Дважды падшие

Ад пылал. Языки пламени лизали каменные стены, лава текла по коридорам... Кроули бежал. Вслед ему доносились гневные, злобные, презрительные крики. Лава текла все быстрее, подгоняя свою жертву, а огонь не давал свернуть с главного коридора. Там, за стеной огня, позади кипящей лавы, стояли те, кто однажды предал небеса и был скинут за это в Ад. А Кроули предал предателей, и теперь ему нет места нигде в этом мире. Теперь он ни ангел, ни демон, ни человек... Змий, ренегат всех и вся... Интересно, кто найдет его первым — ангелы, решившие совершить возмездие за Еву, или демоны, пришедшие отомстить? Лава уже лизала его пятки, и Кроули с трудом сдерживал желание расправить крылья, но всерьез опасался, что в таком случае у него отберут и их тоже. Тем более что почти никто из падших не сохранил свои крылья, а уж у созданных демонов их изначально не было... Нет, он точно пока еще может терпеть боль. Иначе Люцифер может и передумать, и тогда придется медленно и мучительно умирать без шанса хотя бы на еще небольшой кусочек жизни. Он не боец и никогда им не был, но люди научили его бороться. Потому что пока ты борешься, ты не проиграл. Ты не побежден. Ты это ты. Из Ада Кроули вылетел практически кубарем, запнувшись о какой-то корень — его, явно издеваясь, выкинули в какой-то лес. Форма змея привычно воплотилась, наверняка заставив парочку особенно ленивых демонов безразлично пожать плечами и уйти по своим делам. Он надеялся на это, во всяком случае. Потому что если сильнейшие решат вдруг принять участие в охоте, он обречен. Оставалось надеяться на их нежелание прикладывать усилия для поиска какого-то там мелкого демона-предателя (хотя это определенно сделало его самым известным демоном в мире). Интересно, как быстро обо всем узнают ангелы? Кроули заставил себя проползти так много и так незаметно, как только мог, а потом аккуратно сложил одежду и взмыл в облака — сил его лишили, и теперь нельзя было просто потом материализовать одежду или сделать себя невидимым. Ему предстояло учиться жить как человек, и оставалось только благодарить себя же за разумную мысль завести себе счет в банках и регулярно его увеличивать. И, конечно, сделать пару захоронок с полезными вещичками от всяких ведьм. Там должно быть что-нибудь для защиты и скрытия. Возможно, если ему удастся скрываться достаточно долго или даже инсценировать свою смерть, от него отстанут... Интересно, а он теперь будет стареть или просто останется каким-то странным бессмертным человеком с крыльями и умением становиться змеем?.. Но что бы Кроули не предпринял для своей защиты, рано или поздно его бы нашли. К сожалению даже рано, поскольку первое нападение случилось еще до того, как он нашел в тайнике что-то, способное его защитить. И хорошо, Кроули никогда не хотел узнавать, что случается с человеческим телом, если его проткнуть молодым деревцем — тайник был скрыт в молодой рощице, а со страху чего только не сделаешь. Тем более что, как оказалось, для убийства демона достаточно уничтожить сосуд. Хотя ему, видимо, просто повезло попасться одному из созданных, да еще и слабейших. Падший бы так просто не отстал. Первое время было страшно. Было горько. Было одиноко. А потом Кроули просто стал машиной для убийств. Он хотел жить. Он обязан был жить. Выживать. Выгрызать каждый чертов вздох, грамотно пользуясь множеством счетов, паспортов и схронов. О, как же он был теперь благодарен их чисто детскому желанию устроить парочку кладов! Их... Его! Спустя год пришлось покинуть Британские острова — все схроны были засвечены, а каждый город кишел ангелами и демонами, которые любили подраться еще и друг с дружкой и, если честно, только это и спасало. Ну, кроме знания человеческой природы — он был лучшим и среди демонов, и среди ангелов. (Лучше мог бы быть только... нет! Лучше никого нет и быть не могло!) Америка встретила Кроули на удивление дружелюбно — почему-то ангелов и демонов оказалось не в пример меньше, зато люди охотнее верили в сверхъестественное и даже были готовы заплатить за убийство какого-нибудь монстра. И сквозь пальцы смотрели на амулеты с енохианскими знаками, хоть как-то защищающие его от обнаружения. А еще в Америке были охотники, которые вполне успешно боролись и с ангелами, и с демонами. Кроули то и дело прибивался к их компаниям, однако довольно быстро уходил — ему нужно было банально выжить, в то время