***
Под скалами порывистый сухой ветер бил по корпусу не так сильно. Корабль едва виднелся на горизонте, уже основательно припорошенный мелким, похожим на серую пудру песком. Тарн раздраженно стер серый налет с маски и сверился со сканером на запястье. Минкик был недалеко. Совсем рядом. Настолько, что создавалось впечатление, будто он прячется буквально за ближайшим камнем. — Предатель, выходи!!! — проорал во всю глотку Тезарус, который тоже увидел экран капитанского сканера и сделал свои выводы, попроще. Тарн недовольно покосился на подчиненного, и тот мигом захлопнул пасть. Хелекс часто моргал, всматриваясь в контуры неприветливых обветренных скал. По линиям подсветки около оптики, имитирующим лавовые слезы, тек настоящий омыватель, превращая вездесущую фрагову пыль в грязные полосы. Оптика слезилась у всех, но в случае с Хелексом это выглядело особенно эпично. Конечно же, никто не отозвался. Более того, точка жизненного сигнала даже не сдвинулась с места. Угрюмый Тезарус потопал проверять подозрительное укрытие в скалах, а Тарн переглянулся с Каоном. Тот лишь развел манипуляторами — его сенсоры с самого начала не улавливали здесь даже намека на наличие живой Искры. Из-за камня раздался испуганный хриплый вопль и лязг металла, который мгновенно сменился грубыми ругательствами. Тарн, Хелекс и Каон кинулись на звук, разворачивая вооружение. Тезарус яростно матерился, пытаясь вылезти из медленно утягивающей его песчаной ловушки. Он уже увяз в ней по пояс, с каждым дерганьем погружаясь все глубже. — Тезарус, замри, — холодно скомандовал Тарн, поводя пушкой по вершинам скал: краем оптики он вроде бы заметил какое-то движение. Свист ветра заглушал тихие звуки, которые мог издавать скрывающийся меха. Тот послушно перестал ковыряться. Скорость погружения в зыбучку немедленно сократилась. Хелекс лег на пузо и пополз к Тезарусу. Как только он ощутил, что песок под пальцами начал проваливаться, он сдал назад и позвал Каона. План был ясен, как день — каната или гравизахвата они с собой не взяли, а значит канатом послужит самый маленький и легкий из наличествующих членов команды. Каон с недовольным лицом повторил маневр Хелекса, заползая на рыхлую мелкую каменную пыль так, чтобы Тезарус смог за него зацепиться. Его немедленно обхватили громаденские лапы. Тезарус был не на шутку перепуган. Каон это видел по пульсации Искры, но на закрытом красным перекрестьем фейсплейте не представлялось возможным прочесть никаких эмоций. Хелекс цапнул Каона за ноги повыше колен и медленно дал задний ход. Каон тихо заскрежетал вокодером, но спасаемого уже медленно начало вытягивать обратно. А сверху раздался жизнерадостный хохот. Палачи застыли, пытаясь отыскать неизвестного весельчака. Тарн прицелился на звук. — Минкик, выходи! — скомандовал Тарн, не скрывая бешенства. — Не думай, что временные трудности моей команды позволят тебе уйти и на этот раз! — Ах-хахаха!!! — потешался невидимый предатель. Да так, что прямо перед оптикой рисовалась картина, как он катается по каменистой почве, не в силах стоять от распиравшего смеха. — Как раскорячились-то! А пафоса было, пафоса… ахахаха! — Убью… — тихо прорычал предводитель ДДП. Он рванул на звук, преодолевая скалистые уступы и провалы с грацией стального тигра. Смех резко стих. Как оказалось, Минкик не ожидал от танка настолько высокого уровни координации, скорости и ловкости. Он действительно скрывался в небольшой пещерке в одном из уступов. Попытка сбежать в узкую щель в глубине укрытия провалилась — один меткий выстрел из наручного орудия обвалил часть песчаника, отрезав хитроумного бота от единственного пути к отступлению. Когда Тарн надвинулся на него, Минкик влип в стену спиной, заскрежетав узкими крыльями по камням, сдирая краску. Он тоже был весь с шеврона до супинаторов покрыт сероватой пылью, так что почти сливался с окружением. Попытка шмыгнуть промеж расставленных сервотраков палача так же не удалась: Тарн резко сдвинул колени, зажав талию сикера в жестких болезненных тисках. — Ты думал — ты тут самая хитрая корма? — по оной корме Тарн от всей Искры заехал жесткой ладонью. Сикер издал верещание в около ультразвуковом диапазоне