Есть сигнал

      Лайт знал, что L снова наблюдает.       Он также знал, что его отца там нет, потому что сегодня ночью тот спит в своей постели. Рюук заметил, что камеры снова включены, и высказал своё мнение по этому поводу: «Может, L в тебя влюбился?» Понятное дело, это была шутка, но...       Дверь в его спальню заперта, а сам Лайт лежит на кровати. Он долго смотрит в потолок, затем закрывает глаза и представляет внешность L. Он... моложе, чем ожидает большинство. Ближе к Лайту. Гений. Ягами подозревает, что у них много общего. Может, даже...       Лайт медленно поднимает рубашку, его пальцы также медленно оглаживают живот, едва касаясь, нежно и дразняще. Он воображает, как L согнулся над монитором, внимательно всматриваясь в экран, пытаясь понять, что он делает. Лайт улыбнулся. Он отбрасывает в сторону свои планы, мысли о девчонках и о том, что надо быть хорошим сыном. Само собой, он не забывает, кто он такой, и что делает для этого мира. Но он позволяет себе расслабиться — или, по крайней мере, он позволяет L думать, что расслабился. Это медленный процесс соблазнения L, и надо действовать осторожно. Возможно, у него даже получится завоевать сердце L. Этот прекрасный план может сделать величайшего в мире детектива уязвимым. Лайт расстёгивает рубашку.       Медленно, очень медленно, совсем не торопясь. Ему не привычно делать это так, но он должен помнить о том, что всё это спектакль, и о том, как он выглядит для L. Сменяется пуговица за пуговицей, сантиметр за сантиметром обнажается кожа.       Он достаточно изучил себя в зеркале, чтобы понимать, что увидит L. Его кожа бледная и такая гладкая, что кажется почти прозрачной. С такими светлыми волосами и кожей он выглядит странно на фоне остальной части своей семьи, но это соответствовало представлению большинства людей о красоте, и поэтому грех было этим не воспользоваться. Распахнутая рубашка замирает на плечах.       Он проводит рукой вверх, от живота к груди, а затем осторожно захватывает сосок. В комнате прохладно, поэтому они уже встали, он запрокидывает голову и тихо стонет. В комнате записывается звук?       Естественно. L хочет знать всё, и Лайт подарит ему качественное звуковое сопровождение в придачу к личному сеансу в кино.       Ему интересно, стало ли L сейчас жарко. Стыдно ли ему или он просто очарован? Лайт был бы очень разочарован, узнав, что L не ценит происходящего, в конце концов, не только ли ради него старается лучший ученик Японии? Лайт надеется, что L сейчас в одиночестве, дыхание у него участилось, и он наблюдает за каждым его движением. Скорее всего, он занимался этим уже несколько дней подряд, надеясь поймать Ягами за использованием Тетради смерти. За исключением того, что он, конечно же, не в курсе, как Лайт убивает преступников и своих врагов, поэтому должен не спускать с Ягами глаз. Вот только...       Может быть, L сейчас смотрит только из-за того, что он ему нравится. Лайт даст ему больше поводов себя любить, и в конечном итоге это окажется фатальным. Это был очень, очень хороший план.       Юноша касается себя через брюки. Затем, как будто не в силах больше терпеть, он расстегивает ширинку и берёт себя в руку, прикусывает нижнюю губу и снова запрокидывает голову назад, лаская себя.       Теперь, вполне возможно, L трогает себя. Ему нравится происходящее, Лайт в этом уверен. Как может не нравиться? Другой рукой он спускается ниже и обхватывает яйца, но затем, поскуливая, стягивает штаны вниз. Они остаются болтаться на одной ноге, и он знает, как прекрасно это смотрится: брюки и нижнее бельё, свисающие на одной лодыжке, как будто он был слишком возбужден, чтобы снять их полностью.       Он продолжает поглаживать себя одной рукой, а другой тянется за яйца, чтобы поиграть со своей дыркой.       «Да, да», — проносится у него в голове, потому что L всегда контролирует ситуацию и стремится разгадать все тайны, именно поэтому он и этого захочет. Лайт улыбается сам себе, подумав об этом, о L, который сидит перед монитором и пялится в экран, как тот мастурбирует, страстно желая оказаться внутри.       Лайт засасывает два пальца в рот, издавая хлюпающие звуки. Его член дёргается и пульсирует при мысли о том, как L приблизился к экрану, чтобы уловить каждое движение и услышать малейший звук. Чего бы ещё сейчас хотел такой человек, помимо того, чтобы увидеть, как он теребит свою дырку словно развратная умоляющая о большем шлюха? Ах. Есть идея. Хотя это немного подождёт.       