как охотники, кажется, считали своей священной обязанностью истреблять все вокруг. Он мог их понять, но от этого симпатии не прибавлялось. Тем более что они, в свою очередь, понять его ну никак не могли. Им вообще было невозможно понять, какого это — иметь сверхъестественные силы, уметь нечто особенное. Ну, и еще Кроули был куда крепче обычных людей, в экстренных ситуациях иногда мог на голых инстинктах сотворить нечто невероятное, правда, расплачивался потом за это по полной программе — полный упадок сил, часто различные внешние и внутренние повреждения. А потом Кроули встретил братьев Винчестеров и понял: вот оно. Потому что да, вокруг них постоянно творилось непонятно что, бегали ангелы, демоны, вампиры, оборотни и прочие твари. Опасность поджидала на каждом шагу, а уж при разоблачении велик был шанс так и умереть от рук бывших напарников... Однако никто не обращал внимание на Кроули (тем более что он давно уже отзывался на короткое Тони или пафосное Антоний). Все: и ангелы, и демоны — впервые смотрели не на него! Винчестеры были важнее, чем какой-то там рядовой охотник (книг у Сэма было великое множество, а записок о всяких знаках — еще больше. Тем более что Кроули было доступно больше, чем людям. Так что амулеты с каждым месяцем становились все лучше и лучше!). Некую опасность составляли Кастиэль и Габриэль, регулярно появляющиеся, чтобы помочь, однако они тоже во все глаза смотрели лишь на братьев. Каждый — на своего. (На Кроули тоже так когда-то смотрел... Нет! На него никогда так не смотрели, и никто его не любил! Не было никаких кристально-голубых глаз!) И ладно, Кроули почти нравилась такая жизнь. Он наконец-то смог хоть немного оттаять, перестать бояться каждой тени, начать наконец полноценно отдыхать по ночам, доверяя охрану своего отдыха двум ненормальным ангелам (лишь потому, что отдыхал он рядом с их людьми). И... наивно было считать, что он сможет хоть немного еще насладиться своей жизнью, да? Просто однажды братьям срочно понадобилась помощь демона, а Кроули, не посвященный в их планы, случайно вошел в комнату аккурат во время увлеченного спора об условиях помощи. И нельзя было не понимать, что однажды один из демонов или ангелов его все же узнает, но... Но как-то в сражении было бы куда удобнее избавиться от нежелательного свидетеля! — О, братья Винчестеры снова подбирают сирых и убогих? — Кроули ненавидел этот голос. Фергюс был его самым неудачным контрактником. Самым амбициозным. Самым дерзким. Самым... успешным. — Как вы его нашли-то, если уж все демоны и ангелы не смогли? А уж о том, как вам удалось уговорить его сотрудничать — и как вы вообще додумались ему поверить! — я даже думать не хочу! — мерзкий голос продолжал раскрывать его тайны, но Кроули, истинный Кроули, а не этот самозванец, забравший его имя после изгнания, выбежал прочь из комнаты. До его смерти остался один разговор. И ему жизненно необходимо кое-куда успеть... Отдать последний долг. *** — Вы имели честь увидеть уникальный экземпляр падшего демона. Или дважды падшего ангела. Да... К слову, именно его имя я сейчас ношу, поскольку был самым успешным из его контрактов, да... Вообще уникальнейший был демон — он ведь был тем, кто искусил когда-то Еву! И все эти века он провел на Земле... дружа с ангелом. И, увы и ах, эта дружба сподвигла его решить противиться Апокалипсису. Ему был доверен Антихрист, а он сначала потерял его, а потом еще и на пару со своим дружком ангелом уговорил в итоге не начинать Армагеддон! Хотя завалился-то в общем-то лишь на попытке противостоять явившемуся для разбирательства Люциферу. Потрепали они его на пару с ангелом, конечно, знатно, однако с итоге ангелочка пришибли, а тогда еще Кроули был с позором изгнан из Ада. Собственно, его не убили лишь потому, что рассчитывали знатно развлечься, загоняя, как жертву. А он в итоге перехитрил всех и умудрился не только выжить, но и скрыться! И, судя по вашим охреневающим лицам, неплохо притворялся человеком. Хотя это неудивительно — он среди людей дольше всех жил, наверняка привык притворяться, а, потеряв силы, еще и был вынужден... Но все равно поразительно. Жаль, конечно, что в итоге такой талант уходит в никуда, но в конце концов у нас же свобода выбора! Я даже великодушно разрешу вам самим решить его судьбу. Ну там, убить, или посадить в клетку, или отдать демонам или ангелам, или оставить жить... Он все же, в