и завертелся, не то пытаясь вырваться из захвата, не то оттопырить корму еще больше. Тарн ухватил пленника за щиколотку и вздернул вверх, заставив болтаться вниз головой. На фейсплейте Минкика сияла восторженная улыбка, а свет оптики мог поспорить со сверхновой. — Фраговы инскетикончики, Тарн! Сделай это еще раз! Ради такого я готов обратно в славные десептиконские ряды! — Ты совсем одурел тут, — подытожил Тарн в ответ. Он выбрался из пещеры наружу, волоча пойманного сикера за ногу и не особо беспокоясь за целостность его корпуса. Оценил обстановку: Каон и Хелекс уже вытащили Тезаруса из песчаной ловушки, и теперь все дружно вытряхивали песок из-под брони. — Убьем его сразу здесь, или все же сперва попытаем? — кровожадно осведомился все еще злой Тезарус. — Сперва изучим, — подал голос Каон. — Он мастерски прячет излучение Искры. Тезарус покосился на озадаченный фейсплейт Каона. — Как? — Без понятия. Минкик валялся на песке и хихикал. Когда Тарн пнул его в бок, сикер скрючился и хрипло застонал сквозь смех, но ржать не перестал. — Что с ним? — угрюмо поинтересовался Хелекс. — У меня создается впечатление, что он под каким-то веществом. Или в проц пыли намело, — поделился соображениями Тезарус, яростно пытаясь протереть визор. Но лишь размазал наэлектризованную серую патину по стеклопласту. — Минкик, — голосом, не предвещающим ничего хорошего, обратился Тарн к пленнику. — Ты понимаешь свое положение? Ты приговорен к смерти. — Хи-хи-хи… Понима… хи-хи… — сикер дернулся от очередного пинка, выгнулся, шелестя крыльями. Его обманчиво хрупкий корпус обладал удивительной для трансформера гибкостью, и сейчас Минкик пользовался этим, извиваясь от каждого удара, как киберлис в гоне. И эти движения не были похожи на попытки уклониться от ударов. Скорее, совсем наоборот. Это больше походило на попытки соблазнения. Но никто из команды не купился бы на подобное. В стремлении избежать смерти многие трансформеры уже использовали подобный трюк. Тарн, Тезарус и Хелекс глядели на эти выверты с презрением, а Каон попросту не мог видеть. Тарн был в затруднении. Из-за того, что Минкик скрывал излучение своей Искры настолько, что со стороны напоминал ходячий дезактив, он не мог применить Голос, чтобы убить его или заставить мучиться. Каон предложил привести пленника на корабль и там вдумчиво и подробно разобраться с этой проблемой.***
Как выяснилось, пыль никак не сказалась на умственных способностях предателя. Это были его собственные, личные кибертараканы. Оказавшись внутри «Мирной Тирании», Минкик притих. Ржать хоть и перестал, но какая-то безумно счастливая улыбка не хотела покидать его фейсплейт. Он охотно соглашался с тем фактом, что его убьют. На вопрос о возвращении во фракцию так же охотно подтвердил, что готов «вотпрямщас» обратно в десептиконы, если его помилуют. Только выставил раздражающее условие — примкнуть к ДДП. Тарн видел полезность этого сикера где-то на уровне коврика под дверью. Вездесущая пыль за короткое время так успела надоесть экипажу, что пленником было единогласно решено заняться немного позже. Тарн запер его в трюмном отсеке, после чего отправился в мойку сразу после выхода на орбиту. Мутные теплые струйки стекали по фиолетовому корпусу, прочищая подсветку, затекали в самые укромные уголки под пластинами. Тарн расслабился, завентилировал глубже, притушив оптику. После этой вонючей планетёнки простая помывка показалась сказочным блаженством. На ум невольно пришел Минкик. Сколько он просидел в этом шлаковом месте? Зачем он вообще там оказался? Прятался? Чтобы так глупо выдать себя? Идиот. Какую цель он преследовал? Шлак, он же пропылился насквозь. А его еще разбирать. Опять запачкаться в этом шлаке Тарн не имел ни малейшего желания. Смешавшись с энергоном, пыль превратилась в ужасно липкую вязкую субстанцию, отодрать которую удалось далеко не сразу. Глухо ругнувшись, предводитель ДДП отправился в трюм, оставляя за собой дорожки из капель и мокрые широкие следы. Пленник оказался на своем месте. Скрючился в угловатый комок у дальней стены. Когда дверь открылась, он резко поднял голову и заулыбался навстречу, пытаясь подняться. — Это ты, Тарн? Как