте мне на слово, это и правда необходимо. — Кажется, Вы знаете, о чем говорите, — не менее осторожно предположила в ответ Реджина. Эмма резко втянула носом воздух, не ожидая подобного вопроса. Ей потребовалась пара секунд, чтобы взвесить все «за» и «против» откровенности. Усилием воли Эмма заставила себя принять более расслабленную позу. — Лучше, чем мне хотелось бы. Реджина посмотрела на нее намного более серьезным взглядом, чем раньше. На секунду детективу показалось, что в ее глазах блеснуло глубокое понимание. Затем она скрестила руки на груди, но ее лицо оставалось задумчивым, словно она и правда раздумывала над полученным советом. — А как насчет Вас? — Меня? — опешила Свон. — Возможно, я могла бы поговорить… с Вами? — Со мной? — тупо, как попугайчик, повторила Эмма. До нее только сейчас начал доходить смысл сказанного. — С Вами. В конце концов, Вы и сами… — начала было Реджина, внимательно наблюдая за реакцией Эммы на свои слова, — были на месте происшествия в пятницу. — Эээ… да. Да, была. Эмма почувствовала невольную благодарность за то, что как аргумент Реджина использовала именно ее присутствие на месте событий, а не подобный личный опыт. — Завтра в семь Вам будет удобно? — Просто замечательно, — призналась Эмма, расплываясь в улыбке. Разговоры с Реджиной с момента их знакомства были как минимум увлекательными, и она не отказалась бы провести один из вечеров в подобной компании. Возможно, это пошло бы на пользу им обеим.***
Реджина встретила ее на пороге своего особняка. Когда Эмма подняла глаза на эту невероятную женщину в обтягивающем темно-вишневом платье, ей пришлось еще раз напомнить себе, что она находится сегодня здесь в качестве психолога, максимум в качестве друга, и не одна из этих ролей не включает в себя длительное разглядывание собеседницы голодным взглядом. Потупившись, Эмма протянула хозяйке бутылку красного вина. Она до последнего сомневалась, стоит ли ей приносить алкоголь, но девушка смогла убедить себя, что это просто дань вежливости. — Спасибо, — Реджина не казалась удивленной, поэтому Эмма предположила, что, возможно, Миллс ожидала чего-то такого с ее стороны. Она мысленно засчитала себе плюсик в карму. Первая четверть часа была откровенно неловкой. В конце концов, они виделись всего дважды в жизни и понятия не имели, о чем спрашивать друг друга для поддержания вежливой светской беседы. Эмме хотелось спросить о многом, но она не решалась. Иногда ей казалось, что Реджина тоже хотела что-то обсудить, но, также как и Эмма, закрывала рот прежде, чем вопрос успевал вырваться наружу. Благо они договорились встретиться именно за ужином, и часть времени можно было убить на комплименты еде. Реджина была гостеприимна и внимательна, но чувствовалось так же, что она была напряжена до предела — очевидно, что она не была из тех людей, которые легко пускают кого-то к себе в дом и в душу. Эмма также подозревала, что на самом деле Реджина сожалела о том, что пригласила ее сегодня. Ее «мисс Свон» было предельно вежливым, но оно так же использовалось как способ увеличить дистанцию и напомнить обеим сторонам об их местах в этом диалоге. Эмма нахмурилась. Глубоко вдохнув, она решила прыгать в прорубь с разбегу. — Я прошлый раз заметила в доме игрушки. Тут был ребенок? — словно невзначай полюбопытствовала она, сосредоточено глядя к себе в тарелку. Последовала небольшая пауза и Эмма подняла глаза. Кажется, ее вопрос попал в точку. Реджина вся светилась искренней любовью и обожанием. — Да, это вещи моего сына, Генри. Ему шесть. — Как замечательно! Уверена, что он крутой малый, — с не менее теплой улыбкой ответила ей Эмма. — У Вас есть дети, мисс Свон? Реплика Реджины снова выбила ее из привычной колеи. — Оу, я… эмм, нет… нет, никого нет. Но дети — это просто восхитительно, я определенно хотела бы… — Эмма совсем сбилась и не знала, как закончить предложение. Казалось, что Реджина поняла ее и так. Негромко прочистив горло, Эмма попробовала было исправить ситуацию: — Чем он увлекается? — Динозаврами, — чуть