некотором роде, почти мой отец... Смешно. Кроули... Фергюс исчез, а братья Винчестеры переглянулись с не менее ошарашенными ангелом и архангелом и решительно кивнули на вопросительно протянутые руки. Одно касание — и в комнате никого не было. Только где-то за тысячу миль отсюда горестно покачал головой Чак. *** Команда охотников оказалась на абсолютно пустом скалистом утесе. Пустом... Но все же не совсем. На самом его краю сидели двое. Спина одного была неестественно выпрямлена, однако пальцы легко и нежно перебирали непослушные волосы второго, расслабленно лежащего у первого на коленях. Глаза второго были закрыты солнечными очками, а лицо расслабленно. Яркое солнце светило ему прямо в глаза, однако он, казалось, этого не замечал. Охотники неуверенно шагнули вперед, не понимая, что происходит. Первый повернул к ним голову. — Гавриил? — изумленно вздохнул Габриэль, порывисто делая шаг вперед и тут же отступая назад. По щекам его брата текли слезы. — Габриэль... — тихо откликнулся тот, и его голос звучал хрипло и надтреснуто. — Если вы пришли устраивать эпичную битву с мировым злом, то можете возвращаться. Кроули... — он запнулся; глаза его бездумно бегали, но никак не могли ни за что зацепиться на пустынном утесе. Гавриил словно весь съежился, однако его пальцы все также нежно перебирали чужие волосы. Тот, второй, все еще неподвижно лежал, никак не реагируя на посторонних. Наконец, Гавриил сглотнул и словно через силу продолжил: — Кроули мертв, — решительно почти выпалил он, а потом замер, будто, лишь произнеся вслух, смог наконец понять произошедшее. — Мертв... — тихим эхом повторил Гавриил, и в голосе его была лишь бездонная тоска и тихая горечь утраты. — Что?.. — неуверенно спросил Габриэль, делая шаг вперед. Гавриил все же был единственным его братом, что никогда не пытался ни с кем воевать. Жаль только, что, порой, бывал излишне дотошен при исполнении своих обязанностей — он был абсолютной противоположностью Габриэлю, словно бы они были двумя половинками одного целого, когда-то разделенного пополам. Тем не менее складываться в целое у них никогда не получалось... Что не мешало Габриэлю любить своего брата уже за то, что тот тихо и мирно сидит в сторонке, не пытаясь никого убить. — Кроули мертв! — на этот раз голос Гавриила звенел от переполняющей его ярости, и Габриэль невольно сделал несколько шагов назад: когда-то давно он уже имел опыт общения с таким Гавриилом, правда, тогда причиной была лишь небольшая шалость... — Уходите! — громогласно выкрикнул Гавриил, и Габриэль понял, что не уйдет. Не бросит брата в таком ужасном состоянии. — Вы добились своего, вы убили его! Уходите! Проваливайте к черту со своими правилами и нормами! С гребаным стадным чувством! Вам всем лишь бы уничтожить любое несоответствие вашей серой массе! Ненавижу! Габриэль мгновенно сократил расстояние между собой и братом, после чего решительно обнял его. Душа рыдала от чужой боли, щедро выплескиваемой наружу, но Габриэль был этому только рад — настолько сильные отрицательные чувства архангела могли и уничтожить изнутри. Гавриил затих, и Габриэль получил, наконец, шанс рассмотреть второго... И едва сдержал изумленный вздох. На коленях архангела Гавриила доверчиво лежал Кроули... Мертвый Кроули. Медленно остывающее тело, которое его брат обнимал так нежно... Волосы которого до сих пор бездумно бережно перебирал... Габриэль внезапно подумал, что никогда не видел того, кого знал как Тони, таким... расслабленным. Доверчивым. Открытым. И эта улыбка на губах, которой он ни разу не видел... — Кроули всегда улыбался. Ухмылялся. Хмыкал. Кривил губы. Скалился. Он вообще был королевой драмы. Особенно по первости, когда я еще не привык к его выходкам и бурно на них реагировал, — тихо прошептал вдруг Гавриил, и Габриэль подумал, что, кажется, произнес последнее предложение вслух. — О, и, конечно, у него была особенная улыбка для всего, что он любил. Кровожадная — для его любимых комнатных растений, и ты даже представить себе не можешь, какие угрозы он им вечно придумывал, чтобы они, как он выражался, "не борзели и шустро росли", — Гавриил тихо рассмеялся, явно в конце безуспешно попытавшись спародировать Кроули. — А его Бентли! Этот монстр работал почти что целый век, а все не ломался!.. Только кассеты превращал в песни Queen за пару дней. Даже не так. Стоило в машину сесть Азирафаэлю, как там тут же