selfjudge

нетерпимое подёргивание света, исходящего от коптящей незастекленной лампы ложится в ложбины теней мазками неровными, смазывающими границы контуров в смягчении образа выявленных картин. зубоскально Арнольд усмехается, позу приняв беззаботно-расслабленную, и диапазонированная в пространстве темень, проходящая по круговой на чертах его лица при движении не даёт узнавать прежней напорности нрава, столь же неосмотрительно куда-то под навес закатанной до поры выхода за стены этой авангардной мастерской. беспорядочен ворох бумаг, бесконечны волокиты перемешанного, затерянного в неизмеримых количествах записей — как упрёк в неупорядочённости жизненной, цепит оно на себе взгляд недоумевающий, и он от себя старается всячески отделить этот нелепый настрой. кров над ним затянувшегося-неоконченного долговечен, непрост в избавлении ввиду того, что обязывает к непрестанности исполнения работ над миросозидательностью (и, как неотъемлемое — над самим собой). не придерживаясь идей необходимости покаяния, напрасно не сличаясь с напряжными фибрами всё ещё коим-то образом от него зависящего, Арнольд, не считаясь, перебирает многочисленные письма и замечает, до чего, на деле, бумага их ветха и истончена. краями острорезными — к вьющемуся от восковой подтопленности свечной огню, и мягко движущаяся деликатность пламени, переходно приминающего исписанные сплошь нервическим почерком листья освещает сосредоточенность его выражения, бликами негасимыми оставаясь на донной зрачковой черни, коих некому более наблюдать. не злорадно, но и нещадно оно — предавать отёсанные фрагменты прошлого всеснедающему, при том оставаясь в священной неприкосновенности подобно Богу, о каком никогда принято не было упоминать. взят за образ, безукоризненно выточен под масштаб присущей самоосознанности, но оправдано ли преувеличение и вознесение важности его единичной до устоя на плановом равенстве с предназначением истинных богов? — нет, — и, соответственно тембральной заниженности голоса, задаётся пламенное обезмолвление наблюдаемого в стихийности своей двузначной, огня. и в отрезке скоро исходящего времени — надежда (она ли?) на (сохранение себя) в ходе уединительного слияния с насущим: в отречение от былого, следственно запечатляемого, перед собой, как единственным зрителем, и судителем, не имеющим равных себе в выполнении сих обязательств. безоконная, малоосвещаемая мастерская — плод нездоровых фантазий его и в то же время одной-единственной действительности, что только может быть. иронична необходимость ориентирования на двуфронтовый устой собственного восприятия, но в сырости, лично допущенной, взятой условием Становления — жеманное успокоение больного сознания (лишённого определённого образа), но Арнольд до упора по-прежнему верит, что сохранена основательность под всей долго и кропотливо возводившейся арматурой его естества. …проникает световыми прорехами в многолетнее-ветхое из редких, на стенах расположенных щелей; дарует видимость, но не фактическую заверенность во связи с представимостью мира — то есть суть сладостное упоение бездоказанностью поставленных иллюзий, но Арнольду не впервой наполняться сомнением непризнанным, условляя за сим всевечную стоичность (что крестами-обмолвками правосудия наложена на запястья); и продолжает цениться непреложность несменной истины о вынесении в выразимость внутренне запаянного, чтобы освободиться, никогда больше сознательно давая обещание спасительные просветы не затворять.