ли не простонала Реджина, закрывая лицо руками. — Это еще с прошлого года, когда я позволила ему посмотреть «Парк Юрского периода». С тех пор динозавры у нас повсюду — игрушки, одежда, тетрадки, даже кукурузные хлопья по утрам. «Мамочка, мы не можем это не купить, тут же нарисованы стегнозавры, они же вымерли 140 миллионов лет назад, им будет грустно, если мы не возьмем их домой!» — очень похоже передразнила Реджина детский голосок. Эмма уже во всю хихикала. Судя по этой характеристике, Генри был просто очаровательным. — Кто его любимец, Т-Рекс? — Нет, он говорит, что это слишком просто и примитивно, — под заинтересованным взглядом Эммы, Реджина признала: — Лиопреврадон. Это… — Самый крупный морской динозавр с четырьмя ластами? Да, я знаю. Но как по мне Суперзавры намного круче, — под недоверчивым взглядом Реджины, Эмма принялась загибать пальцы. — Предположительно, они были самыми длинными существами за всю историю Земли — это раз. Они травоядные, а значит, не захотят тебя сожрать в первые три секунды знакомства — это два. У них в названии уже есть приставка «супер» — это три. Какие еще аргументы здесь нужны? Реджина откинулась на спинку кресла, согревая бокал вина в руках. — А вы, похоже, разбираетесь в динозаврах, мисс Свон? Вот оно. Эмма почувствовала, что это «мисс Свон» носило уже совсем другой, намного менее прохладный характер. — Просто Эмма. И да, канал Дискавери после работы — мое все. — Эмма, — кивнула Реджина, ни на секунду не разрывая зрительный контакт. Свон решила считать это ответным приглашением время от времени называть ее по имени. После этого они погрузились в комфортную тишину, прерываемую лишь стуком приборов по тарелкам. — А где Генри сейчас? — не удержалась Эмма. — Он остался на ночь у моей сестры. Искренне надеюсь, что они не убьют друг друга за это время. Они любят друг друга, но у них… сложные и несовместимые характеры. Понятливо хмыкнув, Эмма налила им обеим еще вина. Какое-то время она раздумывала, как начать разговор. — Чуть не забыла — у меня, кстати, есть хорошие новости. — Неужели? — Молодой человек, с которым вы виделись в пятницу, — от внимания Эммы не ускользнуло, как плечи и лицо Реджины еле заметно напряглись, — разумеется, был объявлен в розыск, и NY PD его нашли. Робин Локсли, тридцать четыре года. Имеет за плечами обвинения в присвоении государственных и частных средств нелегальным путем. Он мошенник, не особо крупного калибра, но все же. На нем так же висит парочка обвинений в домашнем насилии. Реджина поежилась. Эмма подсела к ней ближе и заглянула в глаза. — Это хорошие новости, Реджина. Мы теперь знаем его имя и будем продолжать искать. Реджина лишь молча кивнула. У нее было такое лицо, словно она все еще колеблется, не зная, может ли доверять своей гостье. — Насчет этого… Наверняка, Вы считаете меня легкомысленной женщиной не слишком тяжелого поведения и твердой морали… Эмма резко оторвала взгляд от тарелки и подняла глаза на Реджину. — С чего Вы это взяли? — Что же, у Вас могло сложиться такое впечатление от моего поведения в прошлую пятницу… Эмма нахмурилась, не будучи уверенной, что они говорят о той же самой ситуации. — Мисс Миллс, давайте сразу расставим точки над «і», — серьезно сказала Эмма, с нажимом выделяя важность своих слов. — Вы были в опасности определенного рода, это правда. Ни в коем случае это не зависело от Вас, ни в коем случае это не было Вашей виной, и я ни в коем случае не стану думать о Вас что-то дурное. Не думаю, что Вы планировали, чтобы тот вечер прошел именно так, как он прошел, но я хочу, чтобы Вы понимали, что то, что случилось или, вернее, могло случиться, было полностью виной Вашего спутника, а не Вашей собственной. — Но… — начала было Реджина, которая до этого момента внимательно ее слушала. — Нет и не может быть в этой ситуации никаких «но», Реджина, — резко сказала ей Эмма. Резче, чем ей хотелось бы. Миллс заинтересованно сузила глаза. Эмма тут же попробовала загладить ситуацию. — Это хорошие новости, потому что когда мы его найдем, то