начинала играть "You're my best friend"... Гавриил замолк на секунду, словно вспомнив о чем-то, а потом по его щекам вновь потекли слезы, и он воскликнул: — Они были такими счастливыми! Спорили о каждой мелочи, два раза в неделю ходили в парк кормить уток, по четвергам ужинали в Ритце... И спорили, постоянно спорили! Как парочка супругов, знаешь? — Гавриил вдруг поднял свои полные слез глаза на Габриэля, и тот мысленно содрогнулся от той боли, что испытывал сейчас его брат. — Не то чтобы мы с Кроули никогда не спорили... Представляешь, однажды он обогнал меня по скорости распространения благодати!.. В самом начале нашего общения было, я тогда не слишком ему верил — демон же! А он так гордо рассказывал мне, как можно куда быстрее распространять благословение... Знаешь, я тогда так растерялся, что сказал, что я теперь у него в долгу. А он просто рассмеялся и сказал: "сочтемся".... И вот... Сочлись... — Гавриил вновь отвернулся, а после и вовсе наклонился, целуя покойника в лоб, и этот жест был настолько... нежным, что Габриэль отвернулся, чувствуя, как жгут глаза непролитые слезы. Горе брата ощущалось как свое собственное. — Знаешь, я ведь именно Кроули первым начал отговаривать нас с Азирафаэлем от Апокалипсиса... Как чувствовал, что сам не справится... Наверняка в итоге винил себя за то, что Азирафаэль оказался там. Что он не мог уговорить его уйти, а меня — прийти... Я сам не могу себя простить, — тише шепота закончил Гавриил и вновь уставился на горизонт. Слезы тихо капали с его лица. — Люцифер знает, как воспользоваться чужой слабостью... Специально убил Азирафаэля, лишь бы сделать больно Кроули... А меня не было, чтобы их защитить. И после... Я столько искал его, так хотел помочь, извиниться... Но он же самостоятельный... Не хотел меня подставлять... — Гавриил говорил все тише и тише, и вскоре его речь стала лишь неразборчивым шепотом, шумом воды, бьющейся об утес. — Габриэль, ты поможешь мне? — внезапно встрепенулся Гавриил, и Габриэль с неприятной дрожью увидел в глубине глаз брата обреченность приговоренного к казни. Он хотел было выкрикнуть отрицание, образумить брата, однако тот продолжил раньше: — Я хочу создать им мир. Мир, где Апокалипсис пройдет легко и весело, а потом даже все невеликие неприятные последствия уберет Антихрист. И чтобы у них в итоге было все хорошо, чтобы был парк и утки, был Ритц, и пьянки, обязательно их пьянки в задней комнате книжного магазина! — Гавриил, было, продолжил свой горячечный шепот, однако вдруг замолчал и, резко встав и подхватив Кроули на руки, решительно зашагал в сторону обрыва... Габриэль крикнул на секунду позже, чем его брат шагнул вниз в бездну, а оказался на том же месте, где стоял брат, еще через секунду... И какое было облегчение увидеть, как Гавриил осторожно спускается в какую-то небольшую пещерку, скрытую от посторонних глаз! Однако когда Габриэль оказался наконец внутри, то понял, что все же безнадежно опоздал. В центре огромного ритуального круга лежали, держась за руки, двое. А вокруг них ходил, речитативом зачитывая что-то на непонятном языке, Гавриил. Начавшийся ритуал было невозможно остановить. Оставалось лишь, сжав кулаки и зубы, смотреть, как одна за другой загораются руны, да щедро делиться и своей магией в тщетной надежде сохранить брату жизнь... Хотелось убежать далеко-далеко, навсегда забыть о странном дважды падшем демоне, о неизвестном Азирафаэле, о погруженном в свое горе Гаврииле... Он не имеет права. Не сейчас, не тогда, когда исполнялась последняя воля его брата-близнеца... С концом ритуала оба тела вместе с рунами исчезли, и в пустой теперь пещере остались лишь два архангела... И, как бы ни молил Габриэль Отца о хотя бы малюсеньком чуде ради его любимого сына, оно не произошло. Гавриил умирал. Гавриил был уже мертв, просто магия Габриэля подарила ему несколько минут жизни. Глупое издевательство над чужими чувствами. Насмешка судьбы. Злой рок. — Они были моими лучшими друзьями, — тихо прошептал Гавриил. на его губах пузырилась кровь. — Семьей... — рассеянно возразил сам себе он. Глаза его неумолимо закрывались... Габриэль крепко сжимал руку брата, отчаянно пытаясь хоть как-то помочь, как-то облегчить... И ни в коем случае не плакать! — Детьми, — беззвучно выдохнул Гавриил и замер. Габриэль отчаянно сжал руку брата, почти ломая кость, жаждя получить хоть какой-то отклик... Гавриил был мертв.