здорово! Я как раз думал о тебе. — Выходи, — неприветливо буркнул танк, проигнорировав неуместную радость будущей жертвы. Минкик не заставил себя ждать ни мгновения. Как только он оказался у двери, Тарн крепко перехватил его за предплечье и волоком потащил наверх, к еще работавшей мойке. Сикер молчал, едва поспевая за широким шагом палача. Так же без единого слова втолкнув крылатого в мойку, Тарн запер дверь и развернулся всем корпусом к нему. Минкик нервно хмыкнул, отступая к дальней стене. — Поиграться захотелось, начальник? Я так-то не против, но ты немного крупнова… — Заткнись, — коротко приказал Тарн, берясь за губку. — Сколько ты пробыл на этой планете? — Мне полностью заткнуться или все же отвечать на вопро… — губка с силой влетела ему в фейсплейт, оборвав на полуслове. — Отвечать на мои вопросы. Без разрешения глоссой не шелестеть, — спокойным тоном сообщил танк. — Ховофо… — невнятно отозвался сикер, прижимая губку к фейсплейту. — Ум… дорогой состав. Спорю на сотню шаниксов, ты приятно пахнешь под броней. Танк в два шага оказался рядом и с размаху влепил Минкику оплеуху. Легкий корпус отшвырнуло в сторону, и он с грохотом врезался в стену. — Я неясно выразился? — так же спокойно поинтересовался Тарн. В голосе послышалось шипение: он наугад подыскивал частоту Искры пленника. — Говоришь только тогда, когда я спрашиваю. Уяснил? — Уяснил…- просипел тот, пытаясь подняться. Супинаторы скользили по мокрому полу. — Вот и славно, — более мягко произнес танк. Он подобрал многострадальную губку и поманил пленника пальцем. Тот, ни секунды не сомневаясь, без малейшего следа страха направился к нему, остановившись на расстоянии протянутого манипулятора. — Итак. Давно скрывался на этой планете? — Тарн без особых церемоний схватил сикера за наплечник и подтянул ближе, под струи дезки и принялся отмывать посеревшие от пыли платы. — Полтора ворна. А что? — Минкик охотно задрал манипуляторы и тихо хихикнул. — Чего ржешь? — мрачно осведомился танк. Губка с силой проходилась по металлу, открывая настоящую краску преступника — серовато-синюю, с фиолетовыми вставками и полосами. — Подумать только, меня моет сам лидер Десептиконской Дивизии Правосудия… Тарн недружелюбно фыркнул, продувая вентиляцию от мелких брызг. Сикер снова хихикнул, а потом поднял оптику, пытаясь заглянуть в прорези маски. — Ну раз уж мне все равно сдохнуть… У меня есть небольшая просьба. — Какая? — Последнее желание! Вы выполняете последнее желание приговоренного? Губка замерла над шлемом сикера. — Когда приговоренный того заслуживает. — У меня есть п-последнее желание! — затараторил Минкик, царапнув пальцами честплейт палача. Тарн обратил внимание, что у этой летучки, в отличие от большинства представителей его молда, начисто отсутствуют когти. Точнее, судя по следам на кончиках, когда-то они у него определенно были. Ему вырвали когти? — Какое? — Тарн немного смягчил интонации. Насилие в среде десептиконов он не одобрял. Это порождало отступников. Таких, как Минкик, например. — Тарн… — сикер прищурил темно-красную оптику. — Я же специально искал встречи с вами. Но только на моих условиях. Я надеялся обезвредить твою команду и остаться с тобой наедине. — Ты совсем идиот? — почти ласково поинтересовался танк, стирая последние полосы грязи с сине-серебристого шлема. — Я бы тебя убил не раздумывая. — Я знаю! — оптика крылатого лихорадочно блестела. — Это того стоило! Сдохнуть, но сделать! Я хочу… м-м… как это сказать… Погладить твои гусенички. Тарн под маской на наноклик округлил оптику. Скорее от самой нелепой формулировки, чем от сути желания обреченного на пытки и дезактив. А потом гулко расхохотался. — Что?! Что я сказал смешного? — Минкик искренне недоумевал. — «Гусенички»… — фыркнул Тарн. — Повеселил, однако. Ну, что же… Не вижу причин тебе отказать в столь скромном желании. Но не думай, что это как-то повлияет на приговор. Гусеничные траки на плечах Тарна привлекали достаточно много внимания. В основном из-за необычной конфигурации. И они действительно шли своему владельцу. Под снисходительным взглядом багровой оптики Минкик медленно, почти робко положил ладони на ребристую поверхность траков. Судорожно