сможем привлечь к правосудию. Вы сможете лично поприсутствовать на его судебном процессе и даже плюнуть ему в лицо, если я подкуплю охрану, — чуть улыбнулась она. — Не всем нам так везет, — зачем-то добавила Эмма и тут же мысленно себя отругала. Это был очень неуместный комментарий. Реджина внимательно разглядывала каждую деталь лица собеседницы, и шерифу показалось, словно она видит всю ее душу нараспашку. — Не хотите поделиться? — спросила Реджина спустя некоторое время, и ее слова прозвучали слишком громко в непривычной тишине дома. Эмма уже была готова закрыться, словно ракушка, и даже слова, звучащие в ее голове голосом психолога, о том, что говорить о травмах полезно, не смогли вовремя остановить этот процесс. Единственное, что заставило ее снова открыть рот и начать говорить, была мысль о том, что, возможно, это пойдет на пользу Реджине. — Нечем особо делиться. Колледж, факультет истории искусств, вечеринка в честь дня рождения подруги. И ее придурок-кузен, имеющий доступ к уличной наркоте, вроде той, которой напихали Вас. Эмма говорила сухо, отрывисто и на Реджину принципиально не смотрела. В конце концов, это были старые раны, это уже почти не болело. Но она знала, чувствовала, что сейчас на нее смотрят с сочувствием, как на побитого щенка. Когда ей показалось, что Реджина собиралась что-то сказать, Эмма быстро продолжила: — А затем на старших курсах: подработка в ночную смену, позднее возвращение домой и двое накачанных подвыпивших парней, привыкших думать, что им позволено все, — она резко повернулась к Миллс, практически агрессивно ожидая ее реакции. Реджина улыбалась. Эмма немного опешила и продолжила говорить скорее на автомате. — Тогда-то история искусств для меня и закончилась. Я ушла в полицейскую академию, — сказала она, чуть распрямляя спину. Лицо Реджины не изменилось, разве что ее улыбка стала только шире. — Простите, Вы видите здесь что-то смешное? — скорее недоуменно, чем с наездом обратилась к ней Эмма. — Нет-нет! Мне невероятно приятно, что Вы решили со мной поделиться этим, мисс Свон. Вы — невероятно сильный и храбрый человек, Эмма, настоящий боец. Для меня честь быть с Вами знакомой, вот и все, — легко пожала плечами она, словно и не сказала ничего из ряда вон выходящего. Эмма наверняка восприняла бы эти слова неправильно, если бы они не были сказаны с такой открытостью и доверием. Она моргнула несколько раз, убеждаясь, что ей не померещился весь этот разговор, и попробовала было свернуть его, понимая, что и так поделилась через край. — Я начала рассказывать об этом только спустя много сеансов с психологом, так что я не такая храбрая, как Вам кажется, — неловко улыбнулась она, молясь всем богам, чтобы Реджина оказалась понятливой, и они смогли сменить тему. С Мэри-Маргарет, например, ей в этом плане не сильно повезло — та еще месяц после рассказа Эммы ходила и постоянно вздыхала. — Я в этом сомневаюсь. Само собой разумеется, что Вы сильно помогли мне в тот день, мисс Свон. И продолжаете помогать сейчас. Я очень это ценю, — сказала Реджина и накрыла ее ладонь своей поверх стола. Надо отдать ей должное, она сделала это достаточно быстро, чтобы ситуация не стала неловкой, как у тинейджеров на первом свидании, но и достаточно медленно, чтобы Эмма успела среагировать, обработать информацию и принять осознанное решение не отдергивать руку. Чуть сдавив ее ладонь, Реджина снова улыбнулась. — И я уверена, что поможете еще многим людям в подобных или совершенно иных ситуациях. Эмма медленно кивнула, давая понять, что мысленный посыл был принят. Доверие было установлено. Миллс убрала руку, настолько же осторожно, быстро и ловко, как и разместила ее там. На секунду Эмме захотелось продолжить касание и потянуться следом. Следующие пятнадцать минут говорила сама Реджина. Она рассказала, как познакомилась с Робином, как они начали переписываться, о чем разговаривали, и как он впервые пригласил ее на встречу. Реджина признала, что идея начать с кем-то встречаться принадлежала не ей, а ее