Он поднимает колени и дразнит свое отверстие одним влажным пальцем. Он хотел бы, чтобы у него было что-то более влажное, что могло бы издавать хорошие пошлые мокрые звуки, пока его пальцы движутся туда-сюда. Хотя, может, и так сойдёт.       — Туго, ах, как туго, — мягко произносит он, это что-то вроде театрального шёпота. Он скорчил гримасу, чтобы передать смесь удовольствия и боли. Конечно, L в любом случае мог бы сказать, что он тесный, но небольшой комментарий никогда не повредит, и он хочет, чтобы L поразмыслил о том, каково это быть внутри него. Он крутит пальцами и погружается глубже, без остановки поглаживая член, стонет громче, а затем на миг замирает и смотрит на дверь, как будто боится, что мог кого-то разбудить. А потом...       Галстук свободно свисает на шее, и он поглядывает на него с явной оценкой.       — Хотел бы я себя связать, — как можно чётче шепчет он, надеясь, что L нравится этот маленький монолог. Затем он прикусывает ткань по центру и крепко завязывает её у себя на затылке.       Да. L безусловно нравится то, что он сейчас видит. Он будет думать о словах Лайта — ему нравится быть связанным — о том, что тот сделал и ещё собирается сделать. Лайт заставит его вожделеть, сведёт с ума от желания обладать им. Интересно, запишет ли L происходящее, сохранит ли, чтобы потом раз за разом пересматривать. Подросток на это надеется. В конце концов, это же блестящее представление.       С кляпом во рту Лайт больше не может шептать непристойности, поэтому ему приходится ещё усерднее пытаться донести свои «мысли». Наконец, он стряхивает брюки вместе с нижним бельём с ноги и притягивает колени ближе к груди. Он снова облизывает пальцы сквозь кляп и уверен в том, как отчаянно и изумительно это выглядит.       — Ммф, — мычит он, когда пальцы снова скользят в анус. Он позволяет телу дёргаться на каждое движение и слегка подталкивает бёдра вперёд. В общем, он трахает себя этими мокрыми длинными пальцами, крепко зажмурив глаза. Его рука движется на члене всё быстрее и быстрее, но он старается, чтобы происходящее выглядело так, будто он по большей части получает удовольствие от того, что что-то заполняет его задницу. С этой мыслью он добавляет ещё один палец.       Ему не нужно имитировать болезненный стон, который вырывается из его импровизированного кляпа. На глазах выступили слезы, чему он был очень рад. Но пальцы не достаточно влажные, чтобы комфортно двигаться, ведь он такой узкий и... ох... «Но это реально приятно», — осознаёт он, когда сгибает пальцы и попадает по простате.       В данный момент его стоны вовсе не фальшивы, но так тоже неплохо, ведь так они будут казаться более правдоподобными для L. Всё быстрее и резче он обрабатывает свою дырочку, и та горит, растягивается, ей так хорошо, что он не может замедлиться, не может остановиться, не может сдержаться, не может думать о...       L смотрит, наблюдает, может быть, трогает себя, и Лайт никогда в своей жизни ещё не чувствовал себя таким разоблачённым.       Кончив, Лайт даже не потрудился убрать за собой, он просто схватил подушку и крепко сжал её. Всё пошло немного не по плану. Он вытащил галстук изо рта и снова закрыл глаза, только на этот раз для того, чтобы не заплакать.       Чёртов L. Чёрт бы его побрал. Лайт убьёт его, даже если это только из-за того, что сейчас он хотел остаться под контролем, хотя это L должен был забыться, а не он.       «Подобное больше никогда не повторится», — успокаивает себя юноша, поворачиваясь спиной к камере.

***

      L проводит пальцами по экрану и хмурится. Мальчишка сбил его с толку. Он постоянно всё портит. И это... что это было?       L сказал бы, что это была инсценировка, преднамеренная попытка выманить его и застать врасплох, по крайней мере, эмоционально. Но потом, в самом конце, что-то промелькнуло в глазах Ягами Лайта, то, как его лицо исказилось от нужды, боли и страха, заставило L всё переосмыслить.       Возможно, Лайт действительно Кира. Возможно, этот мальчишка убийца и социопат, но...       Но есть в нём что-то такое, что заставляет L хотеть узнать больше.       Ягами Лайт сейчас спит, свернувшись калачиком, крепко прижав подушку к груди. На нём только мятая распахнутая белая рубашка, а на шее у него болтается бывший кляп.       Галстук на фоне его бледной кожи отчасти напоминает мягкий тёмный ошейник.       Ягами Лайт выглядит... уязвимым.       А вот это действительно кажется весьма интересным.