провентилировал, снова засветив линзы почти до белизны. Смущался. Волновался, но продолжал. Его всего затрясло, когда он погрузил тонкие пальцы в щели между сегментами. Внутри Тарн обжигал. Он чуть наклонился навстречу несмелой ласке, заглянул багровой оптикой в расширенные линзы Минкика. Тот всхлипнул, подался навстречу, почти влепившись фейсплейтом в жесткую фиолетовую пластину нагрудной брони палача. Пальцы щупали и гладили толстые металлические пластины танковых траков, забирались внутрь, щекотали края колесных дисков. Тарн шумно выдул раскалившийся воздух. Он сам не ожидал, что подобные действия окажутся настолько интимными. В противовес он никак не поощрял происходившие между ними действия. Его руки были заняты губкой, и сейчас он равномерными деликатными движениями протирал будущему покойнику крылья. Узкие и длинные, с белой полосой, делившей плоскость продольно надвое. Крылья мелко дрожали. Это можно было назвать видом стимуляции? Пожалуй нет. Тарн никогда не опускался до коннекта с предателями. Однако, Минкик заводился от этих прикосновений. Его искусная маскировка начинала давать сбои. Рисунок Искры временами прорывался возбужденным фоном. Но пока этого было недостаточно, чтобы использовать Голос. Поэтому Тарн сжал крыло чуть сильнее. Минкик тихо ахнул, чуть сгорбился, подставляя плоскости, безмолвно прося еще немного ласки. Его фейсплейт сместился немного в сторону… и Тарн крупно вздрогнул: между стыков гусеничных траков проникла гибкая горячая глосса. Такого он точно не ожидал. Сегменты сместили конфигурацию и сикер сдавленно замычал, вжимаясь фейсплейтом в трак и вцепившись в него всеми пальцами — глоссу защемило. Тарна вдруг обожгло чужими полями — тяжелыми, горячими и невыносимо перевозбужденными. Минкик потерял контроль над маскировкой полей. — Глупый сикер… — танк медленно вернул гусеницы в прежнее положение, позволив Минкику высвободиться. Тот оторвал поцарапанный фейсплейт от многострадального трака и медленно облизнулся, пробуя добытую смазку на вкус. — Ты вкусный, Тарн. Я тебя обожаю. Тарн никак не отреагировал на странный комплимент. — Нащупался? — поинтересовался он нейтральным тоном. — Это никогда не надоест! — горячо возразил Минкик. — Я бы делал это вечно. Ты не подумай, я не фетишист. Но твои гусенички достойны того, чтобы стать настоящим фетишем. «Подлый турболис», — почти с симпатией подумал Тарн. Самоубийственная смелость этого меха доходила почти до абсурда. Что говорить, такое отношение к себе, не продиктованное страхом и желанием выжить, он встречал крайне редко. Да что там говорить, это был едва ли не первый раз такого отношения… если не считать того автобота, конечно. Но то была давняя и не очень красивая история. Он так же бесстрастно вытащил Минкика в сушку. Тот совершено не сопротивлялся, урча турбиной под струями горячего воздуха и податливо покоряясь любому жесту ручищ палача. Это даже подкупало. Но Тарн уже принял решение и был непреклонен в нем. После помывки подлый предатель выглядел весьма симпатично и больше не напоминал диковатого бомжа. Но, главное, его удалось тщательно очистить от пыли.***
— Босс, может, все-таки стоило ставить его в живых? — задумчиво поинтересовался Хелекс, разглядывая голову Минкика у себя в лапе. Шлем мертвого предателя как раз помещался в его ладонь. На фейсплейте навечно застыла мечтательно-похотливая улыбка. — Оверлорду бы отдали. Он ценит такие штуки. Тем более, этот действительно хотел вернуться в ряды десептиконов. — Шутишь? — Тарн, сидящий напротив, поднял шлем. Линзы в прорезях странно мерцали. — Этот меха был сумасшедшим. Его следовало пристрелить сразу еще на Сайглассе, когда в первый раз Вос поймал его в прицел. Я не настолько беззаботен, чтобы позволить сумасшедшему отравлять фракцию изнутри. Нестабильный разум непредсказуем. Минкик был обречен с самого начала. Тарн передернул плечевым блоком очередной раз. Когда он гасил его Искру Голосом, Минкик корчился от боли и кричал, что любит Тарна и его гусенички. Ощущение тонких горячих пальцев между сегментами траков все никак не желало проходить. Тарн закрыл маску рукой. — Ржавый психопат… — пробормотал он себе в ладонь.