сестре, которая очень переживала по поводу того, что, по ее мнению, Реджине было одиноко. Возможно, это даже было правдой — в противном случае, она никогда не пошла бы на это. Реджина рассказала о том, какие мысли ее посещали на следующее утро, и как она винила в сложившийся ситуации себя. Эмма слушала, не перебивая. Казалось, что как только ее собеседница начала говорить, то что-то переключилось в ее сознании, и теперь она не могла остановиться. Эмме было знакомо это чувство, поэтому она просто позволила Реджине говорить. С каждой минутой признания Миллс становились все откровеннее и искреннее, что наталкивало Эмму на мысль о том, что, придя сегодня в гости и настояв на этом разговоре, она приняла правильное решение. Несмотря на мрачность темы, закончили они обсуждение, смеясь и перебирая варианты гипотетической мести Робину. — А еще можно было бы связать его и… — Эмма сделала драматичную паузу, глядя, как глаза Реджины по-детски расширились в предвкушении, — обмазать его ментоловой зубной пастой. И не давать чесаться. Эмма услышала себя со стороны и отставила бокал с вином в сторону. Возможно, оно было крепче, чем она рассчитывала. — Да ладно? — Серьезно говорю, это очень серьезное наказание! У нас так… — Эмма запнулась, не желая заканчивать предложение. «…в детдоме мстили друг другу за особо противные поступки». Реджине было еще слишком рано знать об этой детали ее прошлого. — На самом деле, я бы не сделала ему ничего особенного. Ведь мне очень повезло и ничего так и не произошло, я отделалась лишь легким испугом. Благодаря Вам. Эмма почувствовала, что под таким пристальным и благодарным взглядом Реджины она впервые за вечер краснеет от шеи до самых ушей. Заметив это, сама Реджина лишь отвернулась, стараясь сдержать смех. Она отвернулась, чтобы отнести пустые бокалы и дать Эмме пару секунд прийти в себя. — Мне, наверное, уже пора идти, — признала Эмма. Она только частично убегала от неловкой ситуации, а частично ей действительно стоило бы направиться домой. — Хорошо, я провожу. Эмма не могла быть уверенной до конца, но на секунду ей показалось, что улыбка в глазах Реджины чуть померкла. Уже возле дверей после обмена взаимными благодарностями, Миллс вдруг глубоко вдохнула и сделала шаг вперед. Эмма сглотнула, что есть силы стараясь не замечать, как темные волосы Реджины красиво падали ей на шею, как цепочка с небольшим кулоном уходила в вырез декольте, как на ее талии, сбоку, остался маленький след от муки, и как свет от лампы делал черты ее лица такими мягкими и притягательными. — Эмма. Ты, судя по всему, хорошо разбираешься в динозаврах. Свон непонимающе нахмурилась. — Возможно, ты хотела бы как-нибудь… зайти на ужин еще раз? И… рассказать мне о них побольше? Эмма не смогла сдержать смешка, потому что — ей-Богу! —это был один из самых идиотских предлогов, которые она когда-либо слышала в жизни. — Я была бы рада этому. Эмма не сомневалась в своем ответе. Они с Реджиной смотрели друг на друга, не отрываясь, слишком долго и пристально, чтобы это приглашение можно было рассматривать в дружеском ключе. — Что же… хорошо. Да, замечательно. — Или же, — предложила Эмма, в свою очередь тоже делая шаг вперед, чувствуя себя уже намного более уверенно. — Я могла бы пригласить тебя куда-нибудь… новый французский ресторанчик в центре? Реджина заинтересованно подняла бровь. — Чтобы поговорить о динозаврах, разумеется, — на полном серьезе добавила Эмма. Реджина на секунду прикрыла глаза, словно понимая, как абсурдно это звучит, и все равно не переставая улыбаться. Эмма воспользовалась моментом, чтобы наклониться вперед и нежно поцеловать Реджину в щеку. — Спокойной ночи и спасибо за ужин, — добавила она и, чуть кивнув, вышла на крыльцо. По дороге к своему Жуку Эмма подумала, что если у них с Реджиной все сложится хорошо и они продолжат видеться, а затем, возможно, и встречаться, то она никогда в жизни — никогда до конца своих дней — не позволит Реджине забыть, как та пригласила ее на первое свидание «поговорить